Главная » Книги

Тассо Торквато - Освобожденный Иерусалим, Страница 41

Тассо Торквато - Освобожденный Иерусалим



align="justify">   64
  
  
   Зеленые лужайки бранным полем
  
  
   Послужат вам: царица здешних мест
  
  
   Охотно исполняет все желанья
  
  
   Тех смертных, что ее покорны воле.
  
  
   В своих объятьях пламенных она
  
  
   Вас упоит всей негой сладострастья;
  
  
   Но раньше погрузитесь в эти воды
  
  
   И силы подкрепите за столом".
  
  
  
  
   65
  
  
   Улыбками и взглядами словам
  
  
   Подруги вторила другая нимфа:
  
  
   Так с музыкою в пляске согласует
  
  
   Свои движенья юная пастушка.
  
  
   Но воины выдерживают стойко
  
  
   Уловки вероломные: и вид
  
  
   И речи дев прелестных только чувства
  
  
   Щекочут их, не проникая в души.
  
  
  
  
   66
  
  
   Приманка наслаждений знойных будит
  
  
   Желанья сладострастные в крови,
  
  
   Но разум, против них вооружившись,
  
  
   Удерживает их и заглушает.
  
  
   Победу над собою одержав,
  
  
   К иной победе воины стремятся,
  
  
   А нимфы, обреченные презренью,
  
  
   В воде скрывают стыд свой и досаду.
  
  
  
  
  
  
   ПЕСНЯ ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
  
  
  
   1
  
  
   Великолепный замок в виде круга
  
  
   Сооружен. Обширною своею
  
  
   Окружностью он обнимает сад,
  
  
   Красою все сады превосходящий;
  
  
   В нем множество предательских ловушек
  
  
   Убежищами дивными прикрыто,
  
  
   И через эту демонскую сеть
  
  
   Нет доступа к волшебному чертогу.
  
  
  
  
   2
  
  
   Там сто ворот, и в те, что больше прочих,
  
  
   Из серебра, на гнездах золотых,
  
  
   Вступают оба воина. Людские
  
  
   Подобия их взоры привлекают;
  
  
   Не столь дивит их ценность, как работа:
  
  
   Им кажется, что люди эти дышат,
  
  
   И слух они заранее готовят,
  
  
   Чтоб речи изваяний уловить.
  
  
  
  
   3
  
  
   Алкид у ног Омфалы: победитель
  
  
   Аида и гроза чудовищ скромно
  
  
   Орудует веретеном и прялкой,
  
  
   Амур же улыбается ему;
  
  
   Красавица все силы напрягает,
  
  
   Чтоб палицу поднять, и львиной шкуры,
  
  
   Что на себя набросила она,
  
  
   Ей легкое претит прикосновенье.
  
  
  
  
   4
  
  
   Подалее взволнованное море
  
  
   За гребнем белый гребень поднимает:
  
  
   На нем во всеоружии два флота
  
  
   Ожесточенный бой ведут за власть.
  
  
   Судов уж много в пламени, и мнится,
  
  
   Что волны загораются от них;
  
  
   Там - римляне и вождь их Август, здесь же -
  
  
   Антоний и восточные народы.
  
  
  
  
   5
  
  
   Сказали б, что Циклады, оторвавшись
  
  
   От дна, свободно плавают иль горы
  
  
   Воюют против гор: наполнен воздух
  
  
   Губительным железом и огнем.
  
  
   Обломками судов покрыто море,
  
  
   Окрашенное кровью. Жаркой битвы
  
  
   Исход еще сомнителен, но там
  
  
   Бежит уж чужеземная царица.
  
  
  
  
   6
  
  
   Бежит и сам Антоний, забывая
  
  
   Про власть над Римом и над миром!.. Нет...
  
  
   Он не бежит... не ведает он страха...
  
  
   За Клеопатрой следует он только.
  
  
   Охвачен он в одно и то же время
  
  
   И яростью, и страстью, и стыдом:
  
  
   То смотрит он на бой, то провожает
  
  
   Глазами уплывающее судно.
  
  
  
  
   7
  
  
   И наконец, в изгибах Нила он
  
  
   В объятиях возлюбленной ждет смерти;
  
  
   И кажется, как будто созерцанье
  
  
   Его воспламеняющей красы
  
  
   Смягчает в нем печаль ее утраты.
  
  
   Налюбовавшись, воины от чудных
  
  
   Изображений взоры отрывают
  
  
   И входят в заповедный лабиринт.
  
  
  
  
   8
  
  
   Таков Меандр в причудливом теченье:
  
  
   Стремится то к истоку он, то к морю,
  
  
   И волны, что бегут вперед, с волнами
  
  
   Встречаются, бегущими назад.
  
  
   И таковы же, прихотливей даже,
  
  
   Таинственного замка извороты;
  
  
   Но старцем заготовленный чертеж
  
  
   Все скрытые проходы отмечает.
  
  
  
  
   9
  
  
   Достигнут, наконец, и сад волшебный:
  
  
   Там сонный пруд, здесь ручеек живой;
  
  
   Цветы, кусты, лужайки и пригорки
  
  
   Все в золоте от солнечного блеска;
  
  
   Долины под пленительною тенью
  
  
   И вечно зеленеющие рощи.
  
  
   Искусство тем разительнее здесь,
  
  
   Что скрыть оно себя повсюду хочет.
  
  
  
  
   10
  
  
   Обманутые взоры видят в этом
  
  
   Природы созидательную руку;
  
  
   Подумается разве, что она
  
  
   За образец взяла себе искусство.
  
  
   Армиде повинующийся воздух
  
  
   Теплом повсюду веет плодотворным;
  
  
   С цветами вечно свежие деревья
  
  
   Приносят вечно зрелые плоды.
  
  
  
  
   11
  
  
   Там под одним листком две фиги рядом:
  
  
   Одна уже созревшая, другая
  
  
   В зародыше еще; здесь над зеленым
  
  
   В румянце нежном яблоко повисло;
  
  
   Изогнутые ветви на пригорке
  
  
   Раскинул виноград, и возле грозди,
  
  
   Еще в цветах, уж тяжелеет гроздь,
  
  
   Божественным наполненная соком.
  
  
  
  
   12
  
  
   Любовью пламенеющие птицы
  
  
   Колышут изумрудные навесы
  
  
   И о своих, понятных только им,
  
  
   И радостях и горестях вздыхают;
  
  
   И волны и листва, невинным ласкам
  
  
   Зефиров шаловливых отдаваясь,
  
  
   И ропот свой, и шелест гармоничный
  
  
   Сливают в стройном хоре с пеньем птиц.
  
  
  
  
   13
  
  
   Среди певиц пернатых есть одна
  
  
   С разнообразно-пестрым опереньем;
  
  
   Клюв у нее пурпурового цвета,
  
  
   Язык же издает такие звуки,
  
  
   Что человечью речь напоминают:
  
  
   Едва она свой голос подает,
  
  
   Смолкает все вокруг, и даже ветры
  
  
   Дыханьем легкий воздух не колышут.
  
  
  
  
   14
  
  
   "Вот роза, что готова распуститься.
  
  
   Чем меньше лепестки ее раскрыты,
  
  
   Тем больше обаянья в ней; но вот
  
  
   Она в расцвете полном перед нами,
  
  
   А за расцветом сразу и отцвет;
  
  
   И это уж не тот цветок, что зависть
  
  
   В сердцах красавиц возбуждал и взоры
  
  
   Их пылких обожателей манил.
  
  
  
  
   15
  
  
   Дня одного довольно, чтоб увял
  
  
   Цветок всей нашей жизни: ежегодно
  
  
   Весною обновляется природа,
  
  
   Но молодости нашей нет возврата.
  
  
   Сорвем же розу утром: день пройдет,
  
  
   И к вечеру она уже поблекнет;
  
  
   Сорвем скорей цветок любви и будем
  
  
   Любить, пока любить самих нас могут!"
  
  
  
  
   16
  
  
   Певунья умолкает, и тотчас же
  
  
   Вновь полон воздух птичьим щебетаньем;
  
  
   Голубки умножают поцелуи,
  
  
   И все объято пламенем весны:
  
  
   И дуб и лавр, кустарники и травы,
  
  
   Сама земля, земные воды - все
  
  
   Одной любовью дышит, все ее
  
  
   Могущественной власти отдается.
  
  
  
  
   17
  
  
   Внимая сладкогласному напеву,
  
  
   Средь множества пленительных приманок
  
  
   Два воина идут своей дорогой:
  
  
   Соблазнам доступ в души их закрыт;
  
  
   Сквозь сеть листвы их взоры проникают
  
  
   И видят нечто новое как будто...
  
  
   Армиду и Ринальда видят, да:
  
  
   Она лежит, а он - в ее объятьях.
  
  
  
  
   18
  
  
   Лебяжья грудь уже без покрывала;
  
  
   Зефир играет прядями волос;
  
  
   Лицо покрыто потом сладострастья,
  
  
   И оттого оно еще прекрасней.
  
  
   Глаза горят истомой наслажденья;
  
  
   Так светлый луч в воде кристальной блещет.
  
  
   Она к нему склонилась головой,
  
  
   А он в ее глаза глазами впился.
  
  
  
  
   19
  
  
   Он пожирает взглядами ее
  
  
   И, пожирая, сам истаевает;
  
  
   Она же поцелуями своими
  
  
   Глаза и губы жжет его бессчетно;
  
  
   И кажется ему, как будто душу
  
  
   Она всю выпивает из него.
  
  
   Два воина, незримо притаившись,
  
  
   Весь этот хмель любовный видят ясно.
  
  
  
  
   20
  
  
   Взяв зеркало висячее, как скромный
  
  
   Поверенный, хранившее в себе
  
  
   Все сладостные тайны их, Армида
  
  
   Любовнику его вложила в руки:
  
  
   Ее зрачки, подернутые влагой,
  
  
   Отыскивают в нем Ринальда образ;
  
  
   Ринальду ж служат зеркалом его
  
  
   Любовницы пленительные очи.
  
  
  
  
  
  
  
   21
  
  
   Горда своим могуществом Армида,
  
  
   Ринальд же горд оковами своими;
  
  
   Она его лишь видит, он - ее.
  
  
   "Ах, обрати же на меня, - влюбленный
  
  
   Так говорит, - те взгляды, что блаженством
  
  
   Мне душу опьяняют! Ты свои
  
  
   Черты увидишь в сердце, где яснее,
  
  
   Чем в зеркале, их страсть запечатлела.
  
  
  
  
   22
  
  
   Меня чуть терпишь ты, пренебрегаешь
  
  
   Ты мной, жестокосердная, я знаю,
  
  
   Презренное создание твоих
  
  
   Ни помыслов, ни взглядов не достойно;
  
  
   Не в зеркало смотрись, а в это небо,
  
  
   Что прелести твои лишь пуще красят,
  
  
   В завистливые звезды, что в лучах
  
  
   Красы твоей, как в блеске солнца, меркнут".
  
  
  
  
   23
  
  
   Его с улыбкой слушая, Армида
  
  
   Нарядом занимается своим:
  
  
   В порядок должный волосы приводит,
  
  
   Сбирает их и заплетает в кольца;
  
  
   Цветы ее прическу изощряют,
  
  
   Как вправленная в золото эмаль.
  
  
   Свои лилеи с розами смешав,
  
  
   Она скрывает грудь под нежной тканью.
  
  
  
  
   24
  
  
   Павлин великолепный не с таким
  
  
   Самодовольством хвост свой распускает.
  
  
   Не так прекрасна радуга, играя
  
  
   На солнце переливами своими.
  
  
   Но затмевает все блестящий пояс,
  
  
   Работа рук ее: ничья другая
  
  
   Рука все составные части слить
  
  
   В одно произведенье не смогла бы.
  
  
  
  
   25
  
  
   Там нежные увертки, там отказы
  
  
   Призывные и сладострастный хмель,
  
  
   И знойная истома, и улыбки,
  
  
   И недомолвки, слезы счастья, вздохи;
  
  
   Все это на огне волшебном ею
  
  
   Претворено в пленительную ткань,
  
  
   Которая и для Амура служит
  
  
   Источником лишь новых наслаждений.
  
  
  
  
   26
  
  
   И вот она дает Ринальду нежный...
  
  
   Последний поцелуй; наставший день
  
  
   Ее зовет уж в замок, где предаться
  
  
   Она должна обычным чародействам.
  
  
   За ней любовник следовать не может:
  
  
   Нет доступа ему в покой заветный;
  
  
   Один по очарованным садам
  
  
   Он бродит целый день среди животных.
  
  
  
  
   27
  
  
   Когда же сумрак с тишиной готовы
  
  
   Мирволить снова ласкам потаенным,
  
  
   Соединяет тот же их приют,
  
  
   Поверенный безумного блаженства.
  
  
   Едва из глаз Армида исчезает,
  
  
   Два воина выходят из засады
  
  
   И сразу предстают перед Ринальдом
  
  
   В доспехах ослепительных своих.
  
  
  
  
   28
  
  
   Как бы сверканьем стали озаренный,
  
  
   Ринальд перерождается мгновенно:
  
  
   Былое пламя вспыхивает в нем,
  
  
   И рвеньем боевым он весь уж полон;
  
  
   Бессилья и дремоты наслажденья
  
  
   Следа не остается в юном теле.
  
  
   Таков скакун, стяжавший в битвах славу
  
  
   И на постыдный отдых обреченный.
  
  
  
  
   29
  
  
   Блуждает он по пастбищам, питаясь
  
  
   И нежась рядом с милой кобылицей;
  
  
   Но, чуть трубу военную заслышит
  
  
   И чуть завидит блещущую сталь,
  
  
   Веселым ржаньем сразу пробуждает
  
  
   В себе отвагу прежнюю: уже
  
  
   Нетерпеливо рвется он в равнину
  
  
   И воина-хозяина зовет.
  
  
  
  
   30
  
  
   Меж тем Убальд, приблизившись к Ринальду,
  
  
   Показывает щит ему алмазный;
  
  
   Герой в него глядит и видит в нем
  
  
   Постыдно разукрашенный свой образ:
  
  
   И кудри в беспорядке сладострастья,
  
  
   Обильно умащенные, и меч,
  
  
   Орудие когда-то бранной славы,
  
  
   Теперь же лишь простое украшенье.
  
  
  
  
   31
  
  
   С трудом он узнает себя. Проснувшись,
  
  
   Но все еще под властью сновидений,
  
  
   Так человек в себя прийти не может.
  
  
   И наконец упала пелена:
  
  
   Ринальд к земле в смятенье клонит взоры;
  
  
   Он ринулся бы в м

Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 356 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа