| Главная » Книги |
Тассо Торквато - Освобожденный Иерусалим, Страница 41
Тассо Торквато - Освобожденный Иерусалим
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
align="justify"> 64
Зеленые лужайки бранным полем
Послужат вам: царица здешних мест
Охотно исполняет все желанья
Тех смертных, что ее покорны воле.
В своих объятьях пламенных она
Вас упоит всей негой сладострастья;
Но раньше погрузитесь в эти воды
И силы подкрепите за столом".
65
Улыбками и взглядами словам
Подруги вторила другая нимфа:
Так с музыкою в пляске согласует
Свои движенья юная пастушка.
Но воины выдерживают стойко
Уловки вероломные: и вид
И речи дев прелестных только чувства
Щекочут их, не проникая в души.
66
Приманка наслаждений знойных будит
Желанья сладострастные в крови,
Но разум, против них вооружившись,
Удерживает их и заглушает.
Победу над собою одержав,
К иной победе воины стремятся,
А нимфы, обреченные презренью,
В воде скрывают стыд свой и досаду.
ПЕСНЯ ШЕСТНАДЦАТАЯ
1
Великолепный замок в виде круга
Сооружен. Обширною своею
Окружностью он обнимает сад,
Красою все сады превосходящий;
В нем множество предательских ловушек
Убежищами дивными прикрыто,
И через эту демонскую сеть
Нет доступа к волшебному чертогу.
2
Там сто ворот, и в те, что больше прочих,
Из серебра, на гнездах золотых,
Вступают оба воина. Людские
Подобия их взоры привлекают;
Не столь дивит их ценность, как работа:
Им кажется, что люди эти дышат,
И слух они заранее готовят,
Чтоб речи изваяний уловить.
3
Алкид у ног Омфалы: победитель
Аида и гроза чудовищ скромно
Орудует веретеном и прялкой,
Амур же улыбается ему;
Красавица все силы напрягает,
Чтоб палицу поднять, и львиной шкуры,
Что на себя набросила она,
Ей легкое претит прикосновенье.
4
Подалее взволнованное море
За гребнем белый гребень поднимает:
На нем во всеоружии два флота
Ожесточенный бой ведут за власть.
Судов уж много в пламени, и мнится,
Что волны загораются от них;
Там - римляне и вождь их Август, здесь же -
Антоний и восточные народы.
5
Сказали б, что Циклады, оторвавшись
От дна, свободно плавают иль горы
Воюют против гор: наполнен воздух
Губительным железом и огнем.
Обломками судов покрыто море,
Окрашенное кровью. Жаркой битвы
Исход еще сомнителен, но там
Бежит уж чужеземная царица.
6
Бежит и сам Антоний, забывая
Про власть над Римом и над миром!.. Нет...
Он не бежит... не ведает он страха...
За Клеопатрой следует он только.
Охвачен он в одно и то же время
И яростью, и страстью, и стыдом:
То смотрит он на бой, то провожает
Глазами уплывающее судно.
7
И наконец, в изгибах Нила он
В объятиях возлюбленной ждет смерти;
И кажется, как будто созерцанье
Его воспламеняющей красы
Смягчает в нем печаль ее утраты.
Налюбовавшись, воины от чудных
Изображений взоры отрывают
И входят в заповедный лабиринт.
8
Таков Меандр в причудливом теченье:
Стремится то к истоку он, то к морю,
И волны, что бегут вперед, с волнами
Встречаются, бегущими назад.
И таковы же, прихотливей даже,
Таинственного замка извороты;
Но старцем заготовленный чертеж
Все скрытые проходы отмечает.
9
Достигнут, наконец, и сад волшебный:
Там сонный пруд, здесь ручеек живой;
Цветы, кусты, лужайки и пригорки
Все в золоте от солнечного блеска;
Долины под пленительною тенью
И вечно зеленеющие рощи.
Искусство тем разительнее здесь,
Что скрыть оно себя повсюду хочет.
10
Обманутые взоры видят в этом
Природы созидательную руку;
Подумается разве, что она
За образец взяла себе искусство.
Армиде повинующийся воздух
Теплом повсюду веет плодотворным;
С цветами вечно свежие деревья
Приносят вечно зрелые плоды.
11
Там под одним листком две фиги рядом:
Одна уже созревшая, другая
В зародыше еще; здесь над зеленым
В румянце нежном яблоко повисло;
Изогнутые ветви на пригорке
Раскинул виноград, и возле грозди,
Еще в цветах, уж тяжелеет гроздь,
Божественным наполненная соком.
12
Любовью пламенеющие птицы
Колышут изумрудные навесы
И о своих, понятных только им,
И радостях и горестях вздыхают;
И волны и листва, невинным ласкам
Зефиров шаловливых отдаваясь,
И ропот свой, и шелест гармоничный
Сливают в стройном хоре с пеньем птиц.
13
Среди певиц пернатых есть одна
С разнообразно-пестрым опереньем;
Клюв у нее пурпурового цвета,
Язык же издает такие звуки,
Что человечью речь напоминают:
Едва она свой голос подает,
Смолкает все вокруг, и даже ветры
Дыханьем легкий воздух не колышут.
14
"Вот роза, что готова распуститься.
Чем меньше лепестки ее раскрыты,
Тем больше обаянья в ней; но вот
Она в расцвете полном перед нами,
А за расцветом сразу и отцвет;
И это уж не тот цветок, что зависть
В сердцах красавиц возбуждал и взоры
Их пылких обожателей манил.
15
Дня одного довольно, чтоб увял
Цветок всей нашей жизни: ежегодно
Весною обновляется природа,
Но молодости нашей нет возврата.
Сорвем же розу утром: день пройдет,
И к вечеру она уже поблекнет;
Сорвем скорей цветок любви и будем
Любить, пока любить самих нас могут!"
16
Певунья умолкает, и тотчас же
Вновь полон воздух птичьим щебетаньем;
Голубки умножают поцелуи,
И все объято пламенем весны:
И дуб и лавр, кустарники и травы,
Сама земля, земные воды - все
Одной любовью дышит, все ее
Могущественной власти отдается.
17
Внимая сладкогласному напеву,
Средь множества пленительных приманок
Два воина идут своей дорогой:
Соблазнам доступ в души их закрыт;
Сквозь сеть листвы их взоры проникают
И видят нечто новое как будто...
Армиду и Ринальда видят, да:
Она лежит, а он - в ее объятьях.
18
Лебяжья грудь уже без покрывала;
Зефир играет прядями волос;
Лицо покрыто потом сладострастья,
И оттого оно еще прекрасней.
Глаза горят истомой наслажденья;
Так светлый луч в воде кристальной блещет.
Она к нему склонилась головой,
А он в ее глаза глазами впился.
19
Он пожирает взглядами ее
И, пожирая, сам истаевает;
Она же поцелуями своими
Глаза и губы жжет его бессчетно;
И кажется ему, как будто душу
Она всю выпивает из него.
Два воина, незримо притаившись,
Весь этот хмель любовный видят ясно.
20
Взяв зеркало висячее, как скромный
Поверенный, хранившее в себе
Все сладостные тайны их, Армида
Любовнику его вложила в руки:
Ее зрачки, подернутые влагой,
Отыскивают в нем Ринальда образ;
Ринальду ж служат зеркалом его
Любовницы пленительные очи.
21
Горда своим могуществом Армида,
Ринальд же горд оковами своими;
Она его лишь видит, он - ее.
"Ах, обрати же на меня, - влюбленный
Так говорит, - те взгляды, что блаженством
Мне душу опьяняют! Ты свои
Черты увидишь в сердце, где яснее,
Чем в зеркале, их страсть запечатлела.
22
Меня чуть терпишь ты, пренебрегаешь
Ты мной, жестокосердная, я знаю,
Презренное создание твоих
Ни помыслов, ни взглядов не достойно;
Не в зеркало смотрись, а в это небо,
Что прелести твои лишь пуще красят,
В завистливые звезды, что в лучах
Красы твоей, как в блеске солнца, меркнут".
23
Его с улыбкой слушая, Армида
Нарядом занимается своим:
В порядок должный волосы приводит,
Сбирает их и заплетает в кольца;
Цветы ее прическу изощряют,
Как вправленная в золото эмаль.
Свои лилеи с розами смешав,
Она скрывает грудь под нежной тканью.
24
Павлин великолепный не с таким
Самодовольством хвост свой распускает.
Не так прекрасна радуга, играя
На солнце переливами своими.
Но затмевает все блестящий пояс,
Работа рук ее: ничья другая
Рука все составные части слить
В одно произведенье не смогла бы.
25
Там нежные увертки, там отказы
Призывные и сладострастный хмель,
И знойная истома, и улыбки,
И недомолвки, слезы счастья, вздохи;
Все это на огне волшебном ею
Претворено в пленительную ткань,
Которая и для Амура служит
Источником лишь новых наслаждений.
26
И вот она дает Ринальду нежный...
Последний поцелуй; наставший день
Ее зовет уж в замок, где предаться
Она должна обычным чародействам.
За ней любовник следовать не может:
Нет доступа ему в покой заветный;
Один по очарованным садам
Он бродит целый день среди животных.
27
Когда же сумрак с тишиной готовы
Мирволить снова ласкам потаенным,
Соединяет тот же их приют,
Поверенный безумного блаженства.
Едва из глаз Армида исчезает,
Два воина выходят из засады
И сразу предстают перед Ринальдом
В доспехах ослепительных своих.
28
Как бы сверканьем стали озаренный,
Ринальд перерождается мгновенно:
Былое пламя вспыхивает в нем,
И рвеньем боевым он весь уж полон;
Бессилья и дремоты наслажденья
Следа не остается в юном теле.
Таков скакун, стяжавший в битвах славу
И на постыдный отдых обреченный.
29
Блуждает он по пастбищам, питаясь
И нежась рядом с милой кобылицей;
Но, чуть трубу военную заслышит
И чуть завидит блещущую сталь,
Веселым ржаньем сразу пробуждает
В себе отвагу прежнюю: уже
Нетерпеливо рвется он в равнину
И воина-хозяина зовет.
30
Меж тем Убальд, приблизившись к Ринальду,
Показывает щит ему алмазный;
Герой в него глядит и видит в нем
Постыдно разукрашенный свой образ:
И кудри в беспорядке сладострастья,
Обильно умащенные, и меч,
Орудие когда-то бранной славы,
Теперь же лишь простое украшенье.
31
С трудом он узнает себя. Проснувшись,
Но все еще под властью сновидений,
Так человек в себя прийти не может.
И наконец упала пелена:
Ринальд к земле в смятенье клонит взоры;
Он ринулся бы в м 
| |
| Просмотров: 385 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры