| Главная » Книги |
Тассо Торквато - Освобожденный Иерусалим, Страница 35
Тассо Торквато - Освобожденный Иерусалим
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
sp; Однако же никто рассказам этим
Не верит, и Готфрид рабочих снова
Туда же прогоняет под охраной
Испытанных в бесстрашии людей.
20
Идут и те и эти; но едва
Густые тени чащи мрачной видят,
Как их сердца от ужаса и страха
Неудержимо биться начинают.
И все-таки они без остановки
Идут вперед, испуг свой прикрывая
Отвагой напускной; и наконец
Подходят к очарованному лесу.
21
Вдруг раздается страшный шум: так ревом
Вулкан земные недра оглашает;
Таков и ветра шум, и стоны волн,
О камни разбивающихся в море.
И слышатся еще в смешенье диком
Рыканье львов, свист змей, медвежьи крики,
И волчий вой, и переливы труб,
И грозные раскаты громовые.
22
Рабочие и воины бледнеют;
Приметы несомненные весь ужас,
Их души обуявший, выдают.
Не в силах поддержать в них смелость, разум
Не может их самих сдержать покорность:
Перед незримой силой отступая,
Они бегут, и эту слабость так
Один из них Готфриду объясняет:
23
"О государь, едва ль из нас найдется,
Кто б в этот лес осмелился проникнуть;
Весь Ад вооружился для его
Защиты, и лишь тот бы мог глядеть
На это безбоязненно, чье сердце
Оковано тройной броней алмазной:
Бесчувственным созданьем надо быть,
Чтоб вынести все тамошние звуки".
24
Внимательно прислушивался к этим
Признаниям Алькаст, Алькаст тот самый,
Чья дерзость безрассудная и смерть,
И смертных презирает в равной мере:
Чудовища страшнейшие, вулканы,
И молнии, и бури, все, что есть
Ужаснейшего в мире, все бессильно
Перед его отвагой загрубелой.
25
С презрительным движеньем и усмешкой
Он говорит: "Так я пойду туда,
Куда идти не смеет этот воин,
И вырублю один весь лес с его
Химерами и снами; не послужат
Препоной мне ни призраки, ни вопли:
Не побоюсь и Ада я, хотя бы
Он выставил все силы на защиту".
26
И, получив согласье от Готфрида,
Пускается он в путь. Уже доходит
До рокового леса он, уже
Его встречает грозный рев, но, страха
Не ведая, он наконец ступает
Ногой на очарованную землю:
И вдруг остановиться поневоле
Он должен перед огненной преградой.
27
И языки огня, и клубы дыма
Стеною восстают и, окружив
Весь лес непроницаемым оплотом,
К нему Алькасту доступ возбраняют.
В причудливейших образах огонь
Является растерянному взору
И там и здесь: то башнею, то замком,
То грозно-сокрушительным снарядом.
28
А сколько в самом пламени чудовищ
И призраков ужаснейших! Одни
Зловещие косые взгляды мечут,
Другие угрожают прямо смертью.
Алькаст бежит, бежит неторопливо,
Как по пятам преследуемый лев;
Но все же это - бегство, и впервые
Он страх перед опасностью изведал.
29
Дивится чувству новому Алькаст,
В душе им обретенному нежданно;
Сам на себя досадуя за это,
Он мучится раскаянием поздним.
Подавленный и омраченный, он
На свет уж не глядит высокомерно
И, от людей спеша уединиться,
Свою печаль и стыд скрывает в ставке.
30
Готфрид зовет его к себе: он ищет
Предлогов уклониться от свиданья;
Но, повинуясь наконец, идет,
Все так же головы не поднимая.
По сбивчивым ответам на расспросы
С трудом добившись истины, Готфрид
В недоуменье молвит: "Что же это?
Соблазн иль чудеса?" И продолжает:
31
"Средь вас найдется ль воин, что посмел бы
Проникнуть в удивительную тайну,
Пойти туда посмел бы и оттуда
Доподлинные вести принести?"
Прошли и день, и два, и три: пытались
Отважнейшие воины проникнуть
В ужасный лес; но все бежали прочь,
Охваченные страхом и смятеньем.
32
Тем временем Танкред успел воздать
Все почести возлюбленной Клоринде:
Подавленный и скорбью и тоскою
И не вполне окрепший, он готов,
В тяжелые доспехи облачившись,
В опасное пуститься предприятье.
Душа бодрит измученное тело,
И в силу превращается отвага.
33
В безмолвии идет он, на угрозы
Неведомые глаз не закрывая:
Выдерживает зрелище спокойно,
Без удивленья слушает весь шум
И чувствует подземные удары.
На миг его охватывает трепет;
Но все ж он входит в лес, где вдруг ему
Стена огня дорогу преграждает.
34
Колеблется Танкред и рассуждает:
"К чему мне здесь оружие послужит?
И должен ли я ринуться туда,
Где ждет меня заведомая гибель?
Бесспорно, если честь велит, не вправе
Я кровь свою щадить, но голос чести
Всегда я чутким сердцем отличу;
Меж тем оно его теперь не слышит.
35
Но если я вернусь, что скажет войско?
Где для работ мы дерева достанем?
Готфрид преодолеть желает все
Препятствия во что бы то ни стало,
И, может быть, другой найдется воин,
Отважнее Танкреда?.. Может быть,
Лишь видимость одна передо мною?..
Вперед!.." - и путь он продолжает смело.
36
В таком ужасном пламени, однако,
Не чувствует он жара никакого
И сам себе отчета дать не может,
Действительно ли призрак перед ним.
Пожар вдруг под его ногами гаснет:
Взамен нисходит облако густое,
Наполненное инеем и мраком;
Но вскоре исчезает и оно.
37
Танкред, хоть изумленный, но бесстрашный,
По-прежнему уверенно и твердо
Вступает в нечестивый этот лес,
Все уголки исследуя попутно;
Но никаких он больше ни чудовищ,
Ни призраков перед собой не видит:
Вперед его движенье затрудняет
Лишь полная извилин гущина.
38
Так шаг за шагом, наконец, поляны
Он достигает, посреди которой
Величественный в виде пирамиды
Растет уединенно кипарис.
Он к дереву идет и на коре
Таинственные знаки примечает,
Такие же, как некогда взамен
Письмен употребляли египтяне.
39
Средь чуждых начертаний он нежданно
Сирийские находит и читает:
"О воин безрассудный, что дерзнул
Свои шаги направить в царство смерти,
Будь милостив и не тревожь приюта
Несчастных, что навеки лишены
Сияния небесного; войною
Живым идти на мертвых не пристало".
40
Пока Танкред пытается проникнуть
В значенье слов загадочных, с шуршаньем
Вдруг пробегает ветер по листве;
А вслед за тем, сливаясь в хор унылый,
Из тайников лесных к нему и вздохи
И стоны, как от лютых мук, несутся:
И в сердце вызывает этот хор
То ужас, то печаль, то состраданье.
41
В конце концов он вынимает меч
И кипарис разит что есть в нем силы.
О, чудо! Из коры струей тягучей,
Окрашивая землю, льется кровь.
Герой дрожит; но, вскрыть желая тайну,
Удар он повторяет с той же мощью:
Тогда к нему протяжные стенанья,
Как будто из могилы, долетают.
42
Потом он слышит голос: "Ах, Танкред!
Остановись! Жестокой раной, варвар,
Недавно разлучил меня ты с телом,
Которое так дорого мне было;
Зачем еще и дерево терзаешь,
Судьбою мне назначенный приют?
Иль хочешь ты, жестокий, и в могиле
Над прахом ненавистным надругаться?
43
Клоринда - я; и не одна я в этом
Лесу теперь живу: и христиане
И мусульмане - все, что под стенами
Солима пали, силой тайных чар
Сюда заключены; здесь все деревья,
Что видишь ты кругом, живут и дышат;
Во всем лесу не сможешь ты срубить
И ветки, чтоб не сделаться убийцей".
44
Больной, когда драконы и химеры
Приснятся вдруг ему, хоть в них не верит,
Но все ж боится их и в глубине
Души, наполовину убежденный
В обмане чувств, все ж делает усилья
Бежать от наводящих страх чудовищ:
Так бредням поддается и герой,
Хоть борется рассудок здравый с ними.
45
Под властью чувства мощного его
Встревоженное сердце холодеет;
В невольном, непредвиденном движенье
Меч из руки дрожащей выскользает,
И чудится ему уже Клоринда
С упреком на губах похолодевших:
Не в силах он на кровь ее смотреть
И скорбные ее стенанья слушать.
46
Так мужество, которое не только
Опасности страшнейшие, но даже
И смерть была не в силах возмутить,
Сдалось перед обманчивою тенью,
Прикрывшеюся именем заветным.
Далеко отнесло порывом ветра
Упавший меч: владелец побежденный
Его, из леса выйдя, поднимает.
47
Не смеет возвратиться он, не смеет
Вновь посягнуть на пагубную тайну.
К Готфриду он является тотчас же
И, с силами собравшись, держит речь
Такую: "Государь, тебе по чести
Все чудеса я подтвердить обязан;
И адский шум, и призраки - все это,
Хотя невероятно, так и есть.
48
Передо мною вдруг возникло пламя,
Весь лес как бы стеною охватив,
Чудовища мне преградили доступ,
Но я преодолел препоны эти:
Орудия, чудовища, огонь -
Все сгинуло; потом еще я видел,
Как зимний иней и ночная тьма
Внезапно днем сменились лучезарным.
49
Сказать ли мне? Живут и говорят
Во всех деревьях души человечьи;
Я слышал, да, я слышал эти звуки,
Что сердце мне терзают до сих пор.
Когда мечом ударишь, как из раны
Телесной, кровь оттуда льется... Нет,
Я в слабости своей сознаться должен.
Нет... я и ветки там сломать не мог бы".
50
Сказал. Меж тем Готфрид благочестивый
Среди наплыва мыслей сам не знает,
На что решиться: самому ль вступить
В бой с чарами лесными напоследок,
Иль разыскать подальше лес, в котором
Деревьев нарубить бы можно было;
Но тут его пустынник извлекает
Из глубины раздумья, говоря:
51
"Брось смелые намеренья! Иная
Рука в деревьях чары одолеет.
Уж судно роковое паруса
Спускает на пустынном побережье;
Тот воин, что победу нам доставит,
Постыдные уж цепи разорвал:
Сион под нашей властью будет скоро,
И сарацин испустит вздох последний".
52
Лицо его все в пламени, и голос
Сильнее, чем у смертного, звучит;
Готфрид надежде новой предается,
В душе пылая рвеньем небывалым.
Меж тем, вступив в созвездье Рака, солнце
Жжет землю нестерпимыми лучами;
От зноя изнемогшие, к труду
Уж никакому люди не способны.
53
Бессильно звезд, земле благоприятных,
Влияние спасительное; звезды,
| |
| Просмотров: 432 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры