| Главная » Книги |
Байрон Джордж Гордон - Чайльд Гарольд, Страница 17
Байрон Джордж Гордон - Чайльд Гарольд
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
; Вглубь страшной бездны... Дивный водопадъ!
Какъ молн³я, полетъ струи широкой
Края колеблетъ пропасти глубокой.
Кипящ³й адъ и свистъ и ревъ кругомъ,
И стонутъ воды въ пыткѣ здѣсь жестокой.
Ихъ испаренья падаютъ потомъ
На скалы, сжавш³я пучину водъ кольцомъ,
LXX.
И къ небесамъ стремятся безконечнымъ,
Чтобы дождемъ вернуться вновь сюда.
И мурава подъ этимъ ливнемъ вѣчнымъ,
Какъ изумрудъ, сверкаетъ здѣсь всегда:
Ея весна не меркнетъ никогда.
Все внизъ несется въ скачкѣ безпощадной,
Съ утесовъ дикихъ прыгаетъ вода,
Ломаетъ скалы бѣгъ потока жадный,
Въ агатовыхъ стѣнахъ пробивъ проходъ громадный -
LXXI.
Чудовищной колоннѣ водяной;
И кажется, для цѣлей м³розданья
Она изъ моря вырвана судьбой...
Нѣтъ, рѣки здѣсь берутъ источникъ свой;
Ихъ береговъ такъ мирно очертанье,
Причудливъ ихъ серебряный узоръ...
Но оглянись! Вкуси очарованье:
Потокъ несется въ пѣнѣ съ дикихъ горъ,
Какъ вѣчность, все съ пути сметая, словно соръ.
LXXII.
Все въ немъ полно ужасной красотою...
А въ вышинѣ, надъ вихремъ бурныхъ водъ,
Блистая красокъ гаммою живою,
Въ лучахъ восхода радуга встаетъ,-
Такъ въ смертный часъ привѣтъ надежда шлетъ.
Пучина водъ утесы сотрясаетъ,
А радуга лучи спокойно льетъ
И кротостью любовь напоминаетъ,
Когда безмолвно та безумье созерцаетъ.
LXXIII.
Вновь на лѣсистыхъ Апеннинахъ я...
О, дѣти Альпъ! Могучими отцами
Заслонены малютки сыновья,
И послѣ Альпъ не восхищенъ я вами:
Утесы тамъ, поросш³е лѣсами,
Тамъ громъ лавинъ, Юнгфрау тамъ царитъ
И вверхъ стремится чистыми снѣгами;
Весь въ глетчерахъ Монбланъ сѣдой стоитъ;
Въ утесахъ Кимари тамъ тяжко громъ гремитъ,-
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_100.jpg) LXXIV.
Акрокеранскими ихъ прежде называли...
Я наблюдалъ, взирая на Парнасъ,
Какъ къ небесамъ за славой воспаряли
Надъ нимъ орлы, скрываяся изъ глазъ;
Я какъ троянецъ Иду зрѣлъ... Атласъ,
Олимпъ, Аѳонъ - затмили Апеннины;
Изъ нихъ Сорактъ, безснѣжный въ этотъ разъ,
Не хочетъ лишь одинъ склонить вершины.
Латинскаго пѣвца ему нужны картины,
LXXV.
Чтобы теперь мы вспомнили о немъ.
Онъ средь полей стоитъ, уединенный,
Какъ будто вдругъ въ паден³и своемъ
Застывш³й валъ... Любитель умиленный
Классическимъ созвучьемъ восхищенный,
Пусть холмъ латинской рифмой огласитъ.
Въ дни юности безъ смысла затверженный
Латинск³й стихъ меня не восхититъ,-
Уже ничто теперь во мнѣ не воскреситъ.
LXXVI.
Плодовъ моихъ мучительныхъ старан³й.
Хоть научили зрѣлые года
Меня цѣнить всю пользу раннихъ знан³й,
Но горьк³й слѣдъ несноснаго труда
Во мнѣ съ тѣхъ поръ остался навсегда;
Я на свободѣ могъ бы научиться
Любить латынь, теперь же никогда
Не суждено мнѣ ею насладиться,
Отъ нелюбви своей старинной отрѣшиться.
LXXVII.
Итакъ, прощай, Горац³й. Коль тебя
Я не цѣнилъ, я самъ тому виною.
Да, горе мнѣ: поэз³ю любя
И предъ твоей склоняясь глубиною,
Я не плѣненъ стиховъ твоихъ игрою.
Художества кто дастъ намъ образецъ,
Кто совѣсть нашу такъ пронзитъ стрѣлою
И такъ легко нарушитъ сонъ сердецъ?
Мы на Сорактѣ все жъ разстанемся, пѣвецъ!
LXXVIII.
Родимый Римъ, души моей отчизна!
Печаль сердецъ ты миромъ осѣни,
Ты ихъ слезамъ живая укоризна,
Лишь здѣсь терпѣть научатся они.
О, человѣкъ! На кипарисъ взгляни,
Въ руины алтарей войди, смущенный,
И скорбь свою земную оцѣни:
Вѣдь цѣлый м³ръ лежитъ здѣсь погребенный,
Такой же, какъ и ты, изъ праха сотворенный.
LXXIX.
О, Н³обея павшихъ городовъ!
Дѣтей ужъ нѣтъ. Корона золотая
Ужъ сорвана. Печаль ея безъ словъ.
И урна лишь виднѣется пустая
Въ ея рукахъ, золы не сохраняя.
Гдѣ Сцип³она благородный прахъ?
Гдѣ прахъ твоихъ сыновъ, земля родная?
Иль въ мертвыхъ, Тибръ, течешь ты берегахъ?
Такъ затопи жъ скорѣй ихъ скорбь въ своихъ волнахъ!
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_101.jpg)
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_102.jpg) LXXX.
Ее христ³ане, готы изнуряли,
Пожары, войны, бремя долгихъ лѣтъ.
И звѣзды прежней славы угасали.
Конь варвара топталъ священный слѣдъ,
Гдѣ въ Капитол³й мчался сынъ побѣдъ;
Валились башни, въ прахѣ исчезая.
Кто при лунѣ прочтетъ, чего здѣсь нѣтъ
И что осталось, камни созерцая...
Вокругъ развалинъ ночь господствуетъ двойная.
LXXXI.
Двойная тьма - незнанья и вѣковъ
До нашихъ дней окутываетъ зрѣнье.
Тамъ ощупью для медленныхъ шаговъ
Мы ищемъ путь. Морского дна строенье,
Далекихъ звѣздъ извѣстно намъ движенье,-
На все лучи наука щедро льетъ,
А въ Римѣ - тьма! Тамъ всюду затрудненье.
Порой кричимъ мы: "Эврика! Впередъ!",
Когда миражъ руинъ предъ нами вдругъ блеснетъ.
LXXXII.
О, гордый Римъ! Увы! Куда сокрылись
Твои тр³умфы? Острый гдѣ кинжалъ,
Которымъ лавры Цезаря затмились
И Брутъ себѣ безсмерт³е стяжалъ?
Виргил³й спитъ. Твой Тулл³й замолчалъ.
А вы, страницы Лив³я живыя!
Лишь изъ-за васъ о Римѣ м³ръ узналъ...
Свободы римской годы золотые,
Изъ м³ра унесли вы взоры огневые...
LXXXIII.
Велик³й Сулла! Баловень боговъ,
Ты захотѣлъ отъ гнѣва удержаться,
Пока не смялъ отечества враговъ.
Отъ мстителей умѣлъ ты уклоняться,
Пока не увидалъ своихъ орловъ
Надъ Аз³ей. Движен³емъ бровей
Ты заставлялъ сенаторовъ смиряться
Ты былъ чистѣйш³й римлянинъ тѣхъ дней;
Съ улыбкой мира ты сложилъ вѣнецъ своей
LXXXIV.
Диктаторской могущественной власти.
Ты думалъ ли, что горьк³й мигъ придетъ,
И славы тронъ разсыплется на части
И гордый Римъ отъ варвара падетъ?
Твой вѣчный Римъ, твой доблестный народъ,
Чьи воины побѣды только знаютъ,
Кто тѣнь свою на землю всю кладетъ,
Чьи крылья м³ръ широко обнимаютъ,
Кого властителемъ вселенной называютъ!
LXXXV.
Коль Сулла былъ славнѣйшимъ средь вождей,
То Кромвель нашъ былъ ген³й похищенья.
Сенатовъ власть, престолы королей
На плаху онъ бросалъ безъ сожалѣнья.
Бандитъ безсмертный! Моремъ преступленья
Ты заплатилъ за власти дивный мигъ!
Въ его судьбѣ сокрыто поученье:
Двойной побѣдой онъ вѣнца достигъ,
И въ тотъ же славный день его конецъ постигъ.
LXXXVI.
Имъ третьяго достигнута корона
И третьяго же долженъ былъ сойти
Въ могильный мракъ онъ съ царственнаго трона.
Намъ въ этомъ рокъ открылъ свои пути;
Въ его глазахъ намъ не къ чему итти
За славою, въ борьбѣ изнемогая:
Достойнѣй смерти блага не найти.
Когда-бы жили съ мыслью мы такою,
То и судьба людей была-бъ совсѣмъ иною.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_103.jpg) LXXXVII.
О, статуя! Виднѣешься одна
Ты въ наготѣ божественной предъ нами.
Смерть Цезаря была тебѣ видна.
Пронзенный здѣсь коварными мечами,
Онъ оросилъ кровавыми ручьями
Твои ступени, въ тогѣ скрывъ черты,
Взятъ Немезидой, правящей богами.
Ужель онъ мертвъ? Помпей, иль мертвъ и ты?
Любимцы ль вы боговъ иль дѣти суеты?
LXXXVIII.
О, славная волчица! Матерь Рима!
Опалена стрѣлою громовой,
Ты средь дворца стоишь, несокрушима,
И чудится,- доселѣ городъ твой
Питается сосцовъ твоихъ струей.
Вѣдь черезъ нихъ ты Ромулу съумѣла
Духъ передать неукротимый свой.
Ты отъ перуновъ грозныхъ почернѣла,
Но къ милымъ дѣтямъ долгъ забыть не захотѣла.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_104.jpg) LXXXIX.
Да, это такъ, но ихъ ужъ нѣтъ въ живыхъ,
Ужъ дни людей желѣзныхъ закатились,
И города стоятъ на прахѣ ихъ...
Успѣхомъ ихъ потомки соблазнились,
Перенимать пр³емы ихъ пустились,-
Но подражать въ велич³и отцамъ
Безславные сыны не научились...
Всѣ, кромѣ одного. Виной онъ самъ
Тому, что нынѣ сталъ слугой своимъ рабамъ.
ХС.
Манилъ безумца славы призракъ ложный.
Но съ Цезаремъ сравниться не успѣлъ
Его побочный сынъ, тиранъ ничтожный.
Нѣтъ, въ Цезарѣ иной огонь горѣлъ;
Умомъ онъ страсть обуздывать умѣлъ,
Съ божественнымъ инстинктомъ уклоняясь
Отъ нѣжныхъ вздоховъ для великихъ дѣлъ.
То, какъ Алкидъ онъ, прялкой забавляясь,
У Клеопатры ногъ сидѣлъ, то вдругъ мѣняясь,
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_105.jpg) XCI.
Онъ приходилъ, смотрѣлъ и побѣждалъ.
Въ другомъ же боги странный нравъ создали...
Онъ приручить своихъ орловъ желалъ,
Чтобы они какъ соколы взлетали.
Но хоть войска побѣдный лавръ познали,
Хоть не былъ рабъ онъ сердца своего,-
Тщеславье, гордость, все въ немъ отравляли.
Въ чемъ цѣль была конечная его?
Онъ вѣрно самъ о томъ не знаетъ ничего.
ХС²².
Хотѣлъ онъ быть ничѣмъ или всѣмъ. Съ толпою
Онъ не желалъ могилы скромной ждать.
Онъ съ Цезаремъ на мигъ слился судьбою.
Ужель затѣмъ, чтобы этотъ мигъ узнать,
Рѣшилъ онъ рѣки крови проливать?
Насталъ потопъ всем³рный! Гдѣ спасенье?
Надежнаго ковчега гдѣ искать?
Не утихаетъ волнъ ожесточенье...
Дай, Боже, радугу! Пошли намъ примиренье.
ХС²II.
Гдѣ видимъ мы ничтожной жизни плодъ?
Кругъ чувствъ такъ малъ, слабъ разумъ сиротливый,
А правды перлъ - на днѣ глубокихъ водъ.
Дни коротки, и свой безменъ фальшивый
Суетъ во все обычай прихотливый.
Лишь мнѣнье свѣта - богъ. И въ этой мглѣ
Мѣшаемъ ложь мы съ истиной стыдливой,
И мысль свою, съ смущеньемъ на челѣ
Мы душимъ, мракъ боясь разсѣять на землѣ.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_106.jpg) ХС²V.
А люди все, въ убожествѣ безпечномъ
Изъ рода въ родъ, сквозь длинный рядъ вѣковъ
Бредутъ, гордясь ничтожествомъ сердечнымъ.
Въ сынахъ живетъ безум³е отцовъ,-
Наслѣд³е, достойное рабовъ.
Они порой въ борьбѣ изнемогаютъ,
Но лишь не для свободы,- для оковъ;
Другъ друга кровь на сценѣ проливаютъ
Гдѣ листья ихъ родныхъ побѣговъ увядаютъ.
ХСV.
Религ³и я не коснусь совсѣмъ.
Съ Творцомъ своимъ душа въ ней можетъ слиться.
Я говорю о томъ, что видно всѣмъ,
Что предъ глазами каждаго творится:
О томъ ярмѣ, что на плечи ложится,-
О козняхъ тиран³и. Вѣдь она
Теперь того изображать стремится,
На тронѣ кѣмъ была потрясена.
Увы, не этимъ лишь рука его славна...
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_107.jpg) XCVI.
Иль никогда ужъ гнетъ цѣпей народныхъ
Не будетъ сброшенъ доблестнымъ бойцомъ?
Иль нѣтъ сыновъ свободы благородныхъ,
Какъ тотъ герой, на берегу крутомъ
Колумб³и, когда она съ мечомъ
Явилась намъ, какъ новая Паллада
О, Вашингтонъ! Ужель геройство въ немъ
Родилъ лишь лѣсъ да говоръ водопада?
Ужель подобнаго у насъ не скрыто клада?
XCVII
Но Франц³ю видъ крови опьянилъ.
Она потокъ дѣлъ черныхъ извергала,
И этотъ мигъ свободу погубилъ.
Межъ м³ромъ и мечтой - стѣна возстала,
Толпа уб³йцъ ее сооружала.
Послѣдн³й актъ трагед³и помогъ,
| |
| Просмотров: 456 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры