| Главная » Книги |
Байрон Джордж Гордон - Чайльд Гарольд, Страница 9
Байрон Джордж Гордон - Чайльд Гарольд
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
8.
Превизы припомните штурмъ и рѣзню!
Все предали мы и мечу, и огню;
Добычу дѣлили, побѣдой гордясь;
Лишь юныхъ красавицъ тамъ кровь не лилась.
9.
Со страхомъ и жалостью тотъ не знакомъ,
Кто въ битву несется за храбрымъ вождемъ.
Съ тѣхъ поръ, какъ пророка дни славы прошли,
Вождя мы не знали храбрѣй, чѣмъ Али!
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_55.jpg) 10.
Мухтаръ, предводителя доблестный сынъ,
Идетъ во главѣ придунайскихъ дружинъ.
Гяуровъ сомнетъ онъ въ кровавомъ бою:
Имъ вновь не увидѣть отчизну свою!
11.
Селикторъ! вождю ты подай ятаганъ!
Суля намъ сраженье, гремитъ барабанъ.
Мы въ горы вернемся съ побѣднымъ вѣнкомъ,
Иль больше домой никогда не придемъ!
LXXIII.
Эллада, прежней доблести могила,
Хоть пала ты, тебя безсмертье ждетъ;
Ты велика, хотя давно почила!
Съ твоихъ дѣтей кто свергнетъ рабства гнетъ?
Не встанутъ тѣ, что пали въ Ѳермопилахъ,
Что храбро на смерть шли, свой край любя.
Гдѣ тотъ герой, что подражать имъ въ силахъ?
Эллада! спятъ они въ своихъ могилахъ.
Изъ царства вѣчной тьмы кто жъ вызоветъ тебя?
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_56.jpg) LXXIV.
Могло ль тебѣ присниться, духъ свободы,
Когда ты шелъ за Ѳразибуломъ вслѣдъ,
Что Аттики отважные народы
Дивить своимъ позоромъ будутъ свѣтъ?
Не грозные тираны ими правятъ,
А каждый турокъ видитъ въ нихъ рабовъ.
Не сбросить имъ тѣ цѣпи, что ихъ давятъ,
Всю жизнь оковы рабства ихъ безславятъ,
И греки не разятъ, а лишь клянутъ враговъ.
LXXV.
Они не тѣ, хоть сохранили годы
Имъ прежн³й типъ. Глядя на блескъ ихъ глазъ,
Подумаешь, что свѣтлый духъ свободы,
Какъ въ оны дни, въ нихъ, теплясь, не угасъ.
Инымъ все снится отблескъ прежней славы,
Но ждутъ они, что ихъ спасутъ отъ ранъ
И бѣдств³й чужеземныя державы,
А сами не стремятся въ бой кровавый,
Чтобъ вычеркнуть свой край изъ списка павшихъ странъ.
LXXVI.
Сыны рабовъ! не знаете вы, что ли,
Что плѣнные оковы сами рвутъ,
Когда ихъ вдохновляетъ голосъ воли?
Ни Франц³я, ни Русь васъ не спасутъ.
Пусть будетъ смятъ вашъ врагъ, а все лучами
Свобода не порадуетъ вашъ взоръ.
Илотовъ тѣни! бросьтесь въ сѣчу сами!
Ярмо свое мѣняя, съ славы днями
Вы не сроднитесь вновь и вашъ удѣлъ - позоръ!
LXXVII.
Быть можетъ, вновь тѣ области, гдѣ нынѣ
Царитъ Аллахъ, къ гяурамъ перейдутъ;
Быть можетъ, мусульманск³я твердыни
Предъ мощью христ³анъ, какъ встарь, падутъ;
Быть можетъ, вагабиты съ силой новой
Зальютъ рѣкой кровавою Востокъ,
Но никогда свободы свѣточъ снова
Не озаритъ страну, что рокъ суровый
На долю рабскую, изъ вѣка въ вѣкъ, обрекъ.
LXXVIII.
Ликуютъ греки: близится то время,
Когда они, прощаяся со зломъ,
Готовятся грѣховъ умалить бремя
Молитвой, покаяньемъ и постомъ.
Веселью предаются, безъ опаски,
Предъ тѣмъ они, не зная грустныхъ думъ;
Тогда разрѣшены пиры и пляски;
Вездѣ снуютъ въ костюмахъ странныхъ маски,
И карнавалъ царитъ, сливая съ блескомъ шумъ.
LXXIX.
Хоть сталъ мечетью храмъ святой Соф³и
И Магометъ святыни осквернилъ,
Стамбулъ, столица древней Визант³и,
Веселья полнъ. Былое грекъ забылъ
(Опять я грусти полнъ). Хоть никогда я
Такого оживленья не видалъ,
Какъ на Босфорѣ, все жъ веселье края
Мнѣ напускнымъ казалось: слухъ лаская,
Былой свободы гимнъ тамъ больше не звучалъ.
LXXX.
Какъ берегъ оживленъ толпой шумливой!
Не умолкая, пѣсни тамъ звучатъ.
Ударамъ веселъ вторятъ ихъ мотивы
И раздаются съ плескомъ моря въ ладъ.
Царицы волнъ с³яетъ отблескъ нѣжный;
Когда жъ, скользя чуть слышно по волнамъ,
Рябитъ морскую гладь зефиръ прибрежный,-
Дробится лунный свѣтъ въ волнѣ мятежной,
Которая его уноситъ къ берегамъ.
LXXXI.
Скользятъ по волнамъ лодки; пляшутъ дѣвы
На берегу; отрадна и легка
Такая ночь. Какъ страстны ихъ напѣвы!
Горятъ ихъ очи; руку жметъ рука...
Въ дни юности, въ вѣнки сплетая розы,
Любовь живитъ и сладко грѣетъ насъ;
Ни циникъ, ни философъ съ силой грезы
Борьбу вести не могутъ; сушитъ слезы
И можетъ насъ съ судьбой мирить блаженства часъ.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_57.jpg) LXXXII.
Не всѣ, однако жъ, общимъ оживленьемъ
Довольны. Грусть на лицахъ ихъ видна;
Не ихъ ли безполезнымъ сожалѣньямъ
Уныло вторитъ ропотомъ волна?
Имъ больно, что весел³ю объятья
Открыли греки; радости печать
На лицахъ гражданъ будитъ ихъ проклятья;
Тоской убиты, праздничное платье
Хотѣли бы они на саванъ промѣнять.
LXXXIII.
Такъ мыслитъ вѣрный сынъ родного края
(А много ль ихъ въ Элладѣ мы начтемъ?)
Не станетъ патр³отъ, къ войнѣ взывая,
Мечтать о мирѣ, ползая рабомъ;
И, мечъ смѣнивъ на плугъ, не станетъ шею
Подъ игомъ гнуть. Всѣхъ меньше любитъ тотъ
Отчизну, кто обласканъ больше ею.
Вы жалки, греки! Славою своею
Васъ длинный предковъ рядъ позоритъ и гнететъ.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_58.jpg) LXXXIV.
Когда Эпаминондъ родится новый,
Когда спартанцы встанутъ изъ могилъ,
Когда Аѳинъ блеснетъ вѣнокъ лавровый
И гражданъ, полныхъ доблести и силъ,
Гречанки вскормятъ вновь,- тогда Эллада,
Но лишь тогда, воскреснетъ. Надъ страной,
Чтобъ дать ей мощь, вѣкамъ промчаться надо;
Ее жъ мгновенье губитъ. Лишь плеяда
Столѣт³й верхъ беретъ надъ гнѣвною судьбой.
LXXXV.
А все прекрасна ты, хоть горемъ смята,
Страна боговъ и равныхъ имъ мужей!
Ты зеленью роскошною богата;
Снѣгъ горъ твоихъ отъ солнечныхъ лучей
Не таетъ; ты - любимица природы;
Но алтари и храмы прежнихъ лѣтъ
Разрушены: ихъ въ прахъ повергли годы.
Такъ гибнетъ то, что создаютъ народы;
Вѣка лишь доблести стереть не могутъ слѣдъ.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_59.jpg) LXXXVI.
Кой-гдѣ стоитъ колонна одиноко;
Она судьбу своихъ сестеръ клянетъ;
Минервы храмъ, что палъ по волѣ рока,
Съ Колоннскихъ скалъ глядится въ лонѣ водъ.
На всемъ здѣсь отпечатокъ разрушенья;
Вотъ передъ вами рядъ могильныхъ плитъ,
Что отъ вѣковъ спаслись,- не отъ забвенья.
Порою иностранецъ, полнъ волненья,
Оглядывая ихъ, какъ я, имъ вздохъ даритъ.
LXXXVII.
А все здѣсь небо сине; блещутъ нивы;
Дубравы нѣгой полны; воздухъ чистъ;
Какъ въ дни Минервы, зрѣютъ здѣсь оливы,
И пчелъ Гимета сладк³й медъ душистъ;
Унылъ и дикъ, какъ прежде, видъ ущел³й,
Но Фебъ поля лучами золотитъ,
И бѣлоснѣженъ мраморъ горъ Мендели;
Искусство, воля, слава отлетѣли,
Природа лишь одна не измѣнила видъ.
LXXXVIII.
Въ Элладѣ все свѣтло и величаво,
И сказки музъ для насъ не сказки тамъ,
Гдѣ каждый камень дышитъ прежней славой
И вѣсть о ней передаетъ вѣкамъ.
Поля сражен³й, горы и долины
Смѣются надъ теченьемъ грозныхъ лѣтъ,
Что превращаютъ храмины въ руины;
Прошли вѣка разрушены Аѳины,
А Мараѳонск³й долъ дивитъ, какъ прежде, свѣтъ.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_60.jpg) LXXXIX.
Все тотъ же онъ, лишь пахарь измѣнился:
Въ ту землю онъ рабомъ вонзаетъ плугъ;
Какъ въ дни былые, съ нею лавръ сроднился;
Ее, какъ встарь, лучами грѣетъ югъ;
Но иностранца стала достоянье
Земля, гдѣ передъ греками -главу
Склонили персы; живы тѣ преданья!
При словѣ: Мараѳонъ - воспоминанья
Намъ представляютъ тѣнь былого на яву.
ХС.
Войска схватились; длится бой кровавый;
Мидянинъ лукъ бросаетъ и колчанъ,
За нимъ несется грекъ, покрытый славой,
И смерть за нимъ летитъ, какъ ураганъ.
Какой трофей оставили намъ годы
Въ странѣ, гдѣ слезы Аз³я лила,
Гдѣ озарилъ Элладу блескъ свободы?
Нѣмыхъ гробницъ разрушенные своды,
Обломки урнъ,- вотъ все, что лѣтъ скрывала мгла.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_61.jpg) XCI.
А все жъ весь м³ръ святыя чтитъ преданья;
Страну побѣдъ и пѣсенъ какъ забыть?
Все вѣтра ³он³йскаго дыханье
Къ ней пилигримовъ будетъ приводить.
Разсказы о велич³и Эллады
И юноши, и старца тѣшатъ слухъ;
Священнымъ пѣснямъ Музы и Паллады
Мудрецъ внимаетъ съ свѣтлою отрадой,
Онѣ жъ, даря восторгъ, пѣвца возносятъ духъ.
ХС²².
Кто счастливъ, кто любимъ въ отчизнѣ дальней,
Пусть рвется къ ней; но тотъ, чья ноетъ грудь,
Кто одинокъ и думой смятъ печальной,
Тотъ въ Грец³ю направить долженъ путь:
Унынью вторятъ грустныя картины,
Что путникъ каждый мигъ встрѣчаетъ тамъ;
Страдальцу милы мрачныя руины,
Не вспомнитъ онъ о родинѣ съ кручиной,
Глядя на Мараѳонъ иль на Дельф³йск³й храмъ.
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_62.jpg) XCIII.
На этотъ край священный бросимъ взгляды,
Но пощадимъ остатки прежнихъ дней;
И такъ онъ былъ ограбленъ безъ пощады,-
Не осквернимъ забытыхъ алтарей!
Мы чтить должны, что было прежде чтимо,
Чтобъ темнаго не наложить пятна
На родину. Пройдемъ со вздохомъ мимо
И пусть въ странѣ, гдѣ съ дѣтства все любимо,
Проходитъ наша жизнь, и чаръ, и грезъ полна.
ХС²V.
И я, въ часы досуга пѣсню эту
Сложивш³й, буду скоро позабытъ!
Безъ боя уступаю лавръ поэту,
Что голосъ мой побѣдно заглушитъ.
Когда судьба нещадною рукою
Сгубила тѣхъ, чьихъ жаждалъ я похвалъ,
Меня не тронешь лаской иль хулою,
Ухаживать зачѣмъ мнѣ за толпою,
Когда, осиротѣвъ, я одинокимъ сталъ?
ХСV.
Меня любя, и ты навѣкъ почила,
О юная подруга юныхъ дней!
Ты мнѣ одна, одна не измѣнила,
Я жъ недостоинъ былъ любви твоей.
Погибла ты, зачѣмъ же дни влачу я?
Зачѣмъ узналъ я счастье и любовь?
О нихъ лишь вспоминать могу, тоскуя.
Зачѣмъ вернулся я, бѣды не чуя,
Когда, гонимъ судьбой, уѣхать долженъ вновь?
![[]](/img/b/bajron_d_g/text_0103oldorfo/b1_63.jpg) БАЙРОНЪ ВЪ АЛБАНСКОМ КОСТЮМЕ (Lord Byrin In an Albanian dress). С портрета Т. Филипса (Th. Philips, R. А.) ХСV².
Подруга незабвенная! мнѣ больно
О свѣтлыхъ дняхъ блаженства вспоминать,
А къ прошлому несется мысль невольно
И на чело кладетъ тоски печать.
Все у меня взяла, что взять лишь можетъ
Нѣмая смерть. Она сгубила всѣхъ,
Кого любилъ я въ жизни. Не поможетъ
Отчаянье. Она удары множитъ,
И въ жизни для меня нѣтъ болѣе утѣхъ.
ХСV²².
Ужель толпы ничтожные восторги
Я буду раздѣлять, сроднившись съ ней,
Иль ночи проводить средь шумныхъ орг³й,
Гдѣ уязвляетъ душу смѣхъ гостей?
Но въ силахъ ли веселость безъ причины
Похоронить слѣды душевныхъ грозъ?
Мертвящ³й смѣхъ не можетъ скрыть кручины;
Онъ только на лицѣ чертитъ морщины,
Гдѣ потекутъ потомъ струи горючихъ слезъ.
ХСV²²².
Что старости такъ отягчаетъ бремя,
Морщины углубляя на челѣ?
Сознанье, что друзей сгубило время,
Что одинокъ страдалецъ на землѣ.
Узнавъ всѣ жизни бѣды и невзгоды,
Покорно я склоняюсь предъ судьбой.
Моихъ друзей могилы скрыли своды;
&nb 
| |
| Просмотров: 407 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры