Главная » Книги

Майков Аполлон Николаевич - Стихотворения, Страница 34

Майков Аполлон Николаевич - Стихотворения



v align="justify">  Против них зажжен был огнь, светильник правды,
  
  
  И поставлен был сосуд с водою очищенья.
  
  
  И княжна сказала со злата престола:
  
  
  "Верные бояре! мудрые вы старцы!
  
  
  Разрешите спор двух братьев о наследстве:
  
  
  По закону, как поставлено богами.
  
  
  Должно им; или сообща владеть землею,
  
  
  Иль обоим разделить по равной части".
  
  
  Кланялись княжне и старцы, и бояре,
  
  
  Стали тихо говорить между собою;
  
  
  И когда поговорили уж довольно,
  
  
  То княжна велела вещим девам
  
  
  Голоса сбирать в златую урну.
  
  
  И собрали голоса, и, сосчитав, сказали
  
  
  Приговор такой народу: чтобы братьям
  
  
  Сообща владеть отцовским достояньем.
  
  
  Услыхав решенье, поднялся во гневе
  
  
  Лютый Хрудош и затрясся весь от злости;
  
  
  Вскинул он рукою и, что тур свирепый, рявкнул:
  
  
  "Горе для птенцов, когда змея в гнездо вотрется!
  
  
  Горе для мужей, когда жена владеет ими!
  
  
  Подобает мужу володеть мужами!
  
  
  Старший сын владеть добром отцовским должен,
  
  
  Как у немцев заведен тому порядок!"
  
  
  Ратибор, старик, уже согбенный и весь белый,
  
  
  Поднялся и, головою покачав, промолвил:
  
  
  "Непохвально в немцах нам искати правды!
  
  
  Наша правда по закону святу,
  
  
  Как ее с собою принесли и утвердили
  
  
  Наши деды, через три реки прешедши, в эту землю".
  
  
  "Непохвально в немцах нам искати правды!" -
  
  
  Повторили старцы и бояре,
  
  
  И во всем народе раздалося:
  
  
  "Непохвально в немцах нам искати правды!"
  
  
  "Так и быть суду, как положило вече!" -
  
  
  Порешила мудрая княжна Любуша,
  
  
  И потом еще сказала: "Старцы и бояре!
  
  
  Слышали мое вы ныне поруганье!
  
  
  Непристойно больше разбирать мне ваши споры.
  
  
  Изберите сильного вы мужа -
  
  
  Пусть он вами по-железному владеет:
  
  
  Девичьей руке - уж не под силу!"
  
  
  И, сказав, сошла с престола золотого.
  
  
  И молить ее усердно стали старцы и бояре,
  
  
  Чтоб она в зазор не принимала
  
  
  Грубияном сказанное слово;
  
  
  Но княжны уже не умолили.
  
  
  "Так сама нам укажи, по крайней мере, -
  
  
  Заключили старцы и бояре, -
  
  
  Кто ж достоин будет нами править?"
  
  
  И на то Любуша отвечала:
  
  
  "Уж богами решено, кому быть вашим князем!
  
  
  Вот мой конь: куда пойдет, за ним ступайте!
  
  
  Перед кем он остановится, тот князь ваш!"
  
  
  И с коня узду сняла сама Любуша,
  
  
  И его пустила без узды на волю.
  
  
  Едут с веча посланцы по князя,
  
  
  Едут с ними вещие две девы;
  
  
  Конь бежит где полем, где дорогой;
  
  
  Добежал до речки, побежал вдоль быстрой,
  
  
  Прибежал он к нови, к выжженному полю;
  
  
  Подымал ее железным плугом
  
  
  Человек в лаптях, большого роста,
  
  
  Погонял волов жезлом остроконечным.
  
  
  Конь пред ним как раз остановился.
  
  
  Посланцы, взглянув на пахаря, на лапти,
  
  
  Перед ним смутясь остановились,
  
  
  Но, оправясь, поклонились низко:
  
  
  "Здравствуй, добрый человек, - сказали, -
  
  
  Облачайся княжеской одеждой,
  
  
  Надевай венец: тебе княжна Любуша
  
  
  И народ весь чешский повелели
  
  
  Власть принять и княженье над нами!"
  
  
  И на то ответствовал им пахарь:
  
  
  "Вам добро пожаловать, драгие гости!
  
  
  Прежде ж чем о деле заводить нам речи,
  
  
  Угостить вас, чем могу, я должен,
  
  
  Здесь есть хлеб и сыр со мною -
  
  
  Отпущу волов, и кушайте во здравье!"
  
  
  И, сказав, вонзил он острый жезл свой в землю,
  
  
  И с волов ярмо сложил, и крикнул:
  
  
  "Гой! идите, милые, до дому!"
  
  
  Только вдруг волы - лишь крикнул он - исчезли,.
  
  
  Словно их и не было тут вовсе,
  
  
  А который жезл воткнул он в землю,
  
  
  Из него, глядят, растут три ветви -
  
  
  Выше всё и выше - выступают
  
  
  Из ветвей еще сучки - и много;
  
  
  На сучках выходят почки,
  
  
  Почки - смотрят - развернулись в листья,
  
  
  А меж листьев выступают гнездами орехи.
  
  
  Посланцы и пахарь изумились.
  
  
  Только девы вещие в единый голос
  
  
  "Радуйтесь, - воскликнули, - се явно
  
  
  Боги нам свою сказали волю:
  
  
  Облачайся, пахарь, княжеской одеждой,
  
  
  На коня садись Любушина и с миром
  
  
  К нам въезжай во светлый Вышград - чешским князем!"
  
  
  Облачился пахарь в княжий одежды,
  
  
  На плеча накинул плащ Любушин,
  
  
  Сапоги надел... однако лапти
  
  
  Взял с собой на память - и хранятся
  
  
  В Вышеграде эти лапти и доныне.
  
  
  Так Премысл стал славным чешским князем,
  
  
  А княжне Любуше - добрым мужем.
  
  
  1871
  
  
  
  САБЛЯ ЦАРЯ ВУКАШИНА
  
  
   (Из сербских народных песен)
  
  
   Рано утром, на заре румяной,
  
  
   Полоскала девица-туркиня
  
  
   На реке на Марице полотна,
  
  
   Их вальком проворным колотила,
  
  
   На траве зеленой расстилала.
  
  
   И река пустынная шумела,
  
  
   И до солнца воды были светлы;
  
  
   Но, как стало солнце подыматься,
  
  
   Светлы воды словно помутились:
  
  
   Всё желтее проносилась пена,
  
  
   Всё темнее глубина казалась;
  
  
   А к полудню вся река уж явно
  
  
   Алою окрасилася кровью.
  
  
   И пошли мелькать то фес, то долман,
  
  
   А потом помчало, друг за другом,
  
  
   То коня с седлом, то человека;
  
  
   И вертит на быстрине их трупы,
  
  
   И что дальше, то плывет их больше,
  
  
   И конца телам вверху не видно.
  
  
   Опустив валек, стоит туркиня:
  
  
   Страшно стало ей от тел плывущих;
  
  
   Только слышит, кличут к ней оттуда...
  
  
   Кличет витязь, бьется с быстриною,
  
  
   Всё его от берега относит.
  
  
   "Умоляю именем господним,
  
  
   Будь сестрой мне милою, девица! -
  
  
   Кличет витязь и рукою машет. -
  
  
   Брось конец холста ко мне скорее,
  
  
   За другой тащи меня на берег!"
  
  
   И туркиня белый холст кидала,
  
  
   На один конец ногой ступила,
  
  
   А другой взвился и шлепнул в воду,
  
  
   И поймал его поспешно витязь,
  
  
   И счастливо до берега доплыл;
  
  
   А взобрался на берег - и молвил:
  
  
   "Ох, совсем я изнемог, сестрица!
  
  
   Исхожу кругом я алой кровью...
  
  
   Помоги мне: ран на мне числа нет!"
  
  
   И упал бесчувственный на землю.
  
  
   Побежала во свой двор туркиня,
  
  
   Впопыхах зовет родного брата:
  
  
   "Мустафа, иди, голубчик братец,
  
  
   Помоги, снесем с тобою вместе,
  
  
   Там лежит - водой его прибило -
  
  
   Весь в крови и в тяжких ранах витязь.
  
  
   Он господним именем молился.
  
  
   Чтоб ему мы раны залечили.
  
  
   Помоги, снесем его в постелю!"
  
  
   Мустафа-ага пришел и смотрит:
  
  
   Тотчас видит - не простой то витязь!
  
  
   Он в богатом воинском доспехе,
  
  
   У него с златым эфесом сабля,
  
  
   На эфесе - три больших алмаза.
  
  
   Мустафа-ага не думал долго,
  
  
   Отстегнул у витязя он саблю,
  
  
   Из ножон ее червленых вынул
  
  
   Да как хватит витязя по горлу -
  
  
   Голова аж в воду покатилась!
  
  
   Девица руками лишь всплеснула!
  
  
   "Зверь ты, зверь, - воскликнула, - косматый!
  
  
   Ведь молил он нас во имя божье
  
  
   И меня сестрою милой назвал!
  
  
   Ты ж как раз позарился на саблю -
  
  
   Через эту ж саблю, знать, и сгинешь!"
  
  
   Мустафа травою вытер саблю,
  
  
   И столкнул ногою тело в воду,
  
  
   И пошел домой, ворча сквозь зубы:
  
  
   "Вот тебя-то не спросил я, жалко!"
  
  
   И немного времени минуло,
  
  
   Как султан созвал к походу войско.
  
  
   Собрались его аги и беи,
  
  
   У реки, у Ситницы, стояли.
  
  
   Мустафу все кругом обступают,
  
  
   Все его дивятся чудной сабле;
  
  
   Только, кто ни пробует, не может
  
  
   Из ножон ее червленых вынуть.
  
  
   Подошел попробовать и Марко,
  
  
   Знаменитый Марко королевич!
  
  
   Ухватил - да сразу так и вынул.
  
  
   А как вынул, смотрит - а на сабле
  
  
   Врезаны три надписи по-сербски:
  
  
   Ковача Новака первый вензель,
  
  
   А другое имя - Вукашина,
  
  
   Третье ж имя - Марко королевич.
  
  
   Приступил к турчину храбрый Марко:
  
  
   "Где, турчин, ты добыл эту саблю?
  
  
   За женой ли взял ее с приданым?
  
  
   От отца ль в благословенье принял?
  
  
   Аль на чисто выменял на злато?
  
  
   Аль в бою кровавом добыл честно?"
  
  
   И пошел турчина похваляться,
  
  
   Рассказал, как сделалося дело,
  
  
   Как сестра полотна полоскала,
  
  
   Как рекой тела гяуров плыли,
  
  
   Как один живой был между ними,
  
  
   Как она поймать его успела,
  
  
   И пришел он, и увидел саблю...
  
  
   "Не дурак же я на свет родился, -
  
  
   Говорит, - почуял, что за сабля.
  
  
   Из ножон ее червленых вынул
  
  
   Да хватил как витязя по горлу -
  
  
   Голова аж в реку покатилась".
  
  
   Марко даже речи не дал кончить,
  
  
   Как в глазах у всех сверкнула сабля -
  
  
   И у турка голова слетела -
  
  
   Три прыжка - и шлепнулася в воду.
  
  
   Побежали доложить султану,
  
  
   Что беды творит кралевич Марко,
  
  
   И султан по Марка посылает.
  
  
   Тот один сидит в своей палатке,
  
  
   Молча пьет вино, за чарой чару.
  
  
   На султанских посланных не смотрит.
  
  
   И в другой раз шлет султан, и в третий,
  
  
   Наконец взяла докука Марка.
  
  
   Он вскочил и, выворотив шубу
  
  
   Мехом кверху, н_а_ плечи накинул,
  
  
   Булаву с собою взял и саблю
  
  
   И пошел в султанскую палатку.
  
  
   На ковре султан сидит в палатке;
  
  
   И приходит Марко, да и прямо,
  
  
   В сапогах, как был, перед султаном
  
  
   На ковре узорчатом садится.
  
  
   Сам глядит темнее черной тучи,
  
  
   Очи в очи устремив султану.
  
  
   Увидал султан, каков есть Марко,
  
  
   Потихоньку стал отодвигаться, -
  
  
   А за ним и Марко, и всё смотрит.
  
  
   Смотрит так, что дрожь берет султана.
  
  
   Он еще отдвинется, а Марко -
  
  
   Всё за ним, да так и припер к стенке;
  
  
   И сидит султан, мигнуть боится.
  
  
   "Ну, как вскочит, - думает, - да хватит
  
  
   Булавой", - и пробует, что тут ли
  
  
   Ятаган его на всякий случай.
  
  
   Уж насилу собрался он, молвит:
  
  
   "Видно, Марко, кто тебя обидел?
  
  
   Обижать тебя я не позволю!
  
  
   Учиню, коль хочешь, суд немедля".
  
  
   Всё от Марка нет как нет ответа.
  
  
   Наконец обеими руками
  
  
   За концы он взял и поднял саблю
  
  
   И поднес ее к глазам султану.
  
  
   "Об одном молись ты вечно богу, -
  
  
   Он сказал, дрожа и задыхаясь, -
  
  
   Что нашел не на тебе, владыко
  
  
   Всех подлунных царств, я эту саблю:
  
  
   Погляди, какая это надпись?
  
  
   Прочитай - тут имя Вукашина!
  
  
   Вукашин - царь сербский, мой родитель".
  
  
   И, сказав, заплакал храбрый Марко.
  
  
   <1869>
  
  
  
  СОН КОРОЛЕВИЧА МАРКА
  
  
   Вижу - поле, залитое кровью;
  
  
   Грустно месяц на поле глядит...
  
  
   Славный витязь Марко королевич
  
  
   Между трупов раненый лежит.
  
  
   Духи гор витают над телами,
  
  
   Всё кого-то ищут - вот нашли -
  
  
   И с собою осторожно Марка
  
  
   С поля битвы в горы унесли.
  
  
   В высотах заоблачных, в пещере,
  
  
   Он узнал про плен страны родной;
  
  
   И вскочил, и выхватил он саблю,
  
  
   И, подняв ее над головой,
  
  
   Острием, в упор, ударил в камень...
  
  
   Он ударил, чтоб ее сломать,
  
  
   Но о камень не сломалась сабля,
  
  
   А вошла в него по рукоять;
  
  
   Сам же Марко, силою чудесной
  
  
   В этот миг внезапно поражен,
  
  
   Повалился на землю в пещере
  
  
   И в глубокий погрузился сон.
  
  
   Высоко пещера та в Балканах;
  
  
   Духи гор все входы стерегут.
  
  
   Вкруг играют с молнией и громом,
  
  
   С ветром песни буйные поют.
  
  
   Ту пещеру пастухи лишь знают.
  
  
   И сказали духи пастухам:
  
  
   "В срок свой сабля выпадет из камня,
  
  
   Встанет Марко и отмстит врагам!"
  
  
   И с тех пор к пещере по утесам
  
  
   Пастухи взбираются тайком:
  
  
   Триста лет не трогалася сабля,
  
  
   Триста лет спал Марко крепким сном.
  
  
   В крае сербском вознеслись мечети;
  
  
   Янычар, в толпе, средь бела дня,
  
  
   По базарам жен давил копытом
  
  
   Своего арабского коня.
  
  
   Царь и царство, пышный двор и баны,
  
  
   И пиры, и битвы - отошли
  
  
   В область снов, как светлое виденье,
  
  
   В область царств, исчезнувших с. земли...
  
  
   Вдруг раздался словно гул подземный,
  
  
   Вся гора под Марком сотряслась,
  
  
   Спящий Марко вдруг зашевелился,
  
  
   Сабля ж вдруг из камня подалась...
  
  
   Этот гул - был гром полтавских пушек.
  
  
   Марков сон с тех пор тревожен стал.
  
  
   Вот летят орлы Екатерины,
  
  
   По Балкану трепет пробежал -
  
  
   Мир, лишь в песне живший, словно вышел
  
  
   Из земли, как был по старине:
  
  
   Те ж гайдуки, те же воеводы,
  
  
   Те ж попы с мечом и на коне!
  
  
   С древней славой новую свивая,
  
  
   Гусляры по всей стране идут:
  
  
   Бьет врага Георгий или Ми

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 540 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа