| Главная » Книги |
Майков Аполлон Николаевич - Стихотворения, Страница 22
Майков Аполлон Николаевич - Стихотворения
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
этот мрамор тронут! он
Заговорил! и сожаленья
Слезою теплой окроплен!..
А ты, мой бог! Тебя напрасно
Молю я: узел развяжи,
Дай мне покой, и положи
Конец трагедии ужасной!
<1866>
* * *
Конец! Опущена завеса!
К разъезду публика спешит...
Ну что ж? успех имела пьеса?
О да! В ушах моих звучит
Еще доселе страстный шепот,
И крик, и вызовы, и топот...
Ушли... И зала уж темна,
Огни потухли... Тишина...
Чу! что-то глухо прозвенело
Во тьме близ сцены опустелой...
Иль это лопнула струна
На старой скрипке?.. Там что? Крысы
Грызут ненужные кулисы...
И лампы гаснут, и чадит
От них дымящееся масло...
Одна осталась... вот - шипит,
Шипит... чуть тлеет... и угасла...
Ах, эта лампа... то, друзья,
Была, увы! душа моя.
1857
EXCELSIOR {*}
{* Возвышенное (лат.). - Ред.}
* * *
О царство вечной юности
И вечной красоты!
В твореньях светлых гениев
Нам чувствуешься ты!
Сияющие мраморы,
Лизипп и Пракситель!..
С бессмертными мадоннами
Счастливый Рафаэль!..
Святая лира Пушкина,
Его кристальный стих,
Моцартовы мелодии,
Всё радостное в них -
Всё то - не откровенья ли
С надзвездной высоты.
Из царства вечной юности
И вечной красоты?..
1883
* * *
Чужой для всех,
Со всеми в мире -
Таков, поэт,
Твой жребий в мире!
Ты - на горе,
Они - в долине;
Но - бог и свет
В твоей пустыне.
Их дух привык
Ко тьме и ночи,
И голый свет
Им режет очи, -
Но ведь и им,
На самом пире,
Им нужно знать,
Что есть он в мире,
Что где-нибудь
Еще он светит,
Что воззовешь -
И он ответит!
1872
ПУСТЫННИК
И ангел мне сказал: иди, оставь их грады,
В пустыню скройся ты, чтоб там огонь лампады,
Тебе поверенный, до срока уберечь,
Дабы, когда тщету сует они познают,
Возжаждут Истины и света пожелают.
Им было б чем свои светильники возжечь.
<1883>
EXCELSIOR
(Из Лонгфелло)
На высях Альп горит закат;
Внизу, в селеньи, стены хат
Отливом пурпурным сияют...
Вдруг видят люди: к ним идет
Красавец юноша, несет
В руке хоругвь, на ней читают:
Excelsior!
Идет он мимо - вверх - туда,
Где царство смерти, царство льда;
Не смотрит, есть иль нет дорога;
Лишь ввысь, восторженный, глядит,
И клик его в горах звучит,
Как звук серебряного рога:
Excelsior!
Предупреждают старики:
"Куда идешь? Там ледники!
Там не была нога людская!
Спокон веков там ходу нет!"
Но он не слушает, в ответ
Лишь кликом горы оглашая:
Excelsior!
Краса-девица говорит:
"Останься здесь, от бурь укрыт,
Любим и счастлив с нами вечно!"
Он перед ней замедлил шаг,
Но через миг опять в горах
Раздалось, вторясь бесконечно:
Excelsior!
И вот уж скрылся он из глаз -
Уж пурпур на горах погас,
Бледнеют снежные вершины,
И там, в безмолвьи ледяном,
Звучит, как отдаленный гром,
С высот несущийся в долины:
Excelsior!
Чуть свет, при меркнущих звездах,
На льды в обход пошел монах,
Неся запас вина и хлеба, -
И слышит голос над собой
Как бы от тверди голубой,
С высот яснеющего неба;
Excelsior!
И тут же лай собаки, вмиг
Он к ней - и видит; в снеговых
Сугробах юноша... О, боже!
Он бездыханен, смертный сон
Его сковал, и держит он
В руке хоругвь, где надпись тоже -
Excelsior!
Уж горы облило зарей:
Лежит он, бледный и немой,
Среди пустынь оледенелых...
Стоит и слышит вдруг монах -
Уже чуть внятно - в высотах -
В недосягаемых пределах:
Excelsior!
1881
* * *
Куда б ни шел шумящий мир,
Что б разум будничный ни строил,
На что б он хор послушных лир
На всех базарах ни настроил, -
Поэт, не слушай их. Пускай
Растет их гам, кипит работа, -
Они все в Книге Жизни - знай -
Пойдут не дальше переплета!
Святые тайны Книги сей
Раскрыты вещему лишь оку:
Бог открывался сам пророку,
Его ж, с премудростью своей,
Не видел гордый фарисей.
Им только видимость - потреба,
Тебе же - сущность, тайный смысл;
Им - только ряд бездушных числ,
Тебе же - бесконечность неба,
Задача смерти, жизни цель -
Неразрешимые досель,
Но уж и в чаемом решенье,
Уже в предчувствии его
Тебе дающие прозренье
В то, что для духа - вещество
Есть только форма и явленье.
1888
* * *
Белые лебеди, вестники светлой Весны, пролетели.
Сердце Земли встрепенулось, сверкнули ожившие воды...
Миг - и проглянут цветы... Да, Весна это, Радость-весна!
Как эти лебеди, мысли виденьем в душе пролетают,
Сердце трепещет в груди... пробиваются слезы восторга:
Чувствую - близятся - их осязаю и вижу - стихи!
1891
* * *
Зачем предвечных тайн святыни
В наш бренный образ облекать,
И вымыслом небес пустыни,
Как бедный мир наш, населять?
Зачем давать цвета и звуки
Чертам духовной красоты?
Зачем картины вечной муки
И рая пышные цветы?
Затем, что смертный подымает
Тогда лишь взоры к небесам,
Когда там радуга сияет
Его восторженным очам...
1887
* * *
Вдохновенье - дуновенье
Духа божья!.. Пронеслось -
И бессмертного творенья
Семя бросило в хаос.
Вмиг поэт душой воспрянет
И подхватит на лету,
Отольет и отчеканит
В медном образе - мечту!
1889
ХУДОЖНИКУ
К тебе слетело вдохновенье -
Его исчерпай всё зараз,
Покуда творческий восторг твой не погас
И полон ты и сил, и дерзновенья!
Оно недолго светит с вышины
И в смысл вещей, и духа в глубины,
И твоего блаженства миг недолог!
Оно умчалося - и тотчас пред тобой
Своей холодною рукой
Обычной жизни ночь задернет темный полог.
1881
* * *
Есть мысли тайные в душевной глубине;
Поэт уж в первую минуту их рожденья
В них чует семена грядущего творенья.
Они как будто спят и зреют в тихом сне,
И ждут мгновения, чьего-то ждут лишь знака,
Удара молнии, чтоб вырваться из мрака...
И сходишь к ним порой украдкой и тайком,
Стоишь, любуешься таинственным их сном,
Как мать, стоящая с заботою безмолвной
Над спящими детьми, в светлице, тайны полной...
1868
* * *
Возвышенная мысль достойной хочет брони;
Богиня строгая - ей нужен пьедестал,
И храм, и жертвенник, и лира, и кимвал,
И песни сладкие, и волны благовоний...
Малейшую черту обдумай строго в ней,
Чтоб выдержан был строй в наружном беспорядке,
Чтобы божественность сквозила в каждой складке
И образ весь сиял - огнем души твоей!..
Исполнен радости, иль гнева, иль печали,
Пусть вдруг он выступит из тьмы перед тобой -
И ту рассеет тьму, прекрасный сам собой
И бесконечностью за ним лежащей дали...
1869
* * *
Окончен труд - уж он мне труд постылый.
Как будто кто всё шепчет: погоди!
Твой главный труд - еще он впереди,
К нему еще ты только копишь силы!
Он облачком чуть светит заревым,
И всё затмит, все радости былые, -
Он впереди - святой Ерусалим,
То всё была - еще Антиохия!
1887
* * *
"Не отставай от века" - лозунг лживый,
Коран толпы. Нет: выше века будь!
Зигзагами он свой свершает путь,
И вкривь, и вкось стремя свои разливы.
Нет! мысль твоя пусть зреет и растет,
Лишь в вечное корнями углубляясь,
И горизонт свой ширит, возвышаясь
Над уровнем мимобегущих вод!
Пусть их напор неровности в ней сгладит,
Порой волна счастливый даст толчок, -
А золота крупинку мчит поток -
Оно само в стихе твоем осядет.
1889
ПЕРЕЧИТЫВАЯ ПУШКИНА
Его стихи читая - точно я
Переживаю некий миг чудесный:
Как будто надо мной гармонии небесной
Вдруг понеслась нежданная струя...
Нездешними мне кажутся их звуки:
Как бы, влиясь в его бессмертный стих,
Земное всё - восторги, страсти, муки -
В небесное преобразилось в них!
1887
* * *
Мы выросли в суровой школе,
В преданьях рыцарских веков,
И зрели разумом и волей
Среди лишений и трудов.
Поэт той школы и закала,
Во всеоружии всегда,
В сей век Астарты и Ваала
Порой смешон, быть может... Да!
Его коня равняют с клячей,
И с Дон-Кихотом самого, -
Но он в святой своей задаче
Уж не уступит ничего!
И пусть для всех погаснет небо,
И в тьме приволье все найдут,
И ради похоти и хлеба
На всё святое посягнут, -
Один он - с поднятым забралом -
На площади - пред всей толпой -
Швырнет Астартам и Ваалам
Перчатку с вызовом на бой.
1890
ГР. А. А. ГОЛЕНИЩЕВУ-КУТУЗОВУ
Стихов мне дайте, граф, стихов,
Нетленных образов и вечных,
В волшебстве звуков и цветов
И горизонтов бесконечных!
Чтоб, взволновав, мне дали мир.
Чтоб я и плакал, и смеялся,
И вместе - старый ювелир -
Их обработкой любовался...
Да! ювелир уж этот стар,
Рука дрожит, - но во мгновенье
Готов в нем вспыхнуть прежний жар
На молодое вдохновенье!
1887
Е. И. В. ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ
КОНСТАНТИНУ КОНСТАНТИНОВИЧУ
Зачем смущать меня под старость!
Уж на покой я собрался -
Убрал поля, срубил леса,
И если новая где зарость
От старых тянется корней,
То это - бедные побеги,
| |
| Просмотров: 531 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры