| Главная » Книги |
Сумароков Александр Петрович - Притчи и сатиры, Страница 48
Сумароков Александр Петрович - Притчи и сатиры
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
ъ по черепку обѣимъ изъ находки,
И передъ чаркой водки,
Безъ справокъ, устрицу, и безъ екстракта, съѣлъ.
XXXV.
Пахарь и обезьяна.
Мужикъ своимъ трудомъ на свѣтѣ жить родился,
Мужикъ пахалъ, потѣлъ, мужикъ трудился,
И отъ труда
Онъ ждетъ себѣ плода.
Прохож³й похвалилъ работника съ дороги.
То слыша подняла и обезьяна ноги,
И хочетъ похвалы трудами испросить,
Отъ любочест³я и въ ней разжегся пламень,
Взяла великой камснь,
И стала камень сей переносить,
На мѣсто съ мѣста,
А камень не пирогъ, и здѣланъ не изъ тѣста;
Такъ ежели когда носить ево хотѣть,
Конечно надлежитъ нося ево потѣть:
Потѣетъ и трудится.
Другой прохож³й шелъ,
Въ трудѣ ее нашелъ,
И говоритъ: на что толикой трудъ годится?
Безумцы ни когда покоя не хранятъ.
Вперсдъ не заманятъ
Къ трудамъ меня, она болтала:
Свой камень бросила, трудиться перестала,
И жестоко роптала,
На что хвала другимъ, за то меня бранятъ.
XXXIV.
Отрекшаяся мира мышь.
Съ лягушками войну злясь мыши начинали.
За что?
И сами воины тово не знали;
Когда жъ не зналъ ни кто,
И мнѣ безвѣстно то.
То знали только въ мирѣ,
У коихъ бороды поширѣ.
Затворникъ былъ у нихъ и жилъ въ Голландскомъ сырѣ:
Ни что изъ свѣтскаго ему на умъ не йдетъ;
Оставилъ на всегда онъ роскоши и свѣтъ.
Пришли къ нему двѣ мышки,
И просятъ, ежели как³я есть излишки,
Въ имѣн³и ево,
Чтобъ подалъ имъ хотя немного изъ тово,
И говорили: мы готовимся ко брани.
Онъ имъ отвѣтствовалъ, поднявши къ сердцу длани:
Мнѣ дѣла нѣтъ ни до чево:
Как³я отъ меня друзья вы ждете дани?
И какъ онъ то проговорилъ,
Вздохнулъ и двери затворилъ.
XXXVII.
Левъ и мышь.
Въ лѣсу гулялъ ужасный левъ!.
Онъ мышь поймавъ разинулъ зѣвъ,
Не всякъ
Дуракъ;
Однако мног³я не видятъ ясно вракъ.
Обманщикъ вякай,
Безумецъ такай,
Что хочешъ то набрякай.
Въ походъ
Весь ломится народъ:
Уставилися всѣ смотрѣть туда, откуда
Изъ матери ийти лежитъ дорога чуда.
Всѣ бредятъ: мучится, кричитъ, реветъ гора:
Родить пора.
Рабята говорятъ: страшняй тово не вѣдя,
Слона,
Или медвѣдя.
Родитъ она.
А люди въ возростѣ наполненны обманомъ,
Поздравить чаяли родильницу съ Титаномъ.
Но что родилось бишь?
Мышь.
XL.
Лисица и Виноградъ.
Лисица взлезть
На виноггадъ хотѣла,
Хотѣлось ягодъ ей поѣсть,
Полезла попотѣла:
Хоть любъ кусокъ,
Да виноградъ высокъ,
И не къ ее на немъ илоды созрѣли долѣ,
Пришло оставить ей закуски по неволѣ.
Какъ добычи лисица не нашла,
Пошла,
Яряся злобно,
Что ягодъ было ей покушать неудобно:
Какой ворчала то невкусной виноградъ,
До самыхъ не созрѣлъ такихъ онъ позныхъ чиселъ:
Хорошъ на взглядъ,
Да, киселъ.
Довольно таковыхъ
Лисицъ на свѣтѣ,
И гордости у нихъ
Такой въ отвѣтѣ.
XLI.
Деревенской праздникъ.
Въ деревнѣ жилъ мужикъ: въ деревнѣ праздникъ былъ:
Кто пить любилъ,
Тотъ много пилъ.
Крестьянинъ былъ,
Хмельнова не любилъ,
И кромѣ квасу тутъ ни капли онъ не пилъ;
Но онъ на праздникѣ другихъ не праздняй былъ,
И разны на гудкѣ имъ пѣсенки гудилъ.
Однако пьяной людъ гудошника судилъ,
Что онъ играньемъ тѣмъ бесѣду ихъ врѣдилъ;
Хотя и поплясали:
И за труды въ нево каменьями бросали.
Гудошникъ мой на силу дворъ нашолъ;
Однако во всю рысь бѣжавъ отъ нихъ, ушолъ
Отъ наглости мирской, отъ камней и отъ стклянцъ:
Иль кратче вымолвить: отъ сихъ негодныхъ пьяницъ
Мужикъ рабѣлъ;
Однако на бѣгу имъ пѣсенку пропѣлъ:
И вмѣсто сткляницъ,
Бранилъ онъ пьяницъ.
Миръ пьяной мужика винилъ;
По сказкѣ ихъ мужикъ деревню всю бранилъ.
Не только всѣхъ крестьянъ, не трогалъ онъ и сткляницъ,
Бранилъ лишъ только пьяницъ,
И на сражен³е поселянъ не манилъ.
Не трогалъ онъ народа:
А то вить истинна: въ семьѣ не безъ урода.
Во всѣхъ ли людяхъ равный духъ?
И естьли домъ такой, гдѣ нѣтъ ни блохъ, ни мухъ?
Въ деревнѣ той, разумныя молчали,
Безумныя ворчали,
А пьяныя кричали.
Была собака тамъ, а по славенски песъ,
Въ котору нѣкой бѣсъ:
А именно подьяч³й взлѣзъ,
Обруганный за взятки:
И смотритъ изо пса, изъ заднѣй онъ палатки:
Подьяч³й не охочь до пляски и музыкъ:
Изъ заднѣй комнаты онъ высунулъ языкъ,
Разинувъ губы;
И скалитъ зубы,
Изъ подсобачьей шубы.
Визжитъ оттоль, тяжба, тяжба:
Пришла гудошнику нещастная судьба.
Онъ чорныя мяса собаки злобно мучитъ:
Вертится и смучать собаку ету учитъ.
Песъ лаетъ и кричитъ: не стерпимъ брани въ вѣкъ
Мы выбранены всѣ; но песъ не человѣкъ;
Песъ сынъ собач³й,
И племени товожъ какова и подьяч³й,
Такъ дѣльноль онъ себя крестьяниномъ нарекъ?
Крестьяня говорятъ: собака намъ не сватья:
Собакѣ мы не братья;
Намъ лутче упустить гудошникову брань,
Какъ нежели давать собакѣ дружбой дань,
И взявъ дубину,
Собакѣ дерзостной наколотили спину.
Гудошникъ мой
Ушелъ домой,
И разсердясь на пса, вездѣ собаки ищетъ:
Зоветъ ево, Нахалъ, Нахалъ, зоветъ и свищетъ:
Собака рыщетъ.
Шолъ, шолъ,
И во хлеву собаку онъ нашолъ;
Однако не тронулъ ево; да нѣтъ и дива;
Тутъ палки не было; псу далъ мужикъ покой;
Не льзя ударити безъ рукавицъ рукой;
Приказная была собака шелудива.
XLII.
Турецкой выборъ жены.
Хотѣлъ имѣть женой дѣвицу непорочну,
Какой то Туркъ, и во законѣ точну,
Такую, чтобъ она
Не знала и любви, не знала и вииа.
Турчанки пьютъ вино, да только очень тайно:
А ето и въ любви бываетъ обычайно.
Понравилась ему одна;
Онъ взялъ ее къ допросу.
Жена,
Котора пьетъ вино, хотя и не до дна,
Не надобна ему: не подноси и къ носу,
Бутылки и простой.
Приводитъ онъ ее ко перьвому допросу,
И хочетъ показать бутылку дѣвкѣ той.
Бутылки въ домѣ нѣтъ; онъ думаетъ: постой!
Извѣдать ето я умѣю:
Я въ домѣ пузырьокъ имѣю;
Хотя въ стаканъ войдетъ такихъ бутылки три:
И кажетъ дѣвушкѣ онъ етотъ пузырьочикъ,
Ей ето говоря: сударушка, дружочикъ,
Пожалуй ты глаза протри
& 
| |
| Просмотров: 436 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры