| Главная » Книги |
Сумароков Александр Петрович - Притчи и сатиры, Страница 16
Сумароков Александр Петрович - Притчи и сатиры
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
bsp; А общ³й трудъ ко щаст³ю дорога.
Послушайте, какой былъ нѣкогда совѣтъ!
Сказала голова желудку: ты, мой свѣтъ,
Изрядно работаешъ:
Мы мучимся, а ты глотаешъ.
Что мы ни накопимъ; стремишся ты прибрать,
И наши добычи стараешся сожрать.
Какой бояринъ ты, чтобъ мы тебѣ служили?
Всѣ члѣны, весь совѣтъ желудку извѣщалъ:
Мы твердо положили,
Чтобъ, такъ какъ ты живешъ, и мы покойно жили.
Но что послѣдуетъ? желудокъ истощалъ,
И въ гробъ пошелъ: при ево особѣ,
Увянувъ купно съ нимъ подобно какъ трава,
Всѣ члѣны, и сама безмозгла голова,
Покоятся во гробѣ.
ХХV².
Рыбакъ и рыбка.
Попалось рыбаку, на рыбной ловлѣ, въ руки,
Изъ нѣвода полщуки.
Однако рыбы часть не такова;
У етова куска и хвостъ и голова;
Такъ ето штучка,
А именно была не щука то, да щучка.
Была гораздо молода;
Однако въ нѣвода
Pаходитъ и щенокъ, да только лишъ не сучей,
Но жителей воды, а здѣсь попался щучей.
Рыбакъ былъ простъ, или сказать ясняй, рыбакъ
Былъ нѣкакой дуракъ.
Щучонка бросилъ въ воду,
И говорилъ онъ такъ:
Къ предбудущему году,
Роcти и вырости, а я тебѣ явлю,
Что я прямой рыбакъ, и щукъ большихъ ловлю.
А я скажу: большая въ небѣ птица,
Похуже нежели въ рукѣ синица.
XVII.
Мужнкъ и Блоха.
Мы часто ето примѣчаемъ,
Что дерзко божеству скучаемъ,
Судьбу винимъ,
И мнимъ
Искати полнаго блаженства,
Среди несовершенства,
Какъ будто слабому удобно естеству,
Быть равнымъ божеству.
Тѣмъ, кое сущеетво и временно и тлѣнно,
Блаженство полное не можетъ быти плѣнно,
Хотя существовать намъ Богъ опредѣлилъ,
И много своего намъ щастья удѣлилъ.
Кричитъ мужикъ, къ Олимпу, велегласно,
И преужасно,
Какъ будто свѣтъ
Падетъ.
О чемъ, на высоту, ужасный гласъ бросаетъ?
Блоха ево кусаетъ.
Кричалъ, изъ кожи лѣзъ:
О сильный Геркулесъ!
Довольно ты себя прославилъ:
Но, ахъ! почто с³ю злу гидру ты оставилъ?
Мужикъ, не лучше ли молчать,
А не кричать,
И въ едакой бѣдѣ Олимпу не скучать?
XXVIII.
Заяцъ.
Толкнулъ какой то льва рогами звѣрь:
За то скотинѣ всей рогатой,
Нещаст³е тепѣрь,
И ссылка платой.
Въ приказъ
Пришелъ о томъ указъ.
Готовъ осмотръ, и высылка готова.
Ступай, не говори ни слова,
И понесите вонъ отсель тѣла,
Рога и души.
Великой зайцу страхъ та ссылка навела;
Рогами мнитъ почтутъ въ приказѣ зайчьи уши.
До зайца тотъ указъ ни въ чемъ не надлежитъ;
Однако онъ какъ тѣ подобно прочь бѣжитъ.
Страхъ зайца побѣждаетъ:
А заяцъ разсуждаетъ:
Подьяч³й лютъ,
Подьяч³й плутъ:
Подьяческ³я души,
Легко пожалуютъ, въ рога больш³я уши:
А ежели судьи и судъ
Меня оправятъ;
Такъ, справки, выписки одни меня задавятъ.
XXIX.
Рѣка и Лужа.
Въ какой то нѣкогда странѣ,
Пресильная востала буря:
Отъ вѣтра, отъ дождя проѣзж³й очи щуря,
И отъ воровъ бѣжа, приѣхалъ на конѣ,
Къ великой лужѣ,
И думаетъ, рѣка сто кратъ та моря хуже.
Такой былъ шумъ:
У всадника смутился умъ;
Передолбомъ рѣка, а за спиною воры;
Потребны мысли скоры,
И самы кратки зборы,
Рѣку переплывать,
Когда не хочетъ онъ въ послѣдн³е зѣвать.
Не плылъ ни конь, ни онъ, и ѣхалъ онъ исправно,
Рѣка
Не глубока,
И родилась не давно.
Настала тишина опять,
А воры отъ нево не отстаютъ на пядь.
Къ прямой приѣхалъ онъ рѣкѣ и ко глубокой;
Но бури нѣтъ жестокой,
И никакой; вода тиха;
Проѣзж³й говоритъ: ты рѣчка не лиха;
Безъ трепета въ тебя я, рѣченька, бросаюсь,
И безъ препятств³я спасаюсь:
Что ты, что чистой лугъ, мнѣ ето все одно;
Но всадникъ мой пошелъ и съ лошадью на дно.
Отъ тихости ни кто злодѣйств³я не труситъ:
Которой лаетъ песъ, не скоро тотъ укуситъ.
XXX.
Ворона и Лисица.
Ворона сыромъ овладѣла,
Ворона добычью воронья ремесла,
Куcочикъ сыру унtсла,
И на дубу сидѣла,
Во рту ево державъ,
Ни крошечки еще ево не поклевавъ.
Лисица скалитъ зубы,
И разѣваетъ губы,
Со умилен³емъ взираючи на сыръ,
И говоритъ: веcь миръ
Тебя ворона хвалитъ:
Я чаю что тебя не много то печалитъ:
И подлинно то такъ;
Являетъ то твой зракъ.
Прекрасная то птица
Я прямо говорю, какъ добрая лиеица:
Как³я ноженьки! какой ноcокъ!
Как³я перушки! Да ты жъ еще пѣвица:
Мнѣ сказано, ты пѣть велика мастерица.
Раcкрыла дура ротъ, упалъ кусокъ.
Лиcица говоритъ: проcти сестрица,
И помни, матка, то, каковъ у дѣсти сокъ.
XXXI.
Есопъ и Кощунъ.
Есоповъ господинъ гостей когда то ждалъ
На ужину къ себѣ: приказъ Есопу далъ,
Чтобъ было кушанье поранѣе готово,
И столъ великъ.
Есопъ обыкъ
Внимать и исполнять госродско слово.
И отвѣчалъ ему: исполню, государь:
И взявъ фонарь,
Бѣжалъ, сыскать огня, колико стало мочно
Не дожидая ночи.
Свѣчу зажегъ,
Обратно бѣгъ:
Кощунъ ему попался,
И въ смѣхѣ утопался,
Какъ рыба въ немъ купался,
И говорилъ: ослу ты знать родня
Куда съ свѣчей бѣжитъ среди бѣлова, ты, дня
На дерзку отвѣчалъ Есопъ ту рѣчь упрека:
БѢгу сыскати человѣка.
А я отвѣтствую: кощунъ. не путай вракъ,
Коль дѣла ты не знаешъ,
На что съ упреками о томъ напоминаешъ.
Есопъ уменъ, а ты дуракъ.
ХХХII.
Львица и Лисица./
Хотя бъ трудился весь ты вѣкъ,
Не знавъ отдыха ни предѣла,
Большой не будетъ человѣкъ,
Безъ важнаго ты дѣла.
Не величайтеся трудами никогда:
Но славою труда.
Втвердила спесь лисицѣ:
Сказати львицѣ,
Превозношу себя:
Полутче я тсбя,
&n 
| |
| Просмотров: 463 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры