| Главная » Книги |
Сумароков Александр Петрович - Притчи и сатиры, Страница 20
Сумароков Александр Петрович - Притчи и сатиры
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
align="justify"> Жестокой вѣтръ, жесточе какъ палачъ;
Спаслись однако тутъ, ученой и богачъ.
Ученой разжился, богатой въ горѣ.
Наука въ головѣ, богатство въ морѣ.
LXIV.
Меналькъ и Палемонъ.
Меналькъ и Палемонъ пасли стада въ долинѣ,
Не зная что любовь;
Не загорѣлась ихъ еще сей страстью кровь,
И думали они лишъ только о скотинѣ.
Исмена близко тутъ своихъ овецъ пасла,
И въ сѣть любовную Меналька занесла.
Горитъ, печалится, горитъ Меналькъ и страждетъ:
Не столько, въ жарк³й день скотина пити жаждетъ,
Какъ страстью жаждетъ онъ.
Уже ево овецъ лелеитъ Палемонъ;
Меналькъ о стадѣ не печется;
По всякой часъ къ Исменѣ мчется,
Былъ долженъ узы онъ молчанья разорвать,
Любовь открыть, и что любовь, истолковать.
Колико говоритъ любовна страсть приятна,
Когда серца къ утѣхѣ распалитъ,
Толико горестна, когда она развратна:
Меня ни что не веселитъ:
Страдаю при тебѣ, терзаюся заочно:
А естьли взглянешъ ты, когда,
Приятно на меня, хотя и ненарочно,
Отъ радости, тогда,
Я внѣ себя бываю,
И все на свѣтѣ забываю,
Но вдругъ пускаю стонъ,
Что то пустой былъ сонъ.
И только гдѣ твои ступали ноги,
Мнѣ милы тѣ драгая и дороги.
Ты мнѣ
Всеночно видишся во сиѣ.
Я часто мысл³ю тебя милую,
И сладостно горю,
Съ тобою говорю,
Тебя цалую.
Молчи коль то любовь; во злую
Вошла уже я страсть.
О лютая напасть!
Я чувствую страсть ону.
Меналькъ! я ето все имѣю къ Палемону.
Сей учитъ, насъ,
Расказъ,
Чтобъ мы поменше врали,
И не наладивъ струнъ на скрыпкѣ не играли.
LXV.
Угадчикъ.
Отъ лютаго судьи не можно зберечись.
И тщетно бѣдному о томъ печись;
Не будетъ никогда конецъ ему успѣшенъ.
Страшняе дьявола неправедной судья,
Покамѣсть не повѣшенъ.
Объ етомъ басенка моя.
Такое было дѣло:
Угадчикъ осужденъ,
Открыть угадку зрѣло,
А ежели не такъ, умрети принужденъ.
Угадчикъ передъ судъ пришелъ, безъ страха, смѣло,
И думаетъ: за то мнѣ смерти не видать;
О чемъ помышлю я, удобно отгадать.
Судья послѣдуя злодѣйскому уставу,
Имѣвъ людей казнить великую забаву,
Взялъ ласточку въ кудакъ, и вотъ ево слова:
Скажи мнѣ, ласточка мертва, или жива:
А думаетъ онъ такъ, когда тотъ мертва скажетъ;
Такъ живу онъ ее угадчику покажетъ:
А ежели, живой, угадчикъ объявитъ;
Такъ онъ ее въ рукѣ сожметъ и умертвитъ.
Угадчикъ отвѣчалъ: жива ль она, иль мертва,
Ты лютый человѣкъ, а я злой смерти жертва.
LXVI.
Ослова кожа.
Былъ оселъ, и всякой день
Отъ хозяевъ былъ онъ битъ, часто погоняли,
Подъ бременемъ за лѣнь,
Всякой часъ они ему палкою пѣняли.
Умеръ сей нещастный звѣрь,
Окончалъ онъ бѣдну жизнь и труды несносны:
Успокоился теперь;
Но хозяева ему и по смерти злосны,
И не помня прежнихъ ранъ,
Какъ бивали по спинѣ, въ голову и въ рожу,
Продали на барабанъ,
Доброва работника, за работу кожу.
Пересѣкся вѣкъ вотщѣ,
Чтобъ избавиться ослу, палокъ и убоя:
И по смерти бьютъ еще,
Часто палками ево, посреди покоя.
Отлучася суеты,
Естьли бъ чувствовалъ ты боль; въ злой бы въ вѣкъ былъ долѣ;
Преблагополученъ ты,
Что не чувствуешъ оселъ ты побоевъ болѣ.
Всѣхъ минется тварей вѣкъ:
Что родится, то животъ смертью заключаетъ;
Будь доволенъ человѣкъ,
Что твои конечно смерть суеты скончаетъ.
LXVII.
Стреказа.
Въ зимнѣ время, подаянья
Проситъ жалко стреказа,
И заплаканны глаза,
Тяжкова ея страданья,
Представляютъ видъ.
Муравейникъ посѣщаетъ,
Люту горесть извѣщаетъ,
Говоритъ:
Стражду;
Сжалься, сжалься муравѣй,
Ты надъ бѣдностью моей,
Утоли мой алчъ и жажду!
Разны муки я терплю:
Голодъ,
Холодъ;
День таскаюсь, ночь не сплю.
Въ чемъ трудилася ты въ лѣто?
Я скажу тебѣ и ето:
Я вспѣвала день и ночь.
Коль такое ваше племя;
Такъ лети отсель ты прочь;
Поплясати время.
LXVIII.
Мореплаватели.
Встала буря, вѣтры дуютъ,
Тучи помрачили свѣтъ,
Воды, разьярясь, волнуютъ,
Море плещетъ и реветъ.
*
Корабельщики стонаютъ,
И въ отчаяньи кричатъ:
Что зачать они не знаютъ:
Мачты ломятся, трещатъ.
*
Вдругъ настала перемѣна,
Возвратилась тишина,
Скрылася сѣдая пѣна:
Усмирѣла глубина.
*
Зря желан³я успѣхи,
Страхъ и горесть погубя,
Мореплавцы средь утѣхи,
Отъ веселья внѣ себя.
*
Научимся симъ ненастьемъ,
Внѣ себя не быть когда;
Въ жизни щастье со нещастьемъ
Премѣняется всегда.
Конецъ ²² Книги. ПРИТЧИ. КНИГА ТРЕТ²Я. I.
Сатиръ и гнусныя Люди.
Сквозь темную предъ окомъ тучу,
Взгляни читатель ты
На свѣтски суе т ы!
Увидишъ общаго дурачества ты кучу;
Однако, для ради спокойства своево,
Пожалуй, никогда, не шевели ево;
Основанна с³я надъ страшнымъ куча адомъ,
Наполненна различнымъ гадомъ,
Покрыта ядомъ.
Съ великимъ пастухи въ долинѣ были стадомъ.
Когда?
Не думай, что тогда,
Когда, для человѣка,
Текли часы златова вѣка,
Когда еще наукъ премудрость не ввела,
И въ свѣтѣ истинна безъ школъ еще цвѣла,
Какъ не былъ чинъ еще достоинства свидѣтель,
Но добродѣтель:
И словомъ я скажу, вотъ ето наконецъ:
Реченны пастухи вчера пасли овецъ.
По всякой день у нихъ была тревога всяка:
Вздоръ, пьянство, шумъ и драка,
И словомъ такъ:
Изъ паства здѣлали они себѣ кабакъ:
Во глодку,
И въ брюхо, и въ бока,
На мѣсто молока,
Цѣдили водку,
И не жалѣлъ ни кто, ни зубъ, ни кулака,
Кабашной нектаръ сей имѣючи лѣкарствомъ,
А бѣшеную жизнь имѣвъ небеснымъ царствомъ.
Отъ водки голова болитъ;
Но водка сердце веселитъ:
Молошное питье не диво;
Ево хмельняй и пиво;
Какое жъ имъ питье и пить,
Коль водки не купить?
А деньги для чево инова имъ копить?
Въ лѣсу надъ доломъ симъ Сатиръ жилъ очень близко,
И твар³ю ихъ онъ презрѣнною считалъ,
Что низки такъ они, живутъ колико низко.
Всегда онъ видѣлъ ихъ, всегда и хахоталъ,
Что нѣтъ ни чести тутъ, ни разума, ни мира.
Поймали пастухи Сатира,
И бьютъ сево,
Безъ милосерд³я, невинна Демокрита.
Не видитъ помощи Сатиръ ни отъ ково.
Однако Панъ пришелъ спасти Сатира бита:
Сатира отнялъ онъ, и говорилъ имъ Панъ:
За что подѣлали ему вы стодько ранъ?
Напредки меньше пѣйте;
| |
| Просмотров: 461 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры