Главная » Книги

Вяземский Петр Андреевич - Стихотворения, Страница 54

Вяземский Петр Андреевич - Стихотворения



align="justify">   Ты друзей к поминкам сытным
  
  
   Созвал за посмертный стол.
  
  
   Исполать тебе, дружище,
  
  
   Не поддался ты судьбе,
  
  
   И в душах и на кладбище
  
  
   Память вечная тебе!
  
  
  
  
  <ГОГОЛЬ>
  
  
   Ты, загадкой своенравной
  
  
   Промелькнувший на земле,
  
  
   Пересмешник наш забавный
  
  
   С думой скорби на челе.
  
  
   Гамлет наш! Смесь слез и смеха,
  
  
   Внешний смех и тайный плач,
  
  
   Ты, несчастный от успеха,
  
  
   Как другой от неудач.
  
  
   Обожатель и страдалец
  
  
   Славы ласковой к тебе,
  
  
   Жизни труженик, скиталец
  
  
   С бурей внутренней в борьбе!
  
  
   Духом схимник сокрушенный,
  
  
   А пером Аристофан,
  
  
   Врач и бич ожесточенный
  
  
   Наших немощей и ран.
  
  
   Но к друзьям, но к скорбным братьям
  
  
   Полный нежной теплоты!
  
  
   Ум, открытый всем понятьям,
  
  
   Всем залетным снам мечты.
  
  
   Жрец искусству посвященный,
  
  
   Жрец высокого всего,
  
  
   Так внезапно похищенный
  
  
   От служенья своего!
  
  
   В нем еще созданья зрели:
  
  
   Смерть созреть им не дала!
  
  
   Не достигнувшая цели
  
  
   Пала смелая стрела.
  
  
   Тенью смертного покрова
  
  
   Дум затмилась красота:
  
  
   Окончательного слова
  
  
   Не промолвили уста.
  
  
   Жизнь твоя была загадкой,
  
  
   Нам загадкой смерть твоя,
  
  
   Но успел ты, в жизни краткой,
  
  
   Дар и подвиг бытия
  
  
   Оправдать трудом и жертвой.
  
  
   Не щадя духовных сил,
  
  
   В суетах, в их почве мертвой
  
  
   Ты таланта не зарыл.
  
  
   Не алкал ты славы ложной,
  
  
   Не вымаливал похвал -
  
  
   Думой скорбной и тревожной
  
  
   Высшей цели ты искал.
  
  
   И порокам и нечестью
  
  
   Обличительным пером
  
  
   Был ты карой, грозной местью
  
  
   Пред общественным судом.
  
  
   Теплым словом убежденья
  
  
   Пробуждал ты мудрый страх,
  
  
   Святость слез и умиленье
  
  
   В обленившихся душах.
  
  
   Не погибнет - верной мздою
  
  
   Плод воздаст в урочный час,
  
  
   Добрый сеятель, тобою
  
  
   Семя брошенное в нас.
  
  
  
   <ЖУКОВСКИЙ>
  
  
   Ты, наш лебедь величавый,
  
  
   Утро, полдень и закат
  
  
   Совершивший в блеске славы,
  
  
   Лучший друг и старший брат!
  
  
   Ты, Карамзина наследник,
  
  
   Тот же отрок и мудрец,
  
  
   Речью - блага проповедник,
  
  
   Жизнью - блага образец.
  
  
   Арзамасская Светлана
  
  
   И прозваньем и душой,
  
  
   Средь волнений, средь тумана...
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   Горний луч, златая лира,
  
  
   Дабы дух наш не угас,
  
  
   С ликов ангельского мира
  
  
   Долетевшие до нас.
  
  
  
  
  <ДЕЛЬВИГ>
  
  
   Роз и лилий белоснежных
  
  
   Ты не много вплел в венок,
  
  
   И не много звуков нежных
  
  
   Ты из лирных струн извлек.
  
  
   Но тем песням сладкогласным
  
  
   Отголосок в сердце есть,
  
  
   Но цветам твоим прекрасным
  
  
   В тьме забвенья не отцвесть.
  
  
   Если б ты в странах Эллады
  
  
   К жизни призван был судьбой,
  
  
   Поэтической плеяды...
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   Под лазурным небосклоном
  
  
   В царстве солнца и мечты,
  
  
   С стариком Анакреоном,
  
  
   С Феокритом пел бы ты.
  
  
   Но не знал ты этой неги,
  
  
   И младенца колыбель
  
  
   Засыпали белы снеги
  
  
   И баюкала метель.
  
  
   В наши северные ночи,
  
  
   Где, под мраком зимних туч,
  
  
   Молодых красавиц очи
  
  
   Заменяют солнца луч,
  
  
   Ты, назло природе гневной,
  
  
   Посиделкам юных дев
  
  
   Посвящал свой задушевный,
  
  
   Заунывный свой напев.
  
  
   Песнь из уст красавиц льется,
  
  
   Дружно вторят ей сердца,
  
  
   И над ними тайно вьется
  
  
   Тень любимого певца.
  
  
  
  <АЛЕКСЕЙ ПЕРОВСКИЙ>
  
  
   Мой товарищ, спутник милый,
  
  
   На младом рассвете дня,
  
  
   С кем испытывал я силы
  
  
   Жизни новой для меня.
  
  
   Как-то, встречею случайной,
  
  
   Мы столкнулись в добрый час,
  
  
   И сочувствий связью тайной
  
  
   Породнились души в нас.
  
  
   Мы с тобою обновили
  
  
   Свежих радостей венок,
  
  
   Вместе вплавь мы переплыли
  
  
   Быстрой младости поток.
  
  
   Время младости и счастья,
  
  
   Лучезарная пора,
  
  
   День без теней, без ненастья,
  
  
   День без завтра и вчера!
  
  
   Миг один, но всеобъятный,
  
  
   Миг чудесный, сердца май!
  
  
   Ты улыбкой благодатной
  
  
   Претворяешь землю в рай.
  
  
   Не зерцало ль мир наш внешний
  
  
   Мира внутреннего в нас?
  
  
   Мир цветет, пока день вешний
  
  
   В сердце нашем не погас.
  
  
   Но затмится ль? мир остынет,
  
  
   Все впадет в глубокий сон,
  
  
   И рассудок тень накинет
  
  
   На холодный небосклон.
  
  
   Без оглядки и волненья
  
  
   Тратим зрелые года,
  
  
   Время строгого мышленья
  
  
   И заботы и труда.
  
  
   Но дни юности крылатой
  
  
   Оставляют грустный след?
  
  
   Мы скорбим над их утратой
  
  
   И средь счастья и средь бед.
  
  
   И под холодом суровым
  
  
   Увядающих годов,
  
  
   Чуждых обольщеньям новым,
  
  
   Чуждых блеску милых слов.
  
  
   Призрак их еще волнует:
  
  
   Возвращаясь к дням былым,
  
  
   Сердце поет и тоскует
  
  
   По тревогам молодым.
  
  
   Берега студеной Камы,
  
  
   Оживая предо мной,
  
  
   Выступают как из рамы
  
  
   С их бесцветной наготой.
  
  
   Свод небес свинцово-темный,
  
  
   Область вьюг и непогод,
  
  
   Город тихий, город скромный,
  
  
   В царство злата бедный вход!
  
  
   Равнодушьем хладным света
  
  
   (Лавр - обманчивая цель!)
  
  
   Позабытого поэта
  
  
   Мерзлякова колыбель,
  
  
   Пермь с радушием и лаской
  
  
   Встретит нас, младых гостей,
  
  
   Чудной песнью, чудной сказкой,
  
  
   В блеске радужных лучей.
  
  
   Там зарницей скоротечной
  
  
   Развивались наши дни,
  
  
   И на памяти сердечной
  
  
   Отпечатались они.
  
  
   С той порою златокрылой,
  
  
   С той железной стороной
  
  
   Неразрывно, друг мой милый,
  
  
   Сочетался образ твой.
  
  
   Тайных чувств моих наперсник,
  
  
   Часто колкий судия!
  
  
   По летам я был твой сверстник,
  
  
   А по разуму - дитя.
  
  
   Странствий сердца Одиссею
  
  
   Там я начал при тебе,
  
  
   Там нашел свою Цирцею
  
  
   И поддался ворожбе.
  
  
   Пермь, Казань, преданий тайных
  
  
   Сердцу памятник живой,
  
  
   Встреч сердечных, бурь случайных,
  
  
   Так легко игравших мной,
  
  
   Вы свидетелями были,
  
  
   В вас - и помните ли вы? -
  
  
   Я моей сердечной были
  
  
   Издал первые главы.
  
  
   И пока богиням Камы,
  
  
   Волги, Клязьмы и Оки
  
  
   Воздвигал я фимиамы
  
  
   И к ногам бросал венки,
  
  
   Охраняя ум свой здравый
  
  
   От припадков сродных мне,
  
  
   Лиц, обычаи и нравы
  
  
   Ты следил наедине.
  
  
   Вопрошал ты быт губернии,
  
  
   Их причуды, суеты,
  
  
   И умел из этих терний
  
  
   Вызвать свежие цветы.
  
  
   И тебе и нам в то время
  
  
   Тайной всем был твой удел;
  
  
   Но уже таилось семя,
  
  
   Но в тебе художник зрел.
  
  
   И призванию послушный
  
  
   Карандаш твой изучал
  
  
   Монастырки простодушной
  
  
   Миловидный идеал.
  
  
  
  
  <ПУШКИН>
  
  
   Поэтической дружины
  
  
   Смелый вождь и исполин!
  
  
   С детства твой полет орлиный
  
  
   Достигал крутых вершин.
  
  
   Помню я младую братью,
  
  
   Милый цвет грядущих дней:
  
  
   Отрок с огненной печатью,
  
  
   С тайным заревом лучей
  
  
   Вдохновенья и призванья
  
  
   На пророческом челе,
  
  
   Полном думы и мечтанья
  
  
   Крыльев наших на земле.
  
  
   Вещий отрок! отрок славы,
  
  
   Отделившись от других,
  
  
   Хладно смотрит на забавы
  
  
   Шумных сверстников своих.
  
  
   Но гроза зажжет ли блеском
  
  
   Почерневший неба свод,
  
  
   Волны ль однозвучным плеском
  
  
   Пробудятся в лоне вод;
  
  
   Ветром тронутый, тоскуя
  
  
   Запоет ли темный лес,
  
  
   Как Мемнонова статуя
  
  
   Под златым лучом небес;
  
  
   За ветвистою палаткой
  
  
   Соловей ли в тьме ночной,
  
  
   С свежей негой, с грустию сладкой,
  
  
   Изливает говор свой;
  
  
   Взор красавицы ль случайно
  
  
   Нежно проскользнет на нем, -
  
  
   Сердце разгорится тайно
  
  
   Преждевременным огнем;
  
  
   Чуткий отрок затрепещет,
  
  
   Молча сердце даст ответ,
  
  
   И в младых глазах заблещет
  
  
   Поэтический рассвет.
  
  
   Там, где Царскосельских сеней
  
  
   Сумрак манит в знойный день,
  
  
   Где над роем славных теней
  
  
   Вьется царственная тень;
  
  
   Где владычица полмира
  
  
   И владычица сердец,
  
  
   Притаив на лоне мира
  
  
   Ослепительный венец,
  
  
   Отрешась от пышной скуки
  
  
   И тщеславья не любя,
  
  
   Ум, искусства и науки
  
  
   Угощала у себя;
  
  
   Где являлась не царицей
  
  
   Пред восторженным певцом,
  
  
   А бессмертною Фелицей
  
  
   И державным мудрецом.
  
  
   Где в местах, любимых ею,
  
  
   Память так о ней жива
  
  
   И дней славных эпопею
  
  
   Внукам предает молва,
  
  
   Там таинственные громы,
  
  
   Словно битв далеких гул,
  
  
   Повторяют нам знакомый
  
  
   Оклик: Чесма и Кагул!
  
  
   Той эпохи величавой
  
  
   Блеск еще там не потух,
  
  
   И поэзией и славой
  
  
   Все питало юный дух.
  
  
   Там поэт в родной стихии
  
  
   Стих златой свой закалил,
  
  
   И для славы и России
  
  
   Он расцвел в избытке сил.
  
  
   Век блестящий, переживший,
  
  
   Переживший сам себя,
  
  
   Взор, от лет полуостывший,
  
  
   Славу юную любя,
  
  
   На преемнике цветущем
  
  
   Старец-Бард остановил,
  
  
   О себе вздохнув, - в грядущем
  
  
   Он певца благословил.
  
  
   Брата обнял в нем Жуковский,
  
  
   И с сочувствием родным,
  
  
   С властью, нежностью отцовской
  
  
   Карамзин следил за ним.
  
  
   Как прекрасно над тобою
  
  
   Утро жизни расцвело;
  
  
   Ранним лавром, взятым с бою,
  
  
   Ты обвил свое чело.
  
  
   Свет холодный, равнодушный
  
  
   Был тобою пробужден,
  
  
   И, волшебнику послушный,
  
  
   За тобой увлекся он.
  
  
   Пред тобой соблазны пели,
  
  
   Уловляя в плен сетей,
  
  
   И в младой груди кипели
  
  
   Страсти Африки твоей.
  
  
   Ты с отвагою безумной
  
  
   Устремился в быстрину,
  
  
   Жизнью бурной, жизнью шумной
  
  
   Ты пробился сквозь волну.
  
  
   Но души не опозорил
  
  
   Бурь житейских мутный вал;
  
  
   За тебя твой гений спорил
  
  
   И святыню отстоял.
  
  
   От паденья, жрец духовный,
  
  
   Дум и творчества залог -
  
  
   Пламень чистый и верховный -
  
  
   Ты в душе своей сберег.
  
  
   Все ясней, все безмятежней
  
  
   Разливался свет в тебе,
  
  
   И все строже, все прилежней,
&n

Другие авторы
  • Радищев Николай Александрович
  • Кутлубицкий Николай Осипович
  • Кронеберг Андрей Иванович
  • Голенищев-Кутузов Павел Иванович
  • Кайзерман Григорий Яковлевич
  • Эдельсон Евгений Николаевич
  • Москвин П.
  • Ширинский-Шихматов Сергей Александрович
  • Теплов В. А.
  • Шрейтерфельд Николай Николаевич
  • Другие произведения
  • Вяземский Петр Андреевич - Разбор "Второго разговора", напечатанного в N 5 "Вестника Европы"
  • Шулятиков Владимир Михайлович - Об О. М. Шулятиковой
  • Лукьянов Иоанн - Материалы Посольского приказа
  • Иловайский Дмитрий Иванович - Краткие очерки русской истории
  • Чарская Лидия Алексеевна - Гимназистки (Рассказы)
  • Дорошевич Влас Михайлович - Мазини
  • Аверченко Аркадий Тимофеевич - Записки театральной крысы
  • Лондон Джек - Женское презрение
  • Ходасевич Владислав Фелицианович - Ходасевич В. Ф.: Биобиблиографическая справка
  • Шатобриан Франсуа Рене - В. П. Балашов. Шатобриан
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 590 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа