. Лозинским (Grêgoire Lozinskij. Le prince Antioch Cantemir, poète franèais. - "Revue des êtudes slaves", t. V. 1925, f. 3 et. 4, p. 238 - 243). Печатается по статье Лозинского. Герцогиня д'Эгийон - приятельница Кантемира. В салоне д'Эгийон собирались выдающиеся деятели французской культуры, группировавшиеся вокруг Монтескье. Вместе с Монтескье она содействовала изданию французского перевода сатир Кантемира. Автор перевода и близкий друг Кантемира Октавиан Гуаско посвятил герцогине д'Эгийон {Посвящение обращено à Madame*** (см. Satyres de monsieur le prince Cantemir. Londres, 1749, p. 3 - 6). О том, что здесь имеется в виду герцогиня д'Эгийон. см. "Lettres familières du Prêsident de Montesquieu à divers amis d'Italie". Rome, 1767, p. 53- 54. Cp. Biographie universelle, t. XVIII, 1817, p. 602.} свой перевод сатир и написанный им биографический очерк о Кантемире. В посвящении Гуаско ссылается на тесную дружбу, связывающую д'Эгийон с русским сатириком. Французская исследовательница М. Эрар, характеризуя отношения Кантемира и д'Эгийон, пишет следующее: "Что касается герцогини д'Эгийон, той, которую называли "доброй герцогиней", "толстой герцогиней", чей ум, по выражению ее подруги м-м дю Деффан, был "так же уродлив, как черты ее лица, и так же бросался в глаза", то она, благодаря своей порывистости, стремительности, своей доброте, более чем-кто либо другой была способна сломить сдержанность Кантемира и весело принять мадригал, которым другая женщина, быть может, и не удовлетворилась бы полностью" (M. Ehrhard. Le prince Cantemir à Paris. Paris, 1938, p. 199 - 200).

  

   СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРИПИСЫВАЕМЫЕ КАНТЕМИРУ

  

   Песня ("Житье - море неспокойно...") (стр. 281). Впервые напечатана Т. Глаголевой (Материалы, стр. 58 - 59). Встречается в различных вариантах во многих списках 30 - 60-х годов XVIII века (например, ГПБ, Q, XIV, 19; ГПБ, Собр. Вяземского, Q, CXXXVIII; БАН, ф. 25, оп. 7, ? 14; ГИМ, 3973 и др.). Печатается по списку ГПБ, Q, XIV, 19 (с исправлениями по тексту других списков). Предположение об авторстве Кантемира впервые высказала Т. Глаголева в названной статье.

   Стихи на желающих чести при дворе (стр. 282). Впервые опубликовано В. Г. Дружининым в статье "Три неизвестные произведения князя Антиоха Кантемира" (ЖМНП, 1887, кн. 12, стр. 194-204). Печатается с исправлениями явных погрешностей. В статье Дружинина, кроме данного стихотворения, было опубликовано и другое, начинающееся строкой: "Державнейший монарх, твой секретарь трудился". Оба произведения автор статьи приписал Кантемиру, но, как доказал П. Н. Берков, последнее стихотворение представляет русский перевод немецких стихов Ганке и не имеет никакого отношения к русскому сатирику (П. Н. Берков. Из истории русской поэзии первой трети XVIII века. - Сб. "XVIII век", вып. I. М.-Л., 1935, стр. 78). Нельзя считать бесспорно решенным и вопрос о принадлежности сатирику комментируемых здесь стихов. Стилистические и языковые особенности их заставляют серьезно сомневаться в этом.

   "Невелик хотя удел, но живу спокоен..." (стр. 288). Печатается по "Собранию разных песен" М. Д. Чулкова. СПб., 1913, стр. 145-146. Указана А. В. Позднеевым. Приписывается Кантемиру предположительно. По содержанию и общей идее песня близка к VI сатире Кантемира и особенно к стихотворению, заключающему его философские письма ("Почитаю здесь закон, повинуясь правам"). Стихотворение это и песня, кроме того, сходны по особенностям стихосложения. Последнее обстоятельство тем более разительно, что названное стихотворение, как уже указывалось, - единственный образчик силлабо-тонической организации тринадцатисложного стиха в поэзии Кантемира.

   "Света лукавства и беды злые..." (стр. 289). Текст песни сообщен составителю А. В. Позднеевым. Песня известна в шести вариантах. Печатается по списку ГИМ, 3134. По содержанию песня близка к VI сатире и ряду других произведений сатирика. Об авторстве Кантемира говорит и встречающаяся в песне форма "трожды", распространенная в его сочинениях, а также выражение "малым доволен" (ср. ст. 1 сатиры VI: "Тот в сей жизни лишь блажен, кто малым доволен"). Последнее обстоятельство особенно важно. Дело в том, что VI сатира могла стать известной в России не ранее 1743 г., когда Кантемир прислал из Парижа предсмертный сборник своих сочинений. Между тем данная песня встречается в списках, относящихся к более раннему времени. Это исключает возможность использования кантемировского оборота кем-либо из его подражателей (если допустить, что сходство вызвано подражанием VI сатире).

  

  

ПЕРЕВОДЫ

ИЗ АНАКРЕОНТА

   Впервые полностью - изд. Ефремова. Кантемир перевел 55 песен, приписывавшихся вплоть до XVIII века древнегреческому поэту Анакреонту (VI век до н. э.). Как установлено было впоследствии, песни эти в действительности принадлежат не самому Анакреонту, а его последователям и подражателям позднеантичной эпохи. Кантемир не мог еще этого знать и полагал, что переводит подлинные произведения древнегреческого поэта. В предисловии к книге своих переводов Кантемир писал: "...общее о Анакреонте доброе мнение побудило меня сообщить его и нашему народу через русский перевод. Старался я в сем труде сколь можно ближе его простоте следовать; стихи без рифм употребил, чтоб можно было ближе подлинника держаться". В качестве основного источника Кантемир использовал греческий текст изд. Дасье (M-me Dacier) - одного из лучших комментированных изданий Анакреонта в XVIII веке. В рукописи (ГПБ, Собр. Погодина, ? 2023) книга озаглавлена: "Анакреонта Тиейца песни с греческого переведены и потребными историческими примечаниями изъяснены трудами князя Антиоха Кантемира в Лондоне 1736 г.". Поставленная здесь дата служит, видимо, указанием на начало работы. Судя по ряду данных, перевод был завершен в 1742 г. В марте 1743 г. Кантемир отправил рукописную книгу своих переводов из Анакреонта М. Л. Воронцову с просьбой поднести эту книгу вместе с двумя другими Елизавете Петровне, которой все они были посвящены. Кантемир первым перевел сборник анакреонтических произведений на русский язык. Вслед за ним переводами из этого сборника занимались многие поэты, начиная от Ломоносова вплоть до Пушкина, Мея и других поэтов XIX и XX веков. Впрочем, непосредственного влияния на литературную традицию переводы Кантемира не оказали, так как более столетия оставались неизвестными. В настоящем издании представлены избранные переводы. Текст их выверен по названному выше списку из Собр. Погодина (ГПБ). Ниже приводятся наиболее существенные места из примечаний Кантемира к переводам.

   <Тексты примечаний Кантемира перенесены в сами тексты - В.Л.>

  

ИЗ ГОРАЦИЯ

  

   Впервые полностью - изд. Ефремова. Избранные переводы печатаются по этому изданию, с поправками по списку, хранящемуся в ГПБ. Римский поэт Гораций (Квинт Гораций Флакк; 65 - 8 гг. до н. э.) был одним из любимейших писателей Кантемира.

   "Между всеми древними латинскими стихотворцами, я чаю, Гораций одержит первейшее место", - писал Кантемир, отмечая, что "творения Горация... и через семнадцать веков при всех ученых людях во всех почти народах заслужили себе многое почтение". Гораций привлекал Кантемира многими сторонами своего творчества. Как автор сатир, Гораций, наряду с Ювеналом и Буало, оказал значительное влияние на русского сатирика. Хорошо знал и высоко ценил Кантемир оды римского поэта. Наконец, послания Горация особо привлекли внимание Кантемира, и он взялся за перевод их на русский язык. Мотивируя выбор для перевода именно этих произведений, Кантемир ссылался на то, что послания (или, как он их называет, письма) Горация "больше всех его других сочинений обильны нравоучением". Кантемир перевел 22 письма - всего около 2000 стихов. Все письма снабжены подробным, тщательно выполненным комментарием, свидетельствующим о большой филологической культуре Кантемира, о превосходном знании и тонком понимании творчества римского поэта. Над переводом Кантемир трудился несколько лет. К 1740 г. он закончил перевод 10 писем и в том же году отправил их в Россию, в Академию наук. В 1744 г. перевод этих писем вместе со стиховедческим трактатом Кантемира "Письмо Харитона Макентина" были изданы в одной книге. Перевод всех писем был выполнен, как это указано в заглавии сохранившейся рукописи, в "Париже 1742 году". Полностью перевод увидел свет только в 1867 г. в изд. Ефремова. Свой переводной труд Кантемир посвятил Елизавете Петровне, написав по этому случаю стихотворное посвящение (см. в настоящем издании стр. 277). Переводам было предпослано специальное предисловие (из него выше цитировались суждения Кантемира о Горации и его сочинениях), а также краткое "Житие Квинта Горация Флакка" - едва ли не первый опыт критико-биографического портрета в новой русской литературе. Кантемир стремился как можно ближе держаться оригинала, идя на то, чтобы во многих местах, как он сам говорит, "переводить Горация слово от слова". Последнее делалось с тем расчетом, что переводом будут пользоваться не только читатели, не знающие латыни, но и те, "кои учатся латинскому языку и желают подлинник совершенно выразуметь". Из тех же соображений, "чтоб по близку держаться первоначального", Кантемир перевел письма Горация "на стихи без рифм", т. е. белыми стихами (в своем стиховедческом трактате Кантемир называет их "свободными"). Белые стихи интересовали Кантемира не только с точки зрения их близости к античной версификации (античное стихосложение не знало рифмы), но и по мотивам принципиального характера, имеющим отношение к судьбе русского стихосложения. В европейской стиховедческой литературе времен Кантемира шли горячие споры по поводу того, возможны ли в поэзии нового времени стихи без рифм. Вопреки позиции французских стиховедов, отрицавших такую возможность, Кантемир, ссылаясь на опыт итальянской и английской поэзии, положительно решал этот вопрос. Переводы из Горация (и Анакреонта), кроме своего общекультурного значения, имели значение и специальное: они призваны были практически подтвердить тезис Кантемира о том, "что в сочинении стихов наших можно и без рифмы обойтися". Для разъяснения малопонятных мест текста ниже приводятся отрывки из примечаний Кантемира.

   <Тексты примечаний Кантемира перенесены в сами тексты - В.Л.>

  

ИЗ БУАЛО

  

   Впервые опубликованы Т. Глаголевой (Материалы, стр. 67-85). Известны в единственном списке (ГПБ, Собр. Вяземского, F, CXXIX), по которому печатается в настоящем издании. Явные ошибки исправлены. Интересен состав списка. На вкладных листах отличной от всего списка бумаги помещены отрывки из азбуки Кариона Истомина; открывается список азбуками (калмыкская, армянская, еврейская и др.); далее следует пять сатир Кантемира в первоначальной редакции. За ними - переводы из Буало ("Речь к королю" и первые четыре сатиры), сатира "На Зоила" (в списке она обозначена V сатирой и, видимо, воспринималась переписчиком как перевод сатиры Буало), стихотворение "О жизни спокойной". Заключается список "Экспликацией о совести" Дмитрия Кантемира, обращенной в графу Гавриилу Головкину. На л. 59 (новейшей карандашной пагинации) имеется надпись: "Спис. генваря 14-д. 1746 года". "Этот список, - писала Т. Глаголева, - является для нас одним из наиболее интересных в виду того, что содержит совершенно неизвестные, как переводные, так и оригинальные, произведения, которые непосредственно примыкают к сатирам Кантемира и, очевидно, считались принадлежащими его перу" (Материалы, стр. 4). Приписывая переводы из Буало Кантемиру, Т. Глаголева оговорила, что делает это "предположительно". Но вопрос может быть решен более определенно. Сопоставляя стихи Кантемира, восходящие к Буало, с соответствующими стихами из переводов, обнаруживаем поразительное сходство. Например:

  

   Перевод из Буало

   IV сат., ст. 23 - 26

   К тому ж иной безбожник без

   души, без веры,

   Волю свою чтит в закон, а

   там всё химеры;

   Демона и адский огнь не чает

   имети,

   Мнит старинные басни, чтоб

   боялись дети.

   "Речь королю", ст. 55 - 56

   Но не могу стерпети, кто свыше

   науки

   Рифмы две прибрав, чает

   поймать стихи в руки. Сатиры Кантемира

   III сат., первонач. ред.,

   Ст. 332-336

   Где проклятый безбожник, без

   души, без веры,

   Иже волю за закон вменяет

   без меры,

   Иже духи и адск огнь, в нем же

   злым страдати,

   Басни сказывает быть, чтоб

   робят стращати.

   /// сат., первонач. ред., ст. 112

   Рифмы не могу прибрать,

   как хвалить желаю.1

   {1 Ср. Буало: Je ne puis louer rencontrer une rime. В прямом значении "rencontrer" здесь - "найти", а не "прибрать". Ср. еще:

   Не успел бы он стихов так скоро прибрати,

   Как сия злые нравы может скореняти.

  

   Это ст. 45 - 46 из "Речи к императрице Анне Иоанновне", в примечаниях к которой Кантемир сам указывает на подражание "Речи королю" Буало. Но прямого соответствия с оригиналом и тут нет. "Рифмы прибрать", "стихи прибрать" - специфически кантемировские обороты.}

  

   Ср. также перевод ст. 133 - 134 сатиры I Буало:

  

   А наука печальна, нету места жити,

   Сбита отвсюду, негде главу приклонити

  

   с известными стихами из I сатиры Кантемира (первонач. ред., ст. 153 - 154; окончат, ред., ст. 165-166).

   Это сходство нельзя объяснить тем, что и Кантемир и переводчик (если допустить, что это разные лица) пользовались одним оригиналом. Степень совпадения здесь (особенно в первом примере) превосходит обычное сходство двух самостоятельных переводов одного и того же оригинала. Показателен и следующий факт: в ряде случаев имена, упоминаемые во французском оригинале (например, в I сатире - George, Jaquin), заменены другими, встречающимися в сатирах Кантемира (Фабиус, Тулий). Важно обратить внимание и на своеобразное написание второй части фамилии Буало - "Деспро" (ср. Desprêaux), какое встречается в примечаниях к переводу "Речи королю" и в примечаниях Кантемира к ст. 54 сатиры IV (окончат. ред.). У современников Кантемира обычно было принято написание "Депро" (см. у Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова) или же "Депрео".

   В тех же примечаниях к переводу "Речи королю" (см. ниже, примечание к ст. 4) содержится характеристика Буало, совпадающая с той, которую Кантемир дает французскому сатирику в примечании к ст. 54 сатиры IV (окончат, ред.): "В подражании древних стихотворцев весьма удачлив. Сатиры и письма его, нашего стихотворца лучшая забава и предводители, соравняться могут тем, которыми древность хвастает" (в первонач. ред.: "Сатиры и письма его, если не превосходят всех тех, которыми древность хвастает, подлинно соравняться им могут"). Наконец, характер и структура примечаний переводчика к "Речи королю" весьма близки к примечаниям Кантемира и обнаруживают глубокую филологическую культуру, свойственную русскому сатирику. Все это вместе взятое позволяет заключить, что переводы из Буало принадлежат именно Кантемиру.

   Работа над переводом Буало несомненно относится к раннему периоду творчества Кантемира, по всей вероятности к 1727 - 1729 гг. Перевод остался незавершенным. Кантемир успел перевести только "Речь королю" и четыре первые сатиры Буало, а прокомментировать - и то не до конца - одну только "Речь".

   Приводим сохранившееся начало "Примечания" к "Речи королю":

   <Текст примечаний Кантемира перенесено в сам текст - В.Л.>

  

  

ИЗ ВОЛЬТЕРА

   О двух любвях (стр. 355). "Les deux amours". Впервые - Архив Воронцова (стр. 372). По тексту этой публикации печатается в настоящем издании. Исправлено лишь явно ошибочное чтение стиха 6. В первопечатном тексте было: "...когда там уж веселится". Перевод этот извлечен из письма Кантемира к М. Воронцову от 6/17 октября 1743 г.

  

   ИЗ НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА

  

   <Драматический отрывок> (стр. 356). Впервые - изд. Ефремова, по тексту которого и воспроизводится в настоящем издании. Отрывок записан в календаре Кантемира на 1728 г. на обороте майского листка (от 17 по 30 мая). На этом основании отрывок датируется приблизительно маем - июнем 1728 г. Отрывок представляет собой начало перевода какой-то французской комедии. Об этом говорят имена героев, традиционные для французских комедий XVIII века; французское обозначение: "Acte I". Наконец, поправки, внесенные Кантемиром в текст отрывка, также свидетельствуют о переводном характере последнего. (Поправки см. в изд. Ефремова, т. 2, стр. 347-348.)

  

  

ПРИЛОЖЕНИЯ

САТИРЫ КАНТЕМИРА В ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ РЕДАКЦИИ

  

   До появления изд. 1762 г. сатиры Кантемира распространялись в списках. Рукописные сборники и первое издание значительно разнятся между собой как по составу, так и по тексту. Рукописные сборники включают обычно пять сатир (I - V); в первом издании их восемь; трех последних в списках недостает. Все рукописные сатиры короче соответствующих печатных, причем разница колеблется от десятков стихов до сотен. Весьма существенно разнятся рукописные сатиры от печатных в идейном, стилистическом и языковом отношениях. Отлично и стихосложение: первые написаны обычным силлабическим тринадцатисложником; вторые - тонизированной силлабикой, по правилам, изложенным в "Письме Харитона Макентина". В списках сатиры сопровождаются специальными предисловиями (например, I, II, V); в изд. 1762 г. имеется общее предисловие к сатирам, но нет предисловий к отдельным произведениям. В списках сатиры предваряются "Речью к императрице Анне Иоанновне"; в изд. 1762 г. им предшествует "Словоприношение к императрице Елисавете Первой". Уже эта далеко не полная сравнительная характеристика свидетельствует о том, что рукописные сборники содержат особую редакцию сатирического цикла Кантемира. После выхода изд. 1762 г. рукописная традиция вскоре угасла, и в течение столетия о ней почти ничего не было известно. Только в 1858 г. А. Н. Афанасьев опубликовал (БЗ, 1858, т. 1, стр. 592 - 603) отрывки из рукописного цикла сатир, а в 1867 г. этот цикл был впервые полностью воспроизведен в изд. Ефремова. По почину Афанасьева, закрепленному в изд. Ефремова, текст рукописного цикла стали именовать первоначальной редакцией сатир. С тех пор и до настоящего времени принято считать, что первые пять сатир имели две редакции текста: первоначальную и окончательную (известную уже давно по печатным изданиям). Однако более детальное изучение рукописного наследия Кантемира свидетельствует о том, что творческая история и история текста сатир является более сложной, чем это обычно изображается в литературе. Составителю настоящего издания удалось обнаружить уникальный список (БАН. ф. 1, оп. 1, ? 22), содержащий одну только I сатиру, текст которой несомненно предшествует по времени так называемой "первоначальной" редакции, и притом существенно отличается от последней. Имеются убедительные доказательства, что существовал и более ранний текст II сатиры, также отличавшийся от "первоначальной" редакции, но до нас не дошедший. Из всего этого явствует, что редакция, представленная рукописным циклом пяти сатир, не отражает первоначального их состояния, а является результатом переработки более раннего текста (по крайней мере первых двух сатир), итогом определенного этапа творческой работы Кантемира, завершившегося в конце 1731 г. (Чтобы не вносить разнобой в установившиеся наименования, мы сохраняем за текстом рукописного цикла название первоначальной редакции.) Оказывается также, что между "первоначальной" и окончательной редакциями были еще две посредствующие редакции сатир. Текст этих редакций не сохранился полностью. Судить о них можно по уцелевшим отрывкам, хранящимся среди автографов Кантемира в ГПБ. Как удалось установить, эти отрывки восходят к рукописи, представленной П. А. Курбатовым в 1811 г в Общество любителей российской словесности при Московском университете (почему и названа в настоящем издании Курбатовской рукописью). Т. Глаголева, исследовав известные ей отрывки I, II и V сатир, заключила, что "весь текст сатир представляет собой сочетание первоначальной и окончательной редакций" (Материалы, стр.7). Анализ дополнительных материалов (например, вновь обнаруженного отрывка III сатиры и др.) привел составителя к выводу, что указанные отрывки содержат не одну, как думала Т. Глаголева, а две промежуточные редакции сатир: первая датируется октябрем - ноябрем 1740 г.; вторая - началом 1742 г.

   По сравнению с "первоначальной" редакцией в обеих посредствующих редакциях Курбатовской рукописи сатирические обличения приняли более острый характер, критика социальных пороков стала более глубокой и резкой, хотя и не достигла той силы и глубины, как в окончательном тексте. Выявленные три новые редакции сатир - самая ранняя и две промежуточные - дают возможность более полно и детально представить творческую историю сатир и тем самым более конкретно проследить идейно-художественную эволюцию сатирика. Здесь печатается лишь "первоначальная" редакция пяти сатир. Эта редакция, созданная десятью годами ранее окончательной, имеет самостоятельное идейно-художественное значение. Кроме того, следует учесть, что и при жизни Кантемира и почти два десятилетия после его смерти сатиры были известны лишь по тексту рукописного цикла, т. е. в "первоначальной" редакции. Именно в этой редакции (а не в окончательной, лежавшей под спудом до 1762 г.) они оказали непосредственное влияние на современников автора, на литературу и литературный язык. Все это придает так называемой "первоначальной" редакции важное историко-литературное значение и определяет необходимость ее воспроизведения в настоящем издании.

   При подготовке текста "первоначальной" редакции к печати встречаются значительные трудности. До нас дошло множество списков этой редакции. Но среди них не сохранилось автографов Кантемира, и нельзя с достоверностью выделить авторизованные списки. В этих условиях весьма сложно установить аутентичный текст. В изд. Ефремова за основу текста взяты списки ГПБ (Q, XIV, 6 и F, XIV, 8). Они действительно относятся к числу наиболее авторитетных. Однако текст их нуждается в исправлениях на основании других списков. В настоящем издании для сверки текстов были использованы, кроме названных двух списков, и другие (например, ГПБ: F, XIV, 3; F, XIV, 70: Q,XIV, 5: Q, XIV,22; Собр. Вяземского, F, CXXIX: Соф. ? 1563: СПб. Д. А.. ? 233. ИРЛИ: Р. II, оп. 1. ? 128; Р. II. оп. 1, ? 130; Р. II, оп. 1, ? 133. БАН: ф. 1, оп. 1, ? 22; и др.). Авторские "Изъяснения" к "первоначальной" редакции сатир приводятся ниже, в наиболее существенных отрывках, отсутствующих или переработанных в примечаниях к окончательной редакции. При сравнении примечаний обеих редакций особенно заметны изменения, происшедшие в мировоззрении Кантемира.

   <Тексты примечаний Кантемира перенесены в сами тексты - В.Л.>

  

  

ПИСЬМО ХАРИТОНА МАКЕНТИНА К ПРИЯТЕЛЮ О СЛОЖЕНИИ

СТИХОВ РУССКИХ

  

   Впервые, вместе с переводом десяти посланий Горация, - в книге: "Квинта Горация Флакка десять писем первой книги. Переведены с латинских стихов на русские и с примечаниями изъяснены от знатного некоторого охотника до стихотворства с приобщенным при том письмом о сложении русских стихов. В Санкт-Петербурге при имп. Академии наук 1744 года". В настоящем издании исправлены многочисленные опечатки на основании авторизованного списка, хранящегося в ИРЛИ (Р. II, оп. 1, ? 135). В списке два заглавия: на первом титульном листе - "Письмо Харитона Макентина, содержащее правила русского стихосложения"; на втором - общеизвестное заглавие. Имя автора, зашифрованное в неточной анаграмме "Харитон Макентин", раскрывается на титульном листе списка прямым указанием: "Сочинение князя Антиоха Кантемира". (Надпись сделана другой рукой и другими чернилами, чем весь список.) Список не датирован. Из дел, хранящихся в Архиве Академии наук, устанавливается, что Н. Ю. Трубецкой, которому Кантемир прислал рукопись "Письма", передал его секретарю Академии наук Сергею Волчкову 16 февраля 1743 г. Тогда же канцелярия Академии, находившаяся под начальством А. К. Нартова, разрешила напечатать "Письмо". По указанию Трубецкого корректуру издания поручили В. К. Тредиаковскому. Еще до этого (в мае 1740 г.) Кантемир прислал Хр. Гроссу свой перевод 10 писем Горация, имея в виду напечатать его в Академии наук. Однако печатание почему-то задержалось. Когда же в Академию поступило "Письмо", его решили опубликовать в качестве приложения к переводу посланий Горация. Издание вышло в свет в середине 1744 г., уже после смерти Кантемира.

   Для датировки "Письма" важно учесть, что в нем содержится следующее стихотворение:

  

   Кому дам новую книжку, исправно

   Многим очищенну трудом недавно?

   Книжку забавную тебе дам, другу,

   Никито, ты мои стишки с досугу

   Охотно прежь сего чел, признавая,

   Что в шутках кроется польза какая.

  

   В этих стихах имеется в виду рукописная книга сатир и других поэтических произведений, подготовленных Кантемиром для издания. Работа над окончательной редакцией сатир, по собственному признанию автора, была завершена "в конце 1742" г. Если принять во внимание: 1) что 16 февраля 1743 г. "Письмо" уже было передано Трубецким в Академию наук, 2) что в начальных строках "Письма" говорится о высланных "в прошлом годе" книгах, которые дошли до автора "на сей неделе", то следует заключить, что "Письмо" писалось Кантемиром в самом начале 1743 г., а не в 1742 г., как считали А. А. Куник, П. А. Ефремов, В. Я. Стоюнин и ряд других исследователей.

   Высказывалось мнение, будто содержащееся в предисловии к "Письму" заявление о получении книги "только на сей неделе", а также "самая форма письма к приятелю, и сам "приятель", и "Харитон Макентин" - только литературная форма, прием" (С. М. Бонди. Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков. В книге: Тредиаковский. Стихотворения. Л., 1935, стр. 101). "Письмо" бесспорно заключает в себе элементы литературной условности, но их не следует преувеличивать. В частности, "приятель", которому адресовано "Письмо", отнюдь не вымышленное, а реальное лицо. Это - "Никита", о котором упоминается в цитированном выше стихотворении, т. е. Никита Юрьевич Трубецкой, давний друг сатирика, интересовавшийся поэзией и, по отзывам последнего, сам писавший "не худые стихи".

   Из предисловия явствует, что "Письмо" было написано Кантемиром в ответ на просьбу Трубецкого высказать свои суждения о стиховедческом трактате В. К. Тредиаковского, вышедшем в свет в 1735 г. под названием "Новый и краткий способ к сложению российских стихов" (в предисловии Кантемир неточно передает его заглавие). К тому времени, когда Трубецкой обратился с указанной просьбой, Кантемир уже успел разработать свою систему стихосложения и практически применил ее в окончательной редакции сочинений, включенных в предсмертный сборник. Просьба Трубецкого послужила для Кантемира лишь поводом к изложению разработанной ранее теории, и нет ничего удивительного в том, что он мог сделать это в сравнительно короткий срок. Заметим кстати, что подавляющее большинство параграфов "Письма" прямо соотносится с "определениями", "правилами", "короллариями" трактата Тредиаковского (в "Письме" материал лишь иначе систематизирован). Таким образом, круг вопросов, проблематика "Письма" была предопределена самим "Способом", и это также облегчило задачу Кантемира.

   Из сказанного было бы, однако, неправильно сделать вывод, будто только в начале 1743 г. Кантемир впервые познакомился с трактатом Тредиаковского. По всей видимости, трактат был ему известен ранее. Напомним, что он был "приписан", т. е. посвящен "всем высокопочтеннейшим особам, титулами своими превосходнейшим, в российском стихотворстве искуснейшим и в том охотно упражняющимся моим милостивейшим господам". Едва ли нужно доказывать, что в их числе Тредиаковский в первую очередь имел в виду Кантемира, который в самом трактате охарактеризован как "без сомнения главнейший и искуснейший пиита российский". К тому же все изложение правил "героического стиха" строится в трактате Тредиаковского на материале I сатиры Кантемира. Поэтому сомнительно, чтобы Тредиаковский, прилагавший большие усилия к пропаганде созданной им системы стихосложения, не постарался каким-либо образом познакомить с ней Кантемира, с которым он состоял в переписке. О "Новом и кратком способе" Кантемиру мог сообщить до Трубецкого не только автор, но и Иван Ильинский, обучавший в свое время юного Антиоха русскому языку и стихосложению и сам писавший силлабические стихи. Ильинский вместе с Тредиаковским входил в "Российское собрание", созданное при Академии наук. С деятельностью этого собрания связано и написание трактата Тредиаковского. Совершенно невероятно, чтобы Ильинский, постоянно осведомлявший Кантемира о делах в Академии наук и присылавший ему различные книги, обошел молчанием такое важное событие в истории русского стихосложения, как выход в свет "Нового и краткого способа" и не прислал бывшему ученику экземпляр этого сочинения. О возможности более раннего знакомства Кантемира с трактатом Тредиаковского говорит и то обстоятельство, что на практике Кантемир, как уже указывалось, перешел к новым правилам стихосложения прежде, чем изложил их в "Письме Харитона Макентина". Есть все основания полагать, что именно под влиянием "Нового и краткого способа" сатирик пересмотрел свои прежние взгляды на русскую версификацию. В таком случае можно приблизительно определить и время, когда Кантемир мог узнать о теории Тредиаковского. Это, видимо, произошло между 1738 и 1740 гг. Еще в 1738 г. Кантемир писал традиционным силлабическим стихом, о чем свидетельствует так называемая IX сатира, созданная в середине этого года. Зато в одной из промежуточных редакций сатир, датируемой концом 1740 г., уже последовательно применены новые принципы организации тринадцатисложного стиха, впоследствии теоретически изложенные в "Письме Харитона Макентина". О существе этих принципов см. стр. 439 - 441 настоящего издания.

   Стиховедческая позиция Кантемира в "Письме" расходится с теорией Тредиаковского. Кантемир не принял главного тезиса Тредиаковского о необходимости строить стих на основе правильного чередования стоп, т. е. на основе последовательного применения силлабо-тонического принципа. "Стоп рассуждение не нужно", - лаконично замечает Кантемир, не утруждая себя сколько-нибудь серьезной аргументацией. Несогласен он и с большинством других положений, содержащихся в "Способе". Тем не менее и трактат Тредиаковского и собственный поэтический опыт побудили Кантемира отойти от чистой силлабики и внести в стих такие элементы (например, обязательное предцезурное ударение), которые неизбежно, хотя и непоследовательно, вели к ее тонизации. Это был шаг вперед по сравнению с традиционной силлабической системой, однако этот шаг был сделан уже сравнительно поздно, когда силлабике вообще пришел конец. Правда, сам Тредиаковский не сумел практически, своим поэтическим творчеством убедить в превосходстве предлагаемой им системы стихосложения. И это, по-видимому, было решающей причиной, в силу которой Кантемир не принял теории Тредиаковского, а противопоставил ей свою. (Следует подчеркнуть, что переделанный Тредиаковским первый стих I сатиры Кантемир забраковал, отметив, что переделка ухудшает, а не улучшает стих.) Нужен был теоретический и художественный гений Ломоносова, чтобы преимущества силлабо-тонической системы выявились полностью. Но Кантемиру не суждено было оценить подвиг Ломоносова. "Письмо о правилах российского стихотворства", равно как и поэтические творения Ломоносова, написанные еще при жизни Кантемира, остались, ему неизвестны.

   § 2. Максимовская количественная просодия. Имеется в виду просодическая система, изложенная Мелетием Смотрицким (1578-1633) в книге "Грамматики славенския правилное синтагма" (первое изд. - 1618 г.). Как установил М. П. Штокмар, в московском издании 1648 г. имя автора не упоминается, зато в предисловии, составленном из различных сочинений Максима Грека (ок. 1475-1556), имя последнего многократно повторяется. Это и дало повод к названию грамматики и изложенной в ней просодической системы "максимовской" (см. заметку "Несколько слов о максимовской просодии" в книге: М. П. Штокмар. Библиография работ по стихосложению. М., 1933, стр. 177-181). Кантемир, как и Тредиаковский, также принимал труд Мелетия Смотрицкого за сочинение Максима Грека. Под количественной просодией разумеется система стихосложения, основанная на чередовании долгих и кратких слогов. Мелетий Смотрицкий пытался применить этот принцип, заимствованный из античной поэзии, в русском стихосложении, но безуспешно, ибо ни в славянском, ни в русском языке гласные не различаются по долготе и краткости. В. К. Тредиаковский в "Новом и кратком способе" пишет, что автор "славенския грамматики, которая обще называется большая и Максимовская, желая наше сложение стихов подобным учинить греческому и латинскому, так свою просодию количественную смешно написал, что сколько раз за оную ни примешься, никогда не можешь удержаться, чтоб не быть, смотря на оную, смеющимся Демокритом непрестанно. Ежели б он тогда рассудил, что свойство нашего языка того не терпит, никогда б таковые просодии не положил в своей грамматике". Кантемир, в противовес Тредиаковскому, находил, что "различие русского языка с греческим в составе грамматическом не столь велико, чтоб то было довольным поводом смеяться Максимовской количественной просодии".

   § 20. Стоп рассуждение не нужно. Тредиаковский ставил себе в заслугу "изобретение" "прямых наших стихов", т. е. настоящих стихов, "которые и число слогов свойственное языку нашему иметь будут, и меру стоп с падением приятным слуху, отчего стих стихом называется, содержать в себе имеют". Отвергая выдвинутый Тредиаковским принцип стопосложения, Кантемир имел в виду следующее определение стопы, данное в "Новом и кратком способе": "мера, или часть стиха, состоящая из двух у нас слогов" (определение III). У Тредиаковского речь идет исключительно о двухсложных стопах (хорей, ямб, спондей, пиррихий); трехсложные русский стих, по его мнению, "принять никак не может" (правило I).

   § 22. Перенос позволен. Тредиаковский, наоборот, считал, что "стих героический не долженствует недоконченный свой разум переносить в часть токмо следующего стиха" (правило IV).

   § 23. Слитии не отметаются. Тредиаковский считал, что "стих героический для нужды больше двух слитий иметь не должен" (правило V).

   § 24. Упоминаемый здесь "поправленный" стих - переделанный Тредиаковским первый стих из первоначальной редакции I сатиры Кантемира (Кантемир неточно цитирует поправленный Тредиаковским стих. У последнего: "Ум толь слабый...").

   § 28. Тредиаковский допускает предцезурное ударение в первом полустишии только на седьмом слоге.

   § 38. Эндекасиллаб катуллианский - одиннадцатисложный стих, широко использованный в произведениях римского поэта Гая Валерия Катулла (I век до н. э.). Никито - Никита Юрьевич Трубецкой. "Книжку забавную тебе дам, другу". Обещание вскоре было выполнено Кантемиром. Посланная в марте 1743 г. М. Л. Воронцову рукописная книга сатир и других произведений, как можно судить по ее копии - Академическому списку, открывалась "Письмом стихотворца к приятелю" (см. в настоящем издании стр. 434), представляющим в сущности прозаический вариант комментируемого здесь стихотворения. Хотя "приятель" и не назван, но из сопоставления со стихотворением можно установить, что это Н. Ю. Трубецкой.

  

СЛОВАРЬ УСТАРЕВШИХ СЛОВ

   Абие - тотчас, с тех пор как, когда.

   Аз - я.

   Аки - как, так как, подобно, словно, как бы.

   Аще - если, хотя, когда.

   Барбер - брадобрей, парикмахер.

   Бдеть - заботиться; быть на страже, бдительным.

   Беглость - скорость.

   Бережь - осторожность.

   Бесперечь - безусловно, несомненно, беспрестанно.

   Бесстудный - бесстыдный.

   Благой - добрый, хороший.

   Бо - ибо, потому что.

   Болван - статуя, истукан, чурбан.

   Буде - если, ежели, когда, коли.

   Валы - волны.

   Вдругорь - опять, вторично.

   Вина - причина, повод.

   Власно - точно, собственно.

   Во??лна - шерсть.

   Вотще - напрасно.

   Всуе - напрасно, попусту.

   Выну - всегда, во всякое время, непрестанно.

   Вящий - больший, высший.

   Геенна - ад.

   Гор_е_ - вверх.

   Действители - актеры.

   Денница - утренняя заря.

   Десная, десница - правая, правая рука.

   Десятью - десять раз.

   Дивый - дикий.

   Днесь - ныне, теперь, сегодня.

   526

   Довлеть - быть достаточным.

   Довлеет - следует, должно, надлежит, прилично.

   Дондеже - до тех пор, пока.

   Егда - когда.

   Еже - которое.

   Елико - сколько.

   Епанча - плащ, покрывало.

   Ество - пища.

   Естество - природа.

   Живет - бывает.

   Живот - жизнь, имущество.

   Живут - бывают.

   Завидит - завидует.

   Зазор - стыд.

   Законоломный - противозаконный.

   Зде - здесь.

   Зело - очень.

   Зельный - огромный, сильный, великий.

   Зеница - глаз, зрачок.

   Злочинства - злодеяния.

   Идра - гидра.

   Иже - что, кто, который.

   Инде - кое-где, в другом месте, когда-либо.

   Искус - опыт.

   Казнодей - проповедник.

   Казнь - наказание, возмездие.

   Картагинейцы - жители Карфагена.

   Кой, коя, кое - какой, какая, какое.

   Колико - сколько, как.

   Коло - колесо, круг.

   Конча - верно, непременно, конечно, очень.

   Косный - медленный, неторопливый, неподвижный.

   Красик - красавчик.

   Красный - красивый, прекрасный, украшенный.

   Крес<т>цы - перекрестки.

   Кружало - кабак, питейный дом.

   Лежень - лентяй, лежебока.

   Лишитье - излишек.

   Ловитва - охота.

   Лоский - гладкий, блестящий.

   Льзя - можно.

   Льстить -обманывать, соблазнять.

   Метафразис - переложение, иносказание.

   Мнить - думать, считать.

   Многовидные - многообразные.

   Мочно - Можно.

   Мраз - мороз.

   Мя - меня.

   Нань - на него.

   Начальник - основоположник, зачинатель.

   Несть - нет.

   Ниж_е_ - и не, отнюдь не, также не.

   Нудить - принуждать.

   Обжирство - обжорство, чревоугодие.

   Обильность - богатство, сокровища.

   Образа - обида, оскорбление, недовольство.

   Ов, ова, ово - этот, эта, это; тот, та, то.

   Одесную - справа.

   Однолична - одинакова, неизменна, такова же.

   Оный - тот.

   Остуда - неприятность, обида, оскорбление, стыд, досада.

   Отзде - отсюда.

   Отнележе - с тех пор как.

   Отщетиться - потерпеть, лишиться, утратить.

   Отъем - изъятие.

   Ошую - слева.

   Пазуха - залив.

   Паки - вновь, опять.

   Паче - более.

   Перси - грудь.

   Персты - пальцы.

   Персть - прах, пыль.

   Плоть - тело.

   Повадка - привычка.

   Позорище - зрелище, представление.

   Полно - достаточно.

   Полок - сцена.

   Понеже - поскольку.

   Порода - происхождение (знатное).

   Послежде - после того как.

   Похлебство - лесть, угодливость.

   Право - справедливо, верно.

   Прелесть - обман, соблазн, коварство.

   Претить - запрещать.

   Приклад - пример.

   Приписать - посвятить.

   Промысл - предначертание, попечение, мысль.

   Противно - противоположно, наоборот.

   Прохлады - удовольствия, наслаждения.

   Пятью - пять раз.

   Радеть - заботиться.

   Рдеть - краснеть, стыдиться.

   Рещи - сказать, изречь.

   528

   Свобожденник - вольноотпущенник.

   Сиречь - то есть.

   Слично - достойно, прилично, соответствующе.

   Смотрители - зрители.

   Сотью - сто раз.

   Стезя - дорога, путь.

   Стерво - мертвечина.

   Столчак - стольчак, стульчак.

   Стропотный - строптивый.