| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - П. Б. Шелли. Стихотворения, Страница 33
Бальмонт Константин Дмитриевич - П. Б. Шелли. Стихотворенияи рыбак, с огнем
И с острогой, меж слитых сном
И низких влажных скал, идет
И, рыбу пламенем из вод
Воззвав к молитвенной мечте,
Ее сражает в высоте.
Как те блаженны, в ком восторг
Всю память прошлого исторг,
Все сожаления убил,
В ком больше нет ни дум, ни сил,
Чья жизнь - уже дотлевший свет,
Но в ком раскаяния - нет!
1822
СТРОКИ
Повстречались не так, как прощались,
То, что в нас, непостижно другим,
Мы свободно с тобой расставались,
Но сомнением дух наш томим.
Вот, мы скованы мигом одним.
Этот миг отошел безвозвратно,
Как напев, что весной промелькнул,
Как цветок, что расцвел ароматно,
И как луч, что на влаге сверкнул
И на дне, в глубине, утонул.
Этот миг от времен отделился,
Он был первый отмечен тоской,
И восторг его с горечью слился,
- О, обман, для души - дорогой!
Тщетно ждать, что настанет другой.
Если б смерть мою мысли скрывали,
О, уста дорогие, от вас,
Вы отказывать в ней бы не стали,
Вашей влаги вкусивши сейчас,
Умирая, ласкал бы я вас!
1822
ОСТРОВОК
Из моря смотрит островок,
Его зеленые уклоны
Украсил трав густых венок,
Фиалки, анемоны.
Над ним сплетаются листы,
Вокруг него чуть плещут волны.
Деревья грустны, как мечты,
Как статуи, безмолвны.
Здесь еле дышит ветерок,
Сюда гроза не долетает,
И безмятежный островок
Все дремлет, засыпает.
1822
ЭПИТАФИЯ
Два друга здесь лежат, чьи жизни слиты были,
Да не разделится их память никогда,
Пусть будет дружен сон - земной их смертной
пыли.
При жизни - их сердца сливалися всегда.
1822
ПРИМЕЧАНИЯ {*}
{* Текст печатается с сокращениями по изданию: Шелли П. Б. Полн. собр.
соч. в пер. К. Д. Бальмонта. Т. 1, 2. СПб., 1907.}
Стр. 33. В ранней юности Шелли был гораздо более склонен к пессимизму,
чем в позднейшие годы своей жизни, и часто размышлял о смерти. Ближайшим
примером служат два следующих стихотворения - О смерти и Летний вечер на
кладбище, причем, однако, в последнем можно уже уловить то пантеистическое
успокоительное настроение, которое впоследствии сделалось господствующей
чертой его поэзии.
Стр. 36. Это стихотворение Шелли было написано в один из самых тяжелых
периодов его жизни, за несколько недель до окончательного разрыва с первой
его женой, Гарриэт Вестбрук, на которой он женился девятнадцатилетним юношей
(ей было шестнадцать лет), более по соображениям юношеского рыцарства, чем
по соображениям любви. Их разногласия были глубокого внутреннего характера и
неизбежно должны были окончиться разрывом, который, однако, лег тяжелым
жизненным бременем как на Шелли, так и на Гарриэт.
Стр. 38. Это стихотворение, так же как следующее, было написано в
тяжелую эпоху разрыва Шелли с первой женой.
Стр. 41. Это стихотворение написано Шелли на утре любви его к Мэри
Вульстонкрафт Годвин, с которой 28 июля 1814 года он бежал из Лондона на
континент и на которой впоследствии женился. В то время, когда это
стихотворение было написано, Шелли было двадцать два года, Мэри еще не было
семнадцати. Она была дочерью известного в свое время писателя Вильяма
Годвина (1756-1836), оказавшего своей книгой Political Justice (Общественная
справедливость) большое влияние на миросозерцание Шелли, и известной
писательницы Мэри Вульстонкрафт (1759-1797), написавшей книгу Vindications
of the Rights of Men (В защиту человеческих прав) и др. Шелли прожил с Мэри
до конца своей жизни и всегда любил и ценил ее. Она была выдающейся женщиной
как по внешним, так и по внутренним своим качествам. Она так же заявила свою
личность в области литературы, и ее превосходный фантастический роман
Frankenstein (Франкенштейн) оказал влияние на целый ряд таких образцовых
произведений, как фантастические сказки Эдгара По, Стивенсона, The Picture
of Dorian Cray (Портрет Дориана Грея) Оскара Уайльда, The Isle of Dr. Moreau
(Остров Доктора Моро) Уэллса и др.
Стр. 44. Сэмюэл Тейлор Колридж (1772-1834), поэт и философ,
воспринявший влияние Плотина и мистиков и изучавший немецких метафизиков,
был одним из излюбленных писателей Шелли и имел общие с ним черты. Лучшим
его произведением является гениальная фантазия The Rime of the Ancyent
Marinere (Песня старого моряка), стоящая на одном уровне с наиболее
совершенными произведениями Эдгара По. В данном стихотворении Шелли,
впрочем, обращается не столько к Колриджу, сколько к самому себе.
Стр. 46. Вильям Вордсворт (1770-1850) - один из первых современных
английских поэтов, которые начали обращать большое внимание на жизнь
природы. Лучшим его произведением является поэма Excursion (Странствие), в
особенности первая ее часть The Wanderer (Странник), которая своим
пантеистическим настроением оказала большое влияние на Шелли как автора
Аластора и Монблана и на Байрона как автора Чайльд-Гарольда. В юности
Вордсворт, так же как Роберт Соути (1774-1843), был представителем
освободительных воззрений, но в более зрелом возрасте, так же как Соути,
сделался консервативным и весьма ограниченным, чем и вызвано данное
стихотворение Шелли.
Стр. 47. В 18 веке и в начале 19-го в поэзии любили длинные заглавия,
кажущиеся нам наивными и смешными. Шелли совсем не разделял того
идолопоклоннического отношения к Наполеону, которое мы видим у Байрона и
почти у всех или, по крайней мере, у многих выдающихся поэтов того времени.
Он видел в нем главным образом убийцу республики. Он, впрочем, признает до
известной степени размеры его личности в более позднем своем стихотворении
Строки, написанные при известии о смерти Наполеона, являющемся одним из
лучших его пантеистических стихотворений.
Стр. 48. Когда Шелли описывает природу или человека, прикосновения его
кисти легки и воздушны. Он представляет из себя истинный тип импрессиониста.
Его поэзия нежна, как музыка Шумана и как нежнейшие лирические волны музыки
Вагнера, и так же, как Шуман и Вагнер, он волнует душу своей таинственной
нежностью. Его поэзию можно также сравнить с живописью Боттичелли и с
живописью английских прерафаэлитов, Данте Россетти и Берн-Джонса.
Стр. 51. Гимн Духовной Красоте и следующее стихотворение, Монблан,
являются одними из важнейших для выяснения миросозерцания Шелли. Оба
стихотворения были написаны под непосредственным влиянием величественных
картин швейцарской природы, безмерных гор и таинственной воды. Названные
стихотворения, вместе с поэмами Лаон и Цитна, Эпипсихидион, Адонаис,
Аластор, Освобожденный Прометей, дают очень любопытные возможности для
сближения Шелли с такими мыслителями и поэтами, как Платон, Плотин, Спиноза,
Вильям Блэк (1757-1827), Вордсворт и Колридж. По представлениям Плотина, Бог
есть Высшее Благо и Высшая Красота. Космический Разум прекрасен, ибо он
образ Бога. Мир прекрасен, ибо он образ Разума. Космический Разум, Мировая
Душа и Мировое Тело - три высшие Красоты. Когда мы созерцаем красивое, мы
делаемся красивыми, но, чтобы созерцать Высшую Красоту, нужно сделать свое
внутреннее "я" изваянием: закрыть глаза тела и воскресить живущее в нас
видение, которым обладают все, но которое развивают немногие. Миросозерцание
Шелли, так же как миросозерцание современной теософии, весьма близко к этой
схеме.
Стр. 55. У Колриджа есть стихотворение Гимн пред восходом солнца в
долине Шамуни, послужившее до известной степени первообразом шеллиевского
гимна. Однако стихотворение Колриджа, родственное по содержанию, значительно
слабее стихотворения Шелли, и вообще, если Шелли что-нибудь у кого бы то ни
было заимствовал, он все претворял в своей индивидуальной, единственной в
мире, восприимчивости. Гений не может подражать, так же как бездарность не
может не подражать. В ту пору жизни Шелли значительнее, чем влияние
Колриджа, было влияние Вордсворта. Он увлек и Байрона через посредство
Шелли. Под влиянием тех же внутренних элементов и под влиянием тех же картин
природы Байрон восклицал в то же самое время:
Я не живу в себе, я обращаюсь
Лишь в часть того, что здесь вокруг меня.
(Childe Harolds pilgrimage. Canto III, LXXII)
И так я поглощен, и это жизнь.
(ib., LXXIII)
И разве эти волны, горы, тучи
Не часть моей души, как я их часть?
(ib., LXXV)
У Шелли очень тонко описано это слияние человеческой Души с Природой
под влиянием созерцания. Оно не менее прекрасно описано у Вордсворта в
стихотворении The Prelude:
Моей душой тогда овладевало
Священное спокойствие, такое,
Что зрение телесное мое
Я забывал, и то, что видел взором,
Являлось мне как нечто, что во мне,
Виденье сна, просвет, в мой ум идущий.
Стр. 63. Как читатели легко могут заметить, у Шелли в его лирике, так
же как и в его более крупных произведениях, необыкновенное разнообразие
ритмов, какого, насколько мне известно, нет ни у одного английского поэта 19
века, кроме Теннисона и Суинберна (к ним необходимо также присоединить
американского поэта Эдгара По, являющегося одним из замечательнейших
ритмистов, какие когда-либо существовали). В данном стихотворении тревожный
размер с неровными строками особенно гармонирует с загадочным настроением
этих строк, которые могут служить образцом ритмической поэзии, в
противоположность поэзии описательной.
Стр. 65. Этот сон не есть простой поэтический вымысел. Шелли
рассказывает здесь сон, который видела Марианна Гент. К сожалению, у нас нет
возможности проверить в точности, много ли было образов Шелли в сне этой
леди. Думаю, что почти все принадлежит Шелли, и думаю также, что в данном
случае он изображает, в известной мере, действие опиума, с которым как с
лекарством он был знаком. Действие опиума гениально описано в книге Де
Куинси (1785-1859) Confessions of an english opium-eater (Исповедь
английского опиумоеда). Бодлер перевел ее, в извлечении, на французский язык
в Les paradis artificiels (Искусственные эдемы). Де Куинси видел под
влиянием опиума причудливые здания и большие пространства воды: "Лучший мой
год был годом блестящей воды, обостровленным, в оправе из темной тени
опиума". Обращаясь к опиуму, он говорит: "Ты строишь на лоне темноты, из
фантастических образов мозга, города и храмы превыше искусства Фидия и
Праксителя, превыше блесков Вавилона и стовратных египетских Фив. Из
беспорядочности дремотной мечты ты властен воззвать в солнечный свет лики
давно схороненной красоты". Эдгар По неоднократно описывал необыкновенную
силу видения под влиянием этого яда, "мир внушений, веселую и пеструю волну
чуждой метода рапсодической мысли". Колридж, который также в течение целых
лет знал действие опиума, написал под влиянием сна, навеянного им,
гениальную фантазию Кубла Хан, начинающуюся строками:
В стране Ксанад Благословенной
Дворец построил Кубла Хан,
Где Альф бежит, поток священный,
Сквозь мглу пещер гигантских, пенный,
Впадает в сонный океан.
И дальше:
И на пять миль, изгибами излучин,
Поток бежал, пронзив лесной туман,
И вдруг, как бы усилием замучен,
Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен,
В безжизненный впадал он океан.
И из пещер, где человек не мерял
Ни призрачный объем, ни глубину,
Рождались крики: вняв им, Кубла верил,
Что возвещают праотцы войну.
Интересно, что во всех имеющихся у нас описаниях действия опиума
неизменными элементами являются вода и причудливые здания. Образ черного
якоря может показаться читателю гротескным. Но он не странен для того, кто
знаком со средневековыми легендами. В средние века верили в существование
воздушных кораблей. Чарлз Шарп, в своей книге History of witchcraft in
Scotland, London, 1884 (История колдовства в Шотландии), рассказывает, как
прихожане одной церкви видели на кладбище огромный черный якорь. На их
глазах он поднялся на воздух и исчез. Воздушный корабль бросал, для отдыха,
якорь около церкви и потом снова отправился в свое безвестное странствование
по воздушным морям! Стр. 71. Это стихотворение, так же, впрочем, как
следующие, К Констанции, К поющей, К музыке, Музыка, относятся к сводной
сестре Мэри, к Джен Клермонт, или, как она сама себя называла, Клэр
Клермонт, дочери второй жены Годвина от первого ее мужа. Клэр Клермонт была
красивая умная живая девушка, в нее одно время был влюблен Байрон, и у них
родилась девочка Аллегра, умершая в отроческом возрасте, в Италии. Клэр
оставила известный след и в жизни Шелли, которого она любила всю жизнь,
гораздо более, чем Байрона, Вильям Грэхем в своей интересной книге Last
Links with Byron, Shelley and Keats (Последние звенья к Байрону, Шелли и
Китсу) рассказывает, что и в возрасте восьмидесяти лет она еще сохраняла
свою замечательную красоту, серебряный смех, грацию движений, живость ума и
насмешливость. У нее был хороший голос. Шелли всегда любил музыку, но лишь в
самых простых мелодиях. В настоящем смысле слова он не понимал ни музыки, ни
живописи, но был очень впечатлителен к красоте скульптурных созданий. В этом
отношении его личность и его творчество совершенно противоположны: его стихи
необыкновенно музыкальны и живописны, но в них почти совсем отсутствует
скульптурный элемент.
Стр. 77. По-видимому, это стихотворение относится к Вильяму Годвину.
Стр. 78. Два ребенка от первого брака Шелли, Ианте и Чарлз, были по
приговору канцлера лорда Эльдона отняты у Шелли и переданы на воспитание
лицу совершенно чужому, как для него, так и для них, на том основании, что
он в примечаниях к поэме Царица Маб, написанной им в возрасте девятнадцати
лет и не предназначавшейся им для продажи, высказал отрицательное отношение
к обязательности брачного института и осуждение установленных форм
христианства. Мера эта была совершенно произвольной не только по существу,
но и по внешним данным: такие взгляды высказывались в тогдашней английской
печати не одним Шелли, однако же у других не отнимали детей. Но в ту пору в
Англии еще не было полной свободы слова, и личность не была обеспечена в
своих основных правах.
Стр. 81. После канцлерского приговора Шелли опасался одно время, что
ребенок от второго его брака также будет у него отнят, но этот страх был
неоснователен.
Стр. 83. Фанни, сестра Мэри, была дочерью Мэри Вульстонкрафт и некого
Имлея; она была усыновлена Годвином. Когда Мэри и Клэр покинули дом Годвина,
она осталась совершенно одинокой и жизнь ее была совершенно безрадостной,
так как Годвин не отличался особенной нежностью, а его жена была грубая и
вздорная особа. Есть основания думать, хотя нет возможности утверждать, что
она любила Шелли, без взаимности. Как бы то ни было, ее нежность и ее тонкая
впечатлительность, нашедшие художественное выражение в письмах, были для нее
не отрадой, а невыносимым бременем; уехав в уединенный город Свансию, она
выпила флакон раствора опия и ушла из жизни без слова упрека, как умирают
цветы.
Стр. 84. Через несколько недель после смерти Фанни Годвин Шелли постиг
другой тяжелый удар: его первая жена, Гарриэт, к которой он никогда не
переставал относиться дружески, утопилась в Лондоне, в the Serpentine river.
Вряд ли можно винить в этом Шелли. Как мог он жить с ней, когда между ними
не было больше любви? Его душа была слишком правдива, быть может, даже
неизбежно беспощадна благодаря своей чрезмерной чистоте и правдивости. Он
любил Мэри Годвин, и у Гарриэт была другая любовь. Вероятной
непосредственной причиной самоубийства Гарриэт было то, что этот другой,
кого она любила, безжалостно бросил ее. Во всяком случае, вся эта история
производит тяжелое впечатление. Насколько тяжелее было впечатление, которое
она должна была оставить в душе Шелли, хотя бы он и не чувствовал вины! Две
эти смерти так повлияли на него, что самая его внешность изменилась.
Указанное стихотворение, так же как следующее, Смерть, вызваны одним из
настроений, этим обусловленных.
Стр. 86. В подлиннике не крылья облаков, а колесница облака, a chariot
of cloud - античный образ, близкий английскому восприятию и хорошо
укладывающийся в английский стих, но совершенно чуждый восприятию русскому,
а главное - первое еще не есть оправдание - плохо гармонирующий с русскими
ритмами.
Стр. 87. У Шелли много таких небольших стихотворений, как это и
следующее. Они кажутся неоконченными отрывками, на самом же деле это
совершенно законченные маленькие лирические стихотворения, в которых
виртуозный и полный грации талант Шелли сказывается с особенным изяществом.
Шелли по натуре своей был не эллином, как он сам думал, а индийцем. Его
прямая утонченная экзотическая поэзия нередко страдает тем, что я назову
перепроизводством образов, совершенно так же, как философские и поэтические
произведения индийцев. В нем так мало земного, он так усложняет каждый свой
душевный процесс, что читателю с обыкновенной впечатлительностью нередко
бывает очень трудно разобраться в его образах. В небольших же стихотворениях
этот недостаток всегда отсутствует; в них мы видим эллинскую сторону его
поэтического темперамента, тяготеющую к художественной мере.
Стр. 89. Чуть ли не единственный пример шеллиевской эпиграммы.
Стр. 90. За все время своей литературной деятельности Шелли подвергался
не только ожесточенным и грубым нападкам на его творчество, но и бесчестным
пасквильным выходкам, клеветническим нападкам на его частную жизнь, за кото-
рой консервативные писаки следили с ревностью шпионов, притом неизменно
лживых. Имя Шелли в течение целых десятков лет после его смерти не
произносилось "в порядочном обществе", и мой друг, оксфордский ученый Вильям
Морфиль, рассказывал мне об этом как живой свидетель. Читатель может оценить
его мягкость, если при всем этом он мог так обращаться к критику. К нему
можно применить строки Теннисона из стихотворения The Poet:
Поэт рожден, чтоб жить среди людей веденьем,
В особенной стране, под золотой звездой;
И полон дух его к презрению презреньем,
К любви любовью и к вражде враждой.
Стр. 92. Марк Сальвий Оттон - римский император, родился в 32 году и
умер в 69 году по Р. Хр. Он достиг высшей власти собственной смелостью и
ловкостью, но через три месяца по вступлении на престол, проиграв битву в
борьбе с Вителлием, заколол себя кинжалом. Солдаты так любили его, что
многие из них убили себя перед его костром.
Стр. 94. В Египте действительно был найден обломок статуи царя
Озимандии, и на нем сохранилась надпись, внушившая Шелли его гениальное
стихотворение. Любопытно, что друг Шелли, поэт-дилетант, Хорэс Смит, тоже
написал стихотворение Озимандия, или, вернее, - как гласит его заглавие, в
стиле того времени, - По поводу огромной гранитной ноги, которую найти
стоящею в пустынях Египта, с нижеприведенной надписью:
"Я Озимандия, я царь царей,
И этот город мощный есть свидетель
Чудес, соделанных рукой моей".
Нет города.
Затем автор говорит, что со временем какой-нибудь охотник будет также
дивиться на огромные обломки чего-то, там, где некогда был неведомый ему
Лондон и где он теперь охотится на волков. (Приведено в приложении к 3 тому
сочинений Шелли, в издании Формана, Р. В. Shelly, The Poetical Works, edited
by N. B. Forman, 4 vols, London, 1876-1877.)
Стр. 95. Это стихотворение было написано по уговору: это было дружеское
состязание, в котором приняли участие Лей Гент, Ките и Хорее Смит. Лучшее
обращение к Нилу принадлежит Лей Генту (все стихотворения приведены у
Формана).
Стр. 96. Написано при переезде в Италию, где Шелли провел последние
пять лет своей жизни.
Стр. 97. Образец отвлеченной лирики, примеров которой можно найти
множество почти у каждого английского поэта, в особенности у таких поэтов,
как Теннисон или Данте Россетти.
Стр. 98. Написано в байроновской Вилла д'Эсте, среди Евганейских
холмов, которым Шелли посвятил целую поэму, во время вынужденной разлуки с
Мэри.
Стр. 99. О любви Шелли к цветам и о его понимании их см. дальше, в
примечании к Мимозе.
Стр. 100. Настоящая исповедь художника, в частности история Шелли как
поэта.
Стр. 104. Маренги был присужден к смерти и скитался вдали от родимой
Флоренции. Во время войны Флоренции с Пизой флорентийцы осадили Пизу и
решили довести своих врагов до сдачи голодовкой. Пизанцы отправили несколько
галер за съестными припасами в Сицилию. Одна из галер, застигнутая при
возвращении враждебными судами, укрылась под башней Вадо. Маренги, увидав
это, бросился с берега с факелом и, несмотря на стрелы, устремленные против
него, доплыл до галеры. Пронзенный тремя стрелами, он долго держался под
| |
| Просмотров: 627 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры