| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - П. Б. Шелли. Стихотворения, Страница 21
Бальмонт Константин Дмитриевич - П. Б. Шелли. Стихотворенияp;Чтоб встретить страх, враждебность и
презренье.
1820
СМЕРТЬ
Смерть всюду, всегда, неизменно. Неразлучна с ней
жизнь золотая.
Смертью дышит небесная твердь
И все, что живет, что трепещет, на заре расцветая.
И в нас приютилася смерть.
Сперва умирают восторги, а потом опасенья,
надежды, -
И уж не на что больше смотреть;
И прах наклоняется к праху, закрываются вежды, -
И мы, мы должны умереть.
Все гибнет, над чем наше сердце беззаветной
любовью горело,
Разрастается смертная тьма,
И если бы то, что мы любим, умереть не хотело,
Любовь умерла бы сама.
1820
СВОБОДА
Лучезарен губительной молнии блеск,
В час, когда разразится на небе гроза,
Когда слышен морской оглушительный плеск
И вулкана горят огневые глаза,
И, Зимы потрясая незыблемый трон,
На рожке заиграет Тифон.
Вспышка молнии в туче одной задрожит, -
Озаряются сотни морских островов;
Сотрясется земля, - город в прахе лежит,
И десятки трепещут других городов;
И глубоко внизу, под разъятой землей,
Слышен рев, слышен яростный вой.
Но светлей твои взоры, чем молнии блеск,
По земле ты проходишь быстрей, чем гроза,
Заглушаешь ты моря неистовый плеск,
Пред тобою вулкан закрывает глаза,
Солнца лик пред тобой потускнел и поблек,
Как болотный ночной огонек.
Как зиждительный ливень могучей весны,
На незримых крылах ты над миром летишь,
От народа к народу, в страну из страны,
От толпы городской в деревенскую тишь,
И горит за тобой, тени рабства гоня,
Нежный луч восходящего дня.
1820
ЛЕТО И ЗИМА
1
То был веселый день, спокойный, ясный,
Конец Июня - в солнечных лучах;
На севере, в глуби небес бесстрастной,
Свет серебрился в белых облаках;
От горизонта тянется их млечность,
А там, за ними, - точно бесконечность.
Под солнцем радость жизни глубока,
Ликуют травы, камыши и нивы,
Блистает полноводная река,
Под ветерком сияют листья ивы,
И все деревья точно сон живой,
С иной, не столь воздушною, листвой.
2
Была зима, когда в немой печали
Мрут птички в обездоленных лесах,
Во льду прозрачном рыбы застывали,
И солнце не сияло в небесах,
И даже ил озер, чьи теплы воды,
Как камень стал в застылости природы.
Тот, кто богат, среди своих детей,
Сидит и смотрит на игру камина,
Но сколько бы в нем ни было огней,
Все холодно, и крыша точно льдина;
Что ж чувствует лишенный этих льдин,
Кто нищ, кто стар, бездомен и один!
1820
БАШНЯ ГОЛОДА
Средь запустенья города немого,
Что колыбелью был, а ныне склеп,
Людей угасших сказанное слово,
Обломок от крушения судеб, -
Восстала Башня Голода, виденьем.
Под ней тюрьма, чудовищный вертеп,
Там мука сочеталась с преступленьем,
Кто там живет, кошмары их полны
И золотом, и кровью, и томленьем.
И так они до смерти видят сны.
Там высится тяжелая громада -
Соборы, башни - ей затенены
Лучи небес, воздушная услада,
И каждый храм, и каждый пышный дом,
От башни той, ее страшася взгляда,
Как бы ушел - мир обнажен кругом:
Как будто призрак, смутный и ужасный,
Средь нежных женщин встал зловещим сном,
И, сделавшись зеркальностию ясной,
В себе их вид, их лики отражал,
И слил в одно весь этот блеск прекрасный,
Пока застывшим мрамором не стал.
1820
ИНОСКАЗАНИЕ
Из бриллиантов призрачных портал
Зияет на большой дороге жизни,
Мы все идем, здесь, между страшных скал;
Кругом, в борьбе, в какой-то дикой
тризне,
Как тучи гор, глядящие в провал,
Мятутся нескончаемые тени,
Теряясь в вихрях быстрых изменений.
И чуть не всякий так легко идет,
Не ведая, что призрак беспощадный
За каждым, следом, шествует и ждет,
Чтобы вступил он в область смерти
жадной;
Иные же - они наперечет -
Понять желают смыслы изменений,
Глядят, глядят, но всюду только тени.
1820
СТРАННИКИ МИРА
Скажи мне, светлая звезда,
Куда твой путь? Скажи, когда
Смежишь ты в черной бездне ночи
Свои сверкающие очи?
Скажи мне, бледная луна,
Зачем скитаться ты должна
В пустыне неба бесприютной,
Стремясь найти покой минутный?
О, ветер, вечный пилигрим!
Скажи мне, для чего, как дым,
Ты вдаль плывешь? Куда стремишься?
Какой тоской всегда томишься?
1820
СОНЕТ
Спешите к мертвым вы! Что там найдете,
О, мысли и намеренья мои?
Ткань мира ждет на каждом повороте.
Ты, Сердце, быстро бьешься в забытьи, -
Ждешь радости, но предано заботе.
Ты, жадный ум, о смерти, бытии
Все хочешь знать. Куда же вы идете,
Зачем шаги торопите свои?
Путь жизни с быстротою покидая,
От боли и от счастия равно
Вы прячетесь во гроб, где смерть седая.
Здесь зелень трав, там пусто и темно.
О, мысли, сердце, ум! Чего ж вы ждете,
Что в глубине могильной вы найдете?
1820
К ЖУРНАЛИСТУ
Сонет
Любезный друг, не скажешь ли ты мне,
Зачем ты на того, кто чист душою,
Лелеешь злобу, как мечту во сне?
Ты в этом не потешишься со мною.
Вся злоба - на одной лишь стороне,
Игры не будет, нет, и я не скрою,
Что даже я презренья чужд вполне
И состязаться не могу с тобою.
Уж лучше эту жажду утиши,
Коль пить нельзя. Я холодней
бесстрастной
Спокойной девы - ясностью души;
Яснее, чем ребенок безучастный.
Раз я Нарцисс вражды твоей, - беда:
Зачахнешь, будешь Эхом навсегда.
1820
ДОБРОЙ НОЧИ!
Доброй ночи? О, нет, дорогая! Она
Не добра, если гонит любовь мою прочь;
Проведем ее вместе с тобою без сна, -
И тогда будет _добрая_ ночь!
Разве может быть добрая ночь без тебя?
Разве в силах я грусть о тебе превозмочь?
Нет, весь мир позабыть, трепеща и любя, -
Это _добрая_ ночь!
Ночь лишь тем хороша, что мы ночью нежней,
От влюбленных сердец скорбь уносится прочь,
Но не будем совсем говорить мы о ней, -
И тогда будет _добрая_ ночь!
1820
ОРФЕЙ
Отсюда близко. Вон с того холма,
Что ввысь уходит острою вершиной,
Увенчанный как бы кольцом дубравы,
Увидите вы темную равнину,
Бесплодную, по ней течет поток,
Ленивый, черный, узкий, но глубокий,
На нем от ветра ряби не бывает,
И дальняя луна глядит напрасно:
На этой влаге зеркала ей нет.
Идите вдоль бестравного откоса,
Над этой необычною рекой,
И вы придете к мрачному затону,
Откуда бьют незримые ключи
Той странной речки; их рожденье скрыла
Ночь без лучей, живущая под сводом
Скалы, чья тень ложится на затон -
Источник тьмы, вовек неистощимый;
А на краю трепещет нежный свет,
Хотел бы он с возлюбленной обняться, -
Но, как Сиринкс от Пана убежала,
Так ночь бежит от дня или с враждой,
Угрюмо, тупо отвергает ласку
Его объятий, порожденных небом.
На стороне одной того холма,
Среди его бесформенных зазубрин,
Пещера; из нее, водоворотом,
Бесплотный устремляется туман,
По бледности воздушней паутины,
Дыханием уничтожая жизнь;
На миг скала его налетом скрыта,
Потом, развеян ветром, вдоль потока
Стремится он иль, зацепившись, медлит
В расщелинах, дыханьем убивая
Червей заснувших, если жизнь в них есть.
На той скале, на выступе угрюмом,
Растет, вздымаясь, группа кипарисов, -
На тех, что восходящими стволами
И стройностью спиральною своей
Дробят лазурь родной долины вашей,
И ветер чуть играет в их ветвях,
Торжественности их не нарушая, -
Нет, здесь они один к другому льнут
Со страхом, поврежденные ветрами;
В тоске их ветви хилые вздыхают,
Дрожат, меж тем как ветер хлещет их, -
Толпа теней, избитых непогодой!
Хор
Что там за дивный звук, скорбящий, слабый,
Но более певучий и воздушный,
Чем ропот ветра в храме средь колонн?
| |
| Просмотров: 433 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры