| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - П. Б. Шелли. Стихотворения, Страница 22
Бальмонт Константин Дмитриевич - П. Б. Шелли. Стихотворения А
То голос лиры под рукой Орфея,
Влекомый прочь в дыханье ветерков,
Вздыхающих, что их владыка грозный
Их мчит от усладивших воздух нот;
Но, торопясь, они с собой уносят
Смолкающий в таком полете звук,
И, как росу, они его роняют
На дрогнувшее чувство.
Хор
Разве он
Еще поет? Казалось мне как будто,
Что, вспышке опрометчивой отдавшись,
Свою он арфу бросил прочь, когда
Утратил Эвридику?
А
Нет, он только
Помедлил миг. Затравленный олень,
На миг остановившись над потоком,
На страшной крутизне дрожит, - но чу!
Жестокие собаки с громким лаем
Уж близко, стрелы ранят и блестят, -
И падает он в бешеные волны:
Так, схвачен ненасытною тоскою,
В ее когтях терзаемый, Орфей,
Как пьяная Менада, поднял лиру,
Взмахнул ей в светлом воздухе и дико
Вскричал: "О, где ж она? Кругом темно!"
И, по струнам ударив, он исторгнул
Протяжный ужасающий напев.
Увы! Давно, во времена былые,
Когда с ним рядом, полная вниманья,
Прекрасная сидела Эвридика,
При виде этих ярких глаз он пел
Воздушно-нежно о вещах небесных;
Как в роднике, средь малых волн его,
Любая зыбь, в весеннем дуновенье,
Является по воле ветерка
Многосторонним зеркалом для солнца,
Меж тем как средь зеленых берегов
Без устали течет он и прозрачно
Журчит, журчит, теряя звукам счет,
Так песнь его текла, в себе вмещая
Глубь радости и нежную любовь,
Рождавшую воздушность этих звуков,
Амврозию, ниспосланную с неба.
Но это безвозвратно отошло.
Вернувшись из чудовищного Ада,
Он выбрал одинокую скамью
Из каменной невыравненной глыбы,
Поросшей мхом, в равнине без травы,
И к Небесам, из родников глубоких,
Из тайника негаснущей его
Всегда возобновляющейся скорби,
Вознесся гневно яростный напев.
Так разделяет две скалы родные
Своею силой мощный водопад,
И быстрые с высот кидает воды,
И с гулом вниз бежит по крутизне;
Он от ключей стремится первозданных,
Спешит, скользит и преломляет воздух
Свирепым, громким, но певучим ревом
И, падая, стремит по сторонам
Воздушность пены, в чьих обрывках солнце,
Как Радуга, рождает все цвета.
Так бешеный поток его печали
Одет в покров нежнейших сладких звуков
И в переливный свет напевных слов,
С людскими созиданьями несхожий,
Он ни на миг не гаснет, - и всегда,
Меняясь, в каждой зыбкой перемене
Живут согласно мудрость, красота
И властный блеск поэзии могучей,
В один сливаясь сладостный аккорд.
Так я видал, свирепый южный ветер
Несется в потемневших небесах
И мчит смятенье облаков крылатых,
И, легкие, они не смеют медлить,
Но все бегут, бегут, как повелел им
Капризный их, безумный их пастух,
Меж тем как звезды, с робостью мигая,
Глядят сквозь перья тех воздушных крыл.
Вдруг небо ясно, и собор высокий
Безоблачных, ушедших вглубь, Небес,
Звездясь огнелучистыми цветами,
Смыкается над трепетной землей;
Иль тихая луна свою прогулку
Изящно, хоть и быстро, начинает,
Взойдя, вся в блеске, за холмом восточным.
Я говорю о ветре, о луне,
О звездах, не о песне; но когда бы
Я отзвуком явиться захотел
Его небесно-яркого напева,
Природа мне тогда должна была бы
Дать свежесть слов, которых никогда
Никто еще не стер, произнося их,
Иль из ее созданий совершенных
Заимствовать придется мне черты,
Чтобы его явить вам совершенство.
Теперь уже он больше не сидит
В пустыне, на утесистом престоле,
Что на равнине высится бестравной,
Нет, зелень мощных каменных дубов,
И кипарисы, что почти недвижны,
И светлые, как цвет морской волны,
Оливы, чьи плоды нам так приятны,
И вязы, вдоль которых, извиваясь,
Растет переплетенный виноград,
Роняя гроздья закругленных ягод,
И терн, в своих кустах таящий племя
Младенческих, едва зардевших, роз,
И бук, всегда желанный для влюбленных,
И нежные стволы плакучих ив,
Все крупные и мелкие деревья,
То медленно, то быстро, как им можно,
Вокруг него столпясь, воздушно веют
Одеждами из ласковой листвы.
Сама Земля, от материнской груди,
Послала звездоликие цветы
И ароматно дышащие травы,
Чтоб ими разукрасить пышный храм,
Воздвигнутый его певучей думой,
Свирепые к нему сошлися львы,
Легли у ног его; сбежались серны,
Бесстрашные от действия любви.
И мнится, даже рой червей безглазых
Внимает песне. Птицы замолчали
И, севши на деревьях, с нижних веток
Свои головки свесили к нему;
И даже соловей ему внимает
И, нежно зачарованный, молчит.
1820
МИНУВШИЕ ДНИ
Как тень дорогая умершего друга -
Минувшие дни.
Цветы - невозвратно отцветшего луга,
Мечты - чьи навеки угасли огни,
Любовь - с беззаветною жаждой друг друга -
Минувшие дни.
Нас нежно ласкали тогда сновиденья,
В минувшие дни.
Была ли в них радость иль было мученье,
Нам были так сладко желанны они,
Мы ждали еще, о, еще упоенья,
В минувшие дни.
Нам грустно, нам больно, когда вспоминаем
Минувшие дни.
И как мы над трупом ребенка рыдаем
И муке сказать не умеем: "Усни",
Так в скорбную мы красоту обращаем
Минувшие дни.
1820
СВЕТ НЕВЗОШЕДШИЙ
Свет невзошедший солнца золотого,
Ты встанешь и разгонишь нашу тьму.
Когда туманов дымная основа,
Что встала смертью блеску твоему,
Растает пред звездою этой нежной,
Зовущею тебя из мглы безбрежной.
1820
ДУХ МИЛЬТОНА
Мне снилось, дух Мильтона, мощный, встал.
Взял лютню с древа жизни, глянул ясно,
И нежный гром в струнах зарокотал;
И тот, в ком сердце к сердцу безучастно,
Кто людям в человеческом не друг,
Затрепетал, услышав этот звук.
И покачнулись варварские троны.
Распались тюрьмы мрачные вокруг...
1820
ПЛАЧ ОБ УМЕРШЕМ ГОДЕ
Идя медлительной стопой,
Собрались месяцы толпой
И плачут: "Умер старый год,
Увы, он, холоден, как лед, -
Лежит в гробу декабрьской тьмы,
Одетый саваном зимы;
Ему в полночный час метель
Постлала снежную постель".
Мгновений светлых хоровод
Поет, смеясь: "Не умер год, -
Мерцаньем инея облит,
Он только грезит, только спит.
Ему сугробы - колыбель,
Его баюкает Метель".
И вот туда, где дремлет год,
Кортеж загадочный идет.
Могильный страж, Январь седой,
С своею снежной бородой,
За ним вослед идет Февраль,
И Март, как траур и печаль,
И, как весенняя свирель,
Рыдает радостный Апрель,
Мгновенья Майские вослед
Несут подснежников букет.
1821
К НОЧИ
По западной зыби приди издалёка,
Дух Ночи, скорей!
Из дымно-туманной пещеры востока,
Где днем, притаившись от ярких лучей,
Сплетаешь ты сны из улыбок и страха,
Ты, страшная, нежная к детищам праха, -
Покров свой развей!
В нем яркие звезды: звезда оттеняет
Живую звезду!
Пусть День пред тобою глаза закрывает,
Целуй его так, чтоб померк он в бреду,
И после иди по равнинам, по безднам,
Коснись их жезлом усыпительно-звездным, -
Желанная, жду!
Когда я проснулся, при виде рассвета
Вздохнул о тебе;
Сначала все было росою одето,
Роса уступила сиянью в борьбе,
День медлил и медлил, как гость нежеланный,
И я над цветами, в тревоге туманной,
Вздыхал о тебе.
Сестра твоя, Смерть, мне сказала с укором:
Ты хочешь меня?
Ребенок твой, Сон, с затуманенным взором,
Шепнул, как пчела, что летает, звеня:
К тебе я прижмусь, в этом будет отрада,
Ты хочешь меня? - Я ответил: не надо,
Уйди от меня!
Умрешь ты, и Смерть не замедлит, предстанет
С усмешкой своей;
Уйдешь ты, и Сон улыбнется, обманет:
Их ласк мне не нужно, хочу лишь твоей -
Хочу я возлюбленной ласковой Ночи,
Спеши же, приблизь потемневшие очи,
Скорее, скорей!
1821
ВРЕМЯ
Пучина вечная, в которой волны - годы!
Всегда шумят твои рыдающие воды,
Они горьки от горьких слез людских!
Поток без берегов, ты плещешь неустанно
В границы вечности приливом волн морских!
Добычей пресыщен, ты ж 
| |
| Просмотров: 514 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры