| Главная » Книги |
Херасков Михаил Матвеевич - Россиада, Страница 27
Херасков Михаил Матвеевич - Россиада войско вспять какъ море отлилось,
410 Сраженье у бойницъ еще не прервалось.
Пылаютъ мужествомъ изъ Мурома Дворяне;
Но имъ даютъ отпоръ изъ засѣкъ Агаряне,
Которы въ лѣсъ хотятъ орудiя увлечь.
Какъ хворостъ огнь спѣшитъ въ сухой пещи возжечь,
415 Такое въ Муромцахъ свирѣпство вспламенилось,
Пожаромъ гибельнымъ Ордынцамъ учинилось:
Разсыпавшись какъ дождь, бѣгутъ отъ стрѣлъ они.
Такъ пламень ѣстъ траву во знойны лѣтни дни,
Очистилось уже отъ битвы ратно поле,
420 Ордынцы скрылись въ лѣсъ, не видно брани болѣ.
Но полемъ шествуя, съ печалью Царь воззрѣлъ
На груды цѣлыя въ крови лежащихъ тѣлъ.
Лицемъ ко небесамъ Россiяне лежали,
Возшедши души ихъ туда изображали.
425 Ордынцы ницъ упавъ, потупя тусклый взглядъ,
Являли души ихъ низшедшiя во адъ.
Царь сѣтуя о сихъ, болѣзнуя о чадахъ,
Крушенiе носилъ въ величественныхъ взгдядахъ;
Тогда предать землѣ тѣла ихъ повелѣлъ;
430 Но витязя межъ нихъ стенящаго узрѣлъ,
Который ослабѣвъ на мечь свой опирался;
Три раза упадалъ, три раза поднимался:
То Курбскiй былъ младый; лишаемаго силъ,
Царь витязя сего въ объятiя схватилъ;
435 Воставилъ, и въ душѣ смущенъ его судьбою,
Помалу шествуя, во станъ привелъ съ собою.
Не долженъ Князь отъ ранъ подъ градомъ умереть,
Но матерь въ старости его не будетъ зрѣть:
Въ ея объятiя едва онъ возвратится,
440 Цвѣтущiй вѣкъ его отъ раны прекратится;
Скорбящiй братъ его разслабленъ, утомленъ,
Къ нещастью своему явится изцѣленъ.
Сумнительная брань Цареву грудь печалитъ,
Но мужество однихъ, другихъ успѣхи хвалитъ,
445 Лобзаетъ витязей, какъ чадъ своихъ отецъ,
Награда взоръ его, а слово имъ вѣнецъ.
Возженны пламенной къ отечеству любовью,
Запечатлѣть ее клянутся вѣрной кровью.
Уже покровомъ ночь объемлется густымъ,
450 Въ поляхъ явилися огни и синiй дымъ,
Какъ будто бы свѣщи возженныя при гробѣ:
Убитыхъ предаютъ въ слезахъ земной утробѣ;
Преобращается въ могилу чистый лугъ,
Но вѣтры бурные въ брегахъ взревѣли вдругъ!
455 Гремятъ, какъ будто бы перуномъ воруженны,
Россiйскiя суда снарядомъ нагруженцы;
И гибнетъ твердая ограда всѣхъ полковь,
Металлы тяжкiе летаютъ средь валовъ:
Напружилась вода, Борей въ пучину дуетъ;
460 Съ водою бурный вихрь, а съ нимъ вода воюетъ;
Но вихрь хребетъ рѣки трезубцемъ поразилъ,
Усталъ, на волну легъ, снаряды порузилъ.
Какое зрѣлище Царю, вельможамъ, войску!
Вода вливаетъ страхъ во грудь и въ мысль геройску.
465 Царь будто вдругъ претя смятенью и волнамъ,
Вѣщалъ: погибло все, осталась храбрость намъ!
На храбрость воины надежду возложите,
И грудью грады брать искуство покажите.
И грудью градъ возмемъ! всѣ воины рекли;
470 И съ шумомъ какъ орлы ко стану потекли.
Тогда увидѣли при мѣсячномъ сiяньѣ,
Котораго на станъ простерлося блистанье,
Что нѣкiй юноша скитался межъ шатровъ;
Онъ Рускiй щитъ имѣлъ и шлемъ себѣ въ покровъ;
475 Но робкiй ходъ его и мѣста обозрѣнье,
Вселяютъ во Царя и въ войско подозрѣнье.
Прерѣзанъ путь ему, и юноша схваченъ;
Между мечами онъ къ Монарху приведенъ.
Кто ты? у плѣнника герои вопрошаютъ;
480 Но твердости его вопросомъ не лишаютъ.
Увы! отвѣтствуетъ, бѣда мнѣ съ вами брань!
Не кроюся, мое отечество Казань;
Но что въ одеждѣ сей пришелъ толико смѣло,
Ищу, хочу найти родительское тѣло.
485 Синонъ! вторый Синонъ! возопiялъ стеня,
Отецъ мой въ брань пошелъ сражаться за меня;
Увы! онъ кончилъ жизнь; мнѣ тѣнь его явилась,
И прахъ землѣ предать, рыдая, мнѣ молилась.
Ахъ! дайте тѣло мнѣ бездушное обнять:
490 По крови мнѣ моей легко его познать;
Имѣете отцевъ, о Россы! вы и сами;
Надъ сыномъ сжальтеся, молю васъ Небесами;
Мое усердiе за щедрость вамъ явлю:
Вамъ тайны, умыслъ вамъ Казанцовъ объявлю....
495 Но Царь, познавый въ немъ духъ лести и измѣны,
Вѣщалъ: Бѣги скоряй нещастный въ градски стѣны!
Бѣги ты! опиши Казанцамъ Росскiй станъ;
Скажи, что съ войскомъ въ немъ не дремлетъ Iоаннъ;
Что безъ побѣды онъ отъ града не отступитъ,
500 И славы никогда измѣнами не купитъ....
Едва сiи слова съ презрѣньемъ Царь изрекъ,
Какъ громомъ пораженъ, лазутчикъ въ станъ потекъ.
Но гордый Едигеръ, питая мысль жестоку,
Не къ храбрости прибѣгъ, прибѣгнулъ ко пороку.
505 Кто въ сердцѣ чистоты не чувствуетъ прямой,
Тотъ хощетъ завсегда прикрыть свой умыслъ тмой.
Есть нѣкая гора въ трехъ поприщахъ отъ града,
За ней скрывалася Ордынская засада;
Съ вершины вдоль горы растетъ дремучiй лѣсъ,
510 Въ который входа нѣтъ сiянiю небесъ;
Непроницаемой окружностью и тмою,
Сокрылъ дремучiй лѣсъ засаду за спиною;
Въ горѣ кремнистая ущелина была,
Изъ коей выбѣгать Орда на брань могла.
515 Толь мѣсто сходное со мрачнымъ духомъ Царскимъ,
Сношенiе свое имѣло съ градомъ Арскимъ,
Который отъ горы лежалъ въ недалекѣ,
Снаряды отправлялъ къ засадѣ по рѣкѣ,
Роскошной пищею толпа сiя снабдѣнна,
520 Была на быстрые набѣги учрежденна.
Лишь только совершалъ теченье свѣтлый день,
Луна на небо шла, сгущалась въ полѣ тѣнь;
Тогда, какъ хищныя изъ мрачныхъ нырищь птицы
Смущали Россiянъ чрезъ цѣлый кругъ седмицы;
525 Россiйскiй седьмь нощей не зналъ покоя станъ.
Съ досадой на сiе взираетъ Iоаннъ;
Онъ силы посылалъ набѣговъ сихъ къ отпору,
Но воины его одну встрѣчали гору,
Дремучiй только лѣсъ, непроходимый путь,
530 Не люди гдѣ ходить, но вѣтры могутъ дуть.
Ордынскаго Царя сей вымыслъ утѣшаетъ:
Но Iоанну быть великимъ не мѣшаетъ.
Толь часто видимыхъ ко отвращенью бѣдъ
Ревнительныхъ вельможъ въ шатры свои зоветъ;
535 Открылъ вину, почто осадою коснѣетъ:
Подземный ходъ, вѣщалъ, успѣховъ не иметъ;
Засада приступъ намъ мѣшаетъ предпрiять,
Намъ войскъ велику часть удобно потерять.
Тогда Хилковъ возсталъ, являющъ умъ во взорахъ,
540 Въ разсудкѣ плодовитъ, но кратокъ въ разговорахъ;
Онъ рекъ Царю: Во вѣкъ мы града не возмемъ,
Доколѣ изъ засадъ враговъ не изженемъ;
Межъ дебрей и заразъ они въ лѣсахъ вмѣщенны;
Но имъ дороги къ намъ отвсюду отворенны:
545 Вели прерѣзать имъ со всѣхъ сторонъ пути;
Но скромность надлежитъ въ сихъ подвигахъ блюсти,
Засада коими привыкла къ намъ стремиться;
Въ оврагахъ и горахъ вели своимъ сокрыться.
Ко изтребленiю Ордынскихъ наглыхъ силъ,
550 Ты въ стрѣчу имъ пойдешь, они ударятъ въ тылъ;
Есть Арскiй близко градъ, тамъ скопище безбожно;
Сiе гнѣздо враговъ разрушить вскорѣ можно;
Отправь туда полки... Царь мужу внялъ сему,
И съ Суздальскимъ велѣлъ уйти во градъ ему.
555 Но войски раздѣливъ, какъ тучу на двѣ части,
Едину поручилъ Тверскаго Князя власти;
Велѣлъ ему изъ горъ Ордынцовъ ожидать,
Въ окопы пропустивъ, кроваву сѣчу дать;
Къ порядку ратному оставшихся устроилъ,
560 И тако воинство и духъ свой успокоилъ.
Стрегущая Орду въ то время войска часть,
Со Троекуровымъ терпѣла злу напасть;
Возлечь Россiяне на ихъ мѣстахъ не смѣли,
На копья опершись, мгновенный сонъ имѣли;
565 Изъ за лѣсовъ густыхъ тревожитъ ихъ Казань:
Имъ пища хлѣбъ сухой, столы ихъ были, длань;
Любовь къ отечеству Россiянъ подкрѣпила,
Сурову пищу ихъ, сонъ легкiй заступила;
Велико зло сiе, но меньше было тѣмъ,
570 Что витязямъ судьба претила четыремъ
Изъ града изходить. Какъ будто хищны враны,
Отъ молнiй убѣжавъ, они цѣлили раны;
Въ болѣзняхъ не могли Россiянъ возмущать:
Причину скорби ихъ не время мнѣ вѣщать.
575 Но православiя и нашихъ войскъ злодѣя,
Рокъ лютый въ градъ привлекъ Нигрина чародѣя,
Рамидина отца. Онъ внесъ войну, не миръ.
Уже избавился отъ раны Гидромиръ;
Возстали витязи Нигриномъ излѣченны;
580 Но Россамъ грозы ихъ судьбою пресѣченны.
Уже три раза нощь сгущала мрачну тѣнь;
Орда изъ засѣки въ четвертый вышла день,
Которые себя по дебрямъ тайно крыли,
Россiяне враговъ ко стражѣ допустили;
585 И стража начала въ окопы отступать,
Дабы скрываясь, ровъ злодѣямъ изкопать.
Побѣда вѣрная стремящiмся польстила!
Но Троекуровъ Князь врагамъ ударилъ съ тыла;
Безстрашно изскочивъ на холмы изъ кустовъ,
590 Съ мечами встрѣтили Россiяне враговъ,
Какъ звѣзды въ лѣтню нощь въ рѣкѣ изображенны,
По небу движутся ни чѣмъ не возмущенны,
Но вѣтры прилетѣвъ на крылiяхъ своихъ,
Взволнуютъ верьхъ рѣки и возколеблютъ ихъ:
595 Такъ Россы съ двухъ сторонъ коней своихъ пустили,
И варварски толпы смѣшали, возмутили.
Казалось, храбрый духъ на крыльяхъ Россовъ несъ;
Затворенъ градъ врагамъ, отрѣзанъ сзади лѣсъ;
Блистаютъ молнiи, зiяетъ смерть отвсюду,
600 Ни гдѣ спасенья нѣтъ, защиты ни откуду.
Начальникъ нашихъ войскъ ихъ бѣдствомъ умиленъ,
Злодѣямъ предложилъ неизбѣжимый плѣнъ.
Великодушiю враги сiи не внемлютъ,
Отчаянную смерть въ свирѣпствѣ предпрiемлютъ.
605 Какъ будто лютая склубившися змiя,
Спѣшитъ разкинуться, во чревѣ ядъ тая:
Такъ варвары сперва въ единый кругъ стѣснились,
И вдругъ во всѣ страны разширились, пустились;
Но будто твердою плотиной сонмамъ водъ,
610 Прерѣзанъ воинствомъ Россiйскимъ ихъ уходъ:
Блестящiе мечи отвсюду засверкали;
Тамъ Орды гробъ нашли, побѣды гдѣ искали;
Перуны падаютъ, летаютъ копья въ нихъ:
Пронзенъ въ гортань, упалъ Армазъ, начальникъ ихъ.
615 Не узритъ вѣчно онъ ни дщерей, ни супруги;
Оставили его и ближнiе и други,
Которые пришли дѣлить корысти съ нимъ;
Судьба назначила подобный жребiй имъ.
Армазовъ юный сынъ погибнулъ смертью злою:
620 Пронзенъ во грудь стрѣлой, песокъ чертитъ стрѣлою,
Его во стременахъ строптивый конь влечетъ,
И гдѣ влечется онъ, тамъ кровь ручьемъ течетъ.
Казалось мечь схвативъ свирѣпый ангелъ брани
Какъ мѣльничны крылѣ вращалъ ужасны длани,
625 Въ Ордынцовъ бросился, поля окровавилъ,
Устами поглощалъ, стопами ихъ давилъ;
Кони и всадники обратный путь теряютъ;
Отъ смерти прочь текутъ, но смертью ускоряютъ.
Какъ сонныхъ будто бы людей ночный пожаръ,
630 Ввергаетъ грозный бой въ безпамятство Татаръ;
Текутъ въ Россiйскiй станъ исполненны боязни;
Не родъ войны то былъ, но родъ жестокой казни.
Побѣда поднесла Россiянамъ вѣнецъ!...
Межъ тѣмъ подземный ходъ свершился наконецъ,
636 За трудъ благiй успѣхъ Россiянамъ награда!
Уже приближились они подъ стѣны града;
Могила тайная, гдѣ лечь Казань должна,
Искуснымъ Розмысломъ была соружена,
И соотрѣтствуя намѣренiямъ Царскимъ,
640 Прорѣзанъ былъ подкопъ въ Казань къ воротамъ Арскимъ.
Коль жилы жизненны когда прерѣжетъ мечь,
Тогда не можетъ кровь во связи оныхъ течь:
Въ утробѣ такъ земной устроенные ходы,
Совокупленные пресѣкли съ градомъ воды.
645 Достигъ искусный мужъ подъ градски тайники,
И въ полѣ удержалъ гулянiе рѣки,
Которая во градъ свободный ходъ имѣла,
Почувствуя свой токъ пресѣченъ, онѣмѣла.
Казань къ струямъ ея печальный мещетъ взглядъ;
650 Летитъ на крылiяхъ тосклива жажда въ градъ:
Смущенныхъ жителей приходъ ея тревожитъ;
И вображенiе ихъ жажду паче множитъ.
Но Розмыслъ тако рвы устроилъ въ сердцѣ горъ,
Что слышать могъ въ землѣ Казанцовъ разговоръ:
655 Увы! что дѣлать намъ, въ подземномъ ходѣ внемлетъ,
Москва теченiе рѣки у насъ отъемлетъ.
По сводамъ раздался плачевный нѣкiй гласъ:
И храбрыхъ витязей лишила ревность насъ;
Погибли! вопiютъ, скитаясь вкругъ бойницы,
660 Погибли! вопiютъ и жены и дѣвицы.
Повѣдалъ Розмыслъ то, что въ градѣ слышалъ онъ.
Къ осадѣ города не зрѣлося препонъ.
Познавый Iоаннъ Небесной помощь длани,
Селитрой воружить велѣлъ подкопъ къ Казани.
665 Но долго Царь познать о таинствѣ не могъ,
Коль грозный витязей каралъ безъ брани рокъ.
О Муза! отъ твоихъ очей не скрыта древность:
Вѣщай, коль пагубна сердцамъ быватъ ревность;
Среди военныхъ бѣдствъ и зримыхъ стѣнъ въ крови
670 Представь ужасное позорище любви;
Не бойся перервать военну повѣсть, Муза!
Ты къ нѣгамъ отлетишь сихъ пѣсней для союза.
Въ горахъ, которыя объемлетъ мрачный лѣсъ,
Струяся, гдѣ лежитъ, высокихъ тѣнь древесъ,
675 Которыя Гидаспъ водами напаяетъ,
Гдѣ вмѣстѣ грозный Евръ съ Зефиромъ обитаетъ;
Тамъ лютый волхвъ Нигринъ въ вертепѣ древнемъ жилъ:
Россiянъ изтребить онъ въ мысляхъ положилъ;
Волшебной прелестью для рыцарей опасну,
680 Въ бою безстрашную имѣлъ онъ дочь прекрасну;
Любовники отъ ней не отступали прочь,
Рамидою слыла пустынникова дочь.
Онъ вѣдая, что брань горитъ вокругъ Казани,
Умыслилъ прiобрѣсть вѣнецъ въ кровавой брани,
685 Противу Христiянъ воителей возжечь,
И храбрыхъ витязей въ Казань съ луговъ отвлечь.
Коль многiе изъ нихъ, забывъ гремящу славу,
Забывъ родителей, отечество, державу,
Въ пустыню рабствовать къ пустыннику пришли!
690 Женоподобные съ Рамидой дни вели,
И къ нѣжности склонить прекрасну уповали.
Всегда пригожства лицъ виною зла бывали!
Сердечной слабостью любовкиковъ младыхъ,
Воспользовался волхвъ, и жаркой страстью ихъ.
695 Отъ дерзкихъ Христiянъ, онъ рекъ, Казань избавить,
Хощу я дщерь мою къ златой Ордѣ отправить;
Кто слѣдуя за ней, Россiянъ побѣдитъ,
Со мною тотъ союзъ и съ нею утвердитъ;
Тому въ приданое Казань и всѣ народы,
700 Которыхъ тамо есть безчисленные роды.
Не царство, не корысть, но тлѣнны красоты
Ввергаютъ рыцарей въ соблазны и въ мечты.
Сто храбрыхъ юношей ея очамъ предстали,
И мужество предъ ней мечами испытали;
705 Но брачный раздѣлить съ Рамидою вѣнецъ,
Осталось только три героя наконецъ:
Свирѣпый Гидромиръ, Мирседъ неустрашимый,
Бразинъ, во мнѣнiяхъ своихъ непобѣдимый;
| |
| Просмотров: 423 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры