| Главная » Книги |
Херасков Михаил Матвеевич - Россиада, Страница 17
Херасков Михаил Матвеевич - Россиада; Натура съ воздуха сняла свои покровы;
Ни тонки облака, ни вѣтвисты дубровы,
Ни вѣтры тихiе, ни горы, ни лѣса,
Не могутъ прохлаждать палящи небеса;
915 И смерти ратники тоскливой ожидаютъ;
Непобѣдимыхъ гладъ и жажда побѣждаютъ;
Гортань изсякла ихъ, языкъ горѣлъ въ устахъ,
Дыханье огненно во рту сгущало прахъ;
Имъ скорби блѣдныя съ отравой предстояли,
920 И яды тонкiе въ утробу излiяли;
Тамъ смерть представилась въ свирѣпости своей,
И тысящу она раждаетъ вдругъ смертей.
Не утоляется небесный гнѣвъ мольбами:
Хлѣбъ черствый язва рветъ тлетворными зубами!
925 И горечь вредная по яствамъ разлилась,
У хлѣба вкусъ изчезъ и сытность отнялась;
Ликнiя влажная и тополы широки,
Теряютъ жидкiе свои природны соки;
Напрасно воины ту влагу достаютъ;
930 Сорвавъ кору съ древесъ, кроваву пѣну пьютъ;
И былiя въ устахъ песками остаются!
Въ вертепахъ ищутъ водъ, имъ воды не даются.
Два воина пошли для промысла въ ночи;
Въ ракитовомъ кусту имъ слышатся ключи,
935 Которы будто бы внутри земли журчали;
Се! кладъ, безцѣнный кладъ! идущiе вскричали;
И съ корнемъ въ мигъ они ракитникъ извлекли,
Потоки чистые мгновенно потекли.
Насытились они, но ключь, что имъ явился,
940 Какъ тонкая змiя между травой извился,
Бѣжалъ, и внутрь земли себѣ находитъ путь.
Но ратники воды успѣли почерпнуть;
Ушелъ потокъ отъ нихъ, водой наполнивъ шлемы,
Несли ее къ Царю, усердны, скромны, нѣмы;
945 Дабы, гдѣ равная снѣдаетъ жажда всѣхъ,
Отъ нужды, ревности не сдѣлалъ кто помѣхъ,
Печальнаго Царя отъ сѣни отторгаютъ,
И воду свѣжую во шлемахъ предлагютъ.
Сей подвигъ тяжкiй вздохъ у ихъ Царя извлекъ,
950 О други! ихъ обнявъ, Монархъ печальный рекъ:
Или вы чаете, что въ семъ пространномъ полѣ,
Вашъ Царь слабѣе всѣхъ и всѣхъ томится болѣ?
Томлюся больше всѣхъ въ нещастливой судьбѣ,
О страждущихъ со мной, томлюсь не о себѣ;
955 Пойдемъ и принесемъ напитокъ сей скорбящимъ,
Нещастнымъ ратникамъ, почти въ гробахъ лежащимъ.
Подарокъ сей для нихъ, не для меня мнѣ милъ....
Пошелъ, и воиновъ скорбящихъ напоилъ.
Умножить бѣдствiя, и зла умножить болѣ
960 Ордынцы лютые зажгли сухое поле;
Клубяся по горамъ огнь бросился въ лѣса,
И горькiй дымъ закрылъ отъ взора небеса;
Россiянъ страждущихъ стремится адъ озлобить!
Коль можно малу вещь великой уподобить:
965 Такiе ужасы народы будутъ зрѣть,
Когда земля начнетъ въ исходъ вѣковъ горѣть;
Тутъ пламень огненный какъ море разлiется,
Онъ поясомъ вокругъ вселенной обвiется;
И цѣпь, держащая въ порядкѣ здѣшнiй свѣтъ,
970 Со звукомъ рушится и въ бездну упадетъ:
Тамъ будетъ прахъ горѣть, возпламенятся рѣки;
Спасенья на земли не сыщутъ человѣки.
Сiе позорище Царь въ духѣ смутномъ зрѣлъ,
Но войскамъ попирать ногами огнь велѣлъ;
975 И море пламенно подъ ними укротилось;
Но кое зрѣлище страдающимъ открылось?
Въ долины огнь ушелъ, къ горамъ склонился дымъ,
И въ страшномъ смерть лицѣ изобразилась имъ;
Земля представилась черна и обнаженна,
980 Дымящися холмы, дуброва обозженна,
Токъ водный какъ смола кипящая бѣжалъ;
Отчаянье въ сердца вонзаетъ имъ кинжалъ.
Монархъ нещастнѣй всѣхъ, но тверже всѣхъ казался;
Лишился онъ всего; примѣръ ему остался!
985 И душу онъ сынамъ отеческу являлъ:
Послѣдню яствы часть съ рабами раздѣлялъ,
Адашевъ, другъ его, трапезы не вкушаетъ,
Отъ имяни его болящихъ посѣщаетъ,
Остатки Царскихъ имъ напитковъ отдаетъ,
990 Но воду мутную съ Монархомъ втайнѣ пьетъ.
Не крылся Iоаннъ подъ черну тѣнь древесну,
Пренебрегая зной и люту казнь небесну,
Томленный жаждою, и въ потѣ, и въ пыли
Въ срединѣ ратниковъ ложился на земли;
995 Послѣднiй пищу бралъ, но первый передъ войскомъ
Являлся духомъ твердъ во подвигѣ геройскомъ.
Но воздухъ день отъ дня надъ ними вкругъ густѣлъ;
Соединиться Царь съ Морозовымъ хотѣлъ,
И вѣсть ему подать велѣлъ о бѣдствахъ скору,
1000 Да пищу воинству пришлетъ съ рѣки въ подпору.
Но тамо настоялъ пловцамъ не меньшiй трудъ;
Тѣ помощи съ земли, тѣ съ водъ подмоги ждутъ;
Тѣхъ бѣдства во степи, тѣхъ волны погребаютъ;
Другъ друга ждутъ къ себѣ, и купно погибаютъ.
1005 Вонзаетъ въ грудь Царю такое бѣдство мечь;
Скрѣпился, и простерь сiю ко войскамъ рѣчь:
О други! онъ вѣщалъ, когда вы шли къ Казани,
Иной мы не могли сулить Россiи дани,
Какъ только за нее животъ нашъ положить;
1010 Возможно ли теперь намъ, жизнью дорожить?
Умремъ! но храбростью позорну смерть прославимъ,
Противу жалъ ея не робку грудь поставимъ;
Пусть наши и враги, на нашъ взирая прахъ,
Рекутъ, что гибли мы, нося мечи въ рукахъ;
1015 И разъярившейся не рабствуя природѣ,
Скончали нашу жизнь не въ праздности, въ походѣ;
Толико славна смерть хоть насъ и поразитъ,
Но прочихъ Россiянъ къ побѣдамъ ободритъ,
Возстанемъ, и пойдемъ! онъ рекъ... Полки возстали,
1020 Какъ томные орлы къ знаменамъ прилетали;
Снимаются шатры, и трубный слышенъ звукъ;
Сiе стремленiе мятежъ нарушилъ вдругъ.
Не уважая словъ, ни слезъ, ни мнѣнiй Царскихъ,
Единый изъ дѣтей отъ Новграда Боярскихъ;
1025 Отъ знояль и трудовъ въ разсудкѣ поврежденъ,
Или отчаяньемъ и нѣгой услажденъ;
Сей ратникъ по полкамъ и страхъ и горесть сѣя,
Помѣшаны глаза, разкрыту грудь имѣя,
Бѣгущiй возопилъ: Куда насъ Царь ведетъ?
1030 Здѣсь голодъ насъ мертвитъ, а тамо язва ждетъ!
Оставили отцевъ, оставили мы домы,
Пришли сюда въ мѣста пустыя, незнакомы;
Лишили небеса и пищи насъ и водъ;
Не явноль Богъ казнитъ за дерзкiй насъ походъ?
1035 Пойдемъ! назадъ пойдемъ! ... Онъ рекъ, и возшумѣли.
Развратны юноши подобну мысль имѣли.
Но взоры Царь на нихъ какъ стрѣлы обратилъ,
И волны мятежа сей рѣчью укротилъ:
Не славы мiра я, о юноши! желаю,
1040 Но мстить за Христiянъ усердiемъ пылаю;
Коль вы не ищете торжественныхъ вѣнцевъ,
Спасать не мыслите ни братiй, ни отцевъ,
Нещастные сыны! бѣгите, не трудитесь;
Оставьте копья намъ, и въ домы возвратитесь;
1045 Я вѣрныхъ Россiянъ въ полкахъ моихъ найду,
Не слабыхъ женъ во брань, мужей съ собой веду....
Скончавъ слова, дабы волненью не продлиться,
Велѣлъ ревнительнымъ отъ робкихъ отдѣлиться;
И возопили всѣ: Съ тобою мы идемъ!
1050 За вѣру, за тебя съ охотою умремъ!
Спокоило Царя усердiе такое,
Но мысль его была и сердце не въ покоѣ;
Срѣтая нощь, велѣлъ движенье отложить.
Идетъ къ одру, но сонъ не сталъ Царю служить:
1055 Мечтаются ему болѣзни, гладъ, печали,
Которыя до днесь въ пути его встрѣчали;
Онъ душу полную страданьями имѣлъ,
И въ грусти далеко отъ воинства отшелъ.
Покрылось мрачною тоской чело Царево;
1060 Въ долинѣ онъ нашелъ развѣсистое древо,
На коемъ листвiя недавно огнь сожегъ;
Тяжелый скинувъ шлемъ, подъ онымъ Царь возлегъ,
Онъ въ землю мечь вонзилъ; невидимый полками,
Склоненную главу поддерживалъ руками;
1065 Не бѣдствомъ собственнымъ, но общимъ пораженъ,
Какъ въ облако луна, былъ въ горесть погруженъ.
И пролилъ токи слезъ.... Тоска его мнѣ бремя;
О Муза! пресѣчемъ печальну пѣснь на время.
ПѢСНЬ ОСЬМАЯ Имѣя въ сердцѣ мракъ, и тмою окруженъ,
Казался въ морѣ Царь печалей погруженъ;
Какъ бури, душу въ немъ сомнѣнья волновали,
Покоя сладкаго, ни сна не отдавали.
5 Звѣзда его судьбы на небѣ не горитъ,
Она, сокрывъ лучи, на Iоанна зритъ;
Ни воздухъ, ни земля тоскѣ его не внемлетъ,
И щастье томное у ногъ Монаршихъ дремлетъ;
Какъ камень, горести его тягчили грудь.
10 Прерывистымъ словамъ отверзъ въ печали путь:
О Боже! онъ вѣщалъ, коль гнѣвомъ Ты пылаешь,
За что напрасну смерть безвиннымъ посылаешь?
Моимъ знаменамъ въ слѣдъ пришли сюда они;
Коль казнь Тебѣ нужна, за нихъ меня казни!
15 Я воиновъ моихъ привелъ въ сiи предѣлы:
Бросай противъ меня молнiеносны стрѣлы!
Я старца мудраго совѣты пренебрегъ,
Который въ дерзости меня предостерегъ,
Се грудь, которая тщеславiе вмѣстила,
20 Надеждою себя и щастiемъ польстила!
Рази ее, рази! готовъ я казнь нести,
Когда чрезъ то могу моихъ людей спасти.
Вѣщая тѣ слова, повергся на колѣни,
И нощь кругомъ его простерла черны тѣни;
25 На перси томную склоняетъ Царь главу,
И зритъ во смутномъ снѣ какъ будто наяву,
Мечтается ему:... Что мракъ густый редѣетъ,
Что облакъ огненный, сходя на землю, рдѣетъ;
Сокрылись звѣзды вдругъ, затмилася луна,
30 Повсюду страшная простерлась тишина;
Багрово облако къ Герою приближалось,
Упало предъ Царемъ, и вскорѣ разбѣжалось,
Видѣнье чудное исходитъ изъ него:
Серпомъ луна видна среди чела его;
35 Въ десницѣ держитъ мечь, простертый къ оборонѣ,
Онъ видится сѣдящъ на пламенномъ драконѣ;
Великiй свитокъ онъ въ другой рукѣ держалъ,
Пророкамъ и Царямъ во славѣ подражалъ.
Строптивый Iоаннъ видѣнiемъ плѣнился,
40 И естьлибъ робокъ былъ, предъ нимъ бы преклонился;
Но взоръ къ нему склонивъ, вниманiе и слухъ,
Имѣлъ тревожный видъ, но не тревожный духъ.
Явившiйся Царю, бросая остры взоры,
Вступилъ въ пространные съ Монархомъ разговоры:
45 О Царь! вѣщаетъ онъ, имѣешъ ты вину
Токъ слезный проливать, пришедъ въ сiю страну;
Печали вкругъ тебя сливаются какъ море,
И ты въ чужой землѣ погибнешь съ войскомъ вскорѣ;
Погаснетъ щастiе, и слава здѣсь твоя,
50 Тебя забылъ твой Богъ, могу избавить я;
Могу, когда свой мракъ отъ сердца ты отгонишь,
Забывъ отечество, ко мнѣ главу преклонишь;
Такимъ ли Iоаннъ владѣньемъ дорожитъ,
Гдѣ мракъ шесть мѣсяцовъ и снѣгъ въ поляхъ лежитъ,
55 Гдѣ солнце косвенно лучами землю грѣетъ,
Гдѣ сладкихъ нѣтъ плодовъ, гдѣ тернъ единый зрѣетъ,
Гдѣ царствуетъ во всей свирѣпости Борей?
Страна твоя не тронъ, темница для Царей.
Отъ снѣжныхъ водъ и горъ, отъ сей всегдашней ночи,
60 На полдень обрати, къ зарѣ вечерней очи,
Къ востоку устреми вниманiе и взоръ:
Тамъ первый встрѣтится твоимъ очамъ Босфоръ;
Тамъ гордые стоятъ моихъ любимцевъ троны,
Дающихъ Греческимъ невольникамъ законы;
65 Тобою чтимые угасли олтари;
Познай и мочь мою, и власть, и силу зри!
Съ священнымъ трепетомъ тобой гробница чтима,
Подъ стражею моей лежитъ въ стѣнахъ Салима;
И Газа древняя, Азоръ и Аскалонъ,
70 Гефана, Виѳлеемъ, Iорданъ и Ахаронъ,
Передъ лицемъ моимъ колѣна преклонили:
Мои рабы твой крестъ, Давидовъ градъ плѣнили;
Не страхомъ волю ихъ, я волей побѣдилъ;
Ихъ мысли, ихъ сердца, ихъ чувства усладилъ;
75 Я отдалъ веси имъ, исполненны прохлады,
Гдѣ вкусные плоды, гдѣ сладки винограды;
Гдѣ воздухъ и земля раждаютъ ѳимiямъ;
Вода родитъ жемчугъ, пески златые тамъ;
Тамъ чистое сребро, тамъ бисеры безцѣнны;
80 Поля стадами тамъ и жатвой покровенны,
Полсвѣта я моимъ любимцамъ отдѣлилъ:
Богатый отдалъ Ормъ и многоводный Нилъ,
И поднебесную вершину Арбарима,
Отколѣ Ханаанъ и Палестина зрима;
85 Божественный Сiонъ, Израилтянскiй градъ,
И млекоточный Тигръ, и сладостный Ефратъ,
Тѣ воды, что Едемъ цвѣтущiй орошали,
Гдѣ солнечны лучи впервые возсiяли.
Въ вечерней жители и въ западной странѣ,
90 Меня пророкомъ чтутъ, приносятъ жертвы мнѣ;
Склонись и ты! склонись! я жизнь твою прославлю,
Печали отжену, и миръ съ тобой поставлю;
Я вѣтры тихiе на полночь обращу,
Стихiи на тебя возставши укрощу;
95 Украшу твой вѣнецъ, вручу тебѣ державы,
Достойны твоего вниманiя и славы;
Послѣдуй Царь за мной, дай руку мнѣ твою....
Недвижимъ Царь взиралъ, внимая рѣчь сiю,
Какъ вѣтрами вода, въ немъ духъ поколебался;
100 Молчать и рѣчь простерть къ видѣнью опасался,
Хотѣлъ главу склонить, но вдругъ на щитъ взглянулъ;
Померкнулъ щитъ! и Царь о старцѣ вспомянулъ.
Такое зрѣлище въ немъ пламень возжигаетъ,
Вспрянулъ, и мечь рукой дрожащей изторгаетъ,
105 Разитъ.... Въ единый мигъ померкнулъ воздухъ чистъ;
Ударилъ страшный громъ, возсталъ и шумъ и свистъ,
Блеснули молнiи, видѣнье преложилось,
И страшное Царю чудовище явилось,
Во мрачномъ облакѣ на воздухъ поднялось;
110 Какъ страшный змiй, оно въ три круга извилось;
Дышало мщенiемъ! Безбожiе то было;
И грозныя слова Монарху возтрубило:
Напрасно отъ меня ты чаешь избѣжать;
Стени! я знаю чѣмъ Монарховъ поражать;
115 Хоть нынѣ казнь твою свирѣпый рокъ отложитъ,
Но душу онъ твою и мысли возтревожитъ;
Спокойства сладкаго не будешь ты вкушать,
Ни брачною себя любовью утѣшать;
Владѣнiе твое во ужасъ превратится,
120 И будешь ближнихъ ты и подданныхъ страшиться;
Ты искреннихъ рабовъ безвинно умертвишь;
Своимъ ты имянемъ вселенну устрашишь;
Вельможи и народъ тебя возненавидятъ,
Тираномъ нарекутъ, въ тебѣ врага увидятъ;
125 Ты сына умертвишь!... Ударилъ паки громъ,
Сокрылось возстенавъ чудовище по томъ;
Оно въ подземныя пещеры отлетало,
А сердце храбраго Царя возтрепетало;
И мракъ сомнѣнiя по томъ развѣясь въ немъ,
130 Жестокимъ въ точности явилъ его Царемъ,
Целена ввергнула въ подобный страхъ Енея.
Вздохнулъ, и предъ собой увидѣлъ Царь Алея;
Вторичною мечтой приходъ его почелъ,
Онъ окомъ на него разгнѣваннымъ воззрѣлъ.
135 Алей задумчивъ былъ и рубищемъ одѣянъ,
По всѣмъ его чертамъ печаль какъ мракъ разсѣянъ;
Онъ слезы лилъ предъ нимъ, и Царь къ нему вѣщалъ:
Еще ли мало ты покой мой возмущалъ?
Предатель трепещи! теперь одни мы въ полѣ;
140 Бѣги, не умножай моей печали болѣ....
& 
| |
| Просмотров: 433 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры