| Главная » Книги |
Шуф Владимир Александрович - Сварогов
Шуф Владимир Александрович - СвароговВладимир ШУФ Сварогов Роман в стихах С.-ПЕТЕРБУРГ 1898 Оригинал здесь - http://v-shuf.narod.ru/
![[]](/img/s/shuf_w_a/text_0130/01.jpg)
![[]](/img/s/shuf_w_a/text_0130/02.jpg) ГЛАВА ПЕРВАЯ FIVE О'CLOCK TEA Voulez-vous connaitre le
secret de toute sociêtè, de
toute association? Ce sont
des unitês sans valeur a la
recherche d'un zêro qui leur
apporte la force d'une dizaine.
Goncourt
Tout ce qui sort de l'homme est rapide et fragile,
Mail le vers est de bronze et la prose est d'argile.
Lamartine
I
Five о'clock tea у графини
Бесподобны... как не знать?
В ceвpе чай, сироп в графине,
Сливки общества, вся знать!
Бюрократы, дипломаты,
Бирюковы, князь с женой,
Посещают дом богатый, -
Моды смесь со стариной.
В пять часов подъезд графини
Осаждает ряд карет,
Генералы и княгини,
Петербургский высший свет
И с улыбкой благосклонной
Марья Львовна в дымке блонд
У себя на Миллионной
Принимает наш бомонд.
II
Марья Львовна Ушакова -
С виду лет под шестьдесят,
Взгляд бесцветный и суровый,
Букли две седых висят...
И в затейливой гостиной,
Походящей на музей,
С мягкой мебелью старинной,
С тьмою редкостных вещей,
Марья Львовна меж китайских
Истуканов и божков,
Золоченых птичек райских
И эбеновых слонов,
Посреди кумиров, бесов
Мумии имеет вид,
Дивной мумии Рамзесов
Из священных пирамид.
III
Граф, супруг ее, в Пекине
Умер в звании посла,
Но собачка, друг графини,
Дни его пережила.
С шелковистой шерстью белой,
Мандарина ценный дар,
Прожила она век целый, -
Бедный пес был очень стар.
Но китайская примета,
Несомненная притом,
Говорит: собачка эта
Вносит счастье в каждый дом.
И свернувшись на кушетке,
Погрузясь в счастливый сон,
Экземпляр собачки редкий
Украшал собой салон.
IV
В этом чопорном музее
Чуть звучат порой слова,
Стены шепчут здесь слышнее,
Чем живые существа.
Смолкли тут души волненья,
Редкий смех затих давно, -
Не достойно ль сожаленья
Все, что кажется смешно?
Встретят лишь улыбкой скучной
Дамы здесь игру в слова,
Смех мужчин мелькнет беззвучный,
Где-то спрятанный в усах.
Удивляться? - но чему же?
Чувство скроют здесь скорей,
Удивленье обнаружа
Лишь поднятием бровей.
V
Здесь живут, как в царстве грезы,
Радость жизни далека,
Незаметно льются слезы,
Уходя в батист платка.
Нет веселья, огорченья,
Не слыхать домашних сцен,
Тонут здесь страстей движенья
Посреди ковров и стен.
И не все ль в салоне этом
Пересказано давно
Старым дедовским портретом,
Зеркалами и панно?
Золоченой прялкой тою
В уголке в тени драпри,
Отразившей с простотою
Век французской paysannerie?
VI
В утомительной и скучной
Тишине, по временам,
Чуть лепечет однозвучный
Шелест шелка платьев дам.
Жизни хочется, задора,
Вазу хочется разбить:
Стон разбитого фарфора
Тишь пробудит, может быть.
Хочешь в дремлющем рояле
Тронуть клавиши, чтоб в них
Отзвук смеха, вздох печали
Пробудился и затих.
Хочешь топнуть в нетерпенье
Перед зеркалом ногой,
Чтобы гнева отраженье
Увидать перед собой.
VII
Смолкли скучные палаты,
Чинность строгую тая.
Марья Львовна - Пий IХ-ый,
Мнений, нравов, дел судья.
Были связи и влиянье
У графини. К ней в салон
Шли на рауты, собранья,
Как в Каноссу, на поклон.
Сплетни важные и слухи
Здесь стекались, тьма вестей, -
У влиятельной старухи
Весь high life был меж гостей:
Эполет и звезд мерцанье,
Валансьены, poudre de riz.
Аромат и лепетанье
Грациозного causerie.
VII
Вот князь Б., Тартюф российский,
Вот, чиновен и богат,
Бирюков, Пилат Понтийский,
Осторожный дипломат:
Длинный, с английским пробором
В куаферских сединах,
С миной скучной, тусклым взором,
С вялой бледностью в руках.
Вот Старцов, философ юный,
Ех-монах и ех-гусар,
Сольский, баловень фортуны,
И Картавин, Вольдемар.
Вот Ахмерский, полный страсти,
Наш сановный журналист:
В прессе к ретроградной части
Он прильнул, как банный лист.
X
Точно розы на куртине,
Рой красавиц, рой подруг,
Дамы около графини
Составляли полукруг.
Там старалась быть сурова
Белокурая Элен,
Там бранилась Бирюкова
Очень стильно, как гамен.
Там была фон-Брокен злая,
Баронесса Никсен там,
Бархатом ресниц играя,
Улыбалася мечтам.
Там была одна певица,
Незнакомая другим, -
Прехорошенькие лица
И на многих тонкий грим,
X
Женский взгляд, духи, улыбка!
Кто не знал их торжества?
Сердце билось шибко, шибко,
И кружилась голова...
Ароматом опьяненный,
Кто в пленительном кругу
Не вздыхал, на миг влюбленный
Кто у страсти был в долгу?
Бирюков-политик старый,
Флирт покинувший давно,
Заменял любовь сигарой,
Вместо дам любил вино.
Но с гримасою любезной
Занимал он милых жен -
Труд пустой и бесполезный,
Как резонно думал он.
XII
Говорили о балете,
Критикуя двух кузин,
Выступивших в высшем свете
В роли прима-балерин.
- Et, mon prince, - Элен сказала,
Du spectacle кtes vous content?
Бирюков ответил вяло:
- Rêussi, parfaitement!
В танцах Турской cтолько чувства,
Столько пыла, страсти там...
Столько жизни и искусства!
C'est une vraie artiste, mesdames!
Мне б однако не желалось,
Чтоб она была мне дочь!
- Ах, она так выделялась!
- Судят многие точь-в-точь!
XII
Всех была фон-Брокен строже.
- La passion, la grвce - tout за
Sont des choses jolies... но все же,
Я твержу уж полчаса -
C'est horrible! сказать меж нами,
Есть приличья, êcoutez! -
Бирюков пожал плечами:
- Une personne de sociêtê!
Никсен вставила два слова,
Молвил Сольский: - Mais... enfin...
И бранилась Бирюкова:
- О, fermez done votre vilain
Crachoir! - Лишь Марья Львовна,
Хоть противник был речист,
Спор решила безусловно:
- Il faut faire tout en artiste!
XIII
Но в разгаре диалогов
Новый гость вошел в салон.
- Дмитрий Павлович Сварогов! -
Даме был представлен он.
Стройный, сдержанный в походке.
В элегантном сюртуке,
Мусульманской Смирны четки*
Он держал в одной руке.
Он, играя нитью черной,
Разбирая четок ряд,
Опускал на них задорный
И смеющийся свой взгляд.
Поклонясь гостям, графине,
После двух любезных фраз,
Он присел к огню в камине,
Где под пеплом уголь гас.
_______________
*) Обычай, заимствованный европейцами на
Востоке. Многие атташе посольств в Турции носят на руке смирнские четки.
XIV
- Турская танцует мило,
N'est-ce pas? - Элен, склонясь,
У Сварогова спросила.
- Больше нравится мне князь! -
Он ответил, - Вот искусство!
К Турской пассией томим,
В pas de deux явил он чувство...
Дипломат и тонкий мим!
С мимикой и пируэтом, -
В дипломата! - c'est tout, -
Он пойдет, клянусь вам в этом,
Перед всеми на версту...
Да, поздравлю вас с успехом:
Сольский взят, как слышно, в плен?
- Taisez yous, mêchant! - со смехом
Погрозилася Элен.
XV
Хоть Сварогов был в гостиных
Всюду принят, и давно,
Но в геральдиках старинных
О Свароговых темно.
Не молясь родным пенатам,
Кров Сварогов бросил свой.
Не был он аристократом,
Все ж имел род столбовой.
Родословный список длинный
И дворянских предков ряд
К временам Екатерины
Восходили, говорят.
Но фамильные преданья,
Украшая древний род,
Для потомства в назиданье
Сберегли лишь анекдот.
XVI
Не лишен был интереса
В хронике семейной дед:
Весельчак, бретер, повеса,
Одержавший тьму побед.
Сей красавец дерзкий много
Дамских взял сердец в полон,
Но за то, по воле Бога,
Дни печально кончил он.
На балу он раз с отвагой
Поднял чуть не до небес
Кринолин у дамы шпагой,
Опершися на эфес.
Честь прабабушки прелестной,
Непорочная досель,
Мести требовала честной:
Дед был вызван на дуэль.
XVII
Но расправясь дерзко с дамой,
Грозный дед кольнул врага
В сердце шпагой той же самой....
Власть в те дни была строга.
Кринолин и сердце вместе
Омрачили Деда рок:
Он в глуши своих поместий
Умер тих и одинок.
И семейные скрижали,
Потонувшие средь мглы.
Деду славы не стяжали,
Благодарности, хвалы...
С ним имел Сварогов сходство,
Деда вылитый портрет,
Но имел он благородство,
И весьма чтил этикет.
ХVIII
У камина с чашкой чая,
С сигаретою в руке
Стал он, смутно различая
Разговоры вдалеке.
Баронесса Никсен, скромно
Опустив лазурный взгляд,
Там выслушивала томно
От влюбленных пыл тирад.
Но, усвоив жанр туманный,
Вводит новый флирт Амур.
Где пикантные романы
В древнем стиле Помпадур?
Современные маркизы
Позабыли страстный жар.
Писем нежной Элоизы
Не читает Абеляр.
XIX
Ах, любовь теперь - Нирвана,
Лотос, девственный цветок,
Полный мистики, тумана,
Погрузившийся в поток,
Лунный свет, благоуханье
Светлых душ, бесплотных губ,
Беспредметное вздыханье!
Смысл любви реальной груб.
Идеальны только взоры,
Звездных чувств воздушный бред,
Фантастические вздоры,
Где действительности нет.
Целомудренно и чисто
Там, как греза наяву,
Поклонение буддиста
Неземному божеству!
XX
Флирта модного весталкой
Никсен стала. О любви
Ей бесплодно, с миной жалкой,
Пел Картавин vis-a-vis.
И Сварогов, дымом вея,
Говорил, понизив тон:
- Современная Психея,
Современный Купидон! -
- Да, ответил Сольский злобно. -
Ты гусара Штерна знал?
- Как же! - От любви подобной
В Абиссинию сбежал!
Кстати, нынче будет ужин
В кабинете у Кюба.
Ведь с "Картинкою" ты дружен?
Будешь? - Такова судьба!
XXI
- Да-с, honoris causa дали.
А писал он с кондачка! -
Через залу долетали
Фразы к ним издалека.
Оглянувшийся Сварогов
У портьеры увидал
Честь, красу археологов,
Профессуры идеал:
По плечу юнца похлопав, -
Это был графини внук, -
Шел профессор Остолопов,
Муж совета и наук.
Тучный, с миною спесивой,
Над челом блестя "луной",
Шел он под руку с красивой,
Элегантною женой.
XXII
Рядом с этой милой Пери
Был смешон ее супруг,
И едва вошел он в двери,
Злой эффект явился вдруг:
Над челом два "бра" блестящих,
Хоть чела фронтон был строг,
Вид имели настоящих
Золотых, ветвистых рог.
"Бра" гостиной украшали,
Как рога, ученый лоб...
Совпадение едва ли
Быть курьезнее могло б.
Но Сварогов, видя это,
Стал серьезен, углублен:
- Очень скверная примета! -
Сольскому заметил он.
XXIII
Сольский хмурился лукаво:
- Археолог, а жена
Далеко не древность, право,
И прелестно сложена. -
- В ней античность есть: Венера!..
- Очень модный туалет
Из зеленого могера!
- "Арлекин"... зеленый цвет
Иногда идет брюнетке...
- А жабо из кружев? - К ней
Даже Сольский, критик едкий,
Относился вслух нежней.
Может быть, лишь рост немножко
Нины Дмитревны был мал.
Но глаза, улыбка, ножка
Выли выше всех похвал.
XXIV
Был профессор ординарный,
Даже слишком, Нины муж,
Либеральный и бездарный,
Усыпительный к тому ж.
Был известен рядом лекций
В городке он Соляном,
Членом был ученых секций
И писал за томом том:
Компиляций ряд скучнейших
Старый, но ученый вздор,
И источников древнейших
Утомительный разбор.
Но, причислен к "нашим силам",
Сделал он карьеры путь,
Слыл в кружках полонофилом
И будировал чуть-чуть.
XXV
Марья Львовна, патронесса
Многих обществ, друг наук,
(В них не смысля ни бельмеса),
Привлекала в высший круг
Археологов ученых.
Great attraction вечеров,
Светской скукой удрученных.
Хоть профессор был суров.
Но, платком чело обвеяв.
Он с графиней говорил
Про Рамзесов, Птоломеев,
Урны, надписи могил.
Нина Дмитревна к тому же
Выезжала часто в свет
И с собой тащила мужа,
Запирая кабинет.
XXVI
К Остолопову, - в гостиной
Он всегда казался зол, -
С ироническою миной
Тут Сварогов подошел.
- Петр Ильич! - сказал Сварогов,
Вашу я прочел статью.
Интересный ряд итогов...
Реализм, не утаю,
Реализм литературный
Все ж вот кажется иным....
- Он-с почил, достоин урны
И окончен Львом Толстым!
Отвечал профессор, - мненье
Журналиста иногда-с
Любопытно, без сомненья...
Чем порадуете нас? -
ХХVII
- Реализм велик, не скроем,
Но, прости его Толстой,
Все ж с народным он героем
Схож своею простотой.
Вот изъезженной дорогой,
Вкруг лишь вереск, да дубняк,
Едет с Сивкою убогой
Наш Иванушка-дурак.
Три столба у перепутья,
Тут сошлися три пути....
"Уж проеду как-нибудь я!
Но куда и как идти?
Вправо - сгинешь с головою,
Влево - конь падет как раз,
А дорогою прямою
Не езжали по сей час!"
XXVIII
Стал Иванушка уныло
И затылок чешет свой:
"Знать, нечистая тут сила!
Либо водит лесовой!"
- Аллегория! Двояко
Понимайте: так и вкось....
Мы куда ж пойдем, однако?
- Да по-русски, на авось!
И Сварогов встал с улыбкой.
Заглушая разговор,
У рояля голос гибкий
Чудно пел "dammi ancor!".
Неизвестная певица,
Но в гостиной, мнилось, к ней
Всех богов китайских лица
Обернулись, став нежней.
XXIX
Истуканы Сиву, Брамы
С безобразной головой...
Это идолы, но дамы
Разговор вели живой.
И когда при криках "браво!"
Голос спел "Vorrei morir",
Князь одобрил величаво,
Дам умолк болтливый клир.
- Beautiful voice! - вслух сказала
Баронесса, сделав вид,
И графиня прошептала
Томно: - Delightful, indeed!
- Резонанс здесь плох! - к певице
Сел Сварогов, - что за "do!" -
Я училась за границей.
- У Маркези? - У Виардо! -
XXX
Все кругом: графиня, гости
Спеть просили что-нибудь, -
"Сон" Кюи, романсы Тости...
И Сварогову шепнуть
Нина Дмитревна успела:
- Нынче... у тебя... к восьми!
И затем она всецело
Увлеклась высоким "mi".
"Что за женщина! - Сварогов
Думал, глядя чрез альбом: -
Муж - смешней единорогов,
Украшенье надо лбом....
Но таинственна природа,
И, супругу не верна,
Верность больше полугода
Мне хранит его жена!"
XXXI
Между тем в гостиной дамы,
Милый хор прелестных жен,
Разговор вели упрямый
Про какой-то котильон.
- Что за бал! - А туалеты?
Дамы с крылышками все,
Все, как бабочки, одеты.
Крылья были, как в росе:
Бисер, блестки, вроде пыли,
Усики на голове.
В котильоне этом были
Хороши фигуры две...
Кавалеры пестрой сеткой
Бабочек ловили в плен! -
- Положительно бал редкий! -
Восхищалася Элен.
XXXII
- Будь, mesdames, я символистом, -
Встал Сварогов, - то давно
Я на фоне золотистом
Написал бы вам панно.
Что-нибудь в подобном стиле.
Ваш воздушный котильон:
Тут бы с бабочками были
Мотыльки, - лазурный сон!
В роди Зичи: тени, грезы,
Мимолетные мечты...
Бабочки, фиалки, розы
Самой райской красоты!
- Ну, а подпись под картиной?
- Эпиграмма!. Так ли, князь? -
И Сварогов из гостиной
Вышел, дамам поклонясь.
XXXIII
С ним и я прощусь покуда.
Кончив первую главу,
Я несу, содеяв худо,
Вам повинную главу.
Каюсь, грешный, перед вами:
Страстью к рифмам обуян,
Замышляю я стихами
Написать большой роман.
Мы теперь привыкли к прозе,
Рифм не любим мы читать,
Разве в самой малой дозе,
| |
| Просмотров: 724 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры