Бенедиктов Владимир Григорьевич - Стихотворения

и тьмы

  

  

  60 В нем было; темным, прошлым веком

  

  

   Я не горжусь, а всё ж иной

  

  

   Тогда, под этой грубой тьмой,

  

  

   Умел явиться человеком.

  

  

   Меж диких сил и разных зол

  

  

   Являлись: здравое сужденье,

  

  

   Характер, воля, убежденье

  

  

   И честный, искренний глагол;

  

  

   Талант вздымался над толпами

  

  

   И дело к общей цели вел.

  

  

  70 Теперь - глядишь - над головами

  

  

   Какой-то уровень прошел.

  

  

  

  

  Молодой

  

  

   И слава богу! Прочь, гиганты!

  

  

   Зато пропал пигмеев след,

  

  

   Зато теперь мы все таланты,

  

  

   Все сплошь, - толпы бездарной нет,

  

  

   Теперь мы разом, вместе, дружно

  

  

   Все подвизаемся вперед.

  

  

   Заметных личностей не нужно,

  

  

   Где человечество идет.

  

  

  

  

  Старик

  

  

  80 Но что ж вы сделали, однако?

  

  

   Еще не много.

  

  

  

  

  Молодой

  

  

  

  

   Нам из мрака

  

  

   Недавно выйти лишь дано,

  

  

   А между тем - взгляни, исчисли:

  

  

   Какой прогресс в движенье мысли!

  

  

   Вопросов сколько решено!

  

  

   И это всё еще - зачаток!

  

  

   Везде - преследованье взяток,

  

  

   Весь мир проснулся, закричал,

  

  

   Раскрылось каждое событье,

  

  

  90 Явились - гласность и развитье

  

  

   Экономических начал.

  

  

   Уму отрадно, сладко чувству!

  

  

   Начертан воспитанья план,

  

  

   Везде простор науке дан

  

  

   И цель указана искусству.

  

  

   Кого наш век не изумит?

  

  

   Куда ни оглянись - всё ново,

  

  

   И против зла везде гремит

  

  

   Изобличительное слово,

  

  

  100 Твои сомненья - смертный грех!

  

  

   Сознаться каждый в том обязан,

  

  

   Что всё подвинулось. Успех

  

  

   Математически доказан.

  

  

  

  

  Старик

  

  

   Благим стремленьям - честь, хвала!

  

  

   Да жаль - приемы ваши мелки,

  

  

   И вы, чем браться за дела, -

  

  

   Беретесь часто за безделки;

  

  

   Боитесь вы сорвать покров,

  

  

   Где зла скопляется излишек,

  

  

  110 И где бы обличать воров -

  

  

   Вы обличаете воришек,

  

  

   Несчастных, жалких, чья рука

  

  

   Порой вдается в лиходейства

  

  

   Затем, что хлеба нет куска

  

  

   У их голодного семейства.

  

  

   Идея иногда чиста,

  

  

   А в исполненье факты грязны;

  

  

   Цель и прекрасна и свята,

  

  

   А средства - грешны, безобразны.

  

  

  120 Всё торжествует лишь обряд

  

  

   Да форма. Суд мой прям и краток:

  

  

   Друг, не сердись! Прогресс ваш шаток,

  

  

   То шаг вперед, то шаг назад.

  

  

   "Литература - праздник слова!"

  

  

   Иной журнал кричал, кричал, -

  

  

   О том лишь только умолчал,

  

  

   Что правда - первая основа

  

  

   Экономических начал.

  

  

   Не даст вам выводов желанных

  

  

  130 Математический расчет.

  

  

   Что ваша цифра? Цифра лжет,

  

  

   Коль нет под нею верных данных.

  

  

   Не спорю: тщетно ум парит

  

  

   Порою в сферах идеальных,

  

  

   Но счастья он не водворит

  

  

   И там, где жаждой он горит

  

  

   Одних лишь благ материальных,

  

  

   Где чистой нравственности нет,

  

  

   Законность где калекой бродит

  

  

  140 Иль фразами морочит свет,

  

  

   А в кровь и плоть не переходит, -

  

  

   Где вредной роскоши чума

  

  

   Переедает мир недужный

  

  

   И где нужна не честь сама,

  

  

   А только чести знак наружный, -

  

  

   Где нет сознанья у людей,

  

  

   Что часто кровью пахнут розы,

  

  

   Что в бриллианты богачей

  

  

   Превращены убогих слезы,

  

  

  150 Что люди все - одна семья,

  

  

   И, миру новым чтоб явиться,

  

  

   Для обновленья бытия

  

  

   Он должен духом обновиться, -

  

  

   Что правда не должна, как тать,

  

  

   Дрожать пред ложью закоснелой,

  

  

   Но божьей вестницей предстать...

  

  

   . . . . . . . . . . . . . . . .

  

  

   Искусство ж пусть своим путем

  

  

   Идет, как шло с начала века,

  

  

  160 И благородит человека,

  

  

   И проявляет бога в нем!

  

  

  

  

  Молодой

  

  

   О, это - проповедь! В морали

  

  

   Мы всё по нитке перебрали, -

  

  

   Мечты старинные! Поверь -

  

  

   Среди движений современных

  

  

   Для этих мыслей отвлеченных

  

  

   Совсем и места нет теперь.

  

  

   Ты фантазируешь... Ну кстати ль?

  

  

   А я, с тобой чтоб не уснуть,

  

  

  170 Иду. Прощай, седой мечтатель!

  

  

   Я тороплюсь.

  

  

  

  

  Старик

  

  

  

  

   Счастливый путь!

  

  

   Иди. Но старческих мечтаний

  

  

   Ты не считай в числе преград

  

  

   Для ваших светлых начинаний

  

  

   И верь: я в духе был бы рад,

  

  

   Когда б по моему хоть трупу,

  

  

   Как по гранитному уступу,

  

  

   Бил новый жизненный каскад.

  

  

   Спеши вперед, младое племя!

  

  

  180 Твоя дорога далека..

  

  

   Коль у тебя я отнял время -

  

  

   Прости болтливость старика!

  

  

  

  

  369. ЛЕЛЯ

  

   На стол облокотясь и, чтоб прогнать тоску,

  

   Журнала нового по свежему листку

  

   Глазами томными рассеянно блуждая,

  

   Вся в трауре, вдова сидела молодая -

  

   И замечталась вдруг, а маленькая дочь

  

   От милой вдовушки не отходила прочь,

  

   То шелк своих кудрей ей на руку бросала,

  

   То с нежной лаской ей колени целовала,

  

   То, скорчась, у ее укладывалась ног

  

  10 И согревала их дыханьем. Вдруг - звонок

  

   В передней, - девочка в испуге задрожала,

  

   Вскочила, побледнев, и мигом побежала

  

   Узнать скорее: кто? - как бы самой судьбой

  

   Входящий прислан был. "Что, Леля, что с тобой?"

  

   Но Леля унеслась и ничего не слышит,

  

   И вскоре смутная вернулась, еле дышит:

  

   "Ах! Почтальон! Письмо!" - "Ну, что ж такое? Дрянь!

  

   Чего ж пугаться тут? Как глупо! В угол стань!"

  

   И девочка в углу стоит и наблюдает,

  

  20 Как маменька письмо внимательно читает;

  

   Сперва она его чуть в руки лишь взяла -

  

   На розовых устах улыбка расцвела,

  

   А там, чем далее в особенность и в частность

  

   Приятных этих строк она вникает, - ясность

  

   Заметно, видимо с начала до конца,

  

   Торжественно растет в чертах ее лица, -

  

   А Леля между тем за этим проясненьем

  

   Следила пристально с недетским разуменьем,

  

   И мысль ей на чело как облако легла

  

  30 И тонкой складочкой между бровей прошла,

  

   И в глазках у нее пары туманной мысли

  

   В две крупные слезы скруглились и нависли.

  

   Бог знает, что тогда вообразилось ей!

  

   Вдруг - голос матери: "Поди сюда скорей.

  

   Что ж, Леля, слышишь ли? Ну вот! Что это значит,

  

   Опять нахмурилась! Вот дурочка-то! Плачет!

  

   Ну, поцелуй меня! О чем твоя печаль?

  

   Чем ты огорчена? Чем?" - "Мне папашу жаль".

  

   - "Бог взял его к себе. Он даст тебе другого,

  

  40 Быть может, папеньку, красавца, молодого,

  

   Военного; а тот, что умер, был уж стар.

  

   Ты помнишь - приезжал к нам тот усач, гусар?

  

   А? Помнишь - привозил еще тебе конфеты?

  

   Вот - пишет он ко мне: он хочет, чтоб одеты

  

   Мы были в новые, цветные платья; дом

  

   Нам купит каменный, и жить мы будем в нем,

  

   И принимать гостей, и танцевать. Ты рада?"

  

   Но девочка в слезах прохныкала: "Не надо",

  

   - "Ну, не капризничай! Покойного отца

  

  50 Нельзя уж воротить. Он дожил до конца.

  

   Он долго болен был, - за ним уж как прилежно

  

   Ухаживала я, о нем заботясь нежно!

  

   Притом мы в бедности томились сколько лет!

  

   Его любила я, ты это знаешь..." - "Нет!

  

   Ты не любила". - "Вздор! Неправда! Вот обяжешь

  

   Меня ты, если так при посторонних скажешь,

  

   Девчонка дерзкая! Ты не должна и сметь

  

   Судить о том, чего не можешь разуметь.

  

   Отец твой жизнию со мною был доволен

  

  60 Всегда". - "А вот, мама, он был уж очень болен -

  

   До смерти за два дня, я помню, ночь была, -

  

   Он стонет, охает, я слышу, ты спала;

  

   На цыпочках к дверям подкралась и оттуда

  

   Из-за дверей кричу: "Тебе, папаша, худо?"

  

   А он ответил мне: "Нет, ничего, я слаб,

  

   Не спится, холодно мне, Леля, я озяб.

  

   А ты зачем не спишь? Усни! Господь с тобою!

  

   Запри плотнее дверь! А то я беспокою

  

   Своими стонами вас всех. Вот - замолчу,

  

  70 Всё скоро кончится. Утихну. Не хочу

  

   Надоедать другим". - Мне инда страшно стало,

  

   И сердце у меня так билось, так стучало!..

  

   Мне было крепко жаль папаши. Вся дрожу

  

   И говорю: "Вот я мамашу разбужу,

  

   Она сейчас тебя согреет, приголубит".

  

   А он сказал: "Оставь. - И так вздохнувши - ух! -

  

   Прибавил, чуть дыша и уж почти не вслух,

  

   Да я подслушала: - Она... меня... не любит".

  

   Вот видишь! Разве то была неправда? Вряд!

  

  80 Ведь перед смертью все уж правду говорят".

  

  

  

  370. ВЛАДЫЧЕСТВО МОДЫ

  

  

  Пятнадцатый век еще юношей был,

  

  

  Стоял на своем он семнадцатом годе,

  

  

  Париж и тогда хоть свободу любил,

  

  

  Но слепо во всем раболепствовал моде.

  

  

  Король и характер и волю имел,

  

  

  А моды уставов нарушить не смел,

  

  

  И мод образцом королева сама

  

  

  Венсенского замка в обители царской

  

  

  Служила... Поклонников-рыцарей тьма

  

  

  (Теснилась вокруг Изабеллы Баварской.

  

  

  Что ж в моде? - За пиром блистательный пир,

  

  

  Интрига, любовь, поединок, турнир.

  

  

  Поутру - охота в Венсенском лесу,

  

  

  Рога и собаки, олени и козы.

  

  

  На дню - сто забав, сто затей на часу,

  

  

  А вечером - бал, упоение, розы

  

  

  И тайных свиданий условленный час...

  

  

  . . . . . . . . . . . . . . . . . .

  

  

  И мода сердиться мужьям не велит, -

  

  

  На шалости жен они смотрят без гнева.

  

  

  На съездах придворных - толпа волокит, -

  

  

  Их дерзости терпит сама королева,

  

  

  По общей покатости века скользя.

  

  

  Король недоволен, но... мода! - Нельзя!

  

  

  Тут любят по моде, любовь тут - не страсть,

  

  

  Прилично ли делать скандал из пустого?

  

  

  Конечно, он может... сильна его власть,

  

  

  Но - что потом скажут про Карла Шестого!,,

  

  

  "Какой же он рыцарь?" - толпа закричит.

  

  

  И сжался король, притаился, молчит.

  

  

  Но как-то - красавец Людовик Бурбон

  

  

  Не вздумал, мечтая о прелести женской,

  

  

  Отдать королю надлежащий поклон,

  

  

  Летя к королеве дорогой венсенской,

  

  

  И так его рыцарский жар увлекал,

  

  

  Что мимо он гордо вгалоп проскакал.

  

  

  Король посмотрел и подумал: "Сверх мер

  

  

  Влюблен этот рыцарь. По пылкой природе

  

  

  Пускай он как модный спешит кавалер.

  

  

  Но быть так невежливым - это не в моде!

  

  

  Недаром король я. Ему ж на беду,

  

  

  Постой-ка, я новую моду введу!"

  

  

  Сквозь чащу Венсенского леса, к реке

  

  

  Шли люди потом возвестить эту моду -

  

  

  И в полночь, при факелах, в черном мешке

  

  

  Какая-то тяжесть опущена в воду;

  

  

  Мешок тот воде поручила земля

  

  

  С короткою надписью: "Суд короля".

  

  

  Поклонников рой с той поры всё редел

  

  

  Вокруг Изабеллы. Промчалися годы -

  

  

  И всё изменилось. Таков уж удел

  

  

  Всего в этом мире! Меняются моды:

  

  

  Что прежде блестело - наполнилось тьмой,

  

  

  И замок Венсенский явился тюрьмой.

  

  

  

   371. МАДОННА

  

   Бог ниспослал мне виденье: я вижу мадонну,

  

   Чудный ребенок с любовью прижат к ее лону,

  

   То не Спаситель грядущий, не сын Вифлеема -

  

   Нет! Этот нежный ребенок - былинка Эдема,

  

   Розы шипок, возбужденный дыханьем апреля,

  

   Девочка - ангельский лик с полотна Рафаэля!

  

   Тот же рисунок головки, такие же краски,

  

   Мягкие, светлые волосы, темные глазки,

  

   К ней обращенные, к ней, что сияет в ребенке;

  

   Жадно обвитые вкруг ее шеи ручонки

  

   Этого ангела вдруг опустились; зеницы

  

   Сонною дымкой подернулись - тень от ресницы,

  

   Зыблясь, как ткань паутины на алом листочке,

  

   Дымчатой сеткой слегка стушевалась на щечке...

  

   Тише! - уснула малютка сном сладким, безбурным, -

  

   Взором родимой накрыта, как небом лазурным,

  

   Взором царицы, достойной небесной короны,

  

   Девственной, чистой жены, светлоликой мадонны.

  

  

  

  

   372

  

   Ну вот - всё ладится, идет всё понемногу

  

   Вперед. Надежда есть: жить будем, слава богу!

  

   Вот и устроились! - И светлый день блестит

  

   В грядущем... Поглядишь - и рухнет всё мгновенно,

  

   И всё, что строил ты так долго, постепенно,

  

   В один прекрасный день всё к черту полетит!

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  Творческий путь Бенедиктова продолжался более сорока лет {Нам известна лишь одна публикация Бенедиктова до сборника 1835 г. - стихотворение "К сослуживцу", напечатанное в "Литературных прибавлениях к "Русскому инвалиду"" (1832,  5, 16 января) за подписью "В. Б-в".}. В 1835 г. вышла в свет первая книга его стихов, которая была переиздана в 1836 г. В 1838 г. появилась вторая книга, а в 1842 г. третье издание первого сборника. В 1856 г. "Стихотворения" Бенедиктова были изданы в трех томах, охватывавших соответственно периоды 1835-1842 гг., 1842-1850 гг., 1850-1856 гг. 1857 г. датирован дополнительный к изданию 1856 г. том "Новые стихотворения В. Бенедиктова", имеющий указанные автором хронологические рамки: 1856-1858 гг. Незадолго до смерти поэт подготовил к печати большой сборник, составленный из печатавшихся в периодике, альманахах и сборниках после 1857 г. и неопубликованных стихотворений. В 1883-1884 гг. Я. П. Полонский с издателем М. О. Вольфом выпустил "Стихотворения" Бенедиктова в трех томах, где третий том составлен из стихотворений сборника 1857 г. и слегка измененного по составу и композиции сборника, подготовленного автором в конце жизни. Из большой тетради этого рукописного сборника в настоящее время сохранились лишь "Содержание" и несколько стихотворений, не включенных Полонским в издание 1883-1884 гг. (ГПБ). Есть основания думать, что Полонский подверг последний авторизованный сборник существенной правке; во всяком случае, многие стихотворения сильно отличаются от прижизненных публикаций и текстов дошедших до нас автографов. В 1901 г. в Москве была издана небольшая книжечка "Стихотворений", а в 1902 г. "вольфовское" собрание было переиздано (чрезвычайно небрежно) в двух томах "Сочинений" Бенедиктова.

  Научное издание поэзии Бенедиктова связано с именем Л. Я. Гинзбург. В 1937 г. она издала томик стихотворений Бенедиктова в Малой серии "Библиотеки поэта", а в 1939 г. - первое научное комментированное издание его стихов в Большой серии "Библиотеки поэта", включавшее более 200 оригинальных и 8 переводных произведений.

  Посмертное издание 1883-1884 гг. является наиболее полным сводом стихотворений Бенедиктова, включавшихся в авторизованные собрания сочинений поэта. Автор не включал в сборники, а порой просто забывал стихи, написанные "на случай" (юбилейные, альбомные, стихотворные послания), произведения, печатавшиеся в многочисленных периодических изданиях, альманахах и коллективных сборниках. Ряд произведений Бенедиктова, остававшихся до сих пор неизвестными, был не допущен к печати цензурным ведомством; некоторые опубликованные в разных изданиях стихотворения носят следы цензурного вмешательства, не устраненные в названных посмертных изданиях.

  Подготовленное на основе прижизненных изданий, сборника Большой серии "Библиотеки поэта" 1939 г. и работ Л. Я. Гинзбург, Р. Б. Заборовой, А. А. Илюшина и других исследователей {Гинзбург Лидия, Пушкин и Бенедиктов. - В кн.: "Пушкин. Временник 2", М.-Л., 1936, с. 148-182; Она же, О лирике, 2-е изд., Л., 1974, с. 103-126; Заборова Р., О переводах стихотворений Адама Мицкевича (Из архивных разысканий). - Рус. лит., 1966,  4, с. 138-144; Илюшин А. А., Бенедиктов - переводчик Мицкевича. - В кн.: "Польско-русские литературные связи", М., 1970, с. 234-250; Мельгунов Б. В., Из поэтического наследия В. Г. Бенедиктова. - "Русская литература", 1982,  3, с. 164-172.}, настоящее издание является наиболее полным научно подготовленным собранием стихотворений Бенедиктова. В процессе подготовки проведена сплошная проверка текстов по всем прижизненным изданиям стихотворений поэта, отдельным публикациям и сохранившимся рукописным источникам. Существенную помощь для определения основного текста произведений дало изучение в процессе подготовки издания эпистолярного наследия Бенедиктова и переписки его современников, материалов Цензурного комитета и других документов, хранящихся в различных архивах нашей страны.

  Не опубликованная до настоящего издания рукописная часть поэтического наследия Бенедиктова (в автографах, корректурах, авторитетных списках) составляет около пятидесяти оригинальных произведений разного художественного достоинства. Она входит, вместе с автографами опубликованных произведений Бенедиктова, в основном в собрания автографов и других источников из архива поэта, рассредоточенных в четырех крупнейших архивохранилищах страны: в Отделах рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (Москва), Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград), в Центральном государственном архиве литературы и искусства (Москва) и Институте русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (Ленинград). Примерно половина всех сохранившихся автографов Бенедиктова (оригинальные произведения) находится в Пушкинском Доме. Сохранившиеся автографы и другие авторитетные источники текстов относятся, как правило, к позднему периоду творчества Бенедиктова (1850-1860-е гг.).

  В результате сопоставления всех рукописных, печатных источников и документов Цензурного комитета в настоящем издании восстановлены цензурные, автоцензурные изъятия и искажения. Фронтальная сверка всех источников дала возможность устранить типографские опечатки предшествующих изданий, установить и уточнить даты написания ряда стихотворений, ошибочно датированных и не датированных самим автором.

  Дошедшие до нас автографы Бенедиктова (в подавляющем большинстве беловые копии, наборные рукописи, альбомные записи) не дают представления о работе автора над совершенствованием текстов произведений. Сопоставление печатных текстов изданий разных лет убеждает в том,