| Главная » Книги |
Надсон Семен Яковлевич - Полное собрание стихотворений, Страница 19
Надсон Семен Яковлевич - Полное собрание стихотворений
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
tify"> И зыбь родной реки, и дремлющий лесок;
Что песню любишь ты и, молча ей внимая,
Пока звучит она, лаская и маня,
Позабываешь ты, отрадно отдыхая,
Призыв рабочего, не медлящего дня;
Что не убил в себе ты молодость и чувство,
Что не принес ты их на жертвенник труда,
Что властно над тобой мирящее искусство
И красота тебе внятна и не чужда!
1884
ОТРЫВОК
...Как звери, схватившись с отважным врагом,
Мы бились весь день напролет:
Мы гибли без счета, мы шли напролом
На кручи враждебных высот,
Как будто гроза нас на крыльях несла.
Но враг нам не отдал вершин,
И мирно глубокая ночь развела
Железные тучи дружин.
Белея в долине, тянулся наш стан
Рядами уснувших шатров;
Вокруг чуть светились сквозь млечный туман
Багровые пятна костров;
Во мгле раздавалось то ржанье коней,
То шепот молитвы ночной,
И чутко мы ждали рассветных лучей,
Чтоб ринуться снова на рой...
1884
* * *
К вам, бедняки, на грудь родных полей,
Под сень лесов я возвращаюсь вновь...
Румяный май с теплом своих лучей
Несет опять свободу и любовь...
Я утомлен неволей городов,
А здесь, в глуши, так ясны небеса, -
Долой же гнет бессмысленных оков, -
В цвету сирень и в зелени леса!
Моя заря омрачена борьбой.
Я дни губил в безумии страстей
И изнемог, - и мертвенный покой
Царит в душе измученной моей.
Но вот опять с синеющих холмов
Родной земли блеснула мне краса, -
И <я>, ожив, как прежде петь готов
В цвету сирень и в зелени леса!..
1884
* * *
Чтоб вы всё помяли, - начну издалека...
Привет вам, детских дней святые впечатленья!
Я родилась в семье простого рыбака,
В лачужке, на краю убогого селенья...
Мне живо помнится лазурный наш залив,
Кайма садов над ним, и там, где, умирая,
Вечерняя заря свой палевый отлив
Бросает, знойный день с улыбкою сменяя.
Там цепь далеких гор под дымкой голубой,
Их мшистые зубцы, их снежные вершины,
И башни города меж зелени густой,
У их подножия, на скатерти долины.
Моя семья была убога и бедна;
Отец и брат с утра на ловлю отплывали,
И что дарила им морская глубина,
Мы только тем одним и жили и дышали.
Не раз с угрозою стучалась к нам нужда
И в очаге у нас огня не разводили,
Но слезы и печаль в те светлые года
По сердцу детскому бесследно проходили.
Смуглянка резвая, небрежно за плечо
Закину косу я беспечною рукою
И к морю убегу, и льется горячо
Мой звонкий голосок, несясь над глубиною;
А море тоже мне без умолку поет,
Синея предо мной простором горделивым,
И на хребтах валов, взволнованных приливом,
И пену и траву к ногам моим несет...
1884
* * *
Довольно я кипел безумной суетою,
Довольно я сидел, склонившись за трудом.
Я твой, родная глушь, я снова твой душою,
Я отдохнуть хочу в безмолвии твоем!
Не торопись, ямщик, - дай надышаться вволю!..
О, ты не испытал, что значит столько лет
Не видеть ни цветов, рассыпанных по полю,
Ни рощи, пеньем птиц встречающей рассвет!
Не радостна весна средь омута столицы,
Где бледный свод небес скрыт в дымовых клубах,
Где задыхаешься, как под плитой гробницы,
На тесных улицах и в каменных домах!
А здесь - какой простор! Как весело ныряет
По мягким колеям гремящий наш возок,
Как нежно и свежо лесок благоухает,
Под золотом зари березовый лесок...
Вот спуск... внизу ручей. Цветущими ветвями
Душистые кусты поникли над водой,
А за подъемом даль, зелеными полями
Раскинувшись, слилась с небесной синевой.
1884
* * *
Мы были молоды - и я, и мысль моя...
Она являлась мне бестрепетною жрицей
Желанной истины, - и шел за нею я,
Как верный паж идет за гордою царицей...
"Вперед! - шептали мне порой ее уста. -
Не бойся тяжких мук, не бойся отрицанья!
Знай: лишь тогда любовь могуча и чиста,
Когда она прошла через огонь страданья!.."
И всюду были мы... мы посетили с ней
Дворцы и торжища, вертепы и темницы,
Дышали свежестью синеющих полей
И чадом каменной столицы;
Сливаясь в городах с ликующей толпой,
Мы видели пиров и роскоши картины,
И в избах слушали осенней бури вой
И треск полуночной лучины...
1884
* * *
Слишком много любви, дорогие друзья,
Слишком много горячих забот!..
Непривычно участье тому, кто, как я,
С детских дней одиноко бредет...
Я, как нищий, - я дрогнул вчера под дождем,
Я был болен, и зол, и суров,
А сегодня я нежусь за пышным столом
В ароматном венке из цветов.
Смех, и говор, и звонкие песни звучат,
И сверкают ночные огни,
А в душе - незажившие раны болят,
Вспоминаются темные дни...
1884
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО
Расчетливый актер приберегает силы,
Чтоб кончить с пафосом последний монолог...
Я тоже роль сыграл, но на краю могилы
Я не хочу, чтоб мне рукоплескал раек...
Разжалобить толпу прощальными словами
И на короткий миг занять ее собой -
Я знаю, я б сумел, - но жгучими слезами
Делиться не привык я с суетной толпой!
Я умереть хочу с холодным убежденьем,
Без грома и ходуль, не думая о том,
Помянут ли меня ненужным сожаленьем
Иль оскорбят мой прах тупым своим судом.
Я умереть хочу, ревниво охраняя
Святилище души от чуждых, дерзких глаз,
И ненавистно мне страданье напоказ,
Как после оргии развратница нагая!..
Но я бы не хотел, чтоб заодно с толпой
И ты, мой кроткий друг, меня бы обвинила...
1884
ИЗ ПЕСЕН О НЕВОЛЬНИКАХ
Лонгфелло
Когда заносчиво над стонущим рабом
Поднимет гибкий бич властитель разъяренный,
И вспыхнет стыд в рабе, и, корчась под бичом,
Глядит он на врага со злобой затаенной, -
Я рад: в грядущем я уж вижу палача
Под львиной лапою восставшего народа:
Нет в воинстве твоем апостолов, свобода,
Красноречивее подъятого бича!..
1884
* * *
Снилось мне, что я болен, что мозг мой горит
И от жажды уста запеклись,
А твой голос мне нежно и грустно звучит:
"Дорогой мой, очнись, отзовись..."
Жизнь едва только тлеет во мне, но тебя
Так мне жаль, ненаглядный мой друг, -
И в тревожной тоске я стараюсь, любя,
Пересилить на миг мой недуг.
И на миг я глаза открываю... Кругом
Полумрак; воспаленный мой взор
На обоях, при свете лампадки, с трудом
Различает знакомый узор.
Где-то хрипло часы завывают и бьют...
По стенам от цветов на окне
Прихотливые тени, как руки, ползут,
Простираясь отвеюду ко мне.
Ты стараешься ближе в лицо мне взглянуть
И мучительно отклика ждешь,
И горячую руку свою мне на грудь,
На усталое сердце кладешь.
Я проснулся... Был день, мутный день без лучей;
Низко белые тучи ползли...
Фортепьянные гаммы и крики детей
Доносились ко мне издали...
Осень веяла в душу щемящей тоской,
(Сеял дождь, и, с утра раздражен,
Целый день, как в чаду, проходил я больной,
Вспоминая печально мой сон...
Ах, зачем он был сном, лишь обманчивым сном,
И зачем наяву ты меня
Снова, пошлая жизнь, обступила кругом
Суетой и заботами дня?!.
1884
* * *
Беспокойной душевною жаждой томим,
Я беречь моих сил не умел;
Мне противен был будничный, мелкий удел,
И, как светоч, колеблемый ветром ночным,
Я не жил, - я горел!
Целый мир порывался я мыслью обнять,
Целый мир порывался любить,
Даже ночь я боялся забвенью отдать,
Чтоб у жизни ее не отнять,
Чтоб две жизни в одну мне вместить!
И летели безумные, знойные дни
То за грудами книг, то в разгаре страстей...
Под удары врагов и под клики друзей,
Как мгновенья, мелькали они.
Для лобзаний я песню мою прерывал,
Для труда оставлял недопитый бокал,
И для душных оград городских
Покидал я затишье родимых полей,
И бросался в кипучее море скорбей,
И тревог, и сомнений людских!
И бессильная старость еще далека,
И еще не грозит мне могильной плитой...
Отчего ж в моем сердце глухая тоска,
Отчего ж в моих думах мертвящий застой,
Зной недуга в очах, безнадежность в груди?
Или жизнь я исчерпал до дна, -
И мне нечего ждать от нее впереди?
Где ж ты, вождь и пророк?.. О, приди
И стряхни эту тяжесть удушья и сна!
Дай мне жгучие муки принять,
Брось меня на страданье, на смерть, на позор,
Только б полною грудью дышать,
Только б вспыхнул отвагою взор!
Только б верить, во что-нибудь верить душой,
Только б в жизни опять для меня
Распахнулись затворы темницы глухой
В даль и блеск лучезарного дня!..
1884
* * *
Если в лунную ночь, в ночь, когда по уснувшему саду
Ходят волны тепла и струится дыханье цветов
И вдали, за рекой, открываются жадному взгляду
Широко-широко озаренные дали лугов;
Если в лунную ночь ты в глубокой аллее терялся,
И глядел, и дышал, и внимал, как струится волна, -
Знай: ее ты видал! То не белый туман расстилался,
То, легка и стройна, пред тобой пролетала она...
Если в зимнюю ночь, в ночь, когда, словно зверь,
завывает,
Сыпля снегом, метель и в закрытые ставни стучит,
И глубокая мгла, точно саван, поля одевает,
И седая сосна за окном, нагибаясь, скрипит;
Если в зимнюю ночь ты сидел пред горящим камином, -
Знай; ее ты видал!
1884
В ДЕРЕВНЕ
Сцена
Отец
(входя)
Ты болен?
Сын
Нет, здоров.
Отец
Здоров, а сам лежит,
И даже окна в комнате закрыты;
Какой скучающий, какой бесстрастный вид!
А вечер так хорош, так пышно он горит.
Луга и лес зарей, как золотом, облиты...
Сойди хоть в сад...
Сын
К чему?
Отец
Да просто подышать...
Как чудно дышится такими вечерами!
Посмотришь вдаль - и глаз не в силах оторвать.
Где ты найдешь, лентяй, такую благодать
Там, в ваших городах, за душными стенами?
Черемуха в цвету, сирень уж отцвела.
И тишь и сон вокруг; не прожужжит пчела,
Не шевельнется лист, - всё мирно отдыхает,
Всё нежится в волнах душистого тепла
И звездной ночи ждет и день благословляет!
Сын
Отец, да ты - поэт!
Отец
А как тебя назвать,
О мой премудрый сын? Иль, может быть, Опять
Из пыли прошлых лет вы воскресили моду
С плеча трунить над всем, всё гордо отрицать,
Звать бредом красоту и презирать природу?
Когда-то в юности и сам я был таков:
Носились в воздухе тогда идеи эти, -
Но мог ли думать я, что старый прах отцов
В упорной слепоте наследуют и дети.
1884
* * *
Мертва душа моя: ни грез, ни упованья!
Как степь безводная, душа моя мертва,
И только, как и встарь, над тайной мирозданья
В работе тягостной пылает голова.
Вопросы жгут меня, и нет им разрешенья
И нет конца. Как цепь, звено вслед за звеном,
Кипят в груди они, и тяжкие сомненья
Встают в мозгу моем усталом и больном.
1884
* * *
Смирись, - шептал мне ум холодный, -
Ты сын толпы - живи с толпой...
К чему в темнице гимн свободный,
К чему вакханке стон больной?..
Ты проповедуешь в пустыне,
Ты от языческих богов
К иной, враждебной им святыне
Зовешь фанатиков-жрецов...
1884
* * *
Мы выплыли в полосу лунного света,
И весла невольно упали из рук,
Так чудно дышала природа вокруг
Всей прелестью ночи, всей негою лета!
Знакомое место едва мы узнали;
Как в сказке, волшебно горела река,
Как в сказке, о чем-то пугливо шептали,
Дрожа и колеблясь, кусты лозняка,
А там, в отдаленьи, мелькало огнями
Село сквозь прозрачную зелень садов,
И мельница резко чернела крылами,
И слышались песни и гул голосов, -
Был праздник...
Чу! низко, над самой водою
| |
| Просмотров: 472 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры