| Главная » Книги |
Надсон Семен Яковлевич - Полное собрание стихотворений, Страница 8
Надсон Семен Яковлевич - Полное собрание стихотворений
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
p; Ты дитя... жизнь еще не успела
В этом девственном сердце убить
Жажду скромного, честного дела
И святую потребность любить.
Дела много - не складывай руки, -
Это дело так громко зовет!
Сколько жгучих страданий и муки,
Сколько слез облегчения ждет!..
Между нищими всякого рода,
Между членами робкой семьи,
Над которой судьба и природа
Шутят злобные шутки свои,
В этом мире под вечным ненастьем,
В море слез, в нищете и в крови,
Всех беднее - кто беден участьем,
Всех несчастнее - нищий любви...
Друг мой, ты так сильна и богата
Детски чуткой душою своей, -
Не ищи же несчастного брата.
У дверей многолюдных церквей:
Этим нищим, просящим у храма,
Все помогут: степенный купец,
И слезливая, нервная дама,
И успевший нажиться делец...
Это рынок, достойный презренья,
Где ты парою лишних грошей
Покупаешь себе убежденье
В доброте бесконечной своей.
Это рынок тщеславья людского,
И не встретят тут взоры твои
Выраженья участья живого
И слезу беззаветной любви.
1880
* * *
Христос!.. Где ты, Христос, сияющий лучами
Бессмертной истины, свободы и любви?..
Взгляни - твой храм опять поруган торгашами,
И меч, что ты принес, запятнан весь руками,
Повинными в страдальческой крови!..
Взгляни, кто учит мир тому, чему когда-то
И ты учил его под тяжестью креста!
Как ярко их клеймо порока и разврата,
Какие лживые за страждущего брата,
Какие гнойные открылися уста!..
О, если б только зло!.. Но рваться всей душою
Рассеять это зло, трудиться для людей, -
И горько сознавать, что об руку с тобою
Кричит об истине, ломаясь пред толпою,
Прикрытый маскою, продажный фарисей!..
1880
* * *
Душа наша - в сумраке светоч приветный,
Шел путник, зажег огонек золотой, -
И ярко горит он во мгле беспросветной,
И смело он борется с вьюгой ночной.
Он мог бы согреть, - он так ярко сияет,
Мог путь озарить бы во мраке ночном,
Но тщетно к себе он людей призывает, -
В угрюмой пустыне всё глухо кругом...
1880
ПОЛДОРОГИ
Путь суров... Раскаленное солнце палит
Раскаленные камни дороги;
О горячий песок и об острый гранит
Ты изранил усталые ноги;
Исстрадалась, измучилась смелая грудь,
Истомилась и жаждой и зноем,
Но не думай с тяжелой дороги свернуть
И забыться позорным покоем!
Дальше, путник, всё дальше - вперед и вперед!
Отдых после, - он там, пред тобою...
Пусть под тень тебя тихая роща зовет,
Наклонившись над тихой рекою;
Пусть весна расстелила в ней мягкий ковер
И сплела из ветвей изумрудный шатер,
И царит в ней, любя и лаская, -
Дальше, дальше и дальше, под зноем лучей,
Раскаленной, безвестной дорогой своей,
Мимолетный соблазн презирая!
Страшен сон этой рощи, глубок в ней покой:
Он так вкрадчив, так сладко ласкает,
Что душа, утомленная скорбью больной,
Раз уснув, навсегда засыпает.
В этой чаще душистой дриада живет.
Чуть склонишься на мох ты, - с любовью
Чаровница лесная неслышно прильнет
В полумгле к твоему изголовью...
И услышишь ты голос: "Усни, отдохни!..
Прочь мятежные призраки горя!
Позабудься в моей благовонной тени,
В тихом лоне зеленого моря!..
Долог путь твой - суровый, нерадостный путь...
О, к чему обрекать эту юную грудь
На борьбу, на тоску и мученья?!
Друг мой! вверься душистому бархату мха:
Эта роща вокруг так свежа и тиха,
В ней так сладки минуты забвенья!.."
Ты, я знаю, силен: ты бесстрашно сносил
И борьбу, и грозу, и тревоги, -
Но сильнее открытых, разгневанных сил
Этот тайный соблазн полдороги...
Дальше ж, путник!.. Поверь, лишь ослабит тебя
Миг отрады, миг грез и покоя -
И продашь ты всё то, что уж сделал любя,
За позорное счастье застоя!..
1880-1881
СВЯТИТЕЛЬ
Народное преданье
Издалёка, отцы, к вам в обитель я шла,
Как дошла - и сама уж не знаю;
Видно, божия сила меня провела
По безлюдному вашему краю.
Глушь-то, глушь-то какая!.. Идешь целый день
Ни души на дороге не встретишь,
Рада-рада, коль дальний дымок деревень
Или крест колокольни заметишь.
Об обители вашей далёко идут
Между темным народом рассказы:
В старину сам угодник нашел в ней приют,
Укрываясь от светской заразы...
Сам, своими руками, на храм ваш принес
Первый камень смиренный святитель,
И сподобил его за смиренье Христос
Чудесами прославить обитель.
Не собраться бы к вам, да нужда помогла;
Отпросись, помолилась я богу,
Попрощалась с селом и пошла, в чем была,
По рассказам да спросам в дорогу...
Сам Христос вам, отцы, даровал благодать
Врачевать нас, объятых скорбями, -
Уврачуйте ж меня вы, бессчастную мать! -
Припадаю я к вам со слезами.
Был сынок у меня; грех промолвить упрек,
Жили с ним мы без ссор и без брани, -
Тих да ласков, меня он, как душу, берег,
И души я не чаяла в Ване!
Вырос парень на диво: красавец собой,
Статный, рослый, везде поспевает...
Точно шутит, бывало, идет за сохой,
Точно обруч подкову ломает...
Да случилась беда с ним: прошедшей зимой
Снарядился он в лес за дровами, -
А навстречу наш барин опушкой лесной
Едет с псовой охоты с гостями.
Загляделся мой парень - сосед-генерал,
Егеря, доезжачие-хваты, -
Загляделся, - шапчонки-то сдуру не снял -
И попал, горемычный, в солдаты.
Что ж, бог дал, бог и взял, - я не стала роптать,
Обнялась с ним, кручину скрывая,
И пошел он, мой сокол, с полком воевать
На чужбину из нашего края...
Где он, что с ним - не знаю; слыхать стороной,
Будто враг одолел нас сначала,
А потом мы сошлись с ним под Белой Москвой,
И Москва, как свеча, запылала...
И как будто бежал он за море от нас,
И за ним мы в погоню погнали;
Только где ж это море, спрошу я у вас?
Вы учены, чай, вы и слыхали...
Правда всё это, нет ли, - но в сердце моем
Нет покоя: встает предо мною,
Как живой, мой Ванюша и ночью и днем,
В ратном поле, под Белой Москвою...
Снится мне, что лежит он, обнявшись с врагом,
А в груди его тяжкая рана...
Дым от вражьих пищалей нависнул кругом,
Словно полог ночного тумана...
Крики, стоны, рыданья, стук конских копыт,
Барабаны гремят не смолкая,
А вверху, над страдальческим полем, кружит
Черных воронов хищная стая...
И лежит он и стонет... Померкнул в очах
Ясный свет от томительной муки,
Запеклась богатырская кровь на устах,
Разбросались могучие руки;
И как будто меня он, родной мой, зовет,
Будто просит он пить, изнывая;
И копытом промчавшийся конь его бьет,
Оглушает гроза боевая...
Нет отбою от дум!.. Не отгонишь их прочь,
Не сомкнешь утомленные очи,
Не сомкнешь напролет всю осеннюю ночь, -
А длинны они, темные ночи!
Без сынка-то так пусто, так глухо в избе!..
Чуть приметно лучина мигает...
Тишь, да черные думы, да ветер в трубе,
Как над мертвым, немолчно рыдает!..
И надумалась я... Запылало огнем...
1880-1882
* * *
Муза, погибаю!.. Глупо и безбожно
Гибну от нахальной тучи комаров,
От друзей, любивших слишком осторожно,
От язвивших слишком глубоко врагов;
Оттого, что голос мой звучал в пустыне,
Не рассеяв мрака, не разбив оков;
Оттого, что светлый гимн мой в честь святыни
Раздражал слепых язычников-жрецов;
Оттого, что крепкий щит мой весь иссечен
И едва я в силах меч поднять рукой;
Оттого, что я один и изувечен,
А вокруг - всё жарче закипает бой!..
Говорят, постыдно предаваться сплину,
Если есть в душе хоть капля прежних сил, -
Но что ж делать - сердце вполовину
Ни страдать, ни верить я не научил...
И за то, чем ярче были упованья,
Чем наивней был я в прежние года,
Тем сильней за эти детские мечтанья
Я теперь томлюсь от боли и стыда...
Да, мне стыдно, муза, за былые грезы,
За восторг бессонных, пламенных ночей,
За святые думы и святые слезы,
За святую веру в правду и людей!..
Муза, погибаю - и не жду спасенья,
Не хочу спасенья... Пусть ликует тот,
Кто от жизни просит только наслажденья,
Только личным счастьем дышит и живет...
19 января 1881
ПАМЯТИ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
Когда в час оргии, за праздничным столом
Шумит кружок друзей, беспечно торжествуя,
И над чертогами, залитыми огнем,
Внезапная гроза ударит, негодуя, -
Смолкают голоса ликующих гостей,
Бледнеют только что смеявшиеся лица,
И, из полубогов вновь обратясь в людей,
Трепещет Валтасар и молится блудница.
Но туча пронеслась, и с ней пронесся страх...
Пир оживает вновь: вновь раздаются хоры,
Вновь дерзкий смех звучит на молодых устах,
И искрятся вином тяжелые амфоры;
Порыв раскаянья из сердца изгнан прочь,
Все осмеять его стараются скорее, -
И праздник юности, чем дальше длится ночь,
Тем всё становится развратней и пошлее!
Но есть иная власть над пошлостью людской,
И эта власть - любовь!.. Создания искусства,
В которых теплится огонь ее святой,
Сметают прочь с души позорящие чувства;
Как благодатный свет, в эгоистичный век
Любовь сияет всем, все язвы исцеляет,
И не дрожит пред ней от страха человек,
А край одежд ее восторженно лобзает!
И счастлив тот, кто мог и кто умел любить:
Печальный терн его прочней, чем лавр героя,
Святого подвига его не позабыть
Толпе, исторгнутой из мрака и застоя.
На скорбь его везде откликнутся друзья,
И смерть его везде смутит сердца людские,
И в час разлуки с ним, как братская семья,
Над ним заплачет вся Россия!..
20 января 1881
ПАМЯТИ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
Как он, измученный, влачился по дороге,
Бряцая звеньями страдальческих цепей,
И как томился он, похоронен в остроге,
Под стражею штыков и ужасом плетей, -
Об этом пели вы, но из его страданий
Вы взяли только то на песни и цветы,
Что и без пошлых фраз и лживых восклицаний
Сплело ему венок нетленной красоты...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но между строк его болезненных творений
Прочли ли вы о том, что тягостней тюрьмы
И тягостней его позора и лишений
Был для него ваш мир торгашества и тьмы?
Прочли ли вы о том, как он страдал душою,
Когда, уча любви враждующих людей,
Он слышал, как кричал, ломаясь пред толпою,
С ним рядом о любви - корыстный фарисей?
Сочтите ж, сколько раз вы слово продавали,
И новый, может быть прекраснейший цветок,
И новый, может быть острейший терн печали
Вплетете вы в его страдальческий венок!..
Январь 1881
ГРЕЗЫ
Мне снилось вечернее небо
И крупные звезды на нем,
И бледно-зеленые ивы
Над бледно-лазурным прудом,
И весь утонувший в сирени
Твой домик, и ты у окна,
Вся в белом, с поникшей головкой,
Прекрасна, грустна и бледна...
Ты плакала... Светлые слезы
Катились из светлых очей,
И плакали гордые розы,
И плакал в кустах соловей.
И с каждою новой слезою
Внизу, в ароматном саду,
Мерцая, светляк загорался
И небо роняло звезду.
20 сентября 1881
* * *
О любви твоей, друг мой, я часто мечтал,
И от грез этих сердце так радостно билось,
Но едва я приветливый взор твой встречал -
И тревожно и смутно во мне становилось.
Я боялся за то, что минует порыв,
Унося прихотливую вспышку участья,
И останусь опять я вдвойне сиротлив,
С обманувшей мечтой невозможного счастья;
Точно что-то чужое без спроса я взял,
Точно эта нежданная, светлая ласка -
Только призрак: мелькнул, озарил и пропал,
Мимолетный, как звук, и солгавший, как сказка;
Точно взгляд твой случайной ошибкой на мне
Остается так долго, лазурный и нежный,
Или грезится сердцу в болезненном сне,
Чтоб бесследно исчезнуть с зарей неизбежной...
Так, сжигаемый зноем в пустыне скупой,
Путник видит оазис - и верить боится:
Не мираж ли туманный в дали голубой
Лживо манит под тень отдохнуть и забыться?..
20 сентября 1881
* * *
Сколько лживых фраз, надуто-либеральных,
Сколько пестрых партий, мелких вожаков,
Личных обличений, колкостей журнальных,
Маленьких торжеств и маленьких божков!..
Сколько самолюбий глубоко задето,
Сколько уст клевещет, жалит и шипит, -
И вокруг, как прежде, сумрак без просвета,
И, как прежде, жизнь и душит и томит!..
А вопрос так прост: отдайся всей душою
На служенье братьям, позабудь себя
И иди вперед, светя перед толпою,
Поднимая павших, веря и любя!..
Не гонись за шумом быстрого успеха,
Не меняй на лавр сурового креста,
И пускай тебя язвят отравой смеха
И клеймят враждой нечистые уста!..
Видно, не настала, сторона родная,
Для тебя пора, когда бойцы твои,
Мелким, личным распрям сил не отдавая,
Встанут все во имя правды и любви!
| |
| Просмотров: 481 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры