| Главная » Книги |
Надсон Семен Яковлевич - Полное собрание стихотворений, Страница 26
Надсон Семен Яковлевич - Полное собрание стихотворений
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
Ты вряд ли дух речей моих
Сумеешь людям передать.
Но негде мне искать других:
Храм опустел... Парнас затих,
Пегас стал чахнуть и хромать...
Итак, вперед, дитя, вперед!
Я буду петь, а ты внимай!
И как вино из кубка бьет,
Кипя и пенясь через край, -
Пусть в рамках этих мерных строф
Так бьет родник моих стихов!
Еще два слова... Если ты,
Скучая в школе, милый друг,
Вкусил от мудрой нищеты
Людских познаний и наук
И отрицать привык чертей,
Я помогу беде твоей...
Не я стою перед тобой,
В мой плащ пурпуровый одет,
Я - сказка, я - полночный бред,
Созданье старины седой...
То тень чернильницы твоей
На штору вычурно легла,
А мерный звук моих речей -
Дрожанье зыбкого стекла
И плач метели за окном,
Стенящей в сумраке ночном!.."
1886
ЖИЗНЬ
Меняя каждый миг свой образ прихотливый,
Капризна, как дитя, и призрачна, как дым,
Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,
Великое смешав с ничтожным и смешным.
Какой нестройный гул и как пестра картина!
Здесь - поцелуй любви, а там - удар ножом;
Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина,
А там идет пророк, согбенный под крестом.
Где солнце - там и тень! Где слезы и молитвы -
Там и голодный стон мятежной нищеты;
Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы,
А завтра - расцветут душистые цветы.
Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою,
А вот душистый плод, подточенный червем;
Сейчас ты был герой, гордящийся собою,
Теперь ты - бледный трус, подавленный стыдом!
Вот жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее - мгновенье,
И нет среди людей такого мудреца,
Кто б мог сказать толпе - куда ее движенье,
Кто мог бы уловить черты ее лица.
То вся она - печаль, то вся она - приманка,
То всё в ней - блеск и свет, то всё - позор и тьма;
Жизнь - это серафим и пьяная вакханка,
Жизнь - это океан и тесная тюрьма!
1886
В ОТВЕТ
Из случайных песен
Нам часто говорят, родная сторона,
Что в наши дни, когда от края и до края
Тобой владеет гнет бессилия и сна,
Под тяжкое ярмо чело твое склоняя,
Когда повсюду рознь, всё глохнет и молчит,
Унынье, как недуг, сердцами овладело,
И холод мрачных дум сомнением мертвит
И пламенный порыв и начатое дело, -
Что в эти дни рыдать постыдно и грешно,
Что наша песнь должна звучать тебе призывом,
Должна святых надежд бросать в тебя зерно,
Быть ярким маяком во мраке молчаливом!...
Слова, слова, слова!.. Не требуй от певцов
Величия души героев и пророков!
В узорах вымысла, в созвучьях звонких строф
Разгадок не ищи и не ищи уроков!..
Мы только голос твой, и если ты больна -
И наша песнь больна!.. В ней вопль твоих страданий,
Виденья твоего болезненного сна,
Кровь тяжких ран твоих, тоска твоих желаний...
Учить не властны мы!.. Учись у мудрецов,
На жадный твой вопрос у них ищи ответа;
Им повторяй свой крик голодных и рабов:
"Свободы, воздуха и света!.. Больше света!"
Мы наши голоса с твоим тогда сольем;
Как медный благовест, как мощный божий гром,
Широко пронесем тот крик мы над тобою!
Мы каждую твою победу воспоем,
На каждую слезу откликнемся слезою.
Но указать тебе спасительный исход
Не нам, о родина!.. Исхода мы не знаем:
Ночь жизни, как тебя, и нас собой гнетет,
Недугом роковым, как ты, и мы страдаем!..
1886
* * *
Все говорят: поэзия увяла,
Увял венок ее небесного чела,
И отблеск райских зорь - тот отблеск идеала,
Которым песнь ее когда-то чаровала, -
В ее очах сменили грусть и мгла.
Не увлекают нас в волшебный мир мечты,
В них горечь тайных слез и стон душевной муки:
В них жизнь вседневная, жизнь пошлости и скуки,
Без ореола красоты.
- Нет, не бессильны мы, и нас неотразимо
Порой зовет она, святая красота,
И сердце бьется в нас, любовью к ней томимо,
Но мы, печальные, проходим строго мимо,
Не разомкнув уста!
1886
* * *
Печальна и бледна вернулась ты домой.
Не торопясь в постель и свеч не зажигая,
Полураздетая, с распущенной косой,
Присела ты к окну, облитому луной,
И загляделась в сад, тепло его вдыхая...
То был запущенный, убогий, чахлый сад;
Как узник между стен безжизненной темницы,
Он был затерт на дне средь каменных громад,
В пыли и суете грохочущей столицы;
Аллея жидких лип, едва дававших тень,
Беседка из плюща да пыльная сирень -
Вот бедный уголок, излюбленный тобою
Для отдыха от дум, печали и трудов
И для заветных грез о зелени лесов
И солнечных полях над тихою рекою!
1886
* * *
Не говорите мне "он умер". Он живет!
Пусть жертвенник разбит - огонь еще пылает,
Пусть роза сорвана - она еще цветет,
Пусть арфа сломана - аккорд еще рыдает!..
1886
* * *
Мучительно тянутся дни бесполезные.
Темно в пережитом, темно впереди.
Тоска простирает объятья железные
И жмет меня крепко к гранитной груди.
О, если бы дело гигантски огромное,
Гроза увлеченья, порывы страстей,
В холодное сердце, больное и темное,
Огонь исцеляющих, ярких лучей!
О, если б раздался <глагол> увлекающий,
Пришел бы могучий фанатик пророк
И стыд разбудил своей речью карающей
И верой своей бы на подвиг увлек!
Напрасные грезы... Среда измельчавшая
Дает только слабых и жалких людей.
И грустна, безмолвна страна, задремавшая
Под гнетом позорных и тяжких цепей!
Проснитесь, о братья, проснитесь, пора!
Не верь и нейди к ним под знамя, алкающий
Свободы и света, любви и добра!
Их лозунг - убийство, их цель - преступленье,
Их руки повинны в горячей крови.
Их черствое, полное мести ученье
Далеко и чуждо добра и любви,
Святой, всепрощающей, кроткой.
1886
* * *
Прочь от меня - я проклинаю
Любовь безумную мою,
Я всё минувшее сжигаю,
Я всё забвенью предаю!
Ты ждешь раскаянья, рыданий, -
Ты ошибаешься - не жди:
Весь жгучий яд моих страданий
Я гордо затаю в груди...
Я не люблю тебя... довольно!
Я всё прошедшее забыл,
Мне стыдно за него... мне больно,
Что я так сильно полюбил...
Я не вернусь в твои объятья,
Я не унижусь пред тобой,
И знай - не слёзы, но проклятья
Кипят в душе моей больной.
* * *
Дураки, дураки, дураки без числа,
Всех родов, величин и сортов,
Точно всех их судьба на заказ создала,
Взяв казенный подряд дураков.
Если б был бы я царь, я б построил им дом
И открыл в нем дурацкий музей,
Разместивши их всех по чинам за стеклом
В назиданье державе моей.
ШУТОЧНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
В. МАМОНТОВУ
Что, милый Васенька, с тобою?
Где б ни был ты - всегда, везде
Чертишь рассеянной рукою
Две милых буквы _Н_ и _Д_. {*}
{* Н. Д. - Наталья Михайловна Дешевова.}
Знать, в грудь зазнобушка запала,
Значенье букв сих тяжело:
_Н_ - значит, что надежды мало,
_Д_ - что другому повезло.
1878
РОДИТЕЛЬСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ
Драматическая сценка
Мать
Кто <он>: химик, землемер,
Может быть, писатель?
Дочь
Инженерный офицер.
Мать
Только? Ах, создатель!
Вот пассаж!.. Так как же быть?
Рассуди же строго...
Дочь
Нет, жених, жених, жених,
Свадьбу, ради бога!
Мать
Маня, ангел, он богат?
Дочь
Мне какое дело?
Будет всё равно рогат.
Мать
(качая головой)
Как ты это смело.
Ну к чему тебе спешить?
Ты свежа, прекрасна,
Можешь лучших уловить.
Дочь
Нет, я не согласна!
Этот сам и без сетей
В руки мне дается.
Клюнул, так тащи скорей,
А не то сорвется.
Это клад, а не супруг,
Я вас уверяю.
Мать
Так и быть, мой милый друг,
Я благословляю.
1878
ПОСЛАНИЕ К РОССИЙСКОМУ
Из глубины моих владений,
Из царства булок и котлет
Мой робкий, мой смущенный гений,
Фельдфебель, шлет тебе привет!..
Фельдфебель, где ты? Я страдаю,
Сойди, как солнце, в мой Аид,
И станет он подобен раю,
И ангел сменит эвменид!..
Приди! Любви и дружбы рана
С тобой в разлуке так жива, -
И я велю левиафана
Тебе подать для торжества!..
1880
СОН
(На мотив похоронного марша).
Сегодня тревожный мой сон на заре
Смущали больные виденья:
Мне снилось, что жгли на огромном костре
Ученых и все их творенья.
Огромные кипы записок и книг
Пылали роскошней пожара,
И я ощутил в голове своей вмиг
Тревожное чувство угара.
Как бочка, наш толстый топограф горел,
Как факел, пылал Борановский,
И с грустью на это бесчинство глядел
Мудрейший полковник Павловский.
Заркевич горевших крестом осенял
И кланялся всем благосклонно,
А стряпчий Бакшеев вопил и кричал,
Что это совсем незаконно.
Со звоном и шиком истлел Энгельгардт,
Берг что-то считал и сбивался,
И долго Пашкевича резкий дискант
Над скорбной толпой раздавался.
1881
* * *
Если был бы я Агарков,
Я б оркестр соорудил,
И мильонами огарков
Все пюпитры озарил.
И на флейте, на тромбоне
И фаготах всех времен
Нежно б пел в минорном тоне:
"Милый ангел, я влюблен!"
1881
* * *
Что ж, начнем слагать любовные посланья!
То-то вдохновенный зададим концерт...
После едких песен, слез и отрицанья
Эти побрякушки кстати на десерт.
Ведь шаблон не сложен..: шейка - чародейка,
Ножка - крошка, взгляд - лазурная эмаль,
"Милая, родная... ангел мой, злодейка!..
(Тут поднять крещендо и нажать педаль.)
Я люблю вас страстно, я люблю вас вечно
(О, конечно, вечно, - каждый миг сильней),
Не терзайте ж грудь мне так бесчеловечно
И откройте рай мне, сделавшись моей..."
Соловьи и розы, лунный свет и грезы,
В голове угар, пожар и яд в крови,
Клокотанье страсти, слезы и угрозы -
И готова песня пламенной любви.
Перероем кстати старые тетради,
В них лиризм так глуп, но так горяч в стихах,
И преподнесем ей милых глазок ради
Из минувших ахов самый длинный ах...
Можно даже будет кое-что у Фета
Призанять, - он мастер, сладкозвучный Фет,
И сразить ее мелодией сонета,
Где бы каждый стих был трель или букет!..
И смешно и больно!..
1882
* * *
Два нежных друга как-то жили
Вдвоем под кровлею одной, -
В полк на занятия ходили,
Мечтали, верили, любили
И ели сайки с колбасой.
Казалось, жизнь их пронесется
Без потрясающих невзгод
И каждый мирно в свой черед
Отставки с пенсией дождется.
Но рок иначе им судил
И под тужуркою армейской
В сердцах их юных возбудил
О славе замысел злодейский.
1883
* * *
Горя вчера одним стремленьем -
Вам угодить, насколько в мочь,
Я ждал с тревожным нетерпеньем,
Чтоб на Кронштадт спустилась ночь.
И чуть огни сквозь мглу тумана
Зажглись на сумрачной земле,
Я в Петербург пустился рьяно
Прямой дорогой, на метле.
Путь был отличный; крылья бури
| |
| Просмотров: 476 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры