Главная » Книги

Байрон Джордж Гордон - Марино Фальеро, Страница 24

Байрон Джордж Гордон - Марино Фальеро


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26

зъ силъ его исправить
         И даже возроптать, поставятъ васъ
         Въ разрядъ послѣднихъ нац³й,- вотъ тогда,
         Въ послѣдн³я минуты агон³и,
         Среди своихъ уб³йцъ, припомнишь ты,
         Венец³я, свершонное уб³йство
         Сегодня надо мной! Вертепъ тирановъ,
         Упившихся невинной кровью дожей,
         Геена водъ, морской Содомъ-тебя
         Я предаю, со всѣмъ твоимъ отродьемъ
         Зловредныхъ змѣй, проклятью адскихъ силъ!

(Обращаясь къ палачу).

         Ну, къ дѣлу, жалк³й рабъ! рази, какъ я
         Хотѣлъ сразить враговъ своихъ! Рази,
         Какъ я сразилъ бы этихъ злыхъ тирановъ!
         Рази со всею силою проклятья,
         Мной брошеннаго имъ теперь въ лицо!
         Рази сильнѣй - и съ одного удара!

(Дожъ становится на колѣни и кладетъ       голову на плаху. Въ ту минуту, какъ палачъ взмахиваетъ мечемъ, занавѣсъ опускается).

  

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Площадь и пьяццета святого Марка. Народъ густыми массами толпится около запертыхъ воротъ дворца дожей.

             1-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
         Я пробрался къ рѣшеткѣ. Вонъ сидятъ
         Всѣ члены Десяти въ парадныхъ платьяхъ
         И дожъ стоитъ въ срединѣ.
  
             2-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
                             Я не могъ
         Пробраться такъ далеко. Хоть бы намъ
         Сказали - что тамъ видно. Будемъ слушать.
         Тѣ, что добралися до дверей, увидятъ
         Одни вѣдь что-нибудь.
  
             1-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
                       Вонъ вижу членъ
         Совѣта Десяти подходитъ къ дожу,
         Вонъ снялъ съ него вѣнецъ, a дожъ возвелъ
         Глаза съ молитвой къ небу. Онъ какъ будто
         Сбирается сказать имъ что-то. Тшъ!...
         Нѣтъ, слышенъ только ропотъ. Какъ досадно,
         Что мы такъ далеко! Слова не слышны.
         Но голосъ раздается, какъ раскаты
         Донесшагося грома. Какъ бы намъ
         Услышать что-нибудь!
  
             2-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
                             Молчите!... Тшъ!...
         Быть можетъ мы услышимъ хоть немного.
  
             1-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
         Напрасно - я не слышу. Видно только,
         Какъ вольно развѣваются по вѣтру
         Его сѣдые волосы, точь въ точь
         Клубы кипучей пѣны въ океанѣ.
         Вотъ онъ склонилъ колѣни, a они
         Стоятъ толпой вокругъ. Теперь все скрылось:
         Не видно ничего... Но вотъ сверкнулъ
         Широк³й мечъ... Чу! звякнулъ и упалъ...

(Ропотъ въ народѣ).

  
             3-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
         Итакъ, они дерзнули умертвить
         Того, кто дать хотѣлъ намъ всѣмъ свободу.
  
             4-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
         Онъ былъ всегда къ намъ добръ и милосердъ.
  
             5-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
         Умно они придумали закрыть
         Дворцовыя ворота. Если бъ мы
         Предвидѣли ихъ замыслъ, то пришли бы
         Съ оруж³емъ, чтобъ разломать замки.
  
             6-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
         Вы видѣли навѣрное, что онъ
         Казненъ уже?
  
             1-Й ГРАЖДАНИНЪ.
  
                   Я видѣлъ мечъ, сверкнувш³й
         Надъ головой. Но вотъ сюда идутъ -
         И, можетъ быть, намъ что-нибудь разскажутъ.
  

На балконѣ дворца, выходящемъ на площадь, появляется глава совѣта десяти съ окровавленнымъ мечемъ въ рукахъ, которымъ трижды потрясаетъ надъ народомъ.

  
             ГЛАВА СОВѢТА ДЕСЯТИ.
  
         Законное возмездье покарало
         Измѣнника!

(Ворота отворяются, народъ толпою бросается къ лѣстницѣ Гигантовъ, на которой свершилась казнь).

  
             ГОЛОСА ВЪ НАРОДѢ.
  
                   Вонъ голова въ крови
         Скатилась внизъ по лѣстницѣ Гигантовъ!

(Занавѣсъ падаетъ).

А. Соколовск³й.

0x01 graphic

СМЕРТЬ МАРИНО

(La mort de Marino Faliero).

Картина Делакруа (Eugenie Delacroix).

  

МАРИНО ФАЛЬЕРО.

  
   На рукописи этой трагед³и, посланной Муррею изъ Равенны, Байронъ написалъ: "Начата 4 апрѣля 1820, дополнена 16 ³юля 1820, кончена перепиской 16-17 августа 1820; эта переписка отняла въ десять разъ больше труда, чѣмъ самое сочинен³е, если принять въ разсчетъ погоду - 90° въ тѣни - и мои домашн³я обязанности". Сначала поэтъ хотѣлъ оставить трагед³ю у себя и не печатать ее лѣтъ шесть, но рѣшен³я этого рода рѣдко исполняются Пьеса была издана въ концѣ того же 1820 года - и, къ величайшему неудовольств³ю автора, несмотря на его энергичные и не разъ повторенные протесты, была представлена на сценѣ Дрюриленскаго театра въ началѣ 1821 г.
   Съ другой стороны, къ большому удовольств³ю Байрона выдающ³йся знатокъ итальянской и классической литературы, Уго Фосколо, привѣтствовалъ трагед³ю въ весьма сочувственной статьѣ, указывая на ея вѣрность венец³анской истор³и и нравамъ и на античную строгость ея конструкц³и и языка. Джиффордъ призналъ "Марино Фальеро" "настоящей англ³йской трагед³ей". Но вообще отзывы современныхъ поэту критиковъ были не особенно благопр³ятны. Только одинъ изъ нихъ нашелъ, что эта трагед³я вполнѣ достойна репутац³и своего автора. "Давно уже ничто не доставляло намъ такого удовольств³я", писалъ этотъ критикъ,- "какъ богатые задатки драматическаго совершенства, обнаруженные лордомъ Байрономъ въ этомъ произведен³и. Положительно, на англ³йскомъ языкѣ не появлялось трагед³и, подобной "Марино Фальеро", со времени образцовой пьесы Отвэя, также вдохновившагося венец³анской истор³ей и венец³анскимъ заговоромъ. Та истор³я, которою овладѣлъ Байронъ, по нашему мнѣн³ю, лучше отвэевской; мы говоримъ: совладѣлъ, потому что мы увѣрены въ томъ, что поэтъ передалъ событ³я съ почти буквальною точностью". Инымъ характеромъ отличались отзывы критиковъ "Edinburgh" и "Quarterly Review",- Джеффри и епископа Гибера. Первый изъ названныхъ критиковъ писалъ:
   "Марино Фальеро, безъ сомнѣн³я, отличается большими достоинствами, какъ драматическими, такъ и вообще поэтическими, и могъ бы доставить полный успѣхъ юному искателю славы; но имя Байрона возбуждаетъ так³я ожидан³я, которымъ но такъ легко удовлетворить. Сравнивая это произведен³е съ тѣми высокими образцами, которые имъ же самимъ установлены, мы должны признать его неудачнымъ и какъ создан³е поэз³и, и какъ драму. Отчасти это, можетъ быть, объясняется трудностью достигнуть одинаковаго совершенства въ обоихъ указанныхъ отношен³яхъ, трудностью заключить смѣлый и непокорный поэтическ³й ген³й въ строг³е и тѣсные предѣлы правильной трагед³и и подчинить пылкое и животворное вдохновен³е практической необходимости въ разработкѣ всѣхъ деталей театральнаго представлен³я. Впрочемъ, съ этими затруднен³ями съ давняго времени приходилось бороться всѣмъ драматическимъ писателямъ, и хотя они всего болѣе тягостны для самыхъ сильныхъ талантовъ, однако мы не имѣемъ основан³й сомнѣваться въ томъ, что ген³й Байрона могъ бы надъ. ними восторжествовать. A потому мы и полагаемъ, что истинной причиной постигшей его въ настоящемъ случаѣ неудачи былъ несоотвѣтственный выборъ сюжета: онъ выбралъ для своей пьесы такую истор³ю, которая не только не даетъ простора отличительнымъ особенностямъ его ген³я, но развивается въ постоянномъ противорѣч³и съ основнымъ направлен³емъ его творческой фантаз³и. Главными чертами ого таланта являются изысканная нѣжность и демоническое велич³е, способность вызывать тѣ очаровательныя видѣн³я любви и красоты, чистоты я сострадан³я, которыя наполняютъ наше сердце трепетомъ нѣжности, и въ то же время - способность владѣть тѣмъ адскимъ огнемъ, причудливые и мрачные отблески котораго окружаютъ всѣ предметы какимъ-то особеннымъ ореоломъ гнѣва, злобы я мести. Сознавая въ себѣ эти велик³я силы я какъ бы напорекоръ ихъ развит³ю и дѣйств³ю, поэтъ взялъ предметомъ своей трагед³и событ³е, исключающее возможность ихъ проявлен³я, и сталъ развивать этотъ сюжетъ, какъ бы намѣренно ограждая его отъ вторжен³я названныхъ силъ. Въ этой истор³и нѣтъ ни любви, ни ненависти, ни мизантроп³и, ни сострадан³я, нѣтъ ничего сладострастнаго и ничего ужасающаго; здѣсь все зависитъ отъ досады раздражительнаго старика, и вся привлекательность дѣйств³я сводится къ тщательному изображен³ю супружескаго достоинства и семейной чести, къ сухому и строгому торжеству холоднаго и ничѣмъ не искушаемаго цѣломудр³я и благородныхъ качествъ чистаго и строго дисциплинированнаго ума. Такой сюжетъ, по вашему мнѣн³ю, очень мало пригоденъ для драматическаго писателя, который долженъ возбуждать сильныя чувства; въ любой обработкѣ онъ не въ состоян³и устранить упрека въ недостаткѣ движен³я, интереса и страсти. А лорду Байрону выбрать такой сюжетъ для крупнаго драматическаго произведен³я - это все равно, что быстроногому скакуну связать ноги передъ самымъ началомъ скачки или храброму рыцарю выйти на арену турнира безъ оруж³я. Никак³е человѣческ³е таланты не въ силахъ справиться съ этимъ неудобнымъ положен³емъ. Истор³я, послужившая предметомъ настоящей драмы, въ высшей степени невѣроятна, хотя, подобно большинству другихъ, также весьма невѣроятныхъ истор³й, почерпнута изъ достовѣрнаго источника. Главное достоинство заключается въ ея оригинальности, хотя въ то же время она является въ сущности лишь повторен³емъ "Спасенной Венец³и" Отвэя и постоянно вызываетъ въ памяти сцены изъ этой пьесы. Тамъ Джаффиръ присоединяется къ заговорщикамъ подъ вл³ян³емъ естественныхъ побужден³й любви и бѣдности, здѣсь дожъ вступаетъ въ заговоръ подъ вл³ян³емъ злого чувства, которое исключаетъ всякую симпат³ю къ нему; въ старой драмѣ обнаружен³е заговора представлено результатомъ любви, въ новой результатомъ дружбы; но въ обѣихъ пьесахъ общ³й характеръ дѣйств³я и развязки почти одинъ и тотъ же, въ отношен³и же стиля и конструкц³и слѣдуетъ замѣтить, что если у Байрона мы находимъ больше послѣдовательности и энерг³и, то у Отвэя, несомнѣнно, больше страсти и паѳоса; байроновск³е заговорщики являются болѣе блестящими и болѣе сильными ораторами, чѣмъ Пьеръ и Рено у Отвэя, зато нѣжность Бельвидеры гораздо болѣе трогательна и болѣе естественна, нежели стоическая и самодовольная супружеская вѣрность Андж³олины".
   Епископъ Гиберъ, послѣ пространнаго разсужден³я о драматическихъ единствахъ, заключаетъ свою статью слѣдующими словами:
   "Однимъ изъ самыхъ поучительныхъ примѣровъ отуманивающаго дѣйств³я теоретической системы на самые проницательные умы является тотъ фактъ, что въ пьесѣ, предназначенной вполнѣ сознательно и исключительно для чтен³я, авторъ старался соблюдать тѣ правила, которыя, каково бы ни было ихъ сценическое достоинство, внѣ сцены, очевидно, не имѣютъ никакого значен³я. Вѣдь единственной цѣлью соблюден³я "единствъ" можетъ быть только сохранен³е сценической иллюз³и; для читателя же эти единства явно безполезны. Въ чтен³и не только устраняются ихъ предполагаемыя выгоды, но, съ другой стороны, въ значительной степени ослабляется и невыгодное ихъ вл³ян³е на конструкц³ю драмы; справедливо также и то, что высокая поэз³я блескомъ своего совершенства заслоняетъ отъ насъ тѣ неудобства, как³я проистекаютъ отъ соблюден³я этихъ единствъ какъ въ чтен³и, такъ и на сценѣ. Но даже и въ этомъ случаѣ не слѣдуетъ безъ всякой нужды усложнять свою задачу излишними затруднен³ями; хотя сила и ловкость сражающагося рыцаря и заставляетъ насъ забывать о громоздкой сбруѣ, въ которую онъ нарядился для того, чтобы отличаться отъ другихъ, но вѣдь эти тяжелые педантическ³е доспѣхи не только затрудняютъ его успѣхъ, но и дѣлаютъ его возможное паден³е еще болѣе замѣтнымъ и смѣшнымъ.
   "Паден³е "Марино Фальеро", какъ мы полагаемъ, уже въ достаточной степени подтверждено общимъ мнѣн³емъ публики, и у насъ нѣтъ основан³й настаивать на пересмотрѣ этого рѣшительнаго приговора. Въ пьесѣ, несомнѣнно, найдутся мѣста, отличающ³яся высокимъ краснорѣч³емъ и неподдѣльной поэз³ей; въ особенности тѣ сцены, въ которыхъ лордъ Байронъ не слѣдовалъ нелѣпымъ правиламъ мнимоклассическихъ писателей, задуманы и выполнены съ большою трагическою силою и искусствомъ. Но сюжетъ трагед³и выбравъ рѣшительно неудачно. Въ основномъ развит³и замысла и во всѣхъ главныхъ и наиболѣе интересныхъ подробностяхъ пьесы она является въ сущности не болѣе, какъ только повторен³емъ "Спасенной Венец³и",такъ что автору пришлось бороться и далеко не всегда успѣшно - съ нашими воспоминан³ями о старой и въ свое время пользовавшейся заслуженною популярностью драмѣ на тотъ же сюжетъ. Единственное отлич³е новой пьесы заключается въ томъ, что "Джаффиръ" лорда Байрона присоединяется къ заговорщикамъ не въ силу естественныхъ и легко понятныхъ побужден³й бѣдности, усиленной страдан³ями любимой жены, и глубокимъ, вполнѣ основательнымъ негодован³емъ на притѣснителей, а единственно вслѣдств³е досады на причиненное ему частное и не весьма жестокое оскорблен³е. Венец³анск³й дожъ, желая наказать пошлую выходку глупаго мальчишки, пытается ниспровергнуть ту республику, которой онъ долженъ быть первымъ и самымъ вѣрнымъ слугою, и перебить всѣхъ своихъ прежнихъ друзей и товарищей по оруж³ю, правительственныхъ лицъ и знатнѣйшихъ гражданъ. Кто же можетъ сочувствовать этой мести, изображенной къ тому же въ видѣ единичнаго случая, и кто, кромѣ лорда Байрона, могъ ожидать, что подобная истор³я въ состоян³и вызвать сочувств³е? Намъ недостаточно знать, что все это исторически вѣрно. Событ³е можетъ быть и вѣрно, и въ то же время невѣроятно; случай, столь необычный, какъ внезапная и ничѣмъ не сдерживаемая вспышка мести, такъ же мало удобенъ для поэта, какъ и животное съ двумя головами - для живописца.
   "Конечно, если этому предшествовалъ длинный рядъ взаимныхъ столкновен³й, если дожъ постепенно былъ приведенъ къ тому, чтобы возненавидѣть олигарх³ю, которая его окружала и надъ нимъ властвовала, и могъ чувствовать или подозрѣвать въ каждомъ поступкѣ сената заранѣе обдуманное намѣрен³е оскорбить и унизить его,- то самое ничтожное новое оскорблен³е могло бы переполнить чашу его гнѣва, и недостаточно суровое наказан³е Стено (хотя большинству это наказан³е едва ли покажется слабымъ до сравнен³ю съ виной) могло бы сорвать послѣднюю преграду передъ тѣмъ бурнымъ потокомъ, который такъ долго усиливался безчисленными мелкими оскорблен³ями и нападками.
   "Возможно также, что старикъ, страстно влюбленный въ молодую и красивую жену, но въ то же время сознававш³й и смѣшную сторону своего неравнаго брака, цѣлыми мѣсяцами, цѣлыми годами мучилъ себя подозрѣн³ями ревности; хотя и убѣжденный въ вѣрности своей жены, онъ тѣмъ не менѣе жестоко страдалъ отъ мысли, что друг³е люди, можетъ быть, не раздѣляютъ этого убѣжден³я, и потому придалъ особенное значен³е дерзкой выходкѣ Стено, въ которой онъ увидѣлъ обнаружен³е тайной мысли, можетъ быть, раздѣляемой половиною венец³анскаго общества.
   "Мы можемъ быть увѣрены въ томъ, что если бы истор³я Фальеро (какъ ни мало обѣщаетъ она драматургу) попала въ руки варвара Шекспира, то начало драмы было бы отнесено къ значительно болѣе раннему времени, и что гораздо больше мѣста отведено было бы постепенному развит³ю тѣхъ особенностей характера героя, отъ которыхъ зависитъ его судьба, и дѣйств³ю того тонкаго, но не мгновеннаго яда, который разрушаетъ душевный миръ, ожесточаетъ чувства и отуманиваетъ умъ храбраго и великодушнаго, но гордаго и раздражительнаго старца.
   "Но, къ несчаст³ю (и это несчаст³е, насколько мы понимаемъ, должно быть приписано увлечен³ю лорда Байрона теор³ей драматическихъ единствъ), вмѣсто того, чтобы представить передъ вашими взорами это постеленное наростан³е скорбныхъ чувствъ, авторъ весьма мало знакомитъ насъ съ нимъ даже до слуху. Мы не видимъ никакихъ предварительныхъ попытокъ захвата власти дожа олигархами; мы даже и слышимъ объ этомъ очень мало, и то лишь въ общихъ выражен³яхъ и въ самомъ концѣ пьесы, въ видѣ защиты образа дѣйств³й дожа, а не въ формѣ того постояннаго и жгучаго чувства, которое мы должны были бы раздѣлять съ нимъ съ первой же минуты, если авторъ хотѣлъ возбудить въ насъ сочувств³е къ нему и надежду на успѣхъ его замысла. Точно такъ же и опасен³е, что супруга дожа можетъ возбудить подозрѣн³я въ обществѣ, высказывается лишь въ видѣ едва уловимаго намека,- и для этого опасен³я приводится только одно основан³е, именно то, которое само по себѣ вовсе не могло бы возбудить его,- пасквиль, написанный на спинкѣ трона. Такимъ образомъ, въ течен³е всей трагед³и мы испытываемъ скорѣе удивлен³е, чѣмъ жалость или сострадан³е, являясь свидѣтелями важныхъ событ³й, объясняемыхъ совсѣмъ неподходящими причинами. Мы видимъ, какъ человѣкъ становится измѣнникомъ безъ всякаго иного повода (хотя на иные поводы и есть нѣкоторые намеки), кромѣ одного только пошлаго оскорблен³я, которое должно бы скорѣе упасть на самого оскорбителя, нежели нанести чувствительный ударъ оскорбленному; и мы не можемъ чувствовать сострадан³я къ человѣку, гибнущему изъ-за такой причины".
   Собственный взглядъ Байрона на свою трагед³ю высказанъ имъ въ одномъ изъ январскихъ писемъ 1821 г. къ Мурсею. Повторяя надежду на то, что ни одна дирекц³я театра не будетъ имѣть настолько наглости, чтобы вопреки волѣ автора поставить эту пьесу на сцену, Байронъ говоритъ:
   "Она слишкомъ правильна: время - 21 часа, мало перемѣнъ мѣста, ничего мелодраматическаго, никакихъ сюрпризовъ, ни внезапныхъ появлен³й, ни потайныхъ дверей, никакихъ удобныхъ случаевъ для того, чтобы "трясти головой и топать каблуками",- и никакой любви, этого главнаго ингред³ента новѣйшей драмы. Я убѣжденъ, что великой трагед³и нельзя написать, слѣдуя старымъ драматургамъ, которые преисполнены величайшихъ ошибокъ, простительныхъ только ради красоты ихъ языка; во ее можно создать, если писать естественно и правильно, подобно грекамъ, но не подражая имъ, а только усвоивая ихъ общую манеру и примѣняя ее къ нашему времени и нашимъ услов³ямъ. Само собою разумѣется, что хора не должно быть. Вы, конечно, засмѣетесь и спросите, отчего же я самъ такъ не сдѣлалъ? Какъ видите, я попытался дать легк³й очеркъ въ "Марино Фальеро"; но мног³е думаютъ, что мой талантъ недраматиченъ по существу. и я не вполнѣ увѣренъ въ томъ, что они неправы. Если "Марино Фальеро" не провалится - въ чтен³и - то, можетъ быть, я сдѣлаю и еще попытку (только не для сцены); и такъ какъ я думаю, что любовь не есть основная страсть для трагед³и (хотя большая часть нашихъ трагед³й именно на ней основана), то я и не разсчитываю стать популярнымъ драматургомъ. Предметомъ трагед³и любовь можетъ быть только въ томъ случаѣ, когда она яростна, преступна и несчастна. Когда же она трогательна и слезлива, тогда она, конечно, бываетъ предметомъ трагед³и, но не должна имъ быть, или это будетъ трагед³я для галереи и дешевыхъ ложъ. Если вы хотите имѣть понят³е о томъ, что мнѣ хотѣлось бы сдѣлать, возьмите переводъ какой-нибудь греческой трагед³и. Я не говорю: возьмите оригиналъ,- это было бы съ моей стороны слишкомъ большимъ самомнѣн³емъ; во переводы настолько ниже подлинниковъ, что мнѣ кажется, я могу рискнуть, Тогда судите о "простотѣ замысла", но не сравнивайте меня съ вашими съумасшедшими старыми драматургами: они точно хватили черезъ край травника и затѣмъ извергаютъ его фонтаномъ. A я, все-таки полагаю что вы во считаете спирта элементомъ болѣе благороднымъ, нежели чистый источникъ, сверкающ³й на солнцѣ. Въ этомъ, по-моему, и заключается разница между греками и этими грязными балаганщиками,- исключая, впрочемъ, Бенъ-Джонсона, который былъ ученымъ я классикомъ. Или - возьмите переводъ Альф³ери и попытайтесь представить себѣ, что эти мои новыя погудки на старый ладъ сдѣланы имъ, на англ³йскомъ языкѣ, а потомъ выскажите мнѣ откровенно свое мнѣн³е. Но не мѣряйте меня своимъ собственнымъ аршиномъ, - ни старымъ, ни новымъ. Ничего нѣтъ легче, какъ напутать въ сюжетъ пьесы всякаго вздора. Г-жа Сентливръ въ своихъ комед³яхъ шумитъ и суетится въ десять разъ больше Конгрива; но развѣ ихъ можно сравнивать между собою? A между тѣмъ она, вѣдь, вытѣснила Коегрива со сцены?!"
   Въ другомъ письмѣ, отъ 16 февраля 1821 г. Байронъ говорить:
   Вы говорите,- дожъ не будетъ популяренъ. Да развѣ я когда-нибудь писалъ ради популярности? Укажите какое-нибудь мое сочинен³е (кромѣ одного или двухъ разсказовъ), написанное въ популярномъ стилѣ или тонѣ. По моему мнѣн³ю, драматическая форма даетъ просторъ для различныхъ пр³емовъ сочинен³я; вовсе нѣтъ надобности слѣдовать вашимъ стариннымъ драматургамъ,- это было бы и грубой ошибкой; но не надо также быть и слишкомъ французомъ. каковы были у насъ преемники старинныхъ драматурговъ. Мнѣ думается, что хорош³й англ³йск³й стиль и болѣе строгое соблюден³е драматическихъ правилъ могутъ дать результатъ, не предосудительный для вашей литературы. Я попытался написать драму безъ любви; въ ней нѣтъ также ни колецъ, ни ошибокъ, ни сюрпризовъ, ни отвратительныхъ притворщиковъ-злодѣевъ и никакой мелодрамы. Все это повредитъ ея популярности, но не убѣдитъ меня въ томъ, что она именно по этой причинѣ никуда не годится. Ея недостатки происходятъ отъ несовершенства въ исполнен³и, а не отъ ея замысла, простого и строгаго".
   Стр. 159.
   Лѣстница Гигантовъ, гдѣ онъ былъ коронованъ, развѣнчанъ и обезглавленъ.
   Такъ разсказываютъ обыкновенно венец³анск³е гиды; въ дѣйствительности же нынѣшняя "Лѣстница Гигантовъ" ведущая изъ дворца дожей во дворъ его, была построена только въ 1483 г. архитекторомъ Антон³о Риццо, который передѣлалъ весь фасадъ дворца.
   Саркофагъ въ стѣнѣ съ неразборчивой надписью.
   На сѣверной сторонѣ площади противъ церкви Санъ Дж³ованни э Паоло находится школа Санъ Марко. Къ ней примыкаетъ часовня Санта Мар³а делла Паче, въ которой и былъ открытъ, въ 1815 г., саркофагъ съ костями Марино Фальеро.
   Стр. 160.
   Я никогда не пытался писать для театра, и не буду пытаться и впредь.
   "Когда я былъ членомъ подкоммис³и Дрюрилэнскаго театра, я могу поручиться за своихъ товарищей и, надѣюсь, также и за себя, въ томъ, что мы прилагали всѣ старан³я, чтобы возвратить на сцену правильную драму. Я дѣлалъ все возможное, чтобы возобновить "Монфора", но мнѣ это не удалось, какъ не удалось добиться постановки и "Ивана" Сосби, - пьесы, которая, по нашему мнѣн³ю, полна дѣйств³я; я старался также побудить г. Кольриджа написать для насъ трагед³ю. Лица непосвященныя въ театральныя дѣла едва ли повѣрятъ, что "Школа Злослов³я" Шеридана дала наименьш³й сборъ по сравнен³ю съ общимъ количествомъ ея представлен³й со времени ея написан³я; но такъ увѣрялъ меня нашъ администраторъ Дибдинъ. О томъ, что происходило въ театрѣ послѣ постановки "Бертрама" Матюрана {9 мая 1810 г.}, мнѣ ничего неизвѣстно, такъ что я могу пропустить, по невѣдѣн³ю, нѣсколькихъ превосходныхъ новѣйшихъ писателей, и въ такомъ случаѣ прошу у нихъ извинен³я. Я не былъ въ Англ³и скоро уже пять лѣтъ и до послѣдняго года, съ самаго своего отъѣзда, вовсе не читалъ англ³йскихъ газетъ, да и теперь имѣю свѣдѣн³я о театральныхъ дѣлахъ только изъ "Парижской Газеты" Галиньяни и только за послѣдн³е 12 мѣсяцевъ. Такимъ образомъ у меня не могло и быть намѣрен³я чѣмъ-нибудь обидѣть трагическихъ или комическихъ писателей, которымъ и желаю всяческихъ благъ, но о которыхъ я ничего но знаю. Впрочемъ, давнишн³я жалобы на состоян³е нашего драматическаго театра вызываются вовсе не недостаткомъ у насъ хорошихъ исполнителей. Я не могу представить себѣ артиста лучше Кембля, Кука или Кина въ ихъ весьма разнообразныхъ роляхъ, или лучше г. Эллистона въ комед³и "Джентльменъ" и въ нѣкоторыхъ трагед³яхъ. Миссъ О'Нейль я никогда не видалъ, твердо рѣшившись не смотрѣть ни одной артистки, которая могла бы ослабить или затемнить своей игрой мои воспоминан³я о Сиддонсъ. Сиддонсъ и Кимблъ были идеалами трагической игры; я никогда не видѣлъ ничего имъ подобнаго, даже по внѣшности; и по этой причинѣ я уже никогда больше не увижу ни "Кор³олана", ни "Макбета". Если Кина упрекаютъ за недостатокъ достоинства, то надо помнить, что это качество дается природой, а не искусствомъ, и что его нельзя пр³обрѣсти изучен³емъ. Во всѣхъ не сверхъестественныхъ роляхъ Кинъ превосходенъ; даже его недостатки принадлежатъ, или кажутся принадлежащими, не столько ему, сколько самимъ ролямъ и дѣлаютъ его игру еще болѣе вѣрною природѣ. А о Кемблѣ мы можемъ сказать въ отношен³и его игры, то же, что кардиналъ Петцъ сказалъ о маркизѣ Монрозѣ,- что это былъ единственный человѣкъ, когда-либо имъ встрѣченный, который напомнилъ ему героевъ Плутарха". (Прим. Байрона).
  

---

  
   Байронъ намѣревался первоначально посвятить свою трагед³ю одному изъ своихъ друзей, Дугласу Киннэрду; но это посвящен³е осталось въ рукописи и было напечатано только въ 1832 г. Оно написано въ слѣдующихъ выражен³яхъ:

"Почтенному Дугласу Киннэрду.

   Любезный Дугласъ. Посвящаю тебѣ эту трагед³ю потому, что ты высказалъ о ней хорошее мнѣн³е, а не потому, чтобы я самъ считалъ ее достойною такого посвящен³я. Но если бы ея достоинства были даже въ десять разъ выше тѣхъ, как³я въ ней можно найти, это приношен³е все-таки явилось бы лишь весьма недостаточнымъ знакомъ признательности за ту постоянную и дѣятельную дружбу, которой ты удостоивалъ въ течен³е многихъ лѣтъ своего преданнаго и любящаго друга Байрона".
   Въ маѣ 1820 г. Байронъ получилъ реценз³ю Гете на "Манфреда", напечатанную въ сборникѣ "Kunst und Alterthum", (см. примѣчан³я къ "Манфреду" и въ письмѣ къ Муррею отъ 17 октября сообщилъ о своемъ намѣрен³и посвятить "Марино Фальеро" германскому поэту. Къ письму было приложено и самое посвящен³е, котораго Муррей, однако, не напечаталъ, можетъ быть, считая его только остроумной выходкой, предназначенной для тѣснаго литературнаго кружка. Оно было представлено Гете въ рукописи только въ 1831 г. Джономъ Мурреемъ III, а напечатано съ пропусками и искажен³ями, Муромъ, въ его б³ограф³и Байрона. Въ полномъ видѣ оно явилось только въ 1901 г., въ издан³и Кольриджа-Протеро. Вотъ это посвящен³е.

"Посвящен³е барону Гете, и пр. и пр. и пр.

   "Милостивый государь,- Въ прибавлен³и къ одному англ³йскому сочинен³ю, недавно переведенному на нѣмецк³й языкъ и изданному въ Лейпцнгѣ, приводится слѣдующее мнѣн³е ваше объ англ³йской поэз³и: "Въ англ³йской поэз³и можно найти великую ген³альность, всеобъемлющую силу, глубину чувства и достаточный запасъ нѣжности и энерг³и; но все-таки эти качества не дѣлаютъ поэтовъ", и пр.
   "Мнѣ жаль видѣть, что велик³й человѣкъ впалъ въ великую ошибку. Это ваше мнѣн³е доказываетъ только, что "Словарь десяти тысячъ живущихъ англ³йскихъ писателей" {A Biographical Dictionary of living autbors of Great Britain and Ireland etc., Lond. 1816.} не переведенъ на нѣмецк³й языкъ. Вы, конечно, читали, въ переводѣ вашего друга Шлегеля, д³алогъ въ "Макбетѣ": {Cp. "Макбетъ", д. Ѵ, явл. 3:
   (Соч. Шекспира, подъ ред. С. А. Венгерова, III, 496).
   - Тамъ десять тысячъ!
   - Да, гусей, конечно!
   - Солдатъ, мой государь!}
   - Тамъ десять тысячъ!
   - Да гусей, конечно!
   - Писателей, мой государь!
   Такъ вотъ, изъ этихъ "десяти тысячъ писателей" въ настоящее время обрѣтается въ живыхъ 1987 поэтовъ, сочинен³я которыхъ хорошо извѣстны ихъ издателямъ; и въ числѣ этихъ поэтовъ мног³е пользуются славою гораздо выше моей, хотя значительно ниже вашей. Вслѣдств³е упомянутой небрежности вашихъ нѣмецкихъ переводчиковъ вы ничего не знаете о произведен³яхъ Вилльяма Вордсворта, у котораго въ Лондонѣ есть собственный баронетъ, рисующ³й ему фронтисписы и сопровождающ³й его на обѣды и въ театры, а въ провинц³и - собственный лордъ, который доставилъ ему мѣсто въ акцизномъ вѣдомствѣ и подарилъ скатерть на столъ. {Говорится о сэрѣ Джорджѣ Бьюмонтѣ и лордѣ Ловедэлѣ.} Вы, можетъ быть, даже не знаете, что этотъ господинъ есть величайш³й изъ всѣхъ поэтовъ прошедшихъ, настоящихъ и будущихъ, не говоря уже о томъ, что онъ написалъ Opus Magnum въ прозѣ во время послѣднихъ выборовъ въ Вестморлэндѣ {Два адреса къ землевладѣльцамъ Вестморлэнда.}. Главное его сочинен³е называется "Питеръ Беллъ", и онъ скрывалъ его отъ публики въ продолжен³е двадцати одного года,- невознаградимая потеря для всѣхъ, кто успѣлъ за это время умереть и не будетъ имѣть возможности прочесть это сочинен³е ранѣе воскресен³я мертвыхъ. У насъ есть также и другой писатель, по имени Соути, который болѣе, чѣмъ поэтъ, потому что теперь онъ сталъ поэтомъ-лавреатомъ,- постъ, соотвѣтствующ³й тому, что въ Итал³и называется Poeta Cesareo, а у васъ, въ Герман³и,- не знаю какъ; но такъ какъ у васъ есть "Цезарь", то, по всей вѣроятности, имѣется и соотвѣтствующее наименован³е. Въ Англ³и "Цезаря" нѣтъ,- а поэтъ есть

0x01 graphic

   "Я упоминаю объ этихъ поэтахъ только для примѣра, чтобы Васъ просвѣтить. Это - только два кирпича нашей Вавилонской башни (кстати сказать: Виндзорск³е кирпичи), но они могутъ служить образцомъ всей постройки".
   Далѣе въ приведенномъ отзывѣ говорится, что "преобладающею характерною особенностью всей современной англ³йской поэз³и является отвращен³е отъ жизни и презрѣн³е къ ней". Но мнѣ сдается, что Вы сами, однимъ своимъ произведен³емъ въ прозѣ, возбудили гораздо больше презрѣн³я къ жизни, чѣмъ всѣ томы англ³йской поэз³и, доселѣ написанные. Г-жа Сталь говоритъ, что "Вертеръ" вызвалъ больше самоуб³йствъ, чѣмъ самая красивая женщина", и я въ самомъ дѣлѣ полагаю, что онъ переселилъ въ лучш³й м³ръ больше людей, чѣмъ самъ Наполеонъ,- если оставить въ сторонѣ професс³ональную дѣятельность послѣдняго. Быть можетъ, милостивый государь, язвительный отзывъ знаменитаго сѣвернаго журнала {Edinburgh Review.} о нѣмцахъ вообще и о Васъ - въ особенности внушилъ вамъ неблагосклоное отношен³е къ англ³йской поэз³и и критикѣ. Но вамъ не слѣдовало бы обращать вниман³я на нашихъ критиковъ, которые, въ сущности, очень добродушные ребята, особенно если имѣть въ виду ихъ двойственную професс³ю: подхватывать сужден³я при дворѣ и отбрасывать ихъ внѣ двора. Никто болѣе меня не сожалѣетъ объ ихъ поспѣшномъ и несправедливомъ приговорѣ относительно Васъ; я лично заявлялъ объ этомъ Вашему другу Шлегелю въ 1816 г. въ Коппе.
   "Ради моихъ "десяти тысячъ" живущихъ собрат³й и ради себя самого, я не могъ не обратить вниман³я на мнѣн³е, высказанное объ англ³йской поэз³и, которое тѣмъ болѣе заслуживаетъ вниман³я, что оно принадлежитъ Вамъ.
   "Главною цѣлью моего обращен³я къ вамъ было - засвидѣтельствовать мое искреннее почтен³е и удивлен³е человѣку, который въ течен³е цѣлаго полустолѣт³я стоялъ во главѣ литературы великаго народа и перейдетъ въ потомство, какъ первый представитель литературы своего вѣка.
   "Вы были счастливы, милостивый государь, не только въ сочинен³яхъ, прославившихъ ваше имя, но и въ самомъ этомъ имени, которое достаточно музыкально для того, чтобы сохраниться въ памяти потомства. Въ этомъ - Ваше преимущество передъ нѣкоторыми изъ Вашихъ соотечественниковъ, имена коихъ, можетъ быть, также будутъ безсмертны,- если только кто-нибудь сможетъ ихъ произнести.
   "Этотъ, повидимому, легкомысленный тонъ можетъ, пожалуй, подать поводъ къ предположен³ю, что я отношусь къ Вамъ съ недостаточною почтительностью; но такое предположен³е было бы ошибочно, такъ какъ я въ прозѣ всегда дерзокъ. Дѣйствительно и вполнѣ искренно признавая Васъ, какъ это признаютъ всѣ Ваши соотечественники и большинство другихъ нац³й несомнѣнно самымъ выдающимся изъ литературныхъ дѣятелей, появившихся въ Европѣ послѣ смерти Вольтера, я чувствовалъ и продолжаю чувствовать желан³е посвятить Вамъ прилагаемое произведен³е - не потому, чтобы оно было трагед³ей или поэмой (ибо я не могу самъ рѣшить, принадлежитъ ли оно къ тому или другому виду поэз³и, или ни къ тому, ни къ другому), а единственно какъ свидѣтельство уважен³я и поклонен³я иностранца - человѣку, котораго въ Герман³и провозгласили "великимъ Гете".
   "Имѣю честь быть съ истиннымъ почтен³емъ Вашимъ покорнѣйшимъ слугою. Байронъ".
   Равенна, 14 октября 1820.
   "P. S. Я замѣчаю, что въ Герман³и, такъ же, какъ въ Итал³и, идетъ сильная полемика относительно такъ называемыхъ "классицизма" и "романтизма", термины, которыхъ еще не знали въ Англ³и, когда я покинулъ ее, года четыре или пять тому назадъ. Правда, нѣкоторые изъ англ³йскихъ писателей злоупотребляли Попомъ и Свифтомъ, но причина этого заключалась въ томъ, что они сами не умѣли писать ни прозой, ни стихами; притомъ, никто не считалъ этихъ господъ заслуживающими того, чтобы выдѣлять ихъ въ особый разрядъ. Можетъ быть, въ самое послѣднее время опять появилось кое-что въ томъ же родѣ, но я объ этомъ не слыхалъ, и это было бы признакомъ столь дурного вкуса, что мнѣ было бы весьма прискорбно объ этомъ узнать".
   Стр. 162. Но синьор³я все еще сидитъ.
   "Малый Совѣтъ" (Consiglio Minore), состоявш³й первоначально изъ дожа и шестерыхъ его совѣтниковъ, впослѣдств³и былъ увеличенъ введен³емъ въ его составъ трехъ Сар³ уголовнаго Совѣта Сорока (Quarantia Criminale), и получилъ наименован³е Illustrissima Signoria.
   Не то ли,
   Что оказали мнѣ Авогадори.
   Авогадори - "адвокаты", числомъ трое, возбуждали преслѣдован³я отъ имени республики; ни одинъ изъ совѣтскихъ актовъ не имѣлъ законной силы, если не былъ составленъ въ присутств³и по крайней мѣрѣ одного изъ нихъ; но они вовсе не составляли, какъ, повидимому, полагалъ Байронъ, суда первой инстанц³и. Упрекъ въ томъ, что они передали дѣло въ Совѣтъ Сорока, членомъ котораго, будто бы, былъ обвиняемый Микаэль Стено, основанъ на ошибкѣ Санудо: въ то время, когда Фальеро сталъ дожемъ, Стено было всего 20 лѣтъ,

Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 317 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа