Главная » Книги

Сумароков Александр Петрович - Эклоги, Страница 13

Сумароков Александр Петрович - Эклоги


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

bsp;     Безмѣрна страсть моя, тоска моя безмѣрна;
         Ково я толь люблю, та стала мнѣ невѣрна.
         Отъ Дористеи ли льзя было ждать измѣнъ,
         Вѣщалъ такъ нѣкогда на ложѣ Осягенъ:
         Всякъ ею день тоска моя усугублялась,
         Когда со пастухомъ другимъ она слюблялась:
         И ввергла на конецъ во ровъ меня она,
         Унывна кажется мнѣ вся с³я страна:
         Стѣня мнѣ кажется струи въ потоки плещутъ,
         И солнечны лучи темняе нынѣ блещутъ:
         Не весело поютъ и птички въ сихъ кустахъ:
         Премѣнно стало все въ плачевныхъ сихъ мѣстахъ:
         Свою алькмена здѣсь являя гнусну службу,
         Старалась утвердить въ любви порочной дружбу,
         Ты щастливъ Тимократъ... Ты щастливъ; будь любимъ.
         Владѣй во щаст³и сокровищемъ моимъ.
         Какое зрѣлище теперь воображаю!
         Я самъ себя, я самъ сей мыслью поражаю:
         Во сердцѣ трепѣтъ, шумъ во тяжкой головѣ;
         Любезну мыслью зрю на мягкой съ нимъ травѣ.
         Съ чужихъ пришедъ луговъ пастушку онъ цѣлуетъ:
         Она ево какъ онъ со нѣжностью милуеть:
         И всѣ приятности имѣлъ которы я,
         Являетъ ужъ не мнѣ любовница моя:
         Не мой уже восторгъ въ восторгъ ее приводитъ,
         И сладости уже съ другимъ она находить:
         Уже со грядъ моихъ не я снимаю плодъ,
         И съ нивъ моихъ не я сожну въ сей тучныи годъ;
         Ево, саженна мной клубника насышаетъ,
         Ево, а не меня пастушка восхищаетъ,
         Не возвратятся дни протедш³я весны:
         Прошла ея любовь: проходятъ тако сны.
         Прошли минуты тѣ, мы въ кои цѣловались,
         А съ ними и мои утѣхи миновались.
         Скошенная трава уже не возрастетъ,
         Увянувш³й цвѣтокъ во вѣкъ не расцвѣтетъ.
         О Дористея! Ты мя крѣпко поражаешь,
         Твердивъ: ты горлицѣ въ любови подражаешь;
         Но горлица въ любви любовнику не льститъ,
         И отъ нево она съ другимь не отлетить:
         Не будетъ никогда другова лобызати:
         А ты ужъ не меня стремишься осязати,
         Забывь, колико мнѣ пастушка ты мила,
         То помня чья теперь, не помня чья была;
         Довольствуйся своей довольствуйся Исмѣной.
         И се увидѣлъ онъ любезну со Алькменой,
         И съ Тимократомъ тутъ: увидѣлъ, онѣмѣлъ:
         Не громь ли надо мной, онъ мыслитъ, возгремѣлъ:
         И живъ ли я еще! Я живъ и ето вижу!
         Я паче смерти жизнь такую ненавижу.
         Не мучься, вѣдай ты, что етотъ Тимократъ,
         Пастушкѣ сей женихъ а Дористеѣ братъ.
         Я ихъ сосватала, а онъ боясь отказа,
         Чтобь не было о немь къ стыду ево расказа,
         Что онъ пришедъ на нашъ прекрасный етотъ долъ,
         Сорвати розу мня лишъ руку укололь:
         Таился и тебя ко ревности подвигнулъ,
         Доколѣ своево желанья не достигнулъ.
         Меня въ полуночи лучъ солнца ос³ялъ,
         Отхлынуль отъ меня меня топивш³й валъ,
         Болото вязкое въ минуту осушилось,
         И сердче горестей въ минуту всѣхъ лишилось.
         Бесѣдовавъ пастухъ и проводивъ гостей,
         Остался въ шалашѣ съ возлюбленной своей:
         А онъ горячности пастушки возбуждаетъ:
         Пастушка пастуха взаимно услаждаетъ.
  
                   ЗЕЛОНИДА.
  
         Гуляя говоритъ Евламп³й Зелонидѣ:
         Я всѣ зрю прелѣсти въ твоемъ пастушка видѣ:
         Не толь украшенны сея рѣки брега,
         Не цвѣтоносныя зѣленыя луга,
         Ни рощи липовы съ лужайками своими:
         Прекрасны хоть они; не ослѣпляюсъ ими:
         А на тебя когда пастушка я взгляну,
         Почувствую я жаръ, почувствуя вздрогну.
         Не вижу красоты подобной въ лучшемъ цвѣтѣ:
         Мнѣ мнится что всево прекрасняй ты на свѣтѣ;
         И естьли я когда тебя драгая зрю;
         Тревогу чувствую и весь тогда горю:
         А прелѣсти твои мой умъ превозмогають,
         И мысли, какъ магнить, желѣзо притягаютъ:
         Какъ тучная трава къ себѣ стада влечетъ,
         Мой умъ какь быстрый токъ къ тебѣ стремясь течетъ:
         Подобно такъ лѣтятъ цвѣты увидя пчелы,
         Или по воздуху такъ пущенныя стрѣлы;
         Однако отъ тово спокойство я гублю,
         Скажи, пастушка мнѣ: и я тебя люблю.
         Сама я, можетъ быть, не меньше ощущаю,
         И духъ тобою мой не меньше восхищаю.
         Довольно я тебѣ приятности кажу;
         А что тебя люблю, во вѣки не скажу.
         Тревогу ты мою драгая симъ сугубишь;
         Однако мнится мнѣ: меня ты мало любишь.
         Я мало ли люблю, пастухъ дознайся самъ:
         Съ тобою всякой день гуляю по лѣсамъ,
         Съ тобою я однимъ хожу во всѣ дороги,
         И при тебѣ одномъ я въ рѣчкѣ мою ноги:
         Когда поутру ты во мой шалашъ войдешь,
         Въ рубашкѣ только ты одинъ меня найдешь:
         Какъ будто съ дѣвушкой я въ тѣ часы бываю,
         И что мущина тутъ, я часто забываю.
         Такъ любишь очень ты? Да етова не мни,
         Чтобъ кончилнсь тобой мои дѣвичьи дни.
         Къ чему же солнца свѣтъ, коль градъ съ небесъ валится,
         Къ чему и ласка мнѣ, коль жаръ не утолится?
         Не сносно время то, мучительны часы,
         Въ которыя я зрю прелѣстныя красы,
         Когда они меня лишъ только истощаютъ,
         И мнѣ спокойств³я ни чѣмъ не возвращаютъ:
         И естьои отъ того мнѣ только умерѣть;
         Такъ я отъ сихъ часовъ тебя не буду зрѣть.
         И овцы въ жарк³й день палимы небесами,
         Отъ жара лютаго скрываются лѣсами:
         Убѣжище овцамъ во рощахъ хладна тѣнь;
         А я тобой горю и во прохладный день.
         Колико я съ тобой дружна, толь мнѣ противно,
         Что столько ты упрямъ: а то мнѣ очень дивно,
         Что ты моихъ рѣчей не можешь понимать.
         Но естьли должно мнѣ пастушки не замать;
         Такъ рѣчи мнѣ твои любезная жестоки;
         Коль пити не могу, на что мнѣ водъ потоки?
         Довольно я тебѣ что дѣлати кажу:
         Послушай, я еще ясняй тебѣ скажу:
         Пшеница на овинъ безъ жатвы не дается,
         И само ни кому питье въ уста не льется:
         Въ силки приманою влетаетъ воробѣй.
         Ты щастливъ, я твоя, а ты еще рабѣй.
         Влюбленна пастуха страсть больше не терзаетъ,
         А онъ осмѣлився на все уже дерзаетъ.
  
             БРАДАМАНТА.
  
         Младая дѣвутка не мысля ни о чемъ,
         Играла на лугу со пастухомъ мячемъ:
         Не по рабячьему мячемъ она балуетъ;
         Коль проигрышъ ея, такъ онъ ее цѣлуетъ:
         Коль проигрышъ ево, цѣлуетъ ужъ она;
         Убытошна ль въ игрѣ такая имъ цѣна?
         Премѣнну сей пастухъ пастушку быти чаетъ,
         И то въ лицѣ ея онъ ясно примѣчаетъ.
         Скажи: пастушка, ты со мною здѣсь одна,
         Мнѣ тайну ету: вдругъ красна ты вдругь блѣдна
         А мнѣ твое лицо тѣмъ болѣе прелѣстно.
         Скажи мнѣ ето ты; мнѣ ето не извѣстно,
         И представляю я едино то себѣ,
         Что стала кажется, миляе я тебѣ.
         А я миляй ли сталъ, или какь былъ я прежде?
         Миляй. Такъ буди ты душа моя въ надеждѣ!
         Въ какой? Что здѣлаеть ты то чево хочу:
         Прещастливъ буду я, коль ето получу.
         А что такое то, иль ты тово не скажешь?
         Со мной ты въ лѣсъ пойдеть, со мной въ лужайкѣ ляжешь....
         Послушай, Тиридатъ! Странна твоя мнѣ рѣчь;
         Коль Брадаманту ты съ собою нудишь лечь.
         Такъ развѣ я въ глазахь твоихъ пастушка мерзокъ?
         Не вижу етова; да вижу что ты дерзокъ:
         И думается мнѣ, что страшенъ ты теперь.
         Такъ развѣ я змѣя или свирепый звѣрь?
         Какъ камень ты тверда, а я какъ снѣгъ растаялъ:
         И что я страшенъ сталъ я етова не чаялъ.
         Ужасенъ нивѣ градъ, на гибель колосамъ,
         Лугамъ сух³я дни, а вѣтры древесамъ:
         Во мрачныя часы овцамъ ужасны волки,
         Когда подкрадутся. С³и слова мнѣ колки:
         Я зрю что дѣвку ты отъ стада отманя,
         Подобно какъ и волкъ подкрался подъ меня:
         Лукавство никогда съ любовью не согласно:
         А я твои теперь обманы вижу ясно.
         Съ начала сей весны ты сталъ о мнѣ вздыхать,
         А нынѣ вижу я, что хочешь распахать
         Лугъ чистый и смутитъ въ потокѣ чисты воды,
         И бурю навести, въ насъ красныя погоды.
         Ведешь меня ко рву: я вижу твой обманъ:
         И въ ясны небеса наводишь ты туманъ.
         Туманъ наводишь ты, а я ищу дней ясныхъ,
         Съ прекрасной говоря на сихъ лугахъ прекрасныхъ.
         Не ради ль насъ краса долинамъ симъ далась?
         А ты не для себя прекрасна родилась.
         Не уговаривай меня пастухъ ты къ худу!
         Или съ тобой мячемъ играть я впредь не буду,
         И не пойду съ тобой гуляти никогда.
         И съ етой стороны и съ той тобой бѣда.
         Коль ты не склонишься, такъ я хоть жизнь избавлю,
         И навсегда тебя, отъ дня сего, оставлю.
         Судьба моя с³е, чтобъ былъ я бѣденъ, сиръ:
         Такъ Флоры осенью литается Зефиръ.
         Мятется дѣвушка, дрожитъ она, рабѣетъ:
         Пастухъ ласкается, а дѣвушка слабѣетъ,
         Послѣдн³й видя мигъ упорству своему,
         И преклоняется въ любови ко всему.
         А онъ вѣщаетъ ей какъ кончилась утѣха:
         Ядра жевать не льзя не разгрызя ореха;
         Такъ ты о скорлупѣ драгая не тужи!
         Лишъ только етова пастухъ не раскажи.
  
                   МАРТЕЗ²Я.
  
         Ревнуеть и пастухъ, ревнуетъ и пастушка:
         Пастушка мнитъ, мила ему ея подружка:
         А онъ съ которымъ онъ во дружбѣ пребывалъ,
         Ко пастуху тому подобно ревновалъ.
         На воздыханья страсть перемѣнила смѣхи,
         И на стенан³я любовныя утѣхи.
         Къ Мартез³и Филандрь не ходить во шалашъ:
         Тоскуетъ онъ, а ей тоска равна и та жъ.
         Клеонъ и Зел³я совсѣмъ того не знаютъ,
         Что горько ихъ они невинностью стонаютъ,
         И видя что текутъ не прежн³я ихъ дни,
         Мнять только то о нихъ: поспорились они.
         Мартез³я на брегъ скотины не гоняетъ.
         То Зел³я ея подружка исполняетъ.
         Страдаетъ ревностью пастушка сей вотще;
         Но мучится Филандръ и болѣе еще.
         Ни онъ и ни она другъ къ другу не подходятъ,
         И больше ужъ ни въ чемъ забавы не находятъ:
         Лишилксь радостей и всѣхъ любовныхъ нѣгъ,
         Какъ рощи красоты, когда ихъ кроетъ снѣгъ.
         И какъ подъ крышкой льда токъ водный не крутится,
         И безъ журчан³я подъ бременемъ катится,
         Катятся такъ ихъ дни подъ бременемъ тоски;
         Гдѣ былъ зѣленый лугъ, имъ сохлы тутъ пески.
         Всякъ день она и онъ во ревности тоскуютъ:
         И зяблицы поя кукушкою кукуютъ:
         Щегленка и чижа ни съ коихъ нѣтъ сторонъ,
         И видятъ лишъ они толпы сорокъ, воронь:
         Кричить на древѣ грачь, сова съ сычемь летаетъ.
         Мегера на лугахъ прекрасныхъ обитаетъ.
         Уже спустился Фебъ во волны глубоко,
         Сестра ево взошла на небо высоко,
         Мартез³я съ одра вскочивша резко рыщетъ,
         Бѣжитъ ко Зел³и, Филандра тамо ищетъ;
         Но какъ она въ шалашъ ко Зел³и зашла,
         Клеона тамо съ ней во шалашѣ нашла:
         Клеона Зел³я цѣлуя миловала.
         Начто я Зел³ю, начто подозрѣьала!
         И каяся она винится передъ ней.
         А Зел³я стыдясь незапной гостьи сей:
         Съ досадой говорить: минуту чрезвычайну
         Внесла ты въ мой шалашъ и зришь мою ты тайну;
         Когда жъ увидѣла ты ето; скромна будь.
         Ты другъ мой, такъ ты все что видѣла забудь.
         Пастушка дружески съ подружкой разлучилась,
         Но чужду зря любовь своей разгорячилась.
         Какъ солнца лучь горитъ, пылаетъ онъ и зжетъ,
         И въ полдни красоты дѣвицы не брежетъ,
         Подобно жаръ любви и женщинъ освѣщаетъ,
         И безъ изъят³я ихъ мысли восхищаетъ.
         Какая дѣвушка скрѣпиться возмогла,
         Чтобъ сердца ей любовь зажечь не возмогла?
         И естьли страсти сей котора ненавидитъ;
         И образъ дѣйств³я любовнаго увидитъ;
         Вздрогнетъ и получитъ любовный жаръ она.
         Отъ солнца тако свѣтъ заимствуетъ луна.
         Мартез³я ихъ зрѣвъ въ востокѣ нѣжномъ тлѣетъ,
         Подобно мурава въ ²юлѣ едакъ плѣетъ.
         Пгостився съ Зел³ей отходитъ отъ нея,
         И думаетъ она: кровь вся кипитъ моя:
         Сей сладости ужъ я дней десять не вкушала,
         Ниже такой себя я мыслью утѣшала.
         Но умерщвленный мой духъ нынѣ паки живъ:
         Такъ веселъ ко брегамъ гонимый къ нимъ приплывъ:
         И кажется ему, брегъ етотъ зѣленяе:
         Подобно и во мнѣ любовный жаръ сильняе.
         Къ любовнику идетъ и чаетъ: онъ храпитъ,
         Но лежа онъ въ одрѣ томится и не спитъ:
         Толпятся рыбы такъ во неводѣ безводномъ,
         Олени во лѣсу густомъ и непроходномъ.
         Онъ всѣ мучен³я ихъ сколько есть терпѣлъ:
         Узрѣлъ Мартез³ю, узрѣвъ оторопѣлъ;
         Безъ сей пастушки онъ дни вѣка ненавидитъ,
         И кажется ему: во снѣ онъ ето видить.
         Не сѣтуй ты Филандръ! А я тебѣ скажу,
         Что мы дурачимся и ето докажу:
         И расказала все о Зел³и, Клеонѣ.
         Восторженъ радостью пастухъ сей бывш³й въ стонѣ,
         Съ обѣихь тамо странъ усилилась любовь:
         Истор³я къ тому, Клеона, жгла имь кровь:
         Ихъ жгло и то, что ихъ любовью дни горчились.
         Они какъ огненно железо горячились.
  
                   АЛЬЦИДА²Я.
  
         О Альцидал³я! Ты очень хороша:
         Вѣщалъ с³е Климандръ - молчи моя душа!
         И ты въ моихъ глазахъ, пастухъ, пригожь и статенъ.
         А лутче и всево, что ты очамъ приятенъ.
         Но сколь прекрасна ты, толико ты строга:
         Свидѣтели мнѣ въ томъ и рощи и луга,
         И горы и долы и быстрыхъ водъ потоки;
         Твои поступки всѣ безмѣрно мнѣ жестоки:
         Какъ роза ты, краса подобна ей твоя:
         Воспомни, нѣкогда тебѣ коснулся я,
         Гораздо отдалась отъ паственнаго дола,
         Какъ роза ты меня тогда и уколола.
         А ты напредки такъ со мною не шути,
         И нѣжныя любви умѣренно хоти:
         Твои намѣднишни со мной Клитандръ издѣвки,
         Гораздо дерзостны для непорочной дѣвки.
         Такъ ради жъ ты чево толико мнѣ мила:
         Иль ты мя жалила какъ лютая пчела,
         Къ воспламенен³ю моей бесплодно крови;
         Когда единый боль имѣю отъ любови?
         Имѣю боль и я, да нечемъ пособить.
         На что жъ прекрасная другъ друга намь любить?
         Чтобь быть довольными невиннымь обхожденьемъ.
         На ул³й зрѣн³е не чтится услажденьемъ:
         На ул³й глядя я терплю я только боль,
         А патаки не ѣсть не вѣдомо доколь:
         Чѣмъ буду больше я на патаку взирати,
         И сладости сотовъ глазами разбирати;
         Тѣмъ буду болѣе грудь жаломъ устрашать:
         И въ страхѣ патаки мнѣ видно не вкушать.
         Ломаютъ вить соты, какъ патака поспѣеть:
         Тогда снимаютъ плодъ, когда сей плодъ созрѣетъ:
         Садовникъ не сорветъ незрѣлаго плода;
         А мнѣ шестьнатцать лѣтъ; такъ я еше млада.
         Такъ я до времени оставлю дарагую:
         Оставлю я тебя и полюблю другую.
&n

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 464 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа