Главная » Книги

Сумароков Александр Петрович - Эклоги, Страница 3

Сумароков Александр Петрович - Эклоги


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

ростилась
         И съ плачемъ съ сихъ луговъ къ другимъ мѣстамъ пустилась.
         Во всю грустила ночь, минуты не спала:
         Какое множество я слезъ тогда лила!
         Предвѣстница лучей багряность изводила,
         И во своей красѣ на небо восходила:
         Означились цвѣты по зѣлени луговъ,
         И рѣки хрусталемъ между своихъ бреговъ.
         Воспѣли нимфы пѣснь, пр³ятняй всякой лиры:
         Сталъ слышать птич³й гласъ и вѣяли зефиры:
         Я мѣсто таково къ убѣжищу взяла
         Что кажется ево природа избрала,
         Дабы свои явить сокровищи всѣ разомъ,
         И можно бъ было вдругъ окинути ихъ глазомъ.
         Но всѣ тѣ ахъ! мѣста, всѣ оны красоты,
         С³и древа, с³и струи, с³и цвѣты,
         Источники, ключи, и все, что тутъ ни было
         Безъ Дафниса, мой свѣть, казалося не мило.
         И вмѣсто чтобъ привесть къ покою смутный духъ,
         Твердило: ахъ! Когда бъ былъ здѣсь, былъ твой пастухъ!
         Пустыня бы с³я тебѣ здѣсь рай являла!
         Въ сихъ рощахь, ты бы съ нимъ по вѣчерамъ гуляла.
         Тамъ, ходя бъ купно съ нимъ цвѣты себѣ рвала,
         И изъ своихъ бы рукъ пучокъ ему дала.
         Въ пещерахъ бы сихъ съ нимъ въ полудни пребывала:
         И ягодъ бы набравъ ему ихъ ѣсть давала.
         Нѣтъ туть отрады мнѣ, пошла со стадомъ въ лѣсъ,
         И погнала овецъ подъ тѣнь густыхъ древесъ;
         Уже свѣтило дня на высотѣ стояло,
         И раскаленными лучами къ намъ с³яло.
         Увы! Но и туда безъ пользы я пришла;
         Такую же я мысль и тамъ себѣ нашла:
         Мнѣ Дафниса лѣса представили подобно.
         Такъ мѣсто мнѣ и то къ покою не способно:
         Я видѣла ево въ рукяхъ имуща лукь,
         И стрѣлы высоко изъ Дафнисовыхъ рукъ,
         Отъ Дафниса летятъ отъ древа къ древу птицы,
         За Дафнисомъ бѣгутъ три красныя дѣвицы,
         Казалося онъ тамъ Аминту изловлялъ,
         Флоризу дудочкой своей увеселяль,
         Съ Ирисою отъ нихъ между кустовъ скрывался,
         А мой отъ ревности духъ томный разрывался.
         Отъ страсти я къ нему въ младенчествѣ была,
         И баснь изъ ничево въ умѣ себѣ сплела;
         Ихъ только Красота была тому причиной;
         Хоть не былъ онъ прельщенъ изъ нихъ и ни едино:
         Мнѣ сей печальный день такъ дологъ былъ какъ годъ,
         Какъ топитъ быстрый токъ брега струями водъ,
         Такъ я любов³ю топяся огорчалась;
         Ни на единый мигъ любовь не отлучалась:
         Въ послѣдокъ страсть моя мой умъ превозмогла:
         Жестокая любовь и кровь и сердце жгла;
         Послала страсть меня страдающу оттолѣ.
         Узрѣвъ я Дафниса пришедъ на ето поле,
         Когда въ сихъ онъ водахъ своихъ овецъ поилъ,
         И въ пѣснѣ жалобной, любови не таилъ:
         Я съ стадомъ при брегахъ рѣки остановилась,
         Поила скотъ, сама въ рѣчныхъ потокахъ мылась.
         Не жажда на умѣ скота въ тотъ часъ была,
         Не пыль меня лицо омыти завела;
         Я шла туда, хотя должна была и рдѣться,
         Чтобъ тутъ на пастуха дово.льно наглядѣться.
         Гдѣ, спрашивалъ пастухъ, была Дельфира ты,
         Ахъ! Гдѣ ты цѣлый день скрывала красоты.
         Всѣ наши безъ тебя луга осиротѣли,
         И птички рощей сихъ уже печально пѣли:
         А мнѣ казалося, когда Дельфиры нѣтъ,
         Что солнце отъ очей моихъ скрываетъ свѣтъ.
         Что было отвѣчать! Я слыша то молчала,
         И кроя жаръ любви ему не отвѣчала,
         Стыднея слушая любовничьи слова:
         Меня пересмѣетъ, мнѣ мнилось и трава;
         Струи источниковь, деревья и кусточки
         Пушистыя цвѣты и маленьки цвѣточки.
         Познавь мою любовь, пастухъ смѣляе сталь,
         И руки въ руки взявъ Дельфиру цѣловалъ.
         Изъ дафнисовыхъ рукъ, я руки вырывала;
         Однако и ево подобно цѣловала.
  
                   ИСМЕНА.
  
         При токахъ быстрыхъ водъ была долина красна.
         Рамира слышу я тамъ жалобу нещасна,
         Но веселюся я пр³ятнѣйшей страной;
         О рощи, о луга, восплачите со мной!
         Восплачите со мной источники и рѣки!
         Но буду я любимъ Исменою во вѣки.
         Мнѣ больше ни чево на свѣтѣ семъ не жаль,
         Тверди мой, ехо, стонъ и злу мою печаль!
         Исмена гдѣ пасу, ужъ тѣхъ луговъ не видитъ!
         Дарю подарки ей, подарки ненавидитъ.
         Намнясь изъ рукъ моихъ она цвѣты взяла,
         Однако изъ цвѣтовъ вѣнка не соплела:
         Цвѣты увяли такъ для пущой мнѣ угрозы:
         Тюлпаны, лил³и, ясмины, красны розы:
         Увяла съ ними вдругъ надежда вся моя:
         Не ѣмъ, не пью, не сплю, тоскую только я.
         Какъ нимфы Фебову предвѣстницу встрѣчаютъ,
         И овцы голосу свирѣлей отвѣчаютъ;
         Товарищи мои ликуютъ во стадахъ,
         Какъ вѣтры свѣж³я на ключевыхъ водахъ:
         А я лежу въ одрѣ объятъ пастушьимъ домомъ,
         Какъ будто дерево поверженное громомъ:
         Шалашъ мой видитъ то, что я всю ночь не сплю,
         И что различныя мучен³я терплю:
         А въ тѣ часы, когда друг³я всѣ не сонны,
         Мои тяжелыя ко сну лишъ мысли склонны,
         Колико въ шалашѣ ни тщуся отдохнуть.
         Приду подъ тѣнь дровосъ, хочу глаза сомкнуть
         Но сонъ меня и тамъ отъ мукъ не избавляетъ
         Бѣжитъ, и во слезахъ подъ тѣнью оставляетъ.
         Когда бъ ты грудь мою проникнути могла;
         Когдабъ узнала ты, какъ ты меня зажгла,
         Исмена, ты бъ о мнѣ конечно поболѣла;
         И о любовникѣ нещастномъ сожалѣла!
         Не хочешь ты внимать сихъ жалостныхъ рѣчей,
         Отъ плачущихъ моихъ скрываешься очей.
         Гдѣ я, тамъ нѣтъ тебя: къ тебѣ прийти рабѣю:
         Хочу сказать люблю, и молвить не умѣю.
         Или разрушити тобою мнѣ животъ,
         Чтобъ жаръ любви потухъ на днѣ сихъ хладныхъ водъ?
         Когда коснешься ты Исмена сей дороги,
         И станешь омывать на сихъ потокахъ ноги,
         Воспомни, что тобой злой рокъ меня унесъ,
         Смѣшай съ струями ихъ хотя немного слезъ.
         Начни быть жалостью хоть поздно побужденна;
         Коль ты не тиграми ирканскими рожденна,
         И естьли какъ они ты зла не такова!
         Исмена межъ кустовъ внимала тѣ слова,
         И мня: почто ему въ пустынѣ лицемѣрить?
         Что любитъ онъ меня, конечно должно вѣрить.
         Не сѣтуй, говоритъ, ты здрав³е губя:
         Коль любишь ты меня, такъ я люблю тебя.
         Я для ради тово съ тобой, мой свѣтъ, чужалась,
         Что я притворности въ жару твоемъ пужалась.
         Не часто ли любви лишъ только во устахъ:
         И столько же цвѣтутъ какъ розы на кустахъ?
         Поутру видимы прекрасны были розы:
         А къ вечеру одни останутся лишъ лозы.
         Клянется ей пастухъ; но клятвы пастуха
         Къ чему уже, когда пастушка не лиха?
         Тому, что сѣяно, часы приходятъ жатвъ....
         Исмена говоритъ: оставь ты лишни клятвы,
         Не клятвамъ вѣрю я, но жалобѣ твоей,
         И для свидѣтельства, еще пустынѣ сей,
         Котора на меня твои внимала пѣни.
         Передъ Исменой ставъ любовникъ на колѣни,
         Со всей горячностью и нѣжностью любя,
         На вѣки въ радости вручаетъ ей себя.
         Въ сладчайшемъ чувств³и минуты пролетаютъ,
         Играютъ мысли ихъ, сердца и кровь ихъ таютъ,
         Уже къ союзу ихъ темнѣютъ небеса,
         И солнце нисходя садится за лѣса:
         Сплетены вѣтьви древъ лужайку ону кроють,
         Которыя брега журчащи воды моютъ,
         Гдѣ вѣтры тих³я имъ дуютъ во власы,
         И прохлаждаютъ ихъ вѣчерн³я часы.
         Любовники тогда имѣя мысли плѣнны,
         Отъ шума деревень въ пустыняхъ удаленны:
         И удалясь еще и отъ стрегомыхъ стадъ,
         Ко исполнон³ю въ желан³и отрадъ,
         Ко увѣнчан³ю весел³я приходятъ,
         И беспрепятственно что надобно находятъ:
         И не завидуютъ на свѣтѣ ни чему,
         Предпочитая то сокровище всему.
         Цѣлуясь говорятъ сто кратъ: люблю не ложно.
         Въ послѣдокъ - етова изобразить не можно.
         Что началъ Купидонъ, то Гименъ окончалъ
         И жаръ ихъ, радостнымъ восторгомъ увѣнчаль.
  
                   ДЕЛIЯ.
  
         Заря вѣчерняя оставитъ небо вскорѣ;
         Спустилося уже прекрасно солнце въ море:
         Изъ вѣтровъ лишъ одни зефиры на лугахъ,
         И шуму струй рѣчныхъ не слышно въ берегахъ.
         Тревога больше чувствъ ни чьихъ уже не тронетъ:
         Едина Дел³я, едина только стонетъ,
         А стоня говоритъ: затьмись противный свѣтъ!
         Къ чему ты мнѣ уже, когда Аминта нѣтъ!
         Когда клянясь тобой Аминтъ перемѣнился!
         Покинулъ онъ меня, покинулъ и женился.
         Гдѣ дѣлись клятвы тѣ! Гдѣ дѣлась та любовь.,
         Которая мою зажгла взаимно кровь!
         О рощи, о луга, о рѣки, долы, горы!
         Вы часто слышали тѣ съ клятвой разговоры,
         Которыми меня обманывалъ мой льстецъ:
         Ни какъ не льзя пойти во внутренню сердецъ.
         Розъ сѣмя въ лютый часъ садовникъ зарываетъ,
         Котораго цвѣтникъ рѣпейникъ покрываетъ:
         Почто плодомъ любви прельщался ты мой взглядъ?
         Рябина родилась, посѣянъ виноградъ.
         Стѣни стѣни со мной на паствѣ ехо нынѣ
         И разноси мой гласъ плачевный по пустынѣ:
         Трони стѣнан³емъ дубровы ты с³и,
         И воздыхан³емъ въ источникахъ струи!
         А вы, о вѣтры, симъ невѣрнова троните,
         И въ обличен³е ему напомяните,
         Что нѣтъ подоб³я жестокости ево,
         И нѣтъ подоб³я мученья моево:
         Не столько золъ Борей когда реветь дерзаетъ,
         Не столько жестокъ волкъ какъ овцу онъ терзаетъ,
         Каковъ ко мнѣ Дминтъ за вѣрность нынѣ лютъ;
         Не помнитъ болѣе прошедшихъ тѣхъ минутъ,
         Которыя ево доволя сей страною,
         Всякъ день и всякой часъ увеселяли мною.
         Извѣстно симъ рѣкамъ, горамъ, долинѣ сей,
         О нѣжности къ нему вѣрности моей:
         И рощи и луга ево изобличаютъ:
         И тропки всѣ что онъ измѣнникъ отвѣчаютъ.
         Твердитъ источннкъ сей: я часто ето зрѣлъ,
         Какимъ ты пламенемъ Аминтъ любя горѣлъ.
         На брегъ, гдѣ Дел³я во мнѣ мывала ноги,
         Протоптаны тобой и выбиты дороги.
         Твердятъ с³и луга, гдѣ я цвѣты рвала:
         Любовница тебѣ изъ нихъ вѣнки плела.
         Твердитъ кустариикъ: ты здѣсь ягоды рывала,
         И съ поцѣлуями Аминту отдавала.
         Свидѣтельница мнѣ вотъ ета мурава,
         Как³я говорилъ онъ нѣжныя слова,
         Не дожидаяся себѣ достойной пѣни.
         Когда клалъ голову къ любезной на колѣни.
         И ты былъ темный лѣсъ свидѣтелемъ сея,
         Къ нему горяч³я любови моея!
         Но нынѣ жалобныхъ свидѣтель ты стѣнан³й,
         И горестныхъ моихъ о немъ воспоминан³й!
         Продлила бы она стѣнан³е свое:
         Но вдругъ залаяла собака близь нее.
         Не волкъ ли на овецъ подкравшися алкаетъ?
         Не волкъ идетъ, но тать собака умолкаетъ.
         И стала ластиться, Аминта тутъ узрѣвъ.
         Но волкъ идетъ ко мнѣ, идетъ жестокой левъ!
         На что ты, ахъ! Начто собака замолчала,
         Смятенна Дел³я въ досадѣ закричала.
         Приближился Аминтъ и къ Дел³и подшолъ,
         Но вотъ какую рѣчь въ устахъ ея нашолъ:
         Когда злодѣй тобой я все спокойство рушу,
         Свирѣпствуй, варварствуй, терзай мою ты душу!
         Но въ чемъ виновенъ я? Но въ чемъ виновенъ ты?
         Злодѣйств³я твои не сны и не мѣчты.
         Смутитесь чистыя рѣки сея потоки,
         Какъ горести меня смутили прежестоки,
         И покажите вы смущен³е ему,
         Какое приключилъ онъ сердцу моему!
         О солнце, былъ ли день безъ слезъ о семъ невѣрномъ:
         Луна, была ли Ночь мнѣ въ болѣ но чрезмѣрномъ:
         И безъ стѣнан³я могла ли я заснуть,
         Или смыкая взоръ о немъ не вспомянуть!
         О солнце, о луна, вы видѣли подобно,
         Какъ мучился и я, и въ день и ночью злобно:
         И можно ли с³е страданье превзойти,
         Или гдѣ равное страдан³е найти!
         Ты въ новой добычи имѣлъ себѣ успѣхи
         И прежн³я не могъ воспомянуть утѣхи:
         А естьли вспоминалъ; такъ помнилъ только то,
         Не тронутъ жалостью, что я тебѣ ничто.
         Не милъ уже цвѣтокъ, когда въ лугу засохнетъ,
         Ни той лицо, о комъ любовникъ ужь не вздохнетъ:
         Не горько вспоминать о прежней той любви,
         Которая на вѣкъ застыла во крови:
         Пр³ятна та Весна, которая ликуетъ,
         И та любовница, котора не тоскуетъ:
         Пр³ятенъ лѣтн³й день, когда дождя въ немъ нѣтъ.
         И та любовница, котора слезъ не льетъ.
         Во прежной нѣжности Аминтъ любовной таетъ,
         И руку дел³и съ горячности хватаетъ;
         Но Дел³я уже не ту имѣетъ мысль,
         И говоритъ: меня безумною не числь;
         Ужъ позно предо мной Аминту извиниться;
         Женившися не льзя ужъ больше разжениться;
         Поди отсѣль, поди къ любезной поспѣшай:
         А бѣдной Дел³и стонати не мѣшай!
         Онъ ей отвѣтствуетъ: тебя ли я забуду.
         Тебя любилъ, люблю, тебя любити буду.
         "Когда женился ты, на что ужъ ета лѣсть?
         "Прошла на паствѣ здѣсь не праведная вѣсть;
         Но слухъ тебя хотя со мною и поссорилъ;
         Однако я отца въ послѣдокъ переспориль,
         И помощью любви я все преодолѣлъ;
         Отецъ мой склонности мнѣ слѣдовать велѣлъ;
         Хотя и принуждалъ жениться на богатой;
         Спряжемся: буди мнѣ за жаръ мой сердцу платой.
         Вѣщаетъ Дел³я: спрягай ты Гименъ насъ,
         О радостнѣйш³й день! О треблаженный часъ!
         Тушилъ горячность Фебъ средь моря въ темной нощи.
         Аминтъ и Дел³я среди густыя рощи.
         Выходитъ Фебъ изъ волнъ опять на горизонтъ,
         Свѣжае какъ онъ былъ когда спускался въ Понтъ:
         Аминтъ и Дел³я, какъ горы освѣтились,
         Изъ рощи темныя свѣжяе возвратились.
  
  
             СИЛЬВ²Я.
  
         Отходитъ Мелибей въ густой отъ паства лѣсъ,
         И сидя говоритъ подъ тѣн³ю древесъ,
         Смотря на токи водъ, которы украшали
         Брега дубровы той, и землю срошали:
         О лѣсъ, о темный лѣсъ, о хладный водный токъ!
         И вамъ прохлада есть, жаръ скоько ни жестокь:
         А сердцу я нигдѣ прохлады не имѣю,
         И стражду распаленъ любов³ю моею.
         Какъ агнецъ безъ воды въ дни песьи я томлюсь:
         На что ни посмотрю; ни чѣмъ не веселюсь.
         Ни чѣмъ на паствѣ я уже не утѣтаюсь,
         Всево спокойств³я смущаяся лишаюсь,
         Не вижу болѣе на паствѣ красоты;
         Противны мнѣ луга, противны мнѣ цвѣты,
         Не милы рощи мнѣ подобно какъ и воды,
         Не милы болѣе пастушьи короводы,
         И сладки пѣсенки, которы я слыхалъ,
         Когда о Сильв³и еще не воздыхалъ.
         И пляску я любилъ: и пляска мнѣ бездѣлка:
         Не веселитъ меня волынка и свирѣлка.
         Поетъ малиновка о вольности своей,
         И въ вольности гласитъ подобно соловей,
         Когда на горизонтъ аѵрору призываеть,
         Или когда весну прекрасну воспѣваеть:
         А я ужь вольности ни чѣмъ не возв

Другие авторы
  • Слонимский Леонид Захарович
  • Иогель Михаил Константинович
  • Гераков Гавриил Васильевич
  • Толстой Николай Николаевич
  • Миллер Федор Богданович
  • Байрон Джордж Гордон
  • Ксанина Ксения Афанасьевна
  • Фадеев
  • Шеллер-Михайлов Александр Константинович
  • Веревкин Михаил Иванович
  • Другие произведения
  • Бунин Иван Алексеевич - Новый год
  • Григорьев Сергей Тимофеевич - На Бородинском поле
  • Анненков Павел Васильевич - Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л. Н. Толстого "Война и мир"
  • Чарская Лидия Алексеевна - Сказки Голубой феи
  • Щеголев Павел Елисеевич - Раевский Владимир Феодосеевич
  • Венгеров Семен Афанасьевич - Короленко В. Г.
  • Милюков Павел Николаевич - Речь П. Н. Милюкова на заседании Государственной думы
  • Тургенев Иван Сергеевич - Письма (Июнь 1867 - июнь 1868)
  • Вяземский Петр Андреевич - Сочинения в прозе В. Жуковского
  • Лебедев Владимир Петрович - В. П. Лебедев: краткая справка
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 391 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа