| Главная » Книги |
Сумароков Александр Петрович - Эклоги, Страница 12
Сумароков Александр Петрович - ЭклогиПокроетъ землю снѣгъ, покроеть и растаетъ:
Зримъ стаю лебедей, и стая отлетаетъ:
Когда прийдутъ часы, не пощадитъ морозъ
Левкоевъ и ф³оль, ясминовъ, туберозъ:
Плоды во дни зимы нигдѣ не созрѣваютъ,
Въ ³юнѣ рѣки льдомъ покрыты не бываютъ.
И естьли я тебѣ до тѣхъ лишъ поръ мила,
Доколѣ я еще твоею не была;
Я буду вспоминать мои проступки люты,
И рваться вобразивъ несносныя минуты,
Воздержности моей горяща не храня,
Въ которыя змѣя ужалила меня:
Въ нещастливѣйш³й день съ тобою я слюбилась:
Змѣя таилася и во травѣ клубилась.
Ты мнѣ миляй души, я твой а ты моя:
Доколѣ буду живъ, тебѣ подвластенъ я:
И естьли измѣню тебѣ когда во вѣки;
Пускай меня пожрутъ земля иль быстры рѣки;
Сумнѣн³я свои дражайшая откинь:
Не мни что горькая питала мя палынь:
Ко яду белѣны обманный жаръ приличенъ:
Къ тебѣ мой жаръ воликъ и чистъ и не обыченъ.
Пришедтая къ нему съ досадою пѣнять,
И лавра дерзостью во мракѣ обвинять,
Въ немь новы дерзости так³яжъ обретаетъ,
И во горячности любви вторично таетъ.
АНДРОМИРА.
Въ жару и въ нѣжности всего и паче мира,
Любила пастуха прекрасна Андромира.
Былъ Манл³й сей пастухъ, любви достоинъ былъ:
С³ю прекрасную взаимственно любилъ.
Такъ любитъ какъ она Зефира нѣжна Флора,
Цефала нѣкогда любила такъ Аѵрора.
И какъ угоденъ былъ пастушкѣ етой онъ,
Д³яною любимъ такъ былъ Ендим³онъ.
И мало видѣлось такой любви примѣра:
Не такъ ли таяла Адонисомъ Венера?
Пастушка мыслитъ такъ: возлюбленный пастухъ,
Тебѣ единому подвластенъ весь мой духъ,
Къ тебѣ вздыхан³я всечасно воздымая.
Веснѣ покорствуетъ среди такъ роза мая,
И силою влечетъ желѣзо такъ магнитъ:
Цѣль мыслей ты моихъ и всѣхъ желан³й видъ:
Ежеминутно мой ты пламень умножаешь,
И радости единъ мои изображаешь:
Ты милъ душѣ моей и мысли всѣ съ тобой:
Въ восторгѣ я когда тя вижу предъ собой:
Грущу, когда мой взоръ твой образъ покидаетъ:
Погодой хладною такъ роза увядаетъ.
А Манл³й и о ней подобно воздыхалъ,
Хоть онъ отъ ней еще словъ нѣжныхъ не слыхалъ:
Пастухъ сей къ ней прншелъ таская грусти люты,
Горя пастушкою въ тѣ самыя минуты,
Въ которыя она въ горячности была.
Какъ будто бы къ себѣ она ево звала.
Пойдемъ проходимся гдѣ токъ струи крутится,
И быстрая вода по камешкамъ катится,
Гдѣ сладко соловей со зяблицей поетъ,
Гдѣ люту волку брегъ жилища не даетъ.
Въ погоду такову гулян³е пристойно;
Сей вѣчеръ тихъ и теплъ: коль сердце беспокойно,
Не пользуетъ уже ни кая тишина:
Не свѣтелъ солнца свѣтъ и не ясна луна;
Я чувствую всегда тоску необычайну.
Открой пастушка мнѣ открой свою мнѣ тайну,
И вѣрь ты въ етомъ мнѣ подобно какъ себѣ.
Пойдемъ гулять, я тамъ открою то тебѣ:
Пойдемъ - о какъ мой духъ въ с³ю минуту томенъ!
Открою все тебѣ; да только буди скроменъ:
А токи водныя не стратны Манл³й мнѣ;
Не долго имъ пробыть въ сей нашей сторонѣ;
Лишь быстрыя струи въ минуту прокатятся,
И больше никогда назадь не возвратятся.
Пойдемъ, пойдемъ а ты во всемь уже мнѣ вѣрь.
Пойдемъ - за чѣмъ идешь пастушка ты теперь?
О какъ я мучуся тревожима борьбою!
Пойдемъ, ахъ нѣтъ я прочь пойду, иду съ тобою!
Идетъ отъ трепѣта перемѣняя видъ.
Идетъ любовь открыть хотя мѣшаетъ стыдъ.
Сама она свою ту наглость ненавидитъ;
Но Манл³й щаст³е свое ужъ ясно видитъ:
И какъ отъ молн³й лѣсъ, такъ онъ теперь горитъ
Пришли къ журчанью водъ: пастушка говоритъ:
Въ с³ю минуту вы о воды не журчите!
Мнѣ мнится будто вы волнуя мнѣ кричите:
Ступай пастушка ты обратно къ шалашу.
Вѣщаетъ роща мнѣ: я ето возглашу,
Что буду я внимать и разнесу по стаду.
Противься своему сердечному ты яду!
Пойдемъ назадъ! Въ другой я ето часъ скажу,
Какое я себѣ мученье нахожу.
До завтра простоитъ въ семъ мѣстѣ роща ета,
И будетъ зѣлена до окончанья лѣта.
Сказала; но назадъ она оттоль нейдетъ,
Такъ Маил³й таинству открыт³я не ждеть,
И видя что она ко склонности готова,
Дошелъ до всѣхъ утѣхъ, не говоря ни слова.
ЮЛIЯ.
Темнѣють небеса, спустилось солнце въ воды,
Въ стадахъ не премѣнивъ приятныя погоды:
Приходитъ на луга, на паство сладк³й сонъ:
А Юл³я грустить, грустить и Алькмеонъ:
Онъ думаетъ, она ему невѣрна стала,
И что надежда вся пустымъ ево питала.
Оставилъ онъ шалашь и ходитъ на лугу:
Пришелъ во мглу древесъ стоящихъ на брегу.
Но кое зрѣлище увидѣлъ онъ во мракѣ!
Зрмтъ ту, о коея тогда онъ мыслитъ зракѣ.
Явмлся свѣтъ ему во мрачныхъ тѣхъ часахъ,
Какъ звѣзды въ ону ночь во тьмѣ на небесахъ.
Хотя во ревности онъ той же пребываетъ;
Однако ревность онъ на мигъ позабываетъ:
А вспомня говоритъ возлюбленной своей:
Ково невѣрная въ пустынѣ ждешь ты сей?
Рѣка не для меня брегъ етотъ орошаетъ;
Но сходбище съ тобой другому украшаетъ.
Меня любя ты мнѣ упорна все была:
Другому безъ упорствъ невинность отдала:
Въ препятств³и ты мнѣ забавъ не премѣнялась;
А за другимъ сама ты въ наглости гонялась:
Меня забыла ты, о немъ лишъ только мнишь
Напрасно, Алькмеонъ, ты Юл³ю винишь:
За всю мою любовь с³е ли мнѣ заплата,
Коль я передъ тобой ни въ чемъ не виновата?
Когда о блатѣ мнѣ кто скажетъ: ето лугъ,
Или что серьпъ коса, а борона то плугъ,
Ворона папугай, овца свирепа львица,
А Юл³я еще по днесь еще дѣвица;
Могу ль повѣрить я? - ты вѣрь или не вѣрь;
Но чѣмъ родилась я, я таже и теперь.
За чѣмъ же ночью ты въ с³и мѣста приходишь:
Ково во густотѣ ты сихъ деревъ находишь?
Семь дней тебя не зрѣвъ искала я тебя,
Искавь по всякой день искан³е губя,
И видѣла тебя идуща къ сей пустынѣ:
Какъ прежде былъ ты милъ, такъ милъ ты мнѣ и нынѣ,
О чемъ же съ Тирсисомъ ты тайно говоришь,
Коль жаркою къ нему любовью не горишь?
Я сватаю ево съ большой своей сестрою,
И тайно гворя любовь чужую строю:
Клянуся стадомъ я, что ето я не лгу.
Обманамь таковымъ я вѣрить не могу,
Коль реяности меня ты столько научила:
Дѣвичество свое ты Тирсису вручила:
Не мною скошена здѣсь Юл³и трава;
А мнѣ осталися одни твои слова:
Не мнѣ попалася въ потокѣ рыбка въ уду,
И съ нивы я твоей пшеницы жать не буду:
Не для меня саженьъпрекрасный былъ твой садъ,
Не мнѣ готовился твой сладк³й виноградъ,
Не для меня цвѣли твои прекрасны розы;
А мнѣ осталися едины только лозы:
Клянися ты луной и солнечнымъ лучемъ:
Не можеть ты меня увѣрити ни чемъ,
Что, съ Тирсисомъ ты бывъ, ты мнѣ не измѣнила,
И сохраняемо по нынѣ ты хранила.
Въ с³ю минуту въ томъ увѣрю я тебя,
Тебѣ иль Тирсису вручаю я себя,
Когда отважности моей ты сталъ содѣтель:
А ты о рѣчка будь любви моей свидѣтелъ,
И винности моей чинимой передъ нимъ!
Исчезнутъ ревности, исчезнутъ такъ какъ дымъ,
Пастушка пастуха цѣлуетъ, обнимаетъ,
И къ сердцу своему цѣлуя прижимаетъ.
Отверзты всѣ пути ко щаст³ю ево,
Во мракѣ, въ густотѣ, нѣтъ больше ни ково.
За ревность Юл³я ревниваго тазала,
А дѣвка ли она, то дѣйствомъ доказала.
ПАРѲЕН²Я.
Взаимственно любовь пастушка ощущала,
И нѣкогда она любовнику вѣщала:
Любезный мой Астратъ! Парѳен³и ты милъ;
Однако моея ты мысли не затьмиль:
Владѣешь мною ты, владѣю я тобою;
Однако я при томъ владѣю и собою;
Такъ дерзкой дѣвушки во мнѣ не находи,
И впредки въ сумерки ко мнѣ не приходи:
О томъ Парѳен³я Астрата нынѣ проситъ:
Во время темноты и волкъ овецъ уноситъ:
Уединен³е и мракъ и тишина,
И дѣвкѣ рытвина иль паче глубина,
И быстро озеро шумяще въ бурю злобно,
Отколѣ иногда и выплыть не удобно.
Нещастна лодка та, которая плыветъ,
Куда ее мчить вѣтръ, куда не путь зоветъ.
Нещастна птичка та, котора попадаетъ,
Гдѣ горестно ея свобода пропадаетъ,
И помня завсегда минувш³я часы,
И чувствуетъ уже весенн³я красы,
Когда она была однимъ покрыта небомъ,
И не томимая она питалась хлѣбомъ.
Поборствуй самъ мнѣ дни невинности хранить;
Дни страшно мнѣ с³и во винны премѣнить.
Вчера съ тобой я бывъ едва едва здержалась
Отъ винности моей, и столько испужалась,
Что весь мой духь тогда отъ страха трепеталъ,
Когда ты дерзостно играя щекоталъ.
Не дѣлай етова, коль любишь ты, напредки!
Не прилетитъ назадъ чижъ вылетѣвъ изъ клѣтки,
Не разорветъ силка хотъ крыльями онъ бей,
Попавш³й во силки свободный воробѣй:
Не войдутъ во ведро пролиты съ земи воды,
Ни сорванны плоды жирѣть во огороды.
Доколѣ я еще могу себя беречь,
Я сердца своево не дамъ Астрату сжечь;
Но сердце пусть мое хотя и пламенится;
Во пепель никогда онп не премѣнится.
Мнѣ должно отвращатъ колико льзя ударъ,
И искрамъ не даватъ произвести пожаръ:
А естьли я тобой излишно разгорюся:
Изъ непорочныя къ безстыдну претворюся.
Не приходи ко мнѣ ты ночи въ темноту:
Котору любишь ты, взирай въ день на ту:
А естьли ты себя не можешь премогати;
Я буду отъ тебя дрожаща убѣгати.
Не стану въ сумерки къ Парѳен³и ходить,
И буду индѣ я бесѣду находитъ.
Какъ солнце отошелъ отсѣлѣ погрузится,
Я къ Лаѵрѣ въ тѣ часы - - - Моя симъ грудь разится;
Такъ лутче у меня по прежнему бывай;
Да только ты себя въ жару не забывай.
Ни разу болѣе себя не позабуду,
И Лаѵру шекотииъ едину только буду.
Такъ лутче ты меня, не Лаѵру щекоти;
Да только болѣе чево не захоти!
А болѣе хотѣтъ отъ Лаѵры только стану.
Такъ я тобой, Астрать, былинкою увяну.
И истощу себя весной какъ таетъ снѣгъ,
И потону въ тоскѣ какь половоднью брегъ.
Когда Парѳен³я толико ты хлопочешь;
Прости - - - Инъ дѣлай ты со мною что ты хочешь.
КАРИКЛЕЯ.
Горя любви огнемъ и нѣжася и тлѣя,
Спала подь тѣнью древъ прекрасна Кариклея.
Кто всѣхь думъ ея единственный быль видъ,
Влюбленный въ рощу ту приходитъ Никомидъ.
Увидѣвь онъ ее жаръ пуще ощущаетъ,
И весь воспламененъ с³и слова вѣщаетъ:
Ты щастлива трава, вы щастливы цвѣты,
Которыя сея постеля красоты,
И кроющи сей одръ о вѣтви соплетенны!
Мысли, ахъ, мои ужасно возмятенны,
Могу ли тѣмъ плодомъ я очи утѣшать,
Который зрю всякъ день и не могу вкушать?
Зри пищу и питье и алчу я и жажду;
Къ чему любимь, люблю, когда любовью стражду;
Стараюся мой вѣкъ любов³ю губить:
Ахъ, лутче ни какой пастушки не любить!
Пастушка спящая услыша гласъ очнулась,
И въ крѣпкомь бывша снѣ отъ крѣпка сна проснулась.
Я видѣла во снѣ: тебя къ себѣ зову:
Звала, а ты ко мнѣ пришелъ и на яву.
Къ чему так³я сны ты спя употребила:
Къ чему я надобенъ? Я ето позабыла,
И помню только то, что я тебя звала,
А протчее я все сномь крѣпкимъ заспала.
А я прошедш³я ночи сонъ помню ясно:
Пр³ятенъ быль сей сонъ; да ето все напрасно.
Какой сонъ видѣлъ ты? Потребно ль то вѣщать;
Чево не будешь ты во вѣки ощущать.
Скажи мнѣ сонъ ты свой, я слышати желаю.
Расказомъ едакимъ я пуще воспылаю.
Пожалуй раскажи, скажи скажи мой свѣтъ!
Я видѣлъ то, чево на свѣтѣ лутче нѣтъ.
Скажи жъ, пожалуй мнѣ: съ травы пастушка встала,
Блиставъ лежащая, какъ стоя заблистала.
Во снѣ я въ сей ночи зрѣлъ щастливымъ себя,
И видѣлъ я съ собой лежащую тобя:
Не чувствовалъ любви твоей себѣ я муки,
И были въ сей мѣчтѣ мои свободны руки:
Тебя милуя я всей кровью запылалъ,
И все исполнилъ то, чево дано желалъ.
Не разъ такой мѣчтой я спяща увидала,
И таковыя же сны и о тебѣ видала;
Однако тотъ тюльпанъ со стеблая не спадетъ,
Который лишъ во снѣ паден³е найдетъ.
Зрить часто нищ³й спя во снѣ златыя горы,
Во полночь видитъ блескъ прекрасныя аѵроры;
Мнѣ зрѣлось будто волкъ ягнятокъ уносилъ;
Однако ни куска онъ мяса не вкусилъ:
Огорчеваетъ сонъ, томитъ и услаждаетъ,
А дѣйствомъ никогда онъ насъ не награждаеть.
Не обвинить меня ни коею виной,
Что ты вчера во снѣ довольствовался мной:
Не назовешь и ты блаженною судьбою,
Что леживала я во снѣ моемъ съ тобою.
О естьли бы я легъ на ету здѣсь траву,
Съ тобой дражайшая подъ тѣнью на яву!
Пастушка ото всѣхъ пасущихъ удаленна,
И сновидѣн³емъ любовнымъ распаленна,
Потупила глаза, мятется и дрожитъ;
Однако отъ сея напасти не бѣжитъ;
Въ уединен³и суровости промчались,
С³яло чувств³е хоть мысли омрачались,
Подобно въ темноту густыхъ на небѣ тучъ,
Хоть солнца мы не зримъ, однако въ небѣ лучь:
Подобно кроются быстрѣйши воды льдами.
Но воды все текутъ и какъ текли водами.
Во отдаленной сей отъ паства сторонѣ,
Исполнимъ на яву что зрѣли мы во снѣ;
Начто во алчѣ намъ и въ жаждѣ болѣй быти,
Когда имѣемъ кормъ и можемъ быть мы сыти:
Почто томимся мы въ деи нашея весны?
Исполнимъ на яву что намъ мѣчтали сны.
Противоборствовать пастушкѣ было трудно;
И естьли бъ не далась она; такъ было бъ чудно.
ДОРИСТЕЯ.
Спокойте грудь мою часы сей темной ночи,
Не лѣйте больше слезъ мои печальны очи:
Отдвигни грусти прочь, уйми мой тяжк³й стонъ,
Отрада страждущихъ о ты дражайш³й сонъ!
&n 
| |
| Просмотров: 411 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры