| Главная » Книги |
Мей Лев Александрович - Стихотворения, Страница 15
Мей Лев Александрович - Стихотворения"justify"> "Ох, она не мать мне - мачеха лихая!
Только зубы точит на чужую дочку:
Щиплет, коли станет надевать сорочку;
Чешет - так под гребнем кровь ручьем струится;
Режет ломоть хлеба - ножиком грозится! "
(1849)
Волынская дума
В поле широком железом копыт
Взрыто зеленое жито...
Там, под плакучей березой, лежит
Молодец, тайно убитый.
Молодец, тайно убитый, лежит,
Тайно в траву схороненный:
Весь он бедняжка, китайкой накрыт,
Тонкой китайкой червонной.
Вот под березу девица пришла -
Розой она расцветала -
С молодца тихо китайку сняла,
Страстно его целовала.
Вот и другая девица пришла -
Глазки сияли звездами -
С молодца тихо китайку сняла,
Вся залилася слезами.
Третья пришла - и горел ее взор...
Молвила: "Спит - не разбудишь...
Спи, мой молодчик: теперь трех сестер
Больше любить ты не будешь! "
(1844 - 1856)
Отголоски думок
(Волынская)
Пьет и пляшет казак
И волынщикам так
Говорит: "Удружите -
Чернобровке шепните,
Что из плохоньких я -
Не гожуся в мужья -
Казачина убогий,
И добра-то немного.
На дворе сто волов,
Да без счету коров;
Кони в холе - в приборе;
Скринка злотых в каморе".
Весть, что чайка - летит...
Чернобровка бежит,
Впопыхах и ввеселье,
Приготавливать зелье.
Из-под белых камней
Накопала корней,
У реки их расклала -
В молоке чаровала.
"Мой милый далеко... :
Закипай, молоко,
Перед свадьбой моей... "
(А казак уж за нею.)
"Что тебя принесло -
Сивый конь, аль весло? " -
"Принесла меня доля
Да господняя воля:
Век с тобой вековать,
Век тебя миловать,
Холить, нежить, покоить,
Хату новую строить".
(1858)
Т. Г. Шевченко :
Думы
Ох, вы, думы мои, думы,
Тяжело мне с вами!
Что вы стали на бумаге
Хмурыми рядами?
Что вас ветер не развеял
В поле, как былинок?
Что вас горе не заспало,
Бедных сиротинок?
Знать, оно вас на - смех в свете породило,
Во слезах крестило... что ж не утопило,
Не умчало в море, разметав по полю?..
Не сказали б люди про мою недолю:
"нечего и делать! "
Думы, мои дети!
Для чего любил вас, для чего ласкал?
Иль заплачет сердце хоть одно на свете,
Так, как я, над вами? - Иль я угадал?
Или сердце, или очи
Карие найду я,
Что заплачут и над вами?..
Больше не хочу я!
Только б слезка с темнокарих -
И пан над панами...
Ох, вы думы, мои думы, тяжело мне с вами!
Вечер
Вишневый садик возле хаты;
Жуки над вишнями гудят;
Плуг с нивы пахари тащат;
И распеваючи, девчаты
Домой на вечерю спешат.
Семья их ждет, и все готово;
Звезда вечерняя встает,
И дочка ужин подает,
А мать сказала ей бы слово,
Да соловейко не дает.
Мать уложила возле хаты
Малюток-деточек своих;
Сама заснула возле них...
Затихло все, одни девчаты
Да соловейко не затих.
(14 мая 1859 г.)
Платок
Аль была уж божья воля,
Аль ее девичья доля,
Что в чужой семье вскормилась,
С сиротою полюбилась.
Сиротина, словно голубь,
Бесталанной смотрит в очи
И воркует у соседки
С ней с утра ддо поздней ночи.
Говорили-ворковали,
Госпожинок поджидали:
Дождалися...
В Чигирине
Всю Украйну созвонили,
Чтоб коней седлали хлопцы,
Сабли острые точили,
На веселый пир сбирались,
На казацкое веселье -
На кровавое похмелье.
В воскресенье, раным-рано,
Сурмы-трубы заиграли -
С красной зорькой компанейцы
В путь-дорогу выступали.
Провожала мать-вдовица
Своего родного сына.
И сестра родного брата,
Сиротину сиротинка
Провожала: вороному
Налила воды студеной
И сняла с сиены винтовку
Вместе с саблей золоченой.
Провожала за три поля,
Попрощалась при долине,
И дала дружку платочек,
Чтоб попомнил на чужбине.
Ох, платок, ты мой платочек,
Шитый шелком по узору!
На седле тебе казачьем
Красоваться только впору!
А она - то сиротинка,
Опознала грусть-тревогу:
Что ни свет-заря выходит
Каждым утром на дорогу,
А в воскресный день с кургана
Смотрит... Очи помутились...
Через два года на третий
Компанейцы воротились.
Рать гремит, гремит другая,
А за третью ратью тихо
(Не гляди туда, голубка! ( -
Не добро везут, а лихо:
Гроб везут, китайкой крытый,
И со двух сторон у гроба
Сам полковник с старшиною
В черных свитках идут оба,
Сам полковнник компанейский,
Характерник с Сечи - значит;
Следом паны эсаулы...
Кто идет за гробом - плачет...
И несут они доспехи:
Броню крепкую, литую,
Всю в рубцах, в рассечках вражьих,
Да и саблю золотую,
А за саблей три винтовки
Да еще три самопала:
И по всем по ним казачья
Кровь горячая бежала.
Ох! Ведут и вороного;
Поразбиты все копыта;
И платком, шелковым, шитым
У него седло покрыто.
(11 мая 1859 г.)
А. Мицкевич
Свитезянка
Кто этот молодец статный, красивый?
Что за девица с ним, с красным?
Вдоль по прибрежью Свитези бурливой
Йдут при месяце ясном.
Оба малины набрали в кошницы,
Вьют по венку себе оба:
Знать - он милый друг, красотки - девицы.
Знать, она - парня зазноба.
Каждою ночью в тени осокори
Он ее здесь поджидает:
Молодец-ловчий в соседственном боре,
Девица... кто ее знает!
Бог весть - когда и откуда приходит,
Бог весть куда исчезает...
Мокрой былинкой над озером всходит,
Искрой ночной пропадает.
"Полно таиться со мной дорогая!
Вымолви слово для бога:
Где твоя хата, семья где родная,
Как к тебе путь и дорога?
Минуло лето, листочки валятся;
Холодно в небе просторном...
Али всегда мне тебя дожидаться
Здесь, на прибрежье озерном?
Али всегда ты, как стень гробоваю,
Бродишь полночной порою?
Лучше ко мне приходи, дорогая,
Лучше останься со мною!
Вот и избенка моя недалеко,
Видишь - где в чаще лощина...
Будет у нас с тобой лавка и печка,
Будет и хлеб и дичина".
- Парням не верю я, что бы ни пели,
Знаю я все их уловки:
В голосе их - соловьиные трели,
В сердце их - лисьи сноровки.
Ты насмеешься потом надо мною,
Кинешь меня и загубишь!
Я тебе тайну, пожалуй, открою,
Только... Ты вправду ли любишь? -
Молодец клялся у ног своей милой,
Брал, заклинаяся темною силой,
На душу вечную муку.
"Будь же ты верен в священном обете:
Если кто клятву забудет,
Горе ему и на нынешнем свете,
Горе и там ему будет! " -
Молвила строгое слово девица,
Молвив, венок надевает,
Парню махнула рукой и, как птица,
В темных кустах исчезает.
Следом за ней, по кустам и по кочкам
Гонится ловчий - задаром!
Сгибла, умчалась из глаз ветерочком,
Тонким рассеялась паром.
Вот и остался один над водою...
Нет ни следа, ни тропинки:
Тихо кругом него, лишь под ногою
Кой-где хрустят хворостинки.
Он над стремниной идет торопливо,
Робко поводит очами...
Вдруг вихорь взвыл по дубраве сонливой,
Озеро вздулось волнами.
Вздулось, вскипело до дна котловины...
В'явь, али греза ночная?
Там над Свитезью, из темной пучины,
Всплыла краса молодая...
Личико чище лилеи прибрежной,
Вспрыснутой свежей росою;
Легкою тканию стан белоснежный
Обвит, как легкою мглою.
"Парень, пригожий мой, парень красивый! -
Молвила девица страстно: -
Кто ты? Зачем над Свитезью бурливой
Бродишь порою ненастной?
Полно жалеть тебе пташки отлетной,
Глупой и ветреной девки:
Ты по ней сохнешь, а ей, переметной,
Только смешки да издевки.
Полно вздыхать тебе, полно томиться,
Нянчиться с думой печальной:
Бросься к нам в волны, и будем кружиться
Вместе по зыби хрустальной.
Хочешь, мой милый - и ласточкой шибкой
Будешь над озером мчаться,
Или здоровой, веселою рыбкой
Целый день в струйках плескаться.
На ночь, на ложе волны серебристой
Ландышей мы набросаем,
Сладко задремлем под сенью струистой,
Дивные грезы узнаем. "
Смолкнула. Ветер покров ей колышет,
Млечную грудь открывая...
Парень, хоть смотрит не смотрит, а слышит -
Близко краса молодая:
То над водою в кругах прихотливых
Мчится, воды не касаясь,
То заиграет в волнах говорливых,
Жемчугом брызг осыпаясь.
Ловчий смутился душой, подбегает
К самому краю стремнины,
Хочет спрыгнуть - и назад отступает:
Милы, но страшны пучины.
Вдруг к нему в ноги волна подкатилась,
Плещет, ласкается, манит!
Сердце в нем замерло, кровь расходилась...
Память и мысли туманит.
И позабыл он про прежнюю любу,
Клятвою презрел святою:
Кинулся в волны на верную сгубу
Следом за новой красою.
Вот над волнами несется он смело,
Смело очами поводит;
Берег из глаз у него то и дело
Дальше и дальше уходит.
Ловчий к девице плывет что есть мочи,
Доплыл и обвил руками:
Смотрится ей в ненаглядные очи,
Льнет к ее губкам устами.
В этот миг месяц над тучею черной
Вспыхнул сквозь темень ночную:
Ловчий взглянул и в красотке озерной
Призн'ал подругу былую.
"Так-то верен в священном обете:
Если кто клятву забудет,
Горе ему и на нынешнем свете,
Горе ему и там будет!
Нет, не тебе над холодной струею
Рыбкой веселой плескаться:
Тело твое распадется землею,
Очи песком засорятся.
А за измену душа проклятая
Вечно при той осокори
Будет томиться, в тоске изнывая...
Горе изменнику, горе! "
Слушает ловчий, плывет торопливо,
Робко поводит очами...
Вихорь поднялся в дуброве сонливой;
Озеро вздулось волнами.
Вздулось, вскипело, до дна котловины,
Пенится, плещет и стонет...
Разом раскрылись седые пучины:
Девица с молодцом тонет.
Волны доселе вздымаются в пене;
Ночью, при месяце ясном,
Бродят доселе две бледные тени -
Девица с молодцом красным.
Молодец стонет в тени осокори,
Девица в плесе играет...
Молодец ловчим когда - то был в боре,
Девица... кто ее знает!
(1851)
РАЗГОВОР
Красавица моя! На что нам разговоры!
Зачем, когда хотим мы чувством поделится,
Зачем не можем мы душою прямо слиться
И не дробить ее на этот звук, который -
До слуха и сердец достигнуть не успеет -
Уж гаснет на устах и в воздухе хладеет?
"Люблю тебя, люблю! " - твержу я повсечасно,
А ты, - ты смущена и сердишься на друга
За то, что своего любовного недуга
Не может высказать и выразить он ясно,
За то, что обмер он, за то, что нет в нем силы -
Жизнь знаком проявить и избежать могилы.
Сызмлада утрудил я праздными речами
Свои уста: теперь хочу их слить с твоими
И говорить хочу с тобою не словами,
А сердцем, вздохами, лобзаньями живыми...
И так проговорить часы, и дни, и лета,
И до скончанья, и по скончаньи света.
(1851)
РЕНЕГАТ
О том, что недавно случилось в Иране,
Поведаю я перед всеми...
Сидел на цветочном кашемирском диване
Паша трех бунчужный в гареме.
Гречанки, лезгинки поют и играют,
Под песни их пляшут киргизки:
Здесь небо, там тени Эвлиса мелькают
В обетных глазах одалиски.
Паша их не видит, паша их не слышит;
Надвинул чалму; недвижимо
И молча он курит, - и ветер колышет
Вокруг него облако дыма.
Вдруг шум до порога блаженства доходит -
Рабы расступились толпою:
Кизляр - ага новую пленницу вводит
И молвит, склонясь над пашою:
"Эффенди! Твои светозарные очи
Горят меж звездами дивана,
Как в ярких алмазах, на ризах полночи,
Сам пламенник Альдебарана!
Блесни же мне свыше, светило дивана!
Слуга твой, в усердье горячем,
Принес тебе вести, что ветр Ляхистана
Дарит тебя новым харчем.
В Стамбуле сады падишаха едва ли
Такою красуются розой...
Она - уроженка холодной той дали,
Куда ты уносишься грезой".
Тут с пленницы снял он покров горделиво -
И ахнул весь двор и смутился...
Паша на красавицу глянул лениво -
И медленно набок склонился.
Чубук и чалма у него упадают;
Дремотой смежилися веки;
Уста посинели... к нему подпадают:
Уснул ренегат... и навеки.
(1852)
Л. КОНДРАТОВИЧ (СЫРОКОМЛЯ)
Кукла
Будь пай, дитя, будь, куколка, исправна;
Не плачь, а то ведь скажут, что глупа;
Нагни ушк'о, послушай, что недавно
Я слышала от мамы и пап'а.
Вот видишь: кроме новенькой бурнуски,
Мне к празднику и ленту подарят;
Я выучу молитвы по - французски
И обновлю в костёле свой наряд.
Я потихоньку помолюсь в костёле
По - польски: "Дай мне, боже, подрасти,
Похорошеть, а папе с мамой боле
С небес кружочков жёлтеньких спусти ".
Они их любят, молятся усердно,
Кладут на блюдо злата два подчас,
А божье сердце, знаешь, милосердно !
Положишь этот, - он отдаст во сто раз.
Какая ты ! Зачем он так поступит,
Когда раздал всё золото жидам ?
Ну, жид приедет с златами и скупит
У вас холопов всех по деревням.
Ведь ты не знаешь: мы с тобою - пане,
А то есть чернь - холопство и народ;
Они совсем другое, чем дворяне,
И созданы работать на господ.
Все грязные, приличия не знают,
Все глупы так, глупее вот столпа...
А виноваты сами. Бог карает
За то их, что не слушают пап'а.
Пап'а лошадок любит, мама - шпица,
А этих - то, холопов - то, бранят,
Да как ведь бьют !.. Небесная царица !
Ох, как их бьют - и плакать не велят !..
За то и бьют, что неучтивы дети...
Вот и вчера: пап'а откушал чай,
Лёг отдохнуть - вошли мужланы эти,
Кричат: "Пан, хлеба, хлеба нам давай ! "
Ну, приказал прогнать... поколотили...
Нет, выросту - не лягу отдохнуть,
Пока их всех, вот всех не накормили,
А то подумай, можно ли заснуть -
Когда трещит вся голова от стука
И ломится нахально в дверь народ ?
Не накорми - придёт, пожалуй, бука,
Возьмёт тебя в мешок и унесёт...
Да это что !.. А как Христос - то с неба
Увидит ?.. Он ведь поровну даёт
Всем бедным и голодным рыб и хлеба...
Спаси нас, бог, и накорми народ !..
(1862)
Д. БАЙРОН
Девушка из Кадикса
Не говорите больше мне
О северной красе британки;
Вы не изведали вполне
Всё обаянье кадиксанки.
Лазури нет у ней в очах,
И волосы не золотятся;
Но очи искрятся в лучах
И с томным оком не сравнятся.
Испанка, словно Прометей,
Огонь похитила у неба,
И он летит из глаз у ней
Стрелами чёрными Эреба.
А кудри - в'орона крыла !
Вы б поклялись, что их извивы,
Волною падая с чела,
Целуют шею, дышат - живы...
Британки зимние - холодны,
И если лица их прекрасны,
Зато уста их ледяны
И на привет любви безгласны.
Но юга пламенная дочь -
Испанка рождена для страсти,
И чар её не превозмочь,
И не любить её нет власти.
В ней нет кокетства: ни себя,
Ни друга лаской не обманет
И, ненавидя и любя,
Она притворствовать не станет.
Ей сердце гордое дано:
Купить нельзя его за злато,
Но - неподкупное - оно
Полюбит н'адолго и свято.
Ей чужд насмешливый отказ;
Её мечты, её желанья:
Всю страсть, всю преданность на вас
Излить в годину испытанья.
Когда в Испании война,
Испанка трепета не знает,
А друг её убит - она
Врагам за смерть копьём отмщает.
Когда же вечером порхнёт
Она в кружок весёлый танца,
Или с гитарой запоёт
Про битву мавра и испанца,
Иль чётки нежною рукой
Начнёт считать, с огнём во взорах,
Иль у вечерни голос свой
Сольёт с подругами на хорах -
Во всяком сердце задрожит,
Кто на красавицу ни взглянет,
И всех она обворожит
И сердце взорами приманит.
Осталось много мне пути,
И много ждёт меня приманки, -
Но лучше в мире не найти
Мне черноокой кадиксанки.
(1860)
Отрывок из "Чайльд Гарольда"
1
Прости, прости, мой край родной!
В волнах ты через миг
Исчезнешь... Чу! Ревёт прибой,
Чу! Бурной чайки крик,
На запад с солнцем мы летим
По влажному пути -
Оно склонилось, - вместе с ним,
На эту ночь, прости!
2
Нет! Поутру взойдёт оно,
Блеснёт с небес опять,
Опять его увижу; но
Тебя мне не видать...
Мой замок пуст; очаг потух;
Мой двор травой порос;
И у ворот, как ночи дух,
Завыл мой верный пёс.
3
Ко мне, малютка - паж! О чём
Ты слёзы льёшь рекой ?
Иль страшно в море, коль кругом
Волны и бури вой ?
Не плачь, не бойся ничего:
Корабль наш крепче скал
И быстр - навряд ли бы его
Мой сокол обогнал.
4
" Пусть воют буря и волна:
Их не боюся я;
Но лютой скорбию полна,
Сэр Чайльд, душа моя:
С отцом моим, с родимой я -
Надолго разлучён...
Без них опора и друзья
Мне - только ты да он
5
Отец меня благословил
И не заплакал... Мать...
Нет! У неё не станет сил
С тоскою совладать!.. " -
" Довольно, мой малютка!.. Ах!
Хоть раз орошено
Будь сердце мне в таких слезах -
Не высохло б оно...
6
Ко мне, оруженосец мой!
Что бледен и уныл ?
Тебя с французом грозный бой
И смерти страх смутил ? " -
" Сэр Чайльд! Поверь: не страшны мне
Ни бой, не смерть пока;
Но с каждой мыслью о жене -
Бледней моя щека.
7
Над самым озером жена,
Близ твоего дворца,
Живёт с детьми... Что им она
Ответит про отца ? " -
" Довольно! Сердцем я понять
Готов твою печаль;
Но мне... мне с'емью покидать
Едва ли было жаль ".
(1862)
В. ГЕТЕ
Песня Миньоны
Ты знаешь ли край, где лимонные рощи цветут,
Где в тёмных листах померанец, как золото, рдеет,
Где сладостный ветер под небом лазоревым веет,
Где скромная мирта и лавр горделивый растут ?
Ты знаешь ли край тот ? Туда бы с тобой,
Туда бы ушла я, мой друг дорогой!
Ты знаешь ли о том ?.. Позолотою яркой блестя,
На лёгких колоннах вздымается пышная зала...
Статуи стоят и глядят на меня с пьедестала:
" Дитя моё бедное! Что с тобой сталось, дитя ? "
Ты знаешь ли дом тот ? Туда бы с тобой,
Туда бы ушла я, возлюбленный мой!
Ты знаешь ли гору ? Там в тучах тропинка видна;
Там мул себе путь пробивает в туманах нагорных;
Там змеи гнездятся в пещерах и пропастях чёрных;
Там рушатся скалы и плещет на скалы волна.
Ты знаешь ту гору ? Туда мы с тобой,
Туда мы умчимся, отец мой родной!
(1849)
"Нет, не только тот, кто знал..."
Нет, не только тот, кто знал
Свиданья жажду,
Поймёт, как я страдал
И как я стражду.
Гляжу я вдаль... нет сил,
Тускнеет око...
Ах, кто меня любил
И знал - далёко!
Вся грудь горит... Кто знал
Свиданья жажду,
Поймёт, как я страдал
И как я стражду.
(1857)
Ф. ШИЛЛЕР. Альпийский стрелок
"Хочешь ты пасти барашка?
Дам тебе ручного я, -
Щиплет травку белый бяшка
И играет у ручья... " -
"Нет, родная! манит сына
На охоту гор вершина". -
"Хочешь с рогом иль свирелью
Стадо по лесу водить?
Там звонки певучей трелью
Будут слух твой веселить". -
"Нет, родная! манит сына
Гор суровая вершина". -
"Подожди, цветочки снова
Запестреют на грядах...
Сада нет в горах - сурово
На суровых высотах! " -
"Пусть цветочки тешат взоры...
Отпусти, родная, в горы! " -
И пошел он на охоту, -
Все к вершине, все вперед;
По скалистому оплоту
Он бестрепетно идет.
Перед ним меж скал, ущелий
Пролетела тень газели.
По обрывам, над скалами,
Через пропасти без дна,
Легким скоком и прыжками
| |
| Просмотров: 553 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры