| Главная » Книги |
Мей Лев Александрович - Стихотворения, Страница 11
Мей Лев Александрович - Стихотворенияstify">
Только годы уплыли, -
И преставился князь...
И рыдали, рыдали, рыдали
Над усопшим и старцы, и малые дети с великой печали
В Новегороде... Господи! Кто же тогда бы зениц
В княжий гроб не сронил из-под слезных
ресниц?
Князь преставился...
Летопись молвит: "Почил без
страданья и муки,
И безгрешную душу он ангелам передал в светлые руки.
А когда отпевали его в несказанной печали-тоске,
Вся святая жизнь князя в-очью пред людьми
объявилась,
Потому что для грамоты смертной у князя десница
раскрылась
И поныне душевную грамоту крепко он держит в руке!"
И почиет наш князь Александр Благоверный над синей
Невою,
И поют ему вечную память волна за волною,
И поют память вечную все побережья ему...
Да душевную грамоту он передаст ли кому?
Передаст! И крестом осенит чьи-то мощные плечи,
И придется кому-то услышать святые загробные речи!..
Сгинь ты, туча-невзгодье ненастное!
Выглянь, божие солнышко красное!..
(31 марта 1861)
БИБЛЕЙСКИЕ МОТИВЫ
САМПСОН
1
Тает в праздничных огнях
Мрачный храм Дагона;
Тонут в листьях и цветах
Черные колонны;
Рдеют мрамор и гранит;
В переливах бледных
Свет от факелов дрожит
На статуях медных;
В древнем храме истукан
Божества филистимлян,
Грозного Дагона -
Весь в каменьях дорогих,
В одеяниях цветных,
На главе корона.
Сто курильниц вкруг стоит,
У подножия горит
Огнь неугасимый,
И на идола покров
Льется запах от цветов,
Ветром разносимый!
Ткани ценные ковров
Постланы во храме, -
На коврах столы стоят
С длинными скамьями,
На столах сосудов ряд;
Вкруг толпою жадной
Филистимляне шумят,
И из чаш отрадный
Млечной пеною бежит
На ковры и на гранит
Нектар виноградный.
Девы, юноши толпой
Собрались в веселый рой
На платформе храма,
Над главой их неба кров,
А под ними гор, лесов,
Зданий панорама.
Их светильником одна,
На небесном своде,
Сребророгая луна
В звездном хороводе;
Но зато луны светлей
Пламя черное очей,
Но зато луною
Освещается слегка
Полусмуглая рука
С длинною косою.
При луне живей горит
Роза губок и ланит,
Юношей приманка,
При луне бурливей кровь,
И свободней рвет покров
Грудь филистимлянки.
2
Мелькают одежды, покровы клубятся,
И золото блещет, и камни горят,
И жемчуга светлые нитки струятся
В потоках волос. - Дорогой водопад,
Скользя, упадает на перси, на плечи,
Дробяся о руку счастливца, - и вот
Уж слышатся шопот, невнятные речи
И звук поцелуев...
А в храме народ
В веселии буйном, пред идолом медным
Плоды и корзины с цветами кладет,
И жертву народа огнем заповедным
Жрецы зажигают... Доверчив народ!
На пламя одежды их черные веют,
Их мрачные лица от пламени рдеют,
Невнятные звуки срываются с уст,
И дым от костра, достигая до свода
Высокого храма, жрецов от народа
Скрывает собою, и мрачен и густ,
Лишь пламя блистает на жертвах зажженных,
Лишь слышны слова заклинаний священных.
3
Кто ж стоит там в отдаленьи
Меж толпою, без движенья,
Грустно голову склонив,
То суров, то молчалив,
То с улыбкою унылою? -
Это он, слепой еврей,
Саваофом дивной силою
Одаренный назарей, -
Это тот, кто крепость львиную
Силой мышцы укротил;
Тот, кто челюстью ослиною
Вражьи полчища разбил;
Тот, кто нивы филистимские
Беглым пламенем пожег,
Кто душою исполинскою
Пред женою изнемог;
То - в ночи ворота газские
Перенесший на Хеврон,
То - кроваваою развязкою
Расплатившийся Сампсон.
Как высок он! - Стана стройного
Мощный кедр не устыдит;
Как печать полудня знойного
На челе его горит!
Как хорош Сампсон с оковами
На ногах полунагих,
Перед групами суровыми
Неприятелей своих!
Как из меди литы мускулы
Исполина-силача.
Очи светлые потускнули
Под кинжалом палача;
Но над ними все в движении
Смоляных бровей чета,
Всё улыбкою презрения
Замыкаются уста;
Грудь вздымается высокая
И, как прежнею порой,
На плечо его широкое
Кудри сыплются волной.
Вот он в храме, им невидимом,
У гранитного столба -
Над любовником Далидиным
Насмехается толпа
"Спой нам песню, еврей,
Про твоих праотцов
Как их вел Моисей
Вдоль степей, вдоль песков,
К ханаанским странам,
Про ковчег, про Сион,
Спой нам песню, Сампсон!
Спой нам песню, атлет,
Про минувшие дни,
Про священный обед,
Про забавы твои,
Про Далиды любовь,
Про сраженья и кровь.
Ряд измен, ряд побед
Расскажи нам, атлет!
Спой нам песню, слепец,
Про наставшие дни,
Как тебе наконец
Отомстили враги;
Про бряцанье цепей,
Про лишенье очей -
Про твой близкий конец
Спой нам песню, слепец! "
Нахмуривши брови, угрюмый, суровый,
Скрестив на груди свои руки, Сампсон
Стоит недвижимо; ни звука, ни слова
В ответ на угрозы не выразил он.
Но вот загремел он стальными цепями,
И цепи как будто рассыпались сами.
Лишь в храме пронесся разрыва их гул.
Отхлынув, вздрогнула толпа. Умолкая,
Глядит на атлета. В безмолвии храм;
И молвит Сампсон: "Укрепи, Адонаи,
Бессильные мышцы на гибель врагам! "
Плечо разминая, он ищет колонну,
Нашел и железной рукою обнял;
Напряглися мышцы, и камень со звоном
В куски разлетелся, и храм задрожал...
Своды треснули; гранит
На пол массами летит.
Камни сверху сыплют градом,
Крыша рушится и с ней
На гранит живым каскадом
Волны сыплются людей.
Их одежда, словно пена;
Брызжет кровь кругом на стены;
Крик предсмертный, боли стон
Стуком камней заглушен.
Все в смятенье - от гранита
Нет защиты, нет защиты.
Тщетно молятся жрецы,
Чтобы их Дагона идол
Богу чуждому не выдал
И от смерти спас. Слепцы!
Им не внемля, с предестала
Изваяние упало
К обнаженным их ногам,
И огонь потух священный.
Вдруг удар! Шатнулись стены... .
Смерть близка... и рухнул храм!
Нет ни звука, нет ни стона,
Смотрит грустно с небосклона
На развалины луна;
Всё молчит; всё тишина;
Всё покой, но в том покое
Было что-то неземное:
Мнилось, грозно выходил
Из развалин дух Сампсона
И над капищем Дагона
Торжествующий парил.
Но воздух свеж, и мгла исчезает,
И утренний ветер в том месте порхает,
Где в час свой смерти слепой назарей
Воздвигнул кровавый себе мавзолей,
И солнце взошло и лучом осветило
Развалины храма - Сампсона могилу,
И в грудах развалин, меж мертвой толпой,
Обломок колонны с могучей рукой.
(1840?)
ОТОЙДИ ОТ МЕНЯ, САТАНА!
На горе первозданной стояли они,
И над ними, бездонны и сини,
Поднялись небосводы пустыни.
А под ними земля - вся в тумане, в тени.
И один был блистательней неба:
Благодать изливалась из кротких очей,
И сиял над главою венец из лучей;
А другой был мрачнее эреба:
Из глубоких зениц вылетали огни;
На челе его злоба пылала,
И под ним вся гора трепетала.
И Мессии сказал сатана:
"Раввуни!
От заката светил до востока,
Землю всю, во мгновение ока,
Покажу я тебе..."
И десницу простер...
Прояснилася даль... Из тумана
Засинелася зыбь океана,
Поднялися громады маститые гор,
И земли необъятной равнина,
Вся в цвету и в тени, под небесным шатром,
Разостлалася круглым, цветистым ковром.
Каменистая степь... Палестина...
Вот седой Арарат; вот угрюмый Синай;
Почернелые кедры Ливана;
Серебристая пыль Иордана;
И десницей карающий вызженный край,
И возлюбленный град Сараофа:
Здесь Сион в тощей зелени маслин, а там
Купы низких домов с плоскою кровлею, храм,
Холм и крест на нем праздный - Голгофа.
К югу - степь без границ. Перекатной волной
Ураганы песок поднимают,
И на нем оазисы мелькают,
Как зеленый узор на парче золотой.
Красной пылью одеты, деревья
Клонят книзу вершины под гнетом плода;
Разбрелись табуны кобылиц и стада
Вкруг убогих наметов кочевья;
Смуглоликих наездников рыщут толпы;
Воздух пламенем ввстречу им пышет,
А по воздуху марево пишет,
Стены, башни, палаты, мосты и столпы.
Мимо...
Серой, гремучей змеею,
Бесконечные кольца влача через ил,
В тростниках густолиственных тянется Нил.
Города многочленной семьею
Улеглися на злачных ее берегах;
Блещут синие воды Мирида;
Пирамида, еще пирамида,
И еще, и еще, - на широких стопах
Опершись, поднялися высоко;
Обелисков идет непрерывная цепь;
Полногрудые сфинксы раскинулись, в степь
Устремляя гранитное окно.
Мимо...
Инд и Ганг, среброводной четой,
Катят волны в далекое море;
Вековые леса на просторе
Разрослися везде непроглядной стеной;
Мелкой сетью заткали лианы
Все просветы с верхушек деревьев до корней;
Попугаи порхают с тяжелых ветвей
С визгом прыгают вниз обезьяны;
Полосатую матку тигренок сосет;
Птичек носится яркая стая;
Осторожно сучки раздвигая,
Слон тяжелую поступью мерно бредет;
На коврах из цветов и из ягод
Змеи нежатся, свившись упругим кольцом,
И сквозь темную зелень, зубчатым венцом,
Выдвигаются куполы пагод.
Под нависшим их сводом, во мраке, блестит
В драгоценных каменьях божница;
Безобразные идолов лица
Луч священный лампады слегка золотит:
Пред богами жрецы-изуверы;
Преклоняясь во прах, благовония ждут,
И, в неистовой пляске кружася, поют
Свой молитвенный гимн баядеры.
Мимо...
Север... Теряясь, безвестной дали,
Разметались широко поляны:
Смурой шапкой нависли туманы
Над челом побелелым холодной земли.
Нечем тешить пытливые взоры:
Снег да снег, все один, вечно-девственный снег
Да узоры лиловые скованных лет,
Да сосновые темные боры.
Север спит: усыпил его крепкий мороз,
Уложила седая подруга,
Убаюкала буйная вьюга...
Не проснется вовек задремавший колосс,
Или к небу отчизны морозны
Преподнимает главу, отягченную сном,
Зорко глянет очами во мраке ночном
И воспрянет громадной грозой?
Он воспрянет и, и долгий нарушивший мир,
Глыбы снега свои вековые и
И оковы свои ледяные
С мощных плеч отряхнет на испуганный мир?
Мимо...
Словно ... наяда,
В светлоструйным хитоне, с венчанный главой,
Из подводных чертогов, из бездны морской,
Выплывает небрежно Эллада
Прорезные ряды величавых холмов,
Острова, голубые заливы,
Виноградники, спелые нивы,
Сладкозвучная сень кипарисных лесов,
Рощей пальмовых темные своды -
Созданы для любви, наслаждений и нег...
Чудесами искусств увенчал человек
Вековечные дива природы:
Вдохновенным напевом слепого певца
Вторят струны чарующей лиры;
В красоте первобытной кумиры
Возникают под творческим взмахом резца;
Взор дивят восковые картины
Смелым очерком лиц, сочетаньем цветов:
Горделивой красой храмов, стен и домов
Спорят Фивы, Коринф и Афины.
Мимо...
Рим. Семихолмый, раскидистый Рим,
Со своей нерушимой стеною,
Со своею Тарпейской скалою,
С Капитолием, с пенистым Тибром своим...
Груды зданий над грудами зданий;
Термы, портики, кровли домов и палат,
Триумфальные арки, дворцы и сенат
В колоннадах нагих изваяний
И в тройном ожерелье гранитных столпов.
Вдоль по стогнам всесветной столицы
Скачут кони, гремят колесницы,
И, блестя подвижной чешуею щитов,
За когортой проходит когорта;
Мачты стройных галер поднялись, как леса,
И, как чайки, трепещут крылом паруса
На зыбях отдаленного порта...
Форум стелется пестрою массой голов;
В цирке зрителей тесные группы
Обнизали крутые уступы;
Слышен смешанный говор и гул голосов:
Обитателей Рима арена
Созвала на позорище смертной борьбы.
Здесь с рабами сразятся другие рабы,
В искупленье позорного плена;
Здесь боец-победитель, слабея от ран,
Юной жизнью заплатит народу
За лавровый венок и свободу;
Здесь, при радостных кликах суровых граждан,
Возрощенцев железного века,
Под вестальскою ложей отворится дверь,
На арену ворвется некормленный зверь
И в куски изорвет человека...
Мимо...
Полной кошницею свежих цветов,
На лазурных волнах Тирринеи,
Поднимаются скалы Капреи.
Посредине густых, благовонных садов
Вознеслася надменно обитель -
Перл искусства и верх человеческих сил:
Словно камни расплавил и снова отлил
В благолепные формы строитель.
В темных нишах, под вязями лилий и роз,
Перед мраморным входом в чертоги,
Настороже - хранители-боги
И трехглавый, из золота вылитый пес.
Купы мирт и олив и алоэ
Водометы жемчужною пылью кропят...
Скоморохи в личинах наполнили сад,
Как собрание статуй живое:
Под кустом отдыхает сатир-паразит,
У фонтана гетера-наяда,
И нагая плясунья-дриада
Сквозь зеленые ветки глядит.
Вкруг чертогов хвалебные оды
Воспевает согласный, невидимый клир,
Призывая с небес благоденственный мир
На текущие Кесаря годы,
Прорицая бессмертье ему впереди,
И, под стройные клирные звуки,
Опершись на иссохшие руки,
Старец, в пурпурной тоге, с змеей на груди,
Среди сонма Лаис и Глицерий,
Задремал на одре золотом... Это сам
Сопрестольный, соравный бессмертным богам,
Властелин полусвета - Тиверий.
"Падши ниц, поклонись - и отдам всё сполна
Я тебе... " - говорит искуситель.
Отвещает небесный учитель:
"Отойди, отойди от меня, сатана! "
(1854 - 1861)
Давиду - Иеремия
На реках вавилонских
Мы сидели и плакали, бедные,
Вспоминая в тоске и слезах
О вершинах сионских:
Там мы лютни повесили медные
На зеленых ветвях.
И сказали враги нам:
"Спойте, пленники, песни сионские".
Нет, в земле нечестивой, чужой, -
По враждебным долинам
Не раздаться, сыны вавилонские,
Нашей песне святой!
Город господа брани,
Мой Шалим светозарный, в забвении
Будет вечно десница моя,
И присохнет к гортани
Мой язык, если я на мгновение
Позабуду тебя!
Помяни, Адонаи,
В день суда - как эд'омляне пламени
Предавали твой город и в плен
Нас вели, восклицая:
"Не оставим и камня на камени! "
О, блажен и блажен,
Злая дочь Вавилона,
Кто воздаст твоей злобе сторицею,
Кто младенцев твоих оторвет
От нечистого лона
И о камень их мощной десницею
Пред тобой разобьет!
(1854)
Юдифь
(Посвящается Софье Григорьевне Мей)
1
Недавно, ночью, ассирийской стражей
К шатру вождя была приведена
Из Ветилуи беглая жена...
Еврейский город, перед силой вражьей,
На смертный бой и тысячу смертей
Готовяся в отчаяньи упорном,
Как старый лев, залег в ущелье горном
И выжидал непрошенных гостей;
Не обманулся он: враги не подходили,
А голодом его и жаждою томили.
И вот уж тридцать и четыре дня
Народ выносит ужасы осады -
И нет ему спасенья и пощады...
Вотще воззвал он к господу, стеня;
Вотще в нем вера праотцев воскресла;
Вотще принес он на алтарь свой дар
И пеплом пересыпал свой кидар,
И вретищем перепоясал чресла,
И умертвил постом и покаяньем плоть:
Во гневе отвратил лицо свое господь.
От Дофаима вплоть до Экревила,
От Ветилуи до нагорных мест,
По всей долине Хусской и окрест
Ассуров рать лицо земли покрыла.
И конники, и пешие бойцы,
И в ополченьи бранном колесницы,
И на слонах подвижные стрельницы,
И челядь, и плясуньи, и ловцы,
И евнухи, и вся языческая скверна, -
Всё станом стало вкруг намета Олоферна.
Он вождь вождей... Ему самим царем,
Властителем стовратой Ниневии
Повелено - согнуть народам выи
Под тягостный, но общий всем ярем;
Повелено - потщиться, в страхе многом,
И истребить нещадно всякий род,
Что в слепоте своей не признаёт
Царя земли - единым, сильным богом...
И на челе тьмы - тем стал Олоферн тогда, -
И царства рушились, и гибли города.
И перед ним главы склоняли
Недавние кичливые враги,
И всепобедный след его ноги
С подобострастным трепетом лобзали...
И далее, успехом возгоржен,
Он шел, без боя страны покоряя...
Вдруг перед ним утесов цепь сплошная,
И нет пути... Остановился он:
Ничтожный городок залег в ущелье горном
И преграждает путь в отчаяньи упорном...
2
Сатрап почил на пурпуре одра,
Под сению завесы златотканной,
В каменья многоценные убранной,
Когда, со стражей, у его шатра
Явилася еврейка... Разгласилось
По всем шатрам пришествие жены,
И собрались Ассуровы сыны,
И всё их ополчение столпилось
Вокруг пришелицы, и удивлялись все
Евреям и ее неслыханной красе.
И посреди невольников безгласных
Вошла Юдифь в предсение шатра...
Сатрап восстал от пышного одра
И, в сонмище вельмож подобострастных,
В предшествии серебряных лампад,
Предстал перед еврейскою женою...
Смутилася Юдифь перед толпою,
И трепетом был дух ее объят,
И пала в прах она, исполненная страха,
И подняли ее невольники от праха.
И Олоферн Юдифи:
"Не страшись!
Не сделано обиды Олоферном
Тому кто был царю слугою верным.
И твой народ передо мной смирись
И не противься в гордости - с победой
В его горах не появился б я
И на него не поднял бы копья...
Не бойся же и правду нам поведай:
Зачем ты от своих передался нам? "
И молвила Юдифь в ответ его речам:
"Владыка мой! прийми слова рабыни,
И лжи тебе она не возвестит:
Она тебе, владыка, предстоит
Пророчицей господней благостыни.
Всем ведомо, что в царстве ты один
И в разуме в деле бранном чуден,
И благ душой, мудро-правосуден...
Послушай же, владыка-господин!
Мой род несокрушим - крепк'и его основы -
Пока угоден он пред оком Иеговы.
Но на пути несчастия и зла
Израиль стал - и погибает ныне...
И повелел господь твоей рабыне
Творить с тобой великие дела:
Я поведу тебя к победам новым -
И вся земля падет к твоим стопам".
И Олоферн сказал своим слугам:
"Еврейка нам угодна вещим словом".
И все сказали: "Нет жены, подобной ей,
Ни в красоте лица, ни в разуме речей".
И Олоферн:
"Спасла себе ты душу,
От племени строптивого прийдя
В победный стан ассурского вождя.
Я говорю, и слова не нарушу,
Пока я жив и власть моя жива!
Ты в этот день прославилась пред нами
И красотой и мудрыми речами, -
И если бог внушил тебе слова,
Войдешь в чертог царя ты в ликованьи многом,
И будет твой господь моим единым богом".
Три дня Юдифь меж вражеских шатров
Свила гнездо голубкой непорочной,
И третью ночь уходит в час урочный
Молиться в сень пустынную дубов.
Но занялась четвертая десница...
Сатрап рабам вечерний пир дает...
К еврейке евнух крадется в намет:
"Не поленись, моя отроковица,
Прославится красой перед вождем вождей
И быть с ним, как одна из наших дочерей".
И говорит ему еврейка: "Кто я,
Чтоб отказать владыке моему?..
Иди и возвести слова мои ему".
... И вышел от нее ликующий Вагоя...
Вечерний пир кипит уже в шатре:
| |
| Просмотров: 504 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры