| Главная » Книги |
Мей Лев Александрович - Стихотворения, Страница 14
Мей Лев Александрович - Стихотворения>
Ко святой Софии Киевской.
Втопор'ы-то, при Олеге Гориславиче
Засевались и росли одни усобицы,
Гибла жизнь Даждь-божья племени,
И в таких крамолах княжеских
Коротали люди весь свой век.
Втапоры-то на святой Руси
Не покрикивали пахари.
Только в'ороны, на трупах сидя, каркали,
Да скликались галки на кормы лететь.
То бывало в прежние усобицы,
А такой рати не слыхано:
Спозаранок и до вечера,
А со вечера-то до свету
Кален'ые стрелы сыплются,
По шеломам сабли прыгают,
И стальные копья ломятся
Средь поля незнакомого,
Средь той земли Половецкия.
Почернела земля под копытами,
Вся костями была позасеяна,
Вся улита кровью алою, -
И взошел посев тоскою на святую Русь.
Чт'о шумит-звенит на свет-заре утренней?
Игорь-князь свои полки ворочает,
Мила брата Всеволода жалеючи.
Бились день, другой билися,
А к полудню-то на третий день
Пали стяги князя Игоря.
Тут, на береге Каял-реки,
Оба брата разлучилися,
Тут вина не стало более кровавого,
Тут покончили пирушку наши витязи:
Напоили сватов д'опьяна
И легли на землю Русскую...
Прилегла трава от жалости,
И с тоской к земле пригнулось дерево... .
Подошло, ребята, время невеселое,
И пустыней сила призакрылася;
Заленла обида горькая
В силы пламени Даждь-божьего,
Стала девою на землю на Траянову,
Лебедиными крылами расплескалася
На синём на море, 'у Дону:
Пробудила время смутное.
А князья-то позабыли брань на в'орогов,
А затем, что брату молвил брат:
"То мое и это вот опять мое! "
Повели князья про малость речь великую,
А неверные со всех сторон с победами
Приходили в землю Русскую.
Ох, далеко залетел сок'ол,
Загоняючи птиц н'а море!
А уж Игорева п'олку воскресить нельзя.
Крикнул Карна ему вслед, и Жля
Наскочил на землю Русскую,
Из рогов каленых полымя бросаючи.
Зарыдали жены русские, возг'оворив:
"Как милых-то лад ни мыслию нам осмыслити,
Ни заветной думой сдумати,
Ни очами их завидети,
А не то что златом-серебром побрякивать! "
Застонал, ребята, Киев под невзгодою,
А Чернигов под напастями,
И тоска всю землю Русскую
Поняла, чт'о воды полые.
А князья ковали сами на себя беду,
И поганый ворог рыскал по святой Руси,
Со двора по белке подать собираючи.
Так-то храбрые Святславичи,
Игорь с Всеволодом, худую славу подняли:
Знать, задаром уложил ее
Их отец, Святслав, князь Киевский,
Тот ли грозный и великий князь.
Был грозой: своей дружиной сильною
Да мечами ли булатными
Страх нагнал на землю половецкую:
Притоптал он холмы с оврагами,
Возмутил он реки со озерами,
А Кобяка нечестивого,
Словно вихорь, вырвал из л'уки морской,
Из полков великих половецких, -
И упал Кобяк во стольном граде Киеве,
В светлой гриднице Святославовой.
Там и немцы со венедцами,
Там и греки со моравами
Поют славу Святославову
И поносят князя Игоря, -
А за то, что силу русскую
Погрузил на дно Каял-реки
И ту реку половецкую
Позасыпал русским золотом.
Тут князь Игорь из седла из золоченого
Пересел в седло кощеево...
Городские стены понасупились,
И веселье призатихнуло.
Святославу снился смутный сон.
"Будто я в горах под Киевом, -
Говорит он: - будто в эту ночь
Одевали меня с вечера
На кровати на тесовой черной ризою:
Подносили зелено вино,
А вино-то с зельем смешано...
Будто тощими колчанами
Мне на грудь и з грозных раковин
Крупный жемчуг сыпали... и нежили...
Будто доски все без матицы
В златоверхом тереме...
Будто всю ночь с вечера прокаркали
На лугу у Пленска вражьи вороны,
Залетали в дебрь Кисанову,
И никак мне не согнать их к морю синему".
А бояре говорят ему:
"Князь! печаль заполнила ум,
Оттого, что оба сокола
Отлетели с золота престола отчего
Поискать Тмутаракань вдвоем,
Аль испить шеломом из Дону,
И что тем ли сизым соколам
Обрубили крылья половцы
И в железа их опутали.
(Наступила тьма на третий день:
Оба солнышка померкнули,
И погасли два столпа багряные;
С ними оба молодые месяца,
Святослав с Олегом, тьмой покрылися.)
На Каял-реке затмился свет;
По Руси метнулись половцы,
Словно барсов лютый выводок,
Потопили Русь в синем море
И придали хану буйство превеликое.
На хвалу хула поднялася,
А нужда на волю-вольную,
И повергнулся див на землю
Вот и готские красные девицы
Запевают на береге 'у моря:
Русским золотом звенят они
И поют про время Бусово,
Шароканю месть лелеючи,
А уж нам, твоей дружине нет веселия.
Втапоры Святслав великий князь
Золотое слово выронил:
Со слезами его слово было смешано.
И сказал он: "Ох, племянники -
Игорь с Всевлодом! Не в пору вы
Стали землю половецкую
Сокрушать мечами, славы ищучи:
Одолели вы нечестием
И нечестием поганую кровь пролили.
Ваше сердце, в буйстве закаленное,
Сталью крепкою заковано...
Посмеялись вы над сединой моей!
Я не вижу власти сильного:
Многовоев Ярослава, брата милого,
Со черниговскими былями.
(Со Могутами, с Татранами, с Шельбирами,
Со Топчаками, с Ревугами, с Ольберами.)
Без щитов, с одним лишь засапожником,
Разгоняют они громким криком ворогов,
Возвещая славу прадедов.
Но вы молвили: "Мы сами помужаемся,
Сами славой прошлой раздобудемся,
Сами славой будущей поделимся! " -
Разве диво, братцы, старику помолодеть?
Коли сокол поднимается,
Отбивает он с налету птиц
И не даст в обтду своего гнезда.
Да беда: князья не в помощь мне!
Подошла година смутная...
Вон Ромны кричат под саблей половецкою,
А Владимир-князь под ранами;
Сыну Глебу - печаль-тоска! "
Князь великий Всеволод! Не мыслию
Перенесться тебе издали,
Поберечь отцовский золотой престол.
Можешь ты разбрызгать Волгу веслами,
Можешь вылить Дон шеломами... .
По ногате при тебе была бы пленница,
По резане бы и пленник был,
А затем, что можешь ты стрелять
На сухом пути живыми шереспёрами, -
Сыновьями Глеба разудалыми.
Вы, Давыд и буйный Рюрик-князь!
Ваши шлемы золоченые
По реке кровавой плавали,
И рычат дружины ваши храбрые,
Словно туры, пораженные
Каленою саблей на поле неведомом.
Вы вступите во золот стремень
За обиду земли Русския
И за раны князя Игоря Святславича.
Ярослав-князь, Осмыслом вещим прозванный!
Высоко сидишь ты в Галиче
На престоле златокованном,
Подпер горы ты Карпатские
Что своими ли дружинами железными
И, Дунаю затворив врата,
Королю загородил ты путь,
Через облако громадами кидаючи,
На Дунай суда снаряжаючи.
По земле твоей гром растекается;
Отворяешь ты ворота в стольный Киев-град
И стреляешь по султанам на чужих землях.
Так стреляй же по Кончаку нечестивому,
За свою ли землю Русскую
И за раны князя Игоря Святславича!
Вы, Роман с Мстиславом, буйные!
Вас манит на поле молодечество,
Высоко вы, буйные, взлетаете,
Словно сокол, в воздухе ширяетесь,
Словно сокол, птиц одолевающий.
Есть у вас броня железная
Под шеломами латинскими,
А от них дрожит земля и страны ханские,
А Литва, ятвяги с деремелою
Да и с половцами, копья побросали в прах
И склонили головы под ваш булатный меч,
Но для Игоря померкнул уж свет солнечный,
И с деревьев не к добру листы свалилися.
Города по Роси и Суле-реке
Размежеваны, разделены
А уж Игорева полку воскресить нельзя!
Кличет Дон тебя, уд'алый князь,
Всех князей к победам призываючи;
Да лишь Ольговичи храбрые
И поспели на тот бранный зов
Ты, Ингварь, и ты, князь Всеволод,
И все трое вы Мстиславичи,
Шестокрыльцы не худа гнезда!
Вам на волости победа жребий кинула.
Для чего же вам шеломы золоченые,
И щиты и копья ляшские?
Ставьте на поле ворота из каленых стрел,
За свою ли землю Русскую
И за раны Игоря Святславича!
Не течет Сула струею серебристою
К Переяславлю ко городу,
И Двина болотом под неверный крик
К половчанам грозным катится.
Только ты лишь, Изяслав, Васильков сын,
Позвонил мечами острыми
О шеломы о литовские
Затуманил славу дедову, Всеславову,
Сам же саблями литовскими,
На траве не окровавленной,
Под щитами затуманился...
Славу взял с собой на ложе он, промолвивши:
"Князь! твою дружину храбрую
Приодели птицы крыльями,
Полизали у нее звери кровь".
Не случилося тут братьев Изяславовых -
Брячислава не случилося со Всевлодом:
Он один из тела храброго
Душу выронил жемчужную
Сквозь златое ожерелие.
Голоса уныли; смолкнуло веселие;
Трубы трубят городенские.
Ярослав и внучата Всеславовы!
Понижайте знамена свои
И вложите ржавый меч в ножны:
Не добыть вам славы дедовой.
Вы-то первые и начали крамолами
Наводить врагов на землю Русскую
И на жизнь ли на Всеславову;
А до той поры от половцев
Не видать было насилия.
На седьмом веку Траяновом
Кинул жребий Всеслав милой девице...
Опираясь ходулями,
Из окна скакнул он к Киеву
И коснулся он древком копья
Золота престола княжего;
А оттуда лютым зверем во полуночи
Убежал из Белогорода,
Обернувшись мглою синею
А поутру уж таранами
Отворял ворота в Новегороде,
Расшибая славу Ярославову;
А с Немиги до Доуток проскакал, как волк.
На Немиге-то снопами стелют головы,
Бьют цепами их булатными,
На сыром току живот кладут,
Вызеают душу из тела.
Берега Немиги окровавились:
Не добром они засеяны,
А засеяны костями русскими:
Князь Всеслав людей судил-рядил,
Ведал он уделы княжие,
А сам волком рыскал по ночи из Киева
И до самых куреней тматураканских,
Хорсу путь перебегаючи.
У святой Софии в Полоцке
Что ударили к заутрене,
Он и в Киеве услышал звон;
Да в ином душа и вещая,
А от бед страдает почасту.
Для того, впервой, певец Боян
И сложил припевку мудрую:
"Суда божия ни гораздому, ни хитрому,
Ни гораздой птиц миновать нельзя! "
О, стонать тебе, святая Русь,
Время прежнее поминаючи,
Поминаючи удалых князей!
Да нельзя ведь было старого Владимира
Пригвоздить к вершинам Киевским;
Знамена его в раздел пошли,
И теперь хвостами порознь развеваются
Те у Рюрика, другие взял Давыд.
Поют копья на Дунай-реке.
Ярославны голос слышен...
Перелетною кукушкою
Поутру она кукует:
"Полечу, - княгиня молвит, -
Я кукушкой по Дунаю,
Омочу рукав бобровый
Во Каяле, во реке,
Вытру раны я у князя
На его кровавом теле! "
Ярославна рано плачет
Во Путивле, на ограде,
Приговариваючи:
"Ой ты, ветер, буйный ветер!
Для чего насильно веешь,
Для чего на легких крыльях
Ты стрелков наносишь ханских
На удалую дружину
Моего милого друга?
Али мало тебе веять
Вверх, под облако, лелея
Корабли на синем море?
Для чего мое веселье
По ковыль-траве развеял? "
Ярославна рано плачет
Во Путивле, на ограде,
Приговариваючи:
"Ох, ты Днепр, мой пресловутый!
Через каменные горы
В Половецкую страну
Ты пробился, ты лелеял
Святославовы насады
До Кобякова полку:
Прилелей же мне милова,
Чтоб на море поутру
Мне не слать к милому слез! "
Ярославна рано плачет
Во Путивле, на ограде,
Приговариваючи:
"Ох, ты солнце, мое солнце,
Солнце светлое мое!
Всем светло и всем красно ты:
Для чего ж лучем горячим
Опалило ты дружину
Моего милова друга
И в безводном поле жаждой
У нее луки стянуло,
И колчаны ей истомой
Заложило, запекло? "
Прыщет море с полуночи,
Идут тучи мглою черною;
Князю Игорю бог кажет путь
Из земли из Половецкой в землю Русскую.
К золоту престолу отчему.
Погасают зори красные, вечерние;
Игорь спит - не спит, а мыслию
Измеряет поле от Дону великого
И от малого Донца - реки.
Конь оседлан со полуночи;
За рекою засвистал Овлур,
Разуметь велит: не мешкать князю Игорю!
Загудела-заходила ходенем земля;
Зашумела зелена трава;
Снялись с места ставки половецкие...
А князь Игорь горностаем проюркнул в тростник,
Канул в воду белым гоголем
И взмахнулся на добра коня;
Соскочив с него, как серый волк,
Проскакавши по лугам Донца,
Полетел в тумане соколом,
Лебедей с гусями избиваючи
На обед, на полдник, и на вечерю.
Коли Игорь соколом летел,
Так Овлур за ним как волк бежал,
Студеную росу отряхаючи...
А лихих коней уж загнали...
Говорит Донец: "Ох, Игорь-князь!
Много, князь, тебе величия,
А Кончаку неолюбия.
А земле Русской веселия! "
Игорь молвил, ох Донец-река,
И тебе немало, ведь величия:
Ты волнами князя убаюкивал,
Стлал ему траву зеленую
По серебрянному берегу
И под тенью дерева зеленого
Одевал его мглами теплыми:
На воде стерег его - гоголем,
На струях его стерег чайками,
На ветру стерег его - черьнедьми,
А Стугна - река не таковская
И бежит струей не доброю,
Не свои ручьи пожираючи,
По кустам струга растираючи.
Ростислава, князя юного,
Не пустил на темный берег Днепр:
Горько плачет Ротислава мать по юноше.
Прилегли цветы от жалости,
И с тоски к земле пригнулось дерево".
Не сороки встрекотали там, -
Гзак с Кончаком выслежают князя Игоря.
Тогда вороны не каркали,
Галки смолкли; лишь, по сучьям гибким ползая,
Дятлы тектом кажут путь к реке;
Соловьи веселой песней величают свет.
Говорит тогда Кончаку Гзак:
"Коли сокол по гнезду летит,
Так стрелами золочеными
Растреляем мы соколика".
А Кончак ему в ответ на то:
"Коли сокол по гнезду летит,
Так соколика опутаем
Мы красавицею девицей".
А Кончаку снова молвит Гзак:
"Коли девицей-красавицей
Мы соколика опутаем,
Не видать нам не соколика,
Ни красавицы той, девицы,
А начнут нас в половецком поле птицы бить".
У певца у Святославова,
У певца былого времени -
Ярославова, Олегова
У супруги ли Кагановой,
Речь Боянова в конец пойдет:
"Тяжело жить голове без плеч,
Худо быть без головы плечам! "
А земле русской - без Игоря:
Солнце светится нам на небе,
А князь Игорь на святой Руси.
Поют девицы на Дунай-реке;
Голоса их вьются от моря до Киева.
Едет Игорь по Боричеву?
Ко пречистой Пирогощей Богородице.
Страны рады, грады веселы, -
Величают песней набольших,
А потом и молодых князей.
Слава Игорю Святославовичу,
И тебе, буй-туру Всеволоду,
И тебе, Владимир Игоревич!
Много здравствуйте князья, и со дружиною,
Православною поборницей
Христиан на сила на поганые!
Слава всем князьям, да дружинам их.
Аминь!
(1850)
Славянские народные песни
Руснацкие народные песни
1
У соседки сын - молодчик -
Хата с хатой рядом;
У соседа дочь-красотка -
Сад сошелся с садом.
Веет ветер с полуночи -
Старики за сказки;
Веет ветер с полполудня -
Молодежь за ласки.
"Милый по саду гуляет,
Смотрит к нам в окошки:
Я, девица, вышла в сени,
Стала на порожке.
С милым другом перемолвить
Слово я хотела,
Да отец в саду работал
Я и не посмела".
Сизый голубь по застрехе
Ходит да воркует;
Сизу голубю Анюта,
Смеючись толкует:
"Ох, голубчик, сизокрылый,
Ворковать умеешь,
А небось к нам под окошко
Прилетать не смеешь?
Для тебя ли, голубочка,
Для воркуньи-птички,
На окошке я рассыплю проса и пшенички:
Ты не бойся, мой голубчик,
А, как сядет солнце -
Прилетай ко мне, девице,
Прямо под оконце! "
Голубочку на застрехе
И отцу седому
Невдомек девичьи речи
Да вдомек милому:
Не слетел клевать пшеничку
Голубь сизокрылый,
А пришел со мной, девицей целоваться милый.
(1849)
"Что это не слышно Наны голосочка..."
Что это не слышно Наны голосочка?
Затяни нам песню, маленькая дочка!
"Во саду-садочке
Выросла малинка;
Солнце ее греет,
Дождичек лелеет.
В светлом теремочке
Выросла Ненилка:
Тятя ее любит,
Маменька голубит".
- У малютки Наны песенки - малютки:
Малы, да пригожи, словно незабудки.
(1855)
Моравские песни
У молодки Наны
Муж, как лунь седой...
Старый муж не верит Нане молодой;
Разом домекнулся,
Что не будет прок, -
Глаз с нее не спустит;
Двери на замок.
"Отвори каморку -
Я чуть-чуть жива:
Что-то разболелась
Сильно голова -
Сильно разболелась,
Словно жар горит...
На дворе погодно:
Может, освежит -
"Что ж? открой окошко,
Прохладись, мой свет!
Хороша прохлада,
Коли друга нет! "
Нана замолчала,
А в глухой ночи
Унесла у мужа
Старого ключи.
"Спи, голубчик с богом,
Спи, да почивай! "
И ушла тихонько
В дровяной сарай.
"Ты куда ходила,
Нана, со двора?
Волосы - хоть выжми:
Шубка вся мокра... " -
"А телята наши
Со двора ушли,
Да куда ж? - к соседке
В просо забрели.
Загнала насилу:
Разбежались все...
Я и перемокла,
Ходя по росе! "
Видно - лучше с милым
Хоть дрова щипать,
Чемсо старым мужем
Золото считать.
Видно - лучше с милым
Голая доска,
Чем со старым мужем
Два пуховика...
(1849)
"Тятенька - голубчик, где моя родная..."
"Тятенька - голубчик, где моя родная? "
- Померла, мой светик, дочка дорогая!
Дочка побежала прямо на могилу.
Рухнулся наземь, молвит через силу:
"Матушка родная, вымолви словечко! "
- Не могу: землею давит мне сердечко...
"Я разрою землю, отвалю каменья...
Вымолви словечко, дай благословенье! "
- У тебя есть дома матушка другая,
| |
| Просмотров: 467 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры