| Главная » Книги |
Хемницер Иван Иванович - Полное собрание стихотворений, Страница 9
Хемницер Иван Иванович - Полное собрание стихотворенийАГУЛЫ, ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ
ЕГО СИЯТЕЛЬСТВА ВЫСОКОПОВЕЛИТЕЛЬНОГО ГОСПОДИНА
ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА
ГРАФА ПЕТРА АЛЕКСАНДРОВИЧА РУМЯНЦЕВА, ИЮЛЯ 21, 1770 ГОДА
О день, геройством освященный!
О беспримерный день в веках!
День, славою неизреченный!
Величественный день в делах!
Который показать вселенной
Триумф каков сей несравненный,
Поднесь, как чудо, сохранил;
Дабы героям предоставить
Российским, коих бы прославить
Премудрость, мужество и сил.
О торжество неизреченно,
В восторг влекущее весь мир!
Воспеть геройство несравненно
Устрой своих, о Муза, лир!
Воспой героев несравненных
И прославляй тьму дел отменных;
Во все страны концов земных
И естеству и всей природе
Яви и дай узреть в сем годе,
Что нет подобных им других.
Как ясно солнце воссияет,
При всходе мрачность истребя,
И слабый блеск звезд пожирает,
Свет полны<й> миру предъявя,
И темнота, и мгла скрываясь
И от лучей дневных теряясь,
Другой совсем являет вид
И, всю природу пременяя,
Блестящим светом озаряя,
Рождает, радует, живит,-
Так ныне и Екатерина,
Сынов российских щедра мать,
Геройством, мужеством едина,
Стремится светом тьму попрать.
Собой Россию озаряя,
Врагов, злодеев истребляя,
Взвела на высшую степень
Геройство непреодолимо,
Что никогда не было зримо,
Как в сей счастливый ею день.
Хотя герои и сражались
На бранях, свет пока стоит,
Хотя победы совершались,
О коих вечность говорит,
Но кои могут сей сравниться?
Героям в мрак всем должно скрыться,
Сказав: подобных в мире нет
Ни в войнах толь героев славных,
Ни совершенств в победах главных,
Которых лишь считает свет.
Вещайте, всей вселенной звуки,
Чудес и дел великих сих!
Простря Россия к небу руки,
Речет: "Я чад взведу своих;
Премудростью Екатерины
Послушны мне моря, пучины,
Не страшен мне и сопостат.
Продли, о боже, лишь блаженство
И дай царице совершенство
Узреть времян позднейших чад!"
Венцы победоносным вьются
За несравненных сих побед;
Враги скрежещут и грызутся,
Что мзду воздать им средства нет.
Не только сами побежденны,
Но и всего того лишенны,
Чем можно брани продолжать.
Так сокращает сил неверных
Героев племя беспримерных,
Кончая славой кровну рать.
Стремглав летит поганска сила,
Оставшая с долин и гор,
Стремясь бежать к пределам Нила,
Но там находит тож упор.
Прибежище повсюду ищет
И, как в побеге стадо рыщет
Зверей от страшного бойца,
Так кроются толпы поганых
Агарян с ужасом, попранных.
От россов светлого лица
Где, Мустафа, твое свирепство,
Которым россов мнил пожрать?
Где злых янычар ярость, зверство?
Еще ль ты мыслишь восставать
Против мужей непобедимых,
Противу войск, полков орлиных,
Их уповая победить?
Нет, зри российские здесь строи,
Екатеринины герои -
Возможно ль вред им причинить?
Хотя бы сколько ни страшила
Злодеев грозная напасть,
Богиня их уже скрепила,
Десницу дав им, мочь и власть,
Не только чтоб себя хранити,
Но и врагов самих вредити
И мзду за злость им воздавать,
Которые, против восставши
И брань неистову начавши,
Помыслят россов побеждать.
Познай, вселенная, трофеи
И с ужасом взведи свой взор
Туда, где попранны злодеи,
Как змии, кроясь, ищут нор,
Кричат: "Укройте нас, укройте
И путь к спасению устройте,
За нами гибель вслед бежит!"
И как победоносным ликом
Герой, по торжестве великом,
С улыбкой на злодея зрит.
Гремит в восторге, громка Муза,
Устроя сладких лиры струн;
Вещай с всеобщего союза,
Что вредны<й> поражен Перун;
Что Марс, быв зритель, сам чудился,
Когда на брани сей явился,
Российских храбрости сынов -
Как мужеством их лик блестящий
И к торжеству их дух спешащий
Губил и попирал врагов.
Бессмертна слава возрастает
И да пребудет в век веков!
Неистовых род исчезает
От рук царицыных рабов,
И новый свет явится вскоре.
Открыли путь земля и море,
Обитель нову чтоб явить
И предальнейшия границы
Российския императрицы
Врагов - в подданство поручить.
СИЯТЕЛЬНЕЙШЕМУ ГРАФУ
АЛЕКСЕЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ ОРЛОВУ,
ГЕНЕРАЛ-АНШЕФУ ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА,
ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТУ, КАВАЛЕРГАРДСКОГО КОРПУСА
ПОРУЧИКУ, ЛЕЙБ-ГВАРДИИ ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ПОЛКУ
ПОДПОЛКОВНИКУ И ВСЕХ РОССИЙСКИХ ОРДЕНОВ КАВАЛЕРУ
НА ВТОРИЧНОЕ ИЗ АРХИПЕЛАГА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ПРИБЫТИЕ
Ты славы вечныя предшествуем трубой
И в лаврах возвратясь в отечество, герой!
Не мни, чтоб ты его, как прежде, днесь оставил,
Свет новый побеждать стопы свои направил
И, паки нашею богиней вдохновен,
Летел на брань от нас, геройством вспламенен.
Перед монархиню народ тогда предстанет
И умолять ее монаршу волю станет:
"Богиня росских стран, Минерва на земли!
Внемли народа глас усерднейший, внемли!
Довольно Марс уже сиял на ратном поле,
Да ныне при твоем сияет он престоле.
Иль повели, чтоб нам его остановить:
Мгновенно мы сие возможем учинить.
Герой! остави мысль, чтоб с нами вновь расстаться,-
Стремленье тщетно то, ты должен здесь остаться.
Лишь часть твоих трофей, Орлов, мы соберем -
Отечество мы все преградой обнесем.
ПИСЬМО К ДРУГУ МОЕМУ
ЯКОВУ ДАНИЛОВИЧУ <ГОСПОДИНУ> МЕРЛИНУ
НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЕГО ОКТЯБРЯ 1 1772 ГОДА
Проходят времена и нас с собой влекут,
И смертные за днем всегда другого ждут,-
Всегда желанием исполненны забавы,
Но редко истинной себе достигнуть славы.
Того льстит золото, другого пышность, честь;
Иной желает льсти и сам подносит лесть,
Сам будучи рабом, других порабощает,
Желает другом быть, но дружбы сам не знает.
И словом, в суете проводим мы свой век.
Так живши, кончит жизнь без пользы человек!
Но мудрый цель себе такую избирает:
Он жизни по себе трудов плод оставляет,
Быв пользой сам себе и пользой всем другим.
Зачем мы, смертные, не все сие творим?
Мерл_и_н, твой паки день рожденья обновился.
Скажи, чем ты в сей год прошедший отличился?
Отличен многим ты, - дозволь мне то сказать
И тщись достоинствы свои сам познавать.
Я собственны твои слова здесь повторяю,
<И> сам о точности всегда их помышляю:
Что сколько в свете кто счастливым ни слывет,
То в самом счастии несчастливо живет.
Все в суете свой век и в горести проводим
И редко точного блаженствия находим.
То правда, но себе ль на свете мы живем?
Иль тягость жизни мы для общества несем?
Нет, числи ты себя хоть юношей годами,
Но мужем числят тя все добрыми делами.
Каким же образом льзя будет утвердить,
Что всякий, кто живет, бессчастным должен слыть?
СТИХИ
НА ИМЕНИНЫ МИХ<АИЛА> ФЕОД<ОРОВИЧА> СОЙМ<ОНОВА>
Текуще из веков небесное светило
Дражайший паки день с собою возвратило,
В который ты, когда на свет сей жить вступил,
Младенческой душой для всех любезен был.
Какую радость днесь о сем те ощущают,
Которые к тебе усердием пылают!
Всяк, кто родством к тебе и дружбой прилеплен,
Всяк торжествует днесь и духом восхищен.
Что правду я тебе вещаю, в том свидетель
Хранимая самим тобою добродетель.
О солнце! возврати еще на много лет
Сей драгоценный день, даруя миру свет!
СТИХИ,
ПИСАННЫЕ В ПИСЬМЕ
К НИК<ОЛАЮ> АЛЕКС<АНДРОВИЧУ> ЛЬВОВУ
В МОСКВУ <17>75 ГОДА АПРЕЛЯ 8
Пришествие весны стараясь ускорить,
Палящий Феб лучи свои с Олимпа мещет.
Борей в суровости не хочет уступить
И власти Феба не трепещет.
Феб днем Борея труд губит,
Борей то по ночам над Фебом же чинит,
И спор сей долго уж меж ими пребывает.
И так от строгой распри сей
Весна нам вид красы своей
И прелести еще поныне всё скрывает;
Но Феб, однако же, уж скоро победит
И власть сурового Борея укротит:
Он бег от дня до дня свой выше направляет.
ПЕСНЬ ПОХОДНАЯ ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ПОЛКУ
Выступим, робята, в поле:
Полно нам в квартирах жить;
Полно веселиться боле,
Время службу нам служить.
Командирска с нами воля,
И его над нами власть:
Слушаться - солдатска доля,
Уж такая наша часть.
И о чем бы нам встужиться,
Что в поход велят сходить?
Станем только веселиться
И исправно все служить.
Ничего мы не теряем:
Всё, что наше, то при нас;
Мы домов не оставляем,
Ни поместья, ни запас.
Государь нас одевает,
Нас велит кормить, поить
И за службу награждает, -
Так о чем же нам тужить?
Что ж, с сударками расстаться -
Нам придется горевать:
Уж не в первый раз свыкаться
И опять их покидать.
Только б до квартир добраться -
Сыщем там опять других;
Станем с новыми свыкаться
И полюбим так же их.
А теперь, робята, полно
О сударках горевать;
Потужили - и довольно,
Станем бодро выступать.
Если ж нам случится драться
С неприятелем когда,
Станем дружно защищаться:
Мы побьем его всегда.
Посреди войны кровавой
Станем, братцы, вспоминать,
Что нас провожали с славой,
С славой станут и встречать.
Скажут: "Детушки, подите!
Уж давно мы ждали вас,
Благодарность получите,
Что дралися вы за нас".
Так-то, други, всяк нам скажет,
И нас станут почитать.
Государь же нам прикажет
По медале всем раздать.
И тогда мы друга мила
Станем, братцы, обнимать;
А кому своя постыла,
Станем мы чужой искать.
О ПЕРЕМЕНЕ
Всё подвластно перемене, что на свете сем ни есть:
Знатность, слава и богатство, жизнь, имение и честь,
И на что мы ни взираем,
Перемену примечаем.
Всё, что есть, - всё исчезает безвозвратно навсегда,
И что было, уж не будет к нам вовеки никогда;
Но сим самым пребывает
Сила та, что всё рождает.
Всё, что есть, одно другому должно место уступать,
И без сей премены миру часу бы нельзя стоять.
Частной вещи разрушенье -
Всех вещей произведенье.
СТАНСЫ НА СУЕТУ
Всё суета на свете сем,
Всё горести, всё беспокойство,
Всё пустота и неустройство,
Прямого блага нет ни в чем.
Рождаемся мы с суетою,
Не знаем и живя покою,
Мы в суете век проживаем
И с суетою умираем.
Мы с суетой на свет исходим,
Живем и с суетой отходим.
И сих велика тьма сует,
Которою наполнен свет,
И бездна их непостижима,
Во всех бывая действах зрима.
Куда мы только поглядим -
Везде мы суету встречаем.
И что мы в свете ни творим,
Лишь суету мы исполняем.
Во градех суета, в селах,
При жизни мирной и в войнах.
Такого состоянья нет,
Где б суета не пребывала
И власть свою не означала.
Всё за собой ее влечет,
Она в сем свете управляет,
Она рождает, созидает,
Она одна сей движет свет.
К ЛЮБОВНИКАМ
О вы, которые любовию плененны,
Стрелами оныя жестокими пронзенны,
О мученики сей из всех лютейшей страсти
И беспредельныя ее тиранской власти!
Старайтесь сколько льзя сего вы убегать,
Не будете тогда вы лютых мук вкушать,
Сих мук, которые страшняе мук геенны,
Котору чувствуют ко оной осужденны.
Там мука всякому предписана одна,-
Здесь мукам меры нет, как нет в пучине дна.
Чудовище сие, которо вас терзает,
Всяк час мучения вам новы устрояет.
О, ужас! если я себе воображу,
Чего в любовныя я страсти нахожу.
Природой вложенно идет против природы,
Отъемля узами правы свободы.
Счастлив, кто страсть любви жестокую не знает,
Хоть счастливым себя, кто любит, почитает.
Придем к любови мы предметам наперед,
Последуем за ней потом вослед,
Увидим, что они собою нам покажут,
Что в сладости ее нам сами чувства скажут.
О сладости! В какой цене вы иногда!
Мед редок вот, но желчь вкушаем мы всегда...
Пустые тот труды любовник прилагает,
Который чувствовать любезну заставляет,
Когда она без чувств душевных рождена
Иль, лучше, без души и сердца создана.
А чувства все ее одно лишь принужденье
Или машинам всем подобное движенье.
ПЕСНЬ
Какою ту назвать минуту,
Тебя увидев в первый раз!
Почувствовавши скорбь прелюту
И муку смертну всякий час.
И буду чувствовати вечно,
Пока не вынет смерть мой дух.
Страданье будет бесконечно,
Пока не прейдет зрак и слух.
Внемли, внемли мой стон и сжалься,
Предмет дражайший, надо мной!
Когда тебе уж я признался,
Что взор твой рушил мой покой.
Вынь сердце, зри, как то страдает
И как горит любовью кровь.
Весь дух мой в скорби унывает,
И смерть вещает мне любовь.
О, ежели мое стенанье
Проникнуть может в грудь твою,
Так прекрати мое страданье,
Скажи: "И я тебя люблю".
Иль дай мне смерть, не вображая,
Что ты тем можешь согрешить.
Коль я не мил тебе, драгая,
Могу ль я больше в свете жить?
ЧАСТЬ КАРТИНЫ САДЯЩЕГОСЯ СОЛНЦА
Уж начал солнца луч златой ослабевати
И бледный только вид багровый оставляти.
Цвет огненный тогда поверхности земной,
Переменяясь всё, переходил в другой.
Багровая краса очам уже явилась
И, множа тень свою, сугубо помрачилась;
Последний, скрывшись, нам еще казало след
В собравшихся парах, объемлющих наш свет.
Но скоро всё и то от наших глаз сокрылось
И по степени в мрак сугубый претворилось.
СОН
В печали я,
Душа моя,
Что не с тобой
Любезный твой,
Соснул я раз,
И тот же час
Эрот во сне
Явился мне,
Сказав: "Пойдем,
И мы найдем,
Что ты искал,
По ком вздыхал".
Я с ним пошел.
И чуть успел
Тебя обнять,
Поцеловать,
И - сон пропал.
Ах! всё бы спал!
* * *
Владыки и цари всего земного мира,
Богами избранны род смертных управлять!
Для вас поет моя настроенная лира
И с жаром вам теперь стремится то вещать,
Что может добрый царь для своего народа.
Делами может быть подобен он богам,
Перерождается таким царем природа,
Он век златой своим странам.
Екатерина то в России днесь явила,
Премудростью своей России дав закон,
Она блаженство ввек России совершила
И вечный в их сердцах себе воздвигла трон.
Прости, монархиня, что смертный мог дерзнуть
Священное твое сим имя изрещи.
Его благородию
Любезный друг!
Нелестной дружбе труд усердный посвящаю
И знанью правому судити предлагаю;
Когда я перевод сих малых строк свершил,
О чувствовании твоем я вобразил,
201
Любезный друг! прими сие ты приношенье,
А мне дай чувствовать едино утешенье
И мысль собщи свою о переводе сем:
Льсти убегая, ты откроешься во всем;
В том удовольствие за труд сей полагаю.
О подлиннике ты известен уж, я знаю;
В нем тьма красот, но нет их в переводе сем.
Из недр темницы днесь Барнвель к тебе зовет
В слезах, мученья полн, что грудь его грызет,
Барнвель, твой друг, но им и недостоин слыти,
Которого, познав, стыдом ты будешь чтити;
Барнвель!.. твой друг!..
О, сколь, любезный Труман мой,
Я, имя осквернив то, предан грусти злой!
Увы! я долго в нем чтил славу, утешенье;
Сладчайша мысль о нем смертельно мне мученье.
Но чем начну? могу ль тебе всё рассказать
И часть свою рукой бессильной описать?
Тебя вниз пропасти вслед за собой водити
И горькость в грудь твою вины моей пролити?
Твой чистый светлый век в спокойствии течет,
А мне вин повестью мрачить его? Ах, нет!
Несчастный!.. тщись со мной хоть втайне воздыхати
И непорочности блаженство почитати.
Что говорю? чтоб глас, который в целый свет
Раздастся и везде тьмы звуков издает,
Тебе б мог повторить в местах уединенных,
Что мне за казнь вкусить за тьму мной зол свершенных;
Злодейство б возвестить, раскаянье сокрыть?
Нет, с ужасом, но сам хочу всё объявить,
В картине страшной сей я прелесть мню сыскати;
Несчастлив, винен я, тщись обо мне рыдати.
Так известись о всем. Еще ты быв со мной
И от меня в поля не отозва?н весной,
Ты сердце знал мое, ты знал мою дражайшу,
Ты нежность сам мою, о друг мой, чтил сладчайшу.
202
"Драгой Барнвель, - ты рек, - я еду, будь счастлив,
Со добродетелью любовь соединив".
Чьи б не могли сердца жестоки обожати
Ту пагубну красу, ты должен сам сказати.
Приятность, младость, вид, тьма прелестей таких
Не столько сил иметь могли в очах моих;
Несчастья самые ее оружьем были,
И боле прелестей ей силы слез служили.
Ее в безвестности, что знаешь ты и сам,
И Лондону и всем близь оного местам
Весны прекрасной дни спокойно протекали.
Хотя напасть ее и бедность угнетали,
Но благородный вид являла завсегда,
Не возгордясь своей красою никогда.
Я мнил предмет любви достойной находити;
Ей предался совсем, и душу мог вручити,
Младую душу ту, где искренность жила,
Невинну, нежную, что счастия ждала.
Коли?ко к Фаннии мой дух воспламенялся!
Колико угодить я ей всегда старался!
Я жертвовал ей... всем желанием моим
И утешеньем чтил напасть делить своим.
Но Фанния сия... я трепещу, хладею...
Сия-то Фанния... я силы не имею...
Священный сердцу сей предмет, что я любил
И обожал, мою днесь гибель совершил.
Ты вострепещешь сам. Едва волхвица зрела,
Что надо мною власть владыческу имела,
Судила гибнуть мне; и гордый дух ее
Предвидел свой престол и све?рженье мое.
Я повергал плоды трудов моих усердно
К ее стопам, ей мня тем жертвовать безвредно;
Удвоил помощью я сею страсти в ней
К тщеславию, и всё б покорствовало ей, -
Стремленье алчное к именью верхней власти,
Что род сей выше чтит любовной самой страсти.
Ее смертельных мук себя причиной чтил.
203
Так, я себя винил; изменница вникала
Внутрь сердца моего и жар мой познавала.
Боль всякий день ее 
| |
| Просмотров: 471 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры