Хемницер Иван Иванович - Полное собрание стихотворений

аться

   И недоверчивость такую к ним иметь.

  

   Чужая беда. Впервые - изд. Грота, стр. 255; редакция Капниста - изд. 1799 г., ч, 3, стр. 31. Басни "Чужая беда" и "Друзья" (см. стр. 95) составляют две разработки единого первоначального замысла. Сохранился черновой набросок, без заглавия, с началом:

  

   Воображал ли кто когда,

   Что будто бы беда чужая - не беда.

   И мало ли чего не воображают,

   И сумневаются, а там и верить начинают.

   А точно так. Я сам недавно научился

   Об этом знать.

   Случилось мужику чрез лед переезжать,

   И воз его сквозь лед, к несчастью, провалился.

   Мужик метаться и кричать:

   "Ой, батюшки! тону! тону, ой, помогите!"

   - "Робята, что ж, пойдем, пособим мы ему!"

   - "Что ж, разве тонуть туда ж хотите? -

   Другой на то в ответ из них одному. -

   Тони, кто хочет, а не я!"

   Вот в нужде каковы друзья.

  

   Ниже записан черновой набросок басни "Чужая беда" с моралью:

  

   Как на словах, так всяк услуги предлагает,

   А как на деле

  

   Резчик и статуя. Впервые - изд. 1799 г., ч. 3, стр. 32, под заглавием "Статуя". Печ. по изд. Грота, стр. 256, с восстановлением заглавия по рукописи. Первоначальный вариант последнего стиха: "Которой часто в людях нет". Приводим прозаический набросок концовки (изд. Грота, стр. 256-257): "или: Статуя эта много походит на людей, у которых своего ума нет, а живут чужим: что заучили, то и знают, а сами мыслить не могут.

  

   Искусством не возьмешь,

   Когда чего природа не дала".

  

   В изд. 1799 г. начало басни читается:

   Искусный некакий резчик,

   Как труд казался ни велик,

   Затеял вырезать статую,

   Такую,

   Которая б могла ходить, лежать, сидеть,

   И слушать, и глядеть,

   И, словом, чувства все, как человек, иметь.

   После заключительного стиха добавлено:

   Со всем тем к ней народ толпами собирался,

   Статуе каждый удивлялся;

   Всяк от статуи без ума.

   Но с тех пор, знать, весьма

   Искусство это расплодилось:

   Статуй сих множество меж нами появилось

  

   Буквы. Впервые - изд. 1799 г., ч. 3, стр. 34. Печ. по изд. Грота,. стр. 257, с исправлением по рукописи. Вариант ст. 4:"И, сумасбродствуя, других в безумство вводят". В изд. 1799 г. в место ст. 23-26:

  

   И толков тысяча идет:

   Иной египетских сокрытых таинств свет

   Тут выискал; иного мненье -

   Что тут предсказан день всемирного рушенья.

   Иной в значеньи их нашел сокрытый клад;

   И вкось и вкриво все о буквах сих твердят,

   Но мрака древности никто не проницает.

  

   Метафизический ученик. Впервые - изд. Грота, стр. 259, под заглавием "Метафизик"; в ред. Капниста - изд. 1799 г., ч. 3, стр. 38. Печ. по автографу. Сохранился первоначальный план концовки басни: "Не знаю, вовсе ли его он там оставил; да думаю, что нет, отец то есть. А только если бы таких вралей всех засадить в ямы, то много бы ям надобно было" (изд. Грота, стр. 261). Варианты автографа:

  

   Ст. 11-13:

   Попался на руки он к школьным тем вралям,

   Которые с ума не раз людей сводили,

   Неистолкуемым давая толк вещам;

   И малого не научили,

   А навек дураком пустили.

  

   Ст. 32-33:

   А в яму скорое стремленье

   Произвело на мне воздушное давленье.

  

   Ст. 40:

   Отец, хоть был и не учен,

   Да от природы был умен.

   Вопрос дурацкий оставляя...

  

   Собака и мухи. Впервые - изд. 1799, ч. 3, стр. 41, без ст. 4. Печ. по изд. Грота, стр. 262, с исправлением ст. 5 по рукописи.

  

   Дурак и тень. Впервые - изд. 1799 г, ч. 3, стр. 41. Печ. по автографу. В первоначальной редакции ст. 1-9 читаются:

  

   Один из дураков всё тень свою ловил

   (Ведь только дуракам за тенью и гоняться).

   Да как? бегом за нею; он стараться

   Поймать ее, она вперед всё удаляться.

   Какой-то умный проходил

   И, видя дурака, что столько он трудится,

   Велел ему остановиться.

   "Ты хочешь, - говорит ему он, - тень поймать?

   Да под тобой она, и, чтоб ее достать,

   Лишь только стоит наклониться".

  

   Ст. 14-17.

   А способ к счастью тот один, - он продолжал, -

   Остановись своим желаньем

   В исканьи счастия, тогда его найдешь,

   И будь доволен состояньем,

   В котором ты живешь.

   В изд. 1799 г. начало басни читается:

   Я видел одного такого дурака,

   Который за своей всегда гонялся тенью;

   Хотел ее поймать; казалась и близка;

   Но беганью его, круженью

   Конца нет, а поймать не может ничего.

   По идее к этой басне близка басня Крылова "Тень и человек".

  

   Хулитель стихотворства. Впервые - изд. Грота, стр. 263. Ср. "Erzählung", стр. 239.

  

   <Остяк> и проезжий. Впервые - изд. Грота, стр. 265,с некоторыми неточностями, исправляемыми по автографу. В автографе заглавие "Войтяк и проезжий", хотя слово "войтяк" в тексте басни не упоминается.

   Остяки, или отяки - обозначение коренных обитателей Сибири, употребительное в конце XVIII - начале XIX в.

   Наслежник - здесь: человек, оставшийся на ночлег.

  

   Кошка. Впервые - изд. Грота, стр. 267. Печ. по автографу. Первоначальная редакция ст. 2-6:

  

   Без кошек мыши одолеют,

   А кошки их унять умеют.

   И взяли кошку в дом, чтобы мышей ловить,

   Которая их и ловила.

  

   Ст. 10-15:

   Что ж? Кошка, будучи блудлива тварь, с мышей

   На ловлю птичек напустила

   И вместе наряду с мышами их душила.

   За это ремесло свернули шею ей,

   В дом будучи взята не птиц ловить, мышей.

  

   Зайцы и еж. Впервые - изд. Грота, стр. 268. Печ. по автографу (правка ст. 2 Хемницером не завершена). Грот рассматривает эту басню как первоначальный набросок, т. к. в рукописи рассказу предшествовало следующее зачеркнутое нравоучение:

  

   Не думай, кто силен, бессильных обижать

   И наказание за это избежать.

   Хоть злобу иногда судьба и попускает

   И сносит злодеянья злых,

   Но с ужасом потом наказывает их

   И мздой обиженных бывает.

  

   Однако замысел баснописца можно считать вполне реализованным. Как и в некоторых других баснях Хемницера, оканчивающихся без специального нравоучения, "мораль" здесь настолько ясна из самого рассказа, что нравоучение могло быть вычеркнуто как излишнее.

  

   Благой совет. Впервые - изд. Грота, стр. 269. Вариант последнего стиха в автографе: "Без этого не проживешь".

  

   Львово путешествие. Впервые - изд. Грота, стр. 274, под заглавием "Путешествие льва". Печ. по автографу, После ст. 53 зачеркнуто:

  

   Лев этот, должно знать, отца еще имел,

   Который на веку довольно искусился.

  

   В черновиках Хемницера сохранился прозаический набросок: "В басню "Путешествие львово": и звери тут друг другу приставлять кому ногу, кому ухо, <кому> хвост, кому шерсти вырванный клочок, так точно как в людском быту бывает - когда жалобы боятся, то стараются обиженных то тем, то другим удобрить: долги возвращать, подарками прежнюю обиду загладить и тому подобное". Другой прозаический набросок аналогичного содержания опубликован Гротом (стр. 276)

  

   Два волка. Впервые - изд. Грота, стр. 276. Печ. по автографу. Варианты ст. 3-4:

  

   Так что завидовать друг другу тут, казалось,

   Причины им не оставалось.

  

   Ст. 35-36

   Другому ж сверх своей другого должность дал,

   Прочь от двора сослав как бы на поселенье.

   В прозаическом плане басни имеется вариант концовки:

   Служащие двору, и вы в быту домашнем

   Вы меж собой почти в раздоре завсегдашнем

   И всякий думает подбиться клеветой.

   Друг на друга не клевещите,

   Когда того же не хотите,

   Чтоб с волком не иметь вам участи одной.

  

   Пес и львы. Впервые - изд. Грота, стр. 278, без ст. 5-9, восстановленных в настоящем издании по рукописи.

  

   Два льва соседи. Впервые - изд. Грота, стр. 279. Печ. по автографу. Варианты:

  

   Ст. 3-8:

   А за причиною не стало,

   Что воевать их заставляло.

   Кто хочет завести войну,

   Найдет причину не одну.

  

   Ст. 10-16:

   Что мира вечного трактат,

   Когда войну они друг другу объявили

   (Как у людских царей бывает, говорят),

   При объявлении войны не нарушали,

   Затем что никогда трактатов не писали.

  

   Ст. 27-28:

   Как это сделать и начать,

   Чтоб к старому опять от нового попали,

   Как скоро лишь война начнется.

  

   Ст. 34 в рукописи отчеркнут и сбоку приписано: "Конец". После заключительного стиха следует запись (изд. Грота, стр. 280):"Земли и жители, будучи завоеванные, первые изменники бывают тому, которому войной достались. А из-за этого тот, кто войну заводит, чтоб распространить свою землю, теряет войною своих природных, а завоеванные народы все непрочны, ненадежны.

  

   Что дурно, без меня уж это всякий знает,

   Да полно, что хоть сколько кто ни говори...

   Когда славолюбие заговорит в каком государе, оно красноречивее; голос его убедительнее. Да полно что! чего из славы не бывает!

   Voilà les deux vérités que je tire de cette fable <Вот две истины, которые я извлекаю из этой басни >:

   С соседом брань всегда готова,

   А от войны всегда жди следствия худого,

   И проку нет в войне большого".

  

   Имеются, кроме того, два прозаических плана басни, опубликованные в изд. Грота (стр. 288-289). Приводим один из них: "Лев, с своим народом живучи, видит, что околоток его безлюден в сравнении с его соседами. Вознамерился вызвать из соседних мест скотов в свой околоток, чтобы заселить пустые места; для этого обнародовал он разные выгодные обещания тем, которые к нему перейдут, что и сдержал он царским своим словом:

  

   Львы, говорят, уж не солгут,

   Когда их слово в чем дадут.

  

   Впрочем, лучше ли у него было жить новым выходцам, или там, где прежде жили, того не знаю. Довольно, народ к нему перешел. Может быть, ему, по новости, и лучше прежнего показалось: народ непостоянен и перемену любит: хоть хуже, лучше ли, была бы перемена, хоть старым господам измена. Лев теперь богатее стал животным народом. Что ж? Рассудись ему войну начать. Сраженье за другим через короткое время опустошило всю его область, и стала безлюднее прежнего. Что с одной стороны населил, то с другой погубил". Можно думать, что в этом плане содержится намек на внешнюю и внутреннюю политику Екатерины II (опустошительные войны и одновременно меры по привлечению в Россию колонистов; в начале царствования Екатерины II был издан ряд указов, предоставлявших им экономические льготы).

  

   Народ и идолы. Впервые-изд. Грота, стр. 281. Печ. по автографу. Варианты автографа басни:

  

   Ст. 7-8:

   В обманах нынешних попов

   Уж больше хитрости: умняе люди стали.

  

   Ст. 34:

   В делах святых отцов не должно сомневаться.

   Изменения в ст. 7, 34 сделаны Гротом по цензурным соображениям(см. переписку Грота с К. С. Веселовским. - ПД, архив Грота).

  

   Отвести столкновения с цензурой отчасти помог Гроту сам Хемницер; в рукописях его осталась заметка, написанная позже и переводящая весь смысл басни в моральный план: "В басню об идолах. Предметы, страстям нашим льстящие, суть идолы, а страсти сами попы (о коих я говорю), которые всегда с предметами согласны, и если им последуем и внимать станем, то с нашим сердцем и душевным состоянием последует то же, что с народом этим было" (см. изд. Грота, стр. 283; вместо "попы" у Грота "жрецы"). Сохранившиеся наброски первоначального варианта (отдельные стихи и прозаический план под названием "Кумир или идол и народ" показывают, что басня была задумана как антиклерикальная. В экспозиции Хемницер предполагал дать характеристику "народа":

  

   "Народ искони таков уж был,

   Что всё на чем-нибудь с ума сходил.

   Дурачество всё есть, да вид переменяет.

  

   ...Должно представить, что это был народ, который не закоснел в предрассуждении и жил по понятию простой природы. Из них же один выискался похитряе, который хотел простотою этого народа пользоваться; начал всякие выдумывать способы к обману их и завел между прочим идола, коему он молился; народ спросил его, для чего он это делает. Он говорил, что для того, что у него всего будет довольнее, нежели есть. И таким образом народ уловил, и народ сей идолу стал молиться. Плут этот был такой, как сказывают, жрец". Наброски содержат также описание положения обманутого жрецами народа и заключительные сцены - ответ соседей и последующее изгнание жрецов (эта последняя сцена не вошла в текст басни): "Такие груды натасканы разного хлеба, что страх. Народ от голода умирает

  

   Тут хлеб гниет и пропадает,

   Народ же с голоду почти что помирает".

   "А если идолы покажутся у вас,

   Так вы тогда уж не пеняйте,

   Что поедают ваш запас,

   А знайте,

   Что наконец съедят еще самих и вас".

   "Что ж? ведомости сей глупцы поиспужались.

   Куды все идолы, куды жрецы девались".

  

   Жрецы на жерновах водою разъезжали. По-видимому, имеется ввиду легенда об Антонии Римлянине, новгородском "чудотворце", переплывшем на камне море.

  

   Муха и паук. Впервые - изд. Грота, стр. 284, с неточностями. Печ. по автографу. В сохранившейся редакции басня не получила окончательной отделки. Ст. 3-4 записаны еще в двух вариантах:

  

   В котором всё своим искусством удивляло

   И столько ж ужасом священным наполняло.

   И если вид его искусством поражал,

   То столько ж простотой своей равно прельщал.

  

   По-видимому, последний вариант Хемницер хотел положить в основу дальнейшей переработки басни (ср. рифмующуюся строку "Так, как бы, например, ученый размышлял"). Вариант заключительного стиха: "Как только тем одним, что разума лишились". В басне нашел отражение философский спор между деистами, утверждавшими, что целесообразность и гармоничность в природе доказывает существование разумного творца (т. н. телеологический аргумент), и атеистами, считавшими, что вселенная возникла в результате самодвижения материи. Деисты неоднократно обвиняли атеистов в том, что возникновение вселенной они объясняют случайностью или слепыми законами природы (судьбой). Спор особенно обострился в связи с выходом "Системы природы" Гольбаха (1770), где материалистический взгляд получил наиболее полное обоснование. Хемницер, знакомый с книгой Гольбаха, развивает точку зрения ее противников - деистов.

  

  

   Сатира I. На худых судей. Впервые - изд Грота, стр. 335. Печ. по автографу. В первоначальном варианте между ст. 6 и 7 следуют еще 4 стиха:

  

   Не удивляйтеся: я всё вам расскажу

   И неустройства всю причину покажу,

   И сами вы тогда со мною в том согласно

   Тож скажете, что я вам доказал всё ясно.

  

   Ст. 192-196 в публикации Грота исключены. В черновиках Хемницера сохранилось несколько набросков, по-видимому связанных с замыслом Сатиры I:

   <1>. "В сат<иру> о судьях. Как ты советуешь мне в судьи идти? Кстати ли? Ну что, куды я гожусь? Я сам ничего не разумею, а если достанется с невежами сидеть, которые станут утверждать своею простотой..." (Далее, вероятно, должен был следовать фрагмент о невежественном судье - см. ст. 20 и след.)

   <2>. "На судей:

   Еще когда судьей он мелким посажен,

   А если он большим судьей определен?

   Так вместо города все государство стонет

   И во слезах людей обиженных им тонет".

   <3>. "В сатиру на худых судей:

   Смотрите ж, чур меня за правду не бранить,

   Чтобы меня на вас тем пуще не досадить;

   А если это чуть примечу я за вами -

   Так прямо назову я всех вас именами

   И стану пальцами указывать на вас,

   Не скроя ни одну из ваших всех проказ".

  

   Единорог - старинное артиллерийское орудие типа гаубицы.

   Метляк - мотылек.

   Анзац - настройка голоса или инструментов перед исполнением музыкального произведения в соответствии с резонансом помещения.

   А сверх того уже указам нет числа и т. д. Екатерина II неоднократно издавала указы о запрещении взяток.

   И многи у столба и так уже стояли - т. е. были выставлены к позорному столбу (мера наказания).

   Рекамбии - пеня с условными процентами за неуплату опротестованного векселя.

   Не ассигнациев - червонцев все ходячих. Ассигнации - бумажные денежные знаки, введенные в обращение в 1769 г. и вначале равнявшиеся по стоимости звонкой монете; вскоре, в связи с увеличенным выпуском ассигнаций, курс их упал: один рубль серебром стал равен 3¹/₂ руб. ассигнациями.

   С репетицией часы - часы с боем, который вызывается нажатием пружины.

   Счастлив тот будет иск, коль истец в час чихнет - т. е. чихнет вовремя, кстати.

  

   Сатира II. На худое состояние службы и что даже места раздаваемы бывают во удовольствие лихоимства. Впервые - изд. Грота, стр. 343. Печ. по автографу. Варианты:

  

   Ст. 69:

   К превосходительной приедешь ты скотине

  

   Ст. 222:

   Свидетелей здесь нет. и ты не бойся казни.

  

   По предположению Грота, написано между 1774 и 1779 г., однако автобиографические элементы, содержащиеся в сатире, позволяют с большим вероятием отнести время ее написания к 1781 или 1782 г., когда Хемницер, оказавшись без места, хлопотал о службе перед влиятельными лицами Петербурга. Сатира обращена, по-видимому, к Н. А. Львову (см. о нем во вступит, статье), который особенно настаивал на необходимости для Хемницера позаботиться о своей карьере, найти выгодное место. Можно думать, что начало сатиры: "Нет, друг мой, мочи нет, я город оставляю..." является не только традиционным литературным и философским мотивом, но и отражает реальный факт биографии Хемницера: его поездку в Обуховку, имение В. В. Капниста на Украине, где он жил зимой 1780 - весной 1781 г.

   Что ж значит "посмотрю"-то по его словам и т.д. В таком же смысле слово "посмотрю" впоследствии обыграно В. В. Капнистом в комедии "Ябеда" (действие I, явление 8).

   И в ленность тем себя судейскую продать - т. е. сделаться постоянным источником доходов для судьи (лен - подать, собиравшаяся вассалом со своего поместья).

  

   Сатира на прибыткожаждущих стихотворцев. Печ. впервые по автографу, где обозначена как "Сатира II". По-видимому, эта сатира была начата раньше, чем "Сатира II. На худое состояние службы...", но осталась не вполне завершенной и отделанной. Поэтому написанное позже более завершенное произведение Хемницер вновь назвал "Сатирой II". Среди черновиков Хемницера имеется план "Каким образом сделать начало на худых писателей": "Ба! ты сатиру вздумал писать? Хорош ты будешь. Не думаешь ли и ты славу себе сатирическим пером сыскать? Ошибаешься! Этому не бывать! Сатира говорит правду, а правдою любим еще никто не был. Хоть как бы ты хорошо ни писал, но кой час не хвала, а сатира, то все напрасно. Хоть как бы гнусно ты ни хвалил, так все будет ладно, как ни нескладно, хотя бы ты, сложа похвальное сочинение, стал, например, вот так хвалить: и следует сатира II...

   А как же Боало - ведь писал же сатиры, однако прославился. Да, прославился тем, что имел защитником государя своего, которого он выиграл похвалою, хотя достойною.

  

   Начало:

   Нет, не за дело ты, мой разум, принялся.

  

   А сверх того, я ведь не за уплату мне за стихи пишу и не хочу, чтоб на меня указывали пальцами и говорили, когда на мне кафтан хорош, что я его сделал на подарочные деньги за похвальные стихи.

   Чтоб нападать, например, на людей именитых в науках и сочинениях, заслуживших себе уже славу основательную, чтоб себя чрез упадок их возвысить хотеть, того нет хуже; но чтобы молчать тогда, когда невежи со всех сторон толпами станут писать стихи и осквернять все искусство почтительное, о том надобно для спасения чести сего небесного дарования всем истовым любимцам муз согласиться на истребление их; вот где потребно единодушие, ученым всем надлежало бы быть по-настоящему единодушными, чтобы нападать на невежд, на порочных людей, в каком бы звании и чине они ни находились, чтобы исправлять и наказывать их остротою нравоученья, а не себя между собою терзать". В рукописях Хемницера рассеяны и прозаические наброски и отдельные фрагменты стихотворного текста, с разных сторон разрабатывающие тему "о дурных писателях". Некоторые из них, возможно, предназначались для данной сатиры ("И пишучи стихи, печется лишь о том...", "И только временщик лишь новый появится..", стр.276-277). Темы "о худых писателях" Хемницер касается в ряде произведений (например, в "Письме к г. К., сочинителю сатиры I",см. стр. 177 и примеч., стр. 335). Упоминание в плане Буало, прославившегося "тем, что имел защитником государя своего", имеет в виду стихотворную "Речь к королю" (1665), где Буало заявлял, что лишь искреннее восхищение побуждает его хвалить Людовика XIV, в противном случае никакие доводы или надежда на награду "не могли бы исторгнуть из него ни одной рифмы" в честь короля. В начале 1670-х годов Буало был приближен ко двору, в 1677 г. назначен официальным историографом короля. По всей вероятности, сатира была написана после окончания русско-турецкой войны, между 1774-1779 гг.

   Вещать, как тот врагов был флота истребитель. Имеется в виду Алексей Григорьевич Орлов (1737-1807), брат фаворита Екатерины II Г. Г. Орлова, командовавший во время войны с Турцией русским флотом на Средиземном море. Хотя действительные заслуги Орлова были невелики, он прославлялся как герой; в 1770 г. получил почетное наименование "Чесменский" за победы русского флота над турецким в Чесменской гавани.

   Панин Петр Иванович, граф (1721-1789) - военный и государственный деятель, генерал; командовал русскими войсками, взявшими в 1770 г. турецкую крепость Бендеры. Под "примирителем", возможно, подразумевается брат П. И. Панина - Никита Иванович Панин (1718-1783), возглавлявший иностранную коллегию и во многом способствовавший заключению Кучук-Кайнарджийского мирного договора с Турцией (1774).

   Румянцев (Задунайский) Петр Александрович (1725-1796) - выдающийся русский полководец, генерал-фельдмаршал, отличившийся в Семилетней войне (1757-1763) и в русско-турецкой войне 1768-1774 гг.

  

   Сатира на поклоны. Печ. впервые по автографу (ПД, архив В. В. Капниста). Тематически примыкает к "Сатире II. На худое состояние службы..." и написана, по-видимому, также в1781 - начале 1782 г. (см. примеч., стр. 331).

   При бережи - обрегая.

   Повелит - повелевает. В изд. Грота опубликованы два прозаических плана сатиры (стр. 350-351):

   <1>. "В сатиру на поклоны. Добро, другим еще таки простительно, что ездят на поклоны, чтобы добиться или какого-нибудь чина или места, где бы на счет казны себя обогатить было можно. Но ты, который уж имеешь миллионы, ты для чего туда ж несешься на поклоны, и уж чины за те ж миллионы сверх того получил? Скажи, дай в том отчет! Или разве для того ты разъезжаешь, чтобы еще число миллионов своих умножить, или для того, что ты боишься, чтобы опять какими-нибудь коварными прицепками их не потерять? Когда для того, так я тебе <укажу> другой способ, из жалости к тебе, чтобы тебе с толстым своим брюхом, крехтя и проливая ручьи потовые, лазя по лестницам и выходя и садясь по сто раз в карету в один выезд, не надсадить себя. Какой ты дуралей! Разве ты, вместо того чтоб самому на поклоны разъезжать, сам не умеешь гостей назвать и сделать обед и жирный и вкусный, такой, чтоб ты на целый год прав был и, не боясь подводов никаких, год целый в покое жил; а гостям твоим став памятен обед твой навесь год, ты прожил бы тогда год целый без хлопот? Простак, вот как учися жить. Не правда ли моя? Конечно, скажешь: так. Да только, чур, смотри, чтоб у тебя на столе куски были бы все жирные, всё новая новинка, устерсы первого привозу, вина столько, чтобы и лакеям твоих гостей девать было некуда. Ведь если и они довольны будут, так ведь это подчас поможет не мало: тогда от них за докладом, конечно, не станет, если от тебя приказчик, не только сам ты приедешь. И не только ту пользу увидишь, что скоры будут на доклад, но он и в том тебе угодит, что скажет, что барин его про тебя говорит, и как дело твое, когда какое случится, в каком оно положеньи и как оно идет. Вот как учися жить. А полно с толстым брюхом тебе на поклоны ходить".

   <2>. "Вот каково служить: я, например, расположен писать что-нибудь, а вдруг встревоженный мой дух как будто на ухо мне скажет: "Нет, не до письма теперь: ты вот там-то и там давно на поклоне не был; ступай со двора туда, чтоб на тебя за то не осердились..."

   В архиве Грота имеется также стихотворный набросок:

  

   Но кто тебе велит? не хочешь, так не езди.

   Смешон ты! Служба так велит.

   Ведь не поедешь, так и место потеряешь.

   И нечем будет жить.

  

   Сатира на честных и ученых людей, что они к местам государственным не способны, или Сатира на изречение нек<оего>..., что лучше к местам определять людей не знающих, а смирных. Печ. впервые по автографу. Основная мысль этой сатиры развивается также в прозаическом плане басни "Был меж зверей выбор..." (см. стр. 290).

   Клит - условное литературное имя.

  

   На корыстолюбие. Печ. впервые по автографу. Ст. 27 остался неотделанным. Тематически к сатире непосредственно примыкает прозаическая аллегория "Изображение корыстолюбия": "Сие чудовище ходит и летает повсюду, не зная никогда покоя. Глава его состоит из одних только пастей, и сколько пастей, столько и глаз, кои беспрерывно озираются о получении добычи. А руки, противу длины всего тела от самых плеч даже по конец оных, сплошь из острых когтей, коими сие чудовище все видимое заграбить старается. Утроба оного подобна престрашной горе, но завсегда зрится пустою, и оно беспрестанным своим хождением и проложенными следами истоптало всю вселенную" (архив Грота).

  

   Письмо к г. К., сочинителю Сатиры I. Впервые(ст. 1-22) - в примечаниях к изд.: В. В. Капнист. Собрание сочинений в двух томах. Т. 1. М.-Л., 1960, стр. 707 (по первоначальному варианту автографа). Печ. по автографу, с учетом правки. "Письмо к г. К " (Капнисту), как и басня "Черви" (см. стр. 88), -непосредственный отклик на полемику, вызванную появлением "Сатиры I" Капниста ("Санкт-петербургский вестник", 1780, июнь).Литературный скандал, возникший вокруг сатиры, где Капнист задел многих известных литераторов (имена их, прозрачно зашифрованные, приведены в "Письме..." Хемницера), получил отражение и в печати. В "Санкт-петербургском вестнике" (1780, сентябрь) появилось "Письмо к г. К., сочинителю сатиры первой", автор которого (скрывшийся за инициалом Д.) обвинял Капниста в оскорблении "людей, отменившихся как достоинствами, знаниями, так и заслугами своими", в том числе "Весевкина, Никошева и прочих", "сочинениями своими прославившихся в публике". Что касается "слога" сатиры, то анонимный критик упрекал Капниста в заимствованиях из других писателей, в первую очередь из Буало. Послание Хемницера в значительной части представляет собою ответ критику "Санкт-петербургского вестника", что явствует уже из совпадения заглавий. Тем самым "Письмо к г. К. ..." можно датировать осенью 1780 г. В бумагах Хемницера сохранился "Ответ по литературным неприятелям" с возражениями на обвинения Капниста в плагиате: "Те, которые, вступясь за сочинителей дурных сочинений, против меня вооружатся и взнесут, будто бы я обокрал Боало, так как и про Боало сказали, что он обокрал Горация, тем отвечаю я точно тем же, чем отвечал защитникам Шапеленовым, Моисея, Ионы и пр. их сатирик. Перевод из Боало: mes ennemisne peuvent pas faire un plus bel éloge qu'en supposant mes satires traduites de ce grand Poète et je m'étonne aprés cela qu'ils osent parler contre moi et pour les mauvaises ouvrages que j'attaque. {Мои враги не могут лучше похвалить мои сатиры, как пред. полагая, что они переведены из этого великого поэта, и я удивляюсь после этого, как они смеют возражать мне и вступаться за скверные сочинения, на которые я нападаю (франц.). - Ред.} (Что я лучшей славы моим сочинениям не желаю как той, чтоб их называли неприят<ели> мои переводом Боало. Перевод ли они ли нет - прочим судить оставляю. Пусть будут они перевод; я и на то согласен; но пусть лучше их читают как перевод, нежели как бы, называя их подлинником, об них не знали)". Требование Хемницера исключать из сатир прямые указания на конкретные лица сформулировано и в целом ряде его черновых заметок: "Хоть вместо одного сердиться многие будут, когда ты прямо не назовешь, да тем более число своих глупцов узнаешь; потому что как скоро кто на тебя покосится, считай, что, верно, и он себя в картинах твоих находит, хотя ты про кого и не думал; и имея в уме, пишучи картины, 10, узнаешь через то еще о 20..." Во второй редакции сатиры (1783) Капнист снял прямые намеки на писателей и снабдил ее примечанием, где писал: "...Как сочинитель приметил, что злословие относило к лицам изображаемые в ней (сатире. - Ред.)пороки вообще, то перестал писать сатиры..."

   Рубов - Рубан

   Василий Григорьевич (см. примеч. к эпиграммам на Рубана, стр. 343),

   Косницкий - Козицкий Григорий Васильевич (1724-1775), литератор, служил в канцелярии фаворита Екатерины II Г. Г. Орлова, затем был статс-секретарем императрицы. В сатире Капниста называется не он, а другой литератор - Федор Яковлевич Козельский (в сатире - Котельский), автор многих од в честь императрицы, Румянцева, Панина и др.

   Канпаровский - Яков Кантаровский, автор хвалебных од и поздравительных стихов.

   Весевкин - Веревкин Михаил Иванович (1732-1795), драматург, автор комедий "Так идолжно" и "Точь-в-точь".

   Ликошев - Николев Николай Петрович (1758-1815), драматург и поэт.

   Храстов - Хвостов Александр Семенович (см. примеч. на стр. 342).

   Флезиновский - Александр Фрязиновский, автор ряда переводов и од, в частности оды, посвященной С. Г. Зоричу, фавориту Екатерины II.

  

   Письмо. Впервые - изд. Грота, стр. 352, под заглавием "Послание". Печ. по автографу. Написано в середине 1782 г., накануне отъезда Хемницера в Смирну, что ясно видно из прозаического плана "Письма". Отрывок, начинающийся со стиха "Вы, кои Талию сбираетесь смотреть" и кончающийся стихом "Смотреть на игрища в опальный карусель", был написан раньше как отдельная эпиграмма. Возможно, что "Письмо" предназначалось В. В. Капнисту, которого в это время не было в Петербурге. Приводим отрывок из прозаического плана: "Я уезжаю, любезный друг, для занятия поста, который, говорят, даст мне возможность составить себе значительное состояние, впрочем совершенно честным и позволительным образом. Не имея состояния, я должен позаботиться, чем жить впоследствии. Не то чтобы я хотел употребить свои средства на дела непозволительные; нет, боже упаси меня от этого. Ибо чего нельзя сделать с деньгами? Они заставляют умных молчать, а глупцов научают говорить. Но что до меня, вот на что я буду употреблять свои деньги: в числе других добрых дел, которые я буду стараться исполнить, - если найдется довольно низкий и злой человек, который захочет подрядить, например, Хвостова за высокую плату писать пасквили на хорошего писателя, положим на Фонвизина или на кого-нибудь другого, то я ему дам вдвое, чтоб он этого не делал. И я буду иметь удовольствие обезоружить деньгами как того, кто подстрекнул автора пасквиля, так и самого пасквилянта" (изд. Грота, стр. 352-354; подлинник по-французски).

   Хвостов подкуплен быв Фонвизина ругать. См. примеч. к эпиграммам на Хвостова, стр. 342.

   Вы, кои Талию сбираетесь смотреть и т. д. Хемницер говорит об обычном для его времени бесцеремонном поведении театральной публики. Существовал особый тип театралов, пользовавшихся свободой театральных нравов, чтобы срывать неугодные спектакли. Одного из них вывел В. И. Лукин в комедии "Награжденное постоянство": "Мы становимся к оркестру в разных кучках, человек по пяти. Кричим громко, нюхаем табак и очень часто харкаем и сморкаем, переходим с места на место и через людей перекликаемся. В самых важных и лучших явлениях делаем или говорим какие-нибудь шутки... а если и это не поможет, смеемся во все горло" (см : Л. Н. Майков. Литературные мелочи екатерининского времени. - Очерки по истории русской литературы XVII и XVIII веков. СПб., 1889, стр. 319).

   Смотреть на игрища в опальный карусель. Имеется в виду амфитеатр, построенный в 1766 г. перед Зимним дворцом в Петербурге для так называемого "каруселя" - костюмированного праздника, состоявшего из конных состязаний. Впоследствии это здание в течение некоторого времени использовалось для представлений народного театра, а затем было снесено.

  

   Ода на подьячих. Впервые-изд.