Главная » Книги

Бальмонт Константин Дмитриевич - Перси Биши Шелли. Возмущение Ислама, Страница 18

Бальмонт Константин Дмитриевич - Перси Биши Шелли. Возмущение Ислама


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

tify">  
  
  Им голодно, хотят пожрать они
  
  
  Их братьев, Сатанинское отродье,
  
  
  Что манит души в вечные огни;
  
  
  Они хотят железными клыками
  
  
  Натешиться над гнусными сердцами.
  
  
  
  
   38
  
  
  Чуме велит умолкнуть Царь Небес;
  
  
  Возвышенный костер нагромоздите,
  
  
  Ветвистый оборвите целый лес,
  
  
  Камеди ядовитой положите,
  
  
  Она лениво будет липнуть, жечь,
  
  
  Прокрадываясь медленной походкой,
  
  
  Огонь пройдет по сучьям, будет жечь,
  
  
  Под красною железною решеткой,
  
  
  А снизу будут жалить все больней
  
  
  Стоножки, скорпионы, ленты змей.
  
  
  
  
   39
  
  
  На тот костер Лаона и Лаону
  
  
  Взведите, медью жаркою их слив.
  
  
  Тогда молитесь Высшему Закону.
  
  
  Услышан будет Небом ваш призыв".
  
  
  Он смолк, они молчание хранили,
  
  
  Меж тем как отзвук голоса вдали
  
  
  Стихал, как в сказке молкнет отзвук были,
  
  
  И на колени, злобный, встал в пыли,
  
  
  И бормотал проклятья, и в раздоре
  
  
  Толпа заволновалася, как море.
  
  
  
  
   40
  
  
  Тот голос был как властный ураган,
  
  
  В легенде растворивший двери Ада:
  
  
  Разверзся, мнилось, огненный туман.
  
  
  Раскрылася небесная громада,
  
  
  Возник как будто трон на облаках,
  
  
  На нем Судья, окутанный грозою,
  
  
  В душе у всех восстал безвестный страх,
  
  
  Сдавил их всех палящей полосою;
  
  
  Они как звери были в летний зной,
  
  
  Когда кругом кипит пожар лесной.
  
  
  
  
   41
  
  
  То было утром - в полдень, между мертвых!
  
  
  И средь живых, глашатай возгласил:
  
  
  "Владыка стран, как море, распростертых,
  
  
  В своем совете высшем так решил:
  
  
  Кто приведет Лаона иль Лаону
  
  
  Живыми иль обоих их убьет,
  
  
  Наследник царства будет по закону,
  
  
  Но кто живьем обоих приведет,
  
  
  Тот вступит в брак с владетельной Княгиней
  
  
  И будет, равным, царствовать отныне".
  
  
  
  
   42
  
  
  До ночи был костер нагроможден
  
  
  И сверху был решеткою украшен,
  
  
  А снизу страшным ложем гадов; он
  
  
  Превыше был окрестных мощных башен;
  
  
  Страх следует покорною стопой
  
  
  За Злобою, не чувствуя обиды, -
  
  
  Был создан сумасшедшею толпой
  
  
  Огромный темный остов пирамиды;
  
  
  Рабы, как овцы под огнем слепней,
  
  
  Толклись, несли еще, еще ветвей.
  
  
  
  
   43
  
  
  Настала ночь, беззвездная, немая,
  
  
  Толпа ждала вкруг этого костра,
  
  
  Глубокое молчанье сохраняя,
  
  
  Войска не расходились до утра;
  
  
  И только змей свистанье и шипенье
  
  
  Порою раздавалось в этой тьме,
  
  
  Да кто-нибудь в дремотное забвенье
  
  
  Впадал, поддавшись бешеной Чуме,
  
  
  В веселии она носилась диком,
  
  
  Свой путь в толпе отметив быстрым криком.
  
  
  
  
   44
  
  
  Настало утро, - в полчищах людей
  
  
  Безумье, Голод, Страх, Чума крылами
  
  
  Тела нагромождали: так ручей
  
  
  В осенний день чернеет весь листами;
  
  
  Живые бледный составляли круг;
  
  
  Пред полднем вспыхнул страх всеобщий ада,
  
  
  Панический, как голод, как недуг,
  
  
  Он всех душил удавной силой яда;
  
  
  Шептались все: "Чу! Чу! Они идут?
  
  
  О, Боже, близок час твой, близок суд!"
  
  
  
  
   45
  
  
  Жрецы, Святоши были в полной силе,
  
  
  Они в толпе бродили, и одни
  
  
  Являли рвенье, а другие были
  
  
  В действительном безумье: да, в огни,
  
  
  Они кричали, надо богохульных.
  
  
  Иначе не насытим адских змей.
  
  
  И вот зажглись, как в пиршествах разгульных,
  
  
  Три сотни алчных пламенных печей,
  
  
  И каждый, хоть родной, но раз неверный,
  
  
  Родным сжигался в ревности примерной.
  
  
  
  
   46
  
  
  В свирепом дыме полдень потонул,
  
  
  Вечерний ветер прах развеял серый,
  
  
  От этих жертв, на время, бред уснул,
  
  
  Но на закате вновь восстал, без меры.
  
  
  Кто скажет, чт_о_ случилось в темноте,
  
  
  Добра и зла кто уровень отметит?
  
  
  Он тайну к должной приведет черте
  
  
  И лабиринт людской души осветит,
  
  
  Где чаянье, близ мысленных стремнин,
  
  
  С тоской в борьбе - не час, не год один.
  
  
  
  
   47
  
  
  Так, мать одна троих детей со смехом
  
  
  Приволокла к огню и умерла;
  
  
  И преданные мерзостным утехам
  
  
  Служители чудовищного зла,
  
  
  Что ели трупы, в Небе трон узрели
  
  
  И Ангела, и Ангел тот - она;
  
  
  И в ту же ночь, как на восторг веселий,
  
  
  К огню один, как бы под властью сна,
  
  
  Придя, сказал: "Я - он! В огонь - скорее!"
  
  
  И был сожжен, и умер, пламенея.
  
  
  
  
   48
  
  
  И в ту же ночь ряд нежных юных дев,
  
  
  Прекрасных, как живые изваянья,
  
  
  Сгорел, под тихий сладостный напев,
  
  
  И пламени дрожали очертанья;
  
  
  Одетые как бы сияньем снов,
  
  
  Они в огне ложились, как в постели,
  
  
  "Свобода" - было слышно между слов
  
  
  Той песни, что они, сгорая, пели,
  
  
  И многие, целуя ноги их,
  
  
  Сгорели, их последний час был тих.
  
  
  
   Песнь одиннадцатая
  
  
  
  
   1
  
  
  Над пропастью застывши, как виденье,
  
  
  Не слыша и не чувствуя меня,
  
  
  Без возгласа, без вздоха, без движенья
  
  
  Она стояла в ярком свете дня,
  
  
  И что-то было у нее во взоре,
  
  
  То, что бывает только в тишине,
  
  
  Мысль глубины, бездонная, как море;
  
  
  Безгласно было Небо в вышине;
  
  
  В пещерах, там внизу, потоки пели;
  
  
  Сквозь сеть волос ее глаза блестели.
  
  
  
  
   2
  
  
  На западе, над скатом темных гор,
  
  
  Висела туча; перед ней седые
  
  
  Туманы низливалися в простор
  
  
  От севера, как волны снеговые;
  
  
  День умирал; вдруг яркий сноп лучей,
  
  
  Как золото на зыби Океана,
  
  
  Прорвался всей текучестью своей
  
  
  И плыл на клочьях быстрого тумана;
  
  
  Как выброски морские на волнах,
  
  
  Они носились в красных Небесах.
  
  
  
  
   3
  
  
  То был поток живых лучей, и справа,
  
  
  И слева туча берегом была;
  
  
  В ее разрыв он лился величаво,
  
  
  Она в краях вдвойне была светла;
  
  
  Как бы веленьем безглагольной бури
  
  
  Прилив огня стремился прямо к ней;
  
  
  Ее блестящий образ на лазури
  
  
  Как бы мелькал в текучести лучей;
  
  
  Свет побледнел, она затрепетала,
  
  
  Волна ее волос огнем блистала.
  
  
  
  
   4
  
  
  Она меня не видела, хоть я
  
  
  Был рядом; взор ее глядел на море,
  
  
  На Небо; счастье, радость бытия,
  
  
  Блаженство быть в таком немом просторе -
  
  
  Соткали страсть, сильнее слез и слов,
  
  
  Сильнее всех обыденных движений;
  
  
  Та страсть ее сковала чарой снов,
  
  
  Нашедших много нежных отражений
  
  
  В ее глазах, все существо мое
  
  
  Затмивших и являвших лишь ее.
  
  
  
  
   5
  
  
  В устах, я слышал, мерное волненье
  
  
  Дышало; в зыбкой бездне темных глаз,
  
  
  Круг в круге, глубже смерти, сновиденья,
  
  
  Весь блеск Небес горел, дрожал и гас;
  
  
  С волненьем сердца слился он безбрежным,
  
  
  Которое вошло в глубокий взор
  
  
  И всю ее своим сияньем нежным
  
  
  Окутало на этой грани гор,
  
  
  Дрожанием ее же атмосферы,
  
  
  Блестящей и пленительной сверх меры.
  
  
  
  
   6
  
  
  Она во мне могла бы Рай зажечь,
  
  
  Ко мне прильнуть горячими устами,
  
  
  Всем телом, этой негой груди, плеч,
  
  
  Но, унесен холодными ветрами,
  
  
  Не вспыхнул нежно-страстный поцелуй;
  
  
  Мог услыхать я этот звучный голос,
  
  
  Что был нежней весной поющих струй,
  
  
  И все, что у меня в душе боролось,
  
  
  Нашло бы в ней живой ответ тогда,
  
  
  Но миг, и мы расстались навсегда.
  
  
  
  
   7
  
  
  Мы встретились лишь раз еще, не боле.
  
  
  Мои шаги услышала она,
  
  
  И я с своей почти расстался волей,
  
  
  Услышав зов, и цепь уж создана
  
  
  Почти была, и я лишился силы.
  
  
  "Куда? Мне не догнать тебя! Куда?
  
  
  Слабею я! Вернись ко мне, мой милый!
  
  
  Вернись, вернись! Приди ко мне сюда!"
  
  
  Тот зов домчался в ветре, замолкая,
  
  
  Слабея и в конец изнемогая.
  
  
  
  
   8
  
  
  О, эта ночь без звезд и без луны!
  
  
  Чума и Голод страшны, но страшнее,
  
  
  Чем эти ужасающие сны,
  
  
  Страх Ада; о, как гидра, злость лелея,
  
  
  Все возрастал и жертвами владел,
  
  
  И каждый, этим страхом удушенный,
  
  
  Был в пламени, был меж горящих тел,
  
  
  Как скорпион, огнями окруженный;
  
  
  Но страх не мог одну надежду сжечь,
  
  
  Она была - на нити острый меч.
  
  
  
  
   9
  
  
  Не смерть - смерть больше не была покоем,
  
  
  Не жизнь - в ней дикий ужас! - и не сон:
  
  
  Он преисподней и свирепым роем
  
  
  Бесов был всех обычных снов лишен;
  
  
  Кто бодрствовал, тот знал, что он пред бездной,
  
  
  Грядущее влекло в провал огней,
  
  
  И каждого вело рукой железной,
  
  
  Уторопляя шаг бичом из змей,
  
  
  И каждый час, с походкой равномерной.
  
  
  Грозил им адским ревом бездны серной.
  
  
  
  
   10
  
  
  Погаснув для всего, что на земле,
  
  
  Одно лелеял каждый упованье;
  
  
  Так на объятой пеною скале
  
  
  Моряк, дрожа, глядит на возрастанье
  
  
  Кипучих волн; так в бурю на судне
  
  
  Стоят матросы, сдерживая шепот;
  
  
  Дрожали все, чуть только в тишине
  
  
  Раздастся, там далеко, конский топот,
  
  
  Или невнятный возглас, здесь и там,
  
  
  Возникнет и помчится по ветрам.
  
  
  
  
   11
  
  
  Зачем бледнеют лица от надежды?
  
  
  В них смерть, и здесь ничем нельзя помочь.
  
  
  Зачем не спят и не смыкают вежды
  
  
  Толпы людей уже вторую ночь?
  
  
  Нет жертв, - и час за часом, дети праха,
  
  
  Ложатся на тела еще тела,
  
  
  И в смертный час уста дрожат от страха,
  
  
  Плоть холодеет, что была тепла;
  
  
  Толпы молчат, как скошенные нивы;
  
  
  Вверху Арктур сияет молчаливый.
  
  
  
  
   12
  
  
  А! Слышишь? Смех, и вскрик, и топот ног?
  
  
  Восторг, что разразился полновластно?
  
  
  Идет, бежит стремительный поток.
  
  
  Они идут! Дорогу им! Напрасно.
  
  
  То лишь толпа безумных, бледный хор,
  
  
  От душного колодца мчится с криком:
  
  
  Земной, рожденный гнилью, метеор,
  
  
  Оттуда выйдя в блеске многоликом,
  
  
  В их спутанные волосы впился,
  
  
  Как синий дым, окутавший леса.
  
  
  
  
   13
  
  
  И многие, с сочувствием ужасным,
  
  
  В толпе пустились в этот странный пляс;
  
  
  Спокойствием сменялся безгласным,
  
  
  Последний отклик странных воплей гас
  
  
  И отзвучал средь улиц отдаленных,
  
  
  Как сдавленный последний смертный стон. -
  
  
  Среди своих советников бессонных
  
  
  Тиран сидел и, опершись на трон,
  
  
  Ждал вести; вдруг пред ними Некто стройный
  
  
  Предстал один, прекрасный и спокойный.
  
  
  
  
   14
  
  
  Ряды Бойцов надменных и Жрецов
  
  
  На пришлеца взглянули с изумленьем,
  
  
  В монашеский он был одет покров;
  
  
  Но овладел он тотчас их смущеньем,
  
  
  Едва заговорил: в его словах
  
  
  И в самом тоне голоса дышали
  
  
  Уверенность, которой чужд был страх,
  
  
  И кротость; эти люди задрожали
  
  
  От чувства неизвестного, когда
  
  
  Заговорила с ними не вражда.
  
  
  
  
   15
  
  
  "Вы в ужасе, Властители Земные,
  
  
  Вы проклинали, - что ж, на звук тех слов
  
  
  Проснувшись, встали силы роковые,
  
  
  И темный Страх явился к вам на зов.
  
  
  Я враг ваш, - вы хотите быть врагами;
  
  
  О, если б мог зажечь я светлый день
  
  
  Своим врагам, я тотчас был бы с вами
  
  
  Как брат и друг! Но зло бросает тень,
  
  
  Которая не так проходит скоро,
  
  
  И Злоба - мать печали и позора.
  
  
  
  
   16
  
  
  Вы к Небесам взываете в беде.
  
  
  О, если б вы, в ком мудрость есть и страстность!
  
  
  Постигли, что возможно вам везде,
  
  
  Всегда являть живую полновластность,
  
  
  Лишь нужно не бояться ложных снов,
  
  
  Что ты и ты, вы создали, чтоб ими
  
  
  Держать в повиновении рабов;
  
  
  Задумайтесь над мыслями своими:
  
  
  Готовите вы жертву, и она
  
  
  Бесцельности, жестокости полна.
  
  
  
  
   17
  
  
  Вы счастия желаете - но счастья
  
  
  Нет в золоте, нет в славе, нет его
  
  
  В уродующих играх сладострастья;

Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 319 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа