| Главная » Книги |
Полонский Яков Петрович - Братья, Страница 12
Полонский Яков Петрович - Братья В ту ночь, когда народ снимает маски -
В ночь senza moccoli - я мог бы краски...
Занять у многих - наконец, я сам,
В дни юности моей тревожной, там,
В одну неделю сотни три букетов
По окнам и балконам разбросал,
И знаю, - для фантазии поэтов
Дает не мало римский карнавал.
2
Но описать Рим, словно чародейством
В республику преображенный, Рим -
И папою, и всем его лакейством
Покинутый, - Рим, - знаменем своим
Луи-Наполеона испугавший,
Рим, бедный, беззащитный и поднявший
Вдруг три перчатки, брошенных ему
Тремя державами - Рим, никому
Без боя прав своих не уступивший -
Где краски?! - И споет ли голос мой,
Давным-давно на севере охрипший -
Тот гимн - увы! для Рима роковой...
3
Тот гимн, что протекал под знаменами,
И заглушал гул тысячи шагов,
Звуча, как море, мерными волнами
Его поющих, страстных голосов, -
Гимн, льющийся из потрясенной груди
Взволнованной толпы, в которой люди -
Все братья, - все одной родной семьи
Проснувшиеся дети, - гимн любви
Торжественной и ненависти львиной
К тому, кто ходит в стадо похищать
Овец, как волк, прикрывшийся овчиной,
Иль в пастыря переодетый тать.
4
Не без труда Игнат мой в Рим пробрался:
Когда же он услышал в первый раз
Народ поющий - побледнел, - прижался
К чужим воротам - потекли из глаз
Невольные, неведомые слезы -
И никакие творческие грезы
Так отозваться не могли бы в нем,
Как это пенье - это божий гром
В устах народа. - Так, во храм Софии,
Когда в него язычника ввели, -
Он содрогнулся, в пеньи литургии
Почуявши спасителя земли.
5
Игнат мой в Риме вел себя как скромный,
Из темного угла, провинциал,
Нечаянно попавший в зал огромный
При ярком освещении на бал.
Он чувствовал неловкость положенья -
Не знал, что делать: вера, страх, сомненье,
Восторги - все перемешалось в нем.
Не мог он, забирая свой альбом
И уходя с квартиры утром рано,
Сказать, что жив воротится домой;
Везде он видел скрытого тирана,
Готового спросить: кто ты такой?
6
Австриец ты? поляк? - иль их подобье?
Зачем приехал и куда идешь?!
Уже не раз глазами исподлобья
За ним следила чернь - как острый нож,
Ему в глаза сверкали эти взгляды,
И одинокий, часто без отрады,
Входил он в храм Петра - и храм порой
Был так громадно пуст, глядел такой
Могилою величия - что, право,
Казалось, жизнь оцепенела там -
Орган молчал и тенью величавой
Скользила смерть по мраморным плитам.
7
На лестнице, ведущей в галерею,
Сидела стража - и была пуста
Истоптанная лестница - над нею,
При входе, надпись шла: "proprieta
Delia republica" {*}. - Она спасала -
{* "Собственность республики" (ит.).}
Та надпись все, что только прикрывала;
Дворцы Боргезе, Дориа - (князей,
Из Рима убежавших) только в ней
Нашли свою защиту. - Чернь щадила
Их древнее богатство - лето шло
Без грабежей: толпой руководило
Презренье к роскоши - врагам на зло.
8
Рим беден был; но жизнь текла богато;
Игнат мой был приятно поражен
Всеобщей дешевизной - у Игната
Хозяином был гробовщик - и он
Платил ему за комнату, за солнце
И мастерскую, в месяц два червонца
(За ту же плату, он и сам не знал,
Кто без него квартиру убирал);
- "С тех пор, как Пий - отец наш, уезжая
Из Рима, всех нас к дьяволу послал,
Ни одного нет в Риме негодяя,
И все подешевело", - уверял
9
Хозяин дома; - целый день, бывало,
Он в лавочке, то скоблит, то сверлит; -
Но спешная работа не мешала
Ему порой принять веселый вид, -
Соседа подозвать, мигнувши глазом,
Похвастаться, что он почтен заказом
Гробовщика, приятнее всего -
Правительства, что это для него,
Уже с утра визжал его подпилок,
С утра стучал он молотом своим,
Так к вечеру не мало он носилок
Сколачивал и был неутомим.
10
Он в эти дни ни за какую цену,
Ни для какого в свете мертвеца,
Не стал бы делать гроба. - За измену
Великую почел бы...
Вот жильца
Увидел он, под зонтом, в серой блузе,
И кличет: "Гей! зайдите о французе
Потолковать. - Что стали говорить
Газеты?! - О! О! надо нам спешить
С носилками. А что сказал Маццини
С трибуны - вы читали? - Я читал...
Божественно!.. Э!.. никакой Рубини
Так не споет!.. Я губы измарал
11
Печатными чернилами, целуя
Газету - всю ее исцеловал -
И знаете ли, что вам доложу я,
Синьор Иллючи! Я всю ночь не спал -
Все думал: для чего им нужно папство, -
Когда оно и нам не нужно! Рабство
Проклятое и больше ничего!"
А иногда Игната моего
Хозяин озадачивал: "Смотрите, -
Он говорил таинственно, - беда!
Уж лучше вы, синьор, не выходите,
Пока того... Все выезжают - да!
12
Не даром же все выезжают... Даже
Намедни англичане собрались...
Наш Рим теперь стоит как бы на страже.
Все ждет чего-то, и в него сошлись
Защитники: - кто на большой дороге
Разбойничал, и тот теперь в тревоге, -
Беспечно жил, - теперь пришел стоять
За новые порядки. Как тут знать,
Что может быть?! Сидите лучше дома". -
- "Что я люблю Рим - это из альбома
Увидит всякий", - возражал Игнат.
13
Что этим он хотел сказать? - Признаться,
Не всякий вдруг поймет Игната; но
Встревоженный художник, может статься,
Воображал наивно, что смешно
В его любви к народу усумниться,
Что в этом всякий может убедиться,
Что стоит лишь раскрыть его альбом,
Чтоб увидать, как он карандашом
Изобразил не мало сцен отваги
Народной. - Гарибальди на коне, -
Милицию, друзей народа, - флаги, -
И патера, прижатого к стене...
14
О! я б желал достать альбом Игната...
Но как достать! - Погиб он или нет?
Судьба вещей, которые когда-то
Нам были дороги (как тот портрет,
Который ваша бабушка снимала
В подарок дедушке), меня нимало
Не забавляет: то, что на столах
У вас блестит, - без вас, в чужих руках,
Утратит блеск иль в сор преобразится,
И для далекого потомства, может быть.
Из тысячи рисунков сохранится
Едва один, чтоб редкостью прослыть.
15
Не праздник ли? однажды, просыпаясь,
Спросил Игнат - конечно, он спросил
Об этом у окна, со сна встречаясь
Глазами с поздним солнцем: он любил
Предупреждать зной утра; но был болен
И трусил лихорадки. - С колоколен
Неслись трезвоны всех колоколов.
Казалось, сотни медных языков
Кричали: встаньте, граждане!., спешите,
Настал великий день! - Но, может быть,
Идет процессия? - Тут, как хотите,
А надо встать, одеться и спешить.
16
Народ сновал - колокола звучали...
Вот увидал двух женщин наш Игнат. -
В свои платки закутавшись, стояли
Они в тени, как статуи стоят;
Но не было в лице их и намека
На праздничное чувство, - нет, широко
Раскрытые глаза их ничего
Кругом не замечали, - ни его -
Ни пробегающей толпы, - казалось.
Они прислушивались. - Мой Игнат
Почувствовал, как в нем вдруг сердце сжалось.
Вдоль жаркой улицы он бросил взгляд.
17
Куда идти? хоть лица женщин этих
Ему сказали: уходи домой!
Он медлил, - он как бы не смел задеть их
Своим вопросом, и они с толпой
Вошли на паперть. Нищие шептались,
Стучали фуры, лавки запирались. -
Вот проскакал Россели {*}, горяча
{* Один из римских военноначальников. (Прим. авт.)}
Хлыстом коня, и поднял пыль, бренча
Прицепленною саблей; - показался
Вдали отряд - он площадь проходил; -
Блеск стали под лучами загорался,
Бил барабан тревогу - рог трубил.
18
Колокола по-прежнему звучали; -
Но молчалив был подвижной народ,
Как будто для него часы настали
Особенных каких-нибудь забот.
Вот, с мрачным видом, взвод народной стражи
Прошел под окнами, и бельэтажи
Раскрыли окна, - город запестрел
Цветными флагами, как бы хотел
Действительно отпраздновать, бог знает,
Какой счастливый день. Велик народ,
Который в день грозы не унывает! -
Пришла гроза - французы у ворот.
19
Грядущая империя штыками
Грозит республике - так вот зачем
Повсюду римляне идут толпами
Вооруженными, средь веющих эмблем
Своей свободы, вот зачем сверкают
У всех глаза и руки всех сжимают
Ружейные приклады; словно брат
Родной, им стал губительный булат,
Защитник сердца, родины и чести!
Вот почему, какая б ни была
Обида личная, нет личной мести,
Вот почему звонят колокола.
20
"К стенам, народ! - к стенам, граждане!"
Команда эта мигом разнеслась,
И в мирном Риме, как в военном стане,
У каждого в груди отозвалась.
Мясник, башмачник, ювелир, факины,
Купцы, виноторговцы, веттурины,
Художники - (и наш один гравер) {*},
{* Ф. И. Иордан. (Прим. авт.)}
И поселяне из окрестных гор,
И слуги из гостиниц, все бросают
Обычные занятья и дела,
Идут, грозят, оружьем потрясают -
Вот почему звонят колокола.
21
Вот папские сады пестрят стрелками,
Вот Гарибальди двинулся вперед,
И на распутьях стал за воротами,
С ним красноблузники... Герой не ждет,
Спешит врага он пулями поздравить
С нашествием и не дает направить
Ему передовой свой батальон
На верх горы, откуда весь бастьон.
И вся почти защита Ватикана
Как на ладони. - Вот ружейный дым
Зардел на солнце: - из его тумана,
За куполом Петра, услышал Рим
22
Звук первого сраженья, - рокот ружей
И пушек, эхом повторенный гром. -
И вот, на Пинчио Игнат досужий
Взбирается, идет, дыша с трудом
От тайного волненья; с напряженьем
С горы следит он взором за сраженьем.
Но где же войско? - Косвенным столбом
Завихрившись, дым пушек над холмом
Ближайшим к Риму начал расстилаться -
Ружейный рокот словно замирал,
Стал уходить куда-то - стал теряться -
Что б это значило? - Никто не знал...
23
Кто победил? кого поколотили?
Вестей не приходило. Знойный Рим
Затих - колокола уж не звонили, -
Лишь женщины у алтарей в немых
Церквах толпой коленопреклоненной
Рыдали; - воздух, солнцем накаленный,
Всех собирал под своды, и пустым,
Судя по улицам, казался Рим,
Одни ослы по площадям бродили
Без всякого надзора, - за водой
Никто не шел; уединенно били
Фонтаны, - час прошел - настал другой.
24
Шло время к ночи - Рим не шевелился.
Ни старики, ни дети - ничего
Никто не знал; никто не торопился
Услышать весть, что все уже легло -
Все, что ушло на бой в числе любимых
Защитников, в числе непобедимых
Гарибальдийцев. Да, никто не знал,
Что первый батальон врага попал
В засаду - падал - и кричал: пощада!
Что часть сдалась - другая с Удино
| |
| Просмотров: 266 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры