| Главная » Книги |
Полонский Яков Петрович - Братья
Полонский Яков Петрович - Братья Я. П. Полонский
Братья
Поэма
--------------------------------------
Я. П. Полонский. Стихотворения. Поэмы.
М., "Правда", 1986
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
ГЛАВА 1
1
Не стану я писать размером Данта,
Нет, - он тяжел для нас, как медный шлем
Для головы теперешнего франта.
Писать октавами... Увы! зачем
Мне подражать венчанному Торквато!
(Наш Пушкин подражал ему когда-то,
Задумавши коломенский рассказ),
И стоит ли заботиться для вас
О тройственных созвучьях! Слух потерян:
Певучий голос Музы не пленит
Того, кто с колыбели был уверен,
Что любит современность и развит.
2
Терплю я современность, как больные
Свои недуги терпят, - любо им
Болтать об них, - недаром же иные
Здоровяки завидуют больным.
Но у людей (такая уж порода!)
На фразы и на те должна быть мода.
Так, например, не в моде презирать
Толпу; - но я могу толпе сказать:
Не нужно мне твоих рукоплесканий!
С меня довольно собственных моих
Страстей и дум, стремлений и страданий.
Чтоб ими отогреть мой бедный стих.
3
Пусть патриот, как некий частный пристав,
Во мне подозревает нигилизм,
Пусть молодые свисты нигилистов
Преследуют во мне патриотизм.
В такой стране, где все грызут друг друга,
Недаром я, от севера до юга
Скитался, как непомнящий родства,
По всем векам, ища свои права;
Подслушивал Немврода, Магомета,
Был гостем у Аспазии, внимал
Речам Весталки и большого света,
Тревоги насекомых изучал.
4
Куда теперь? - Железная дорога
Умчит меня, или воздушный шар,
Иль ты, повсюду ищущая бога.
Мечта, рассудком сжатая, как пар?
Лети, мечта! Неси мои сомненья,
Мою любовь, мое ожесточенье
И голос мой неси везде с собой,
Как чайка крик свой носит над водой,
Повсюду, где шумят валы да бури.
Повсюду, где блуждают корабли,
То исчезая в глубинах лазури,
То уходя в объятия земли.
5
Гражданскую и всякую свободу
Свободой поэтической моей
Предупредив, я буду петь природу,
Искусство, зло, добро, - родник идей -
Все буду петь - и все, что человечно,
То истинно, - что истинно, то вечно.
Так разум мой - есть разум общий всем,
Единый, не смущаемый ничем, -
Как бог, он светит всем народам в мире.
И если есть народы на звездах,
И там - все те же "дважды два четыре",
И там - все тот же Прометей в цепях.
6
Сознательно капризам вдохновенья
Я отдаюсь - и упиваюсь им.
Чем больше сердце жаждет наслажденья,
Тем больше ум сомнением томим;
Чем больше я стихами упиваюсь,
Тем больше я страдаю, - но не каюсь.
Яснеет все, когда передо мной
Действительность озарена мечтой.
Вон, - вечный Рим выходит из тумана,
Я вижу храм Петра и Колизей,
Афины - галереи Ватикана -
И Палестину - фрески галерей.
7
Ночь южная, весенняя, немая.
Как вечность, вечно неизменный хор
Светил ведет по небу - золотая
Луна плывет и очертанья гор
Окрестных с синими сливаются тенями.
Верхушки пинн над ними веерами
Раскинулись по воздуху - стволы
Их тонкие не видны из-за мглы;
Та мгла, струясь, ложится над холмами
И над рекою; Тибр у берегов
Едва журчит и блещет полосами
В нем отраженных, красных огоньков.
8
Рим окружен стеной - трава сухая
На ней растет - на воротах запор.
Вот омнибус. -В столицу не въезжая,
Стоит и ждет. Чу! слышен разговор
У экипажа. - Носят чемоданы, -
Вот, головы над ними (точно раны
Осматривать позвали лекарей)
Склоняются при свете фонарей.
Таможенный чиновник отбирает
Бумаги, книги, листики газет -
И, как предмет опасный, не пускает
В столицу папы - детский пистолет.
9
Я очень рад, что я без чемодана,
(Фантазии не нужен чемодан.)
Я и забыл, что радоваться рано,
Что б мог я провезти из наших стран
Спасительно-опасного для Рима!
Не для него ль, как арфа серафима
Небесного - звуча, из тона в тон
Перелился и смолк вечерний звон? -
На этот раз последний звон вечерний.
Тут пассажир один шепнул другим:
- Пий молит бога Рим спасти от терний. -
И омнибус без книг проехал в Рим.
10
Все в Риме спало - люди и статуи.
(Статуи также ночью стоя спят.)
Все было тайной - вздохи, поцелуи,
Сны умирающих и сны ребят.
Одни фонтаны, пенясь, шумно били,
И этот шум их, - только отворили
Ворота Рима, с трепетом проник
Нам в душу, как призыв иль как язык
Пленительный какого-то виденья...
Шум этот звал нас... Кто-то уверял,
Что есть какой-то холод вдохновенья.
И я - я этот холод ощущал.
11
Мы двигались по площади безлюдной -
Какая площадь! в мире нет иной,
Подобной - камни и вода, и чудный
Фасад, и обелиск - все было - строй -
Гармония. - Широкою каймою
Шла колоннада - тени полосою
Зубчатой прятались между колонн,
Объемлющих простор со всех сторон;
Ступени серебрились, точно иней
Посыпал их - фонтаны вверх неслись -
Ночные радуги сверкали в них, и синий
Свод неба опирался на карниз
12
Всей площади. - Да, в мире нет подобной -
Здесь каждый камень гений положил,
Себе слагая мавзолей надгробный,
Чтоб он об нем потомству говорил;
Чтоб дух его в грядущих поколеньях
Витал и снился в райских сновиденьях;
Чтоб этих камней царственный язык
Мог останавливать земных владык.
И что ж! нет крепости сильней доныне,
Как эта крепость: с кистью и резцом
Браманто, Рафаели и Бернини
Стоят здесь, точно с огненным мечом.
13
Вот сила! дух несчастного народа
Без подвига не мог спокойно жить:
Ему дана была одна свобода -
Мечтать о дальнем небе и - творить.
И отдался он творчеству - и сила
Росла, росла и наконец сложила
Твердыню неприступную - у ней
Ни рва, ни пушек - но сердца людей
Поверили в ее несокрушимость:
Ложь долго может с миром воевать
Из-за таких чудес. - Невозмутимость
Искусства здесь на все кладет печать.
14
Та жизнь погасла: - но ее могилы
Не трогайте, пока цела печать.
Здесь враг теряет половину силы,
И дерзкому здесь трудно устоять
В лучах такого кроткого сиянья...
Кому не жаль великого преданья!
Вот идеал чистейшей красоты!
Вот мученик с улыбкой! - Прочь, мечты
Суровые, мечты кровавой мести!
И терпеливо римлянин несет
Ярмо цепей - обман и - кражу чести -
И, молча негодуя, молча ждет.
15
Что, если эти краски полиняют?
Что, если эти камни упадут?
Недаром папы к Франции взывают,
Они в своем народе не найдут
Ни Рафаелей, ни Микель-Анжело.
Италия недаром прошумела
И поднялась, завидя новый путь,
И уж ничем нельзя ее свернуть
С того пути, ни силой, ни проклятьем,
Ни чудом, ни бессеменным зачатьем,
Ни возведеньем падших в чин святых {*}.
{* Кунцевич, Японские мученики и т. д. (Прим. авт.)}
16
Не оживить отравленного чувства
И не поднять давно упавших рук!
Вы, папы, звали гения искусства,
Теперь зовите гения наук.
Но звать его вы будете напрасно:
Он был не глух, когда вы громогласно
Как над врагом и неба и земли,
Над ним свое проклятье изрекли.
Не вам - ему поверил век - и гений,
Сломав оковы, из темниц ушел,
Подслушал вопли новых поколений
И медленно колеблет ваш престол.
17
Насмешливо глядит он на вериги,
Которые ваш ум изобретал,
И в ворота не пущенные книги
Невидимо по Риму забросал.
Но пассажиры те, что в Рим пробрались
Со мной, о книгах мало сокрушались.
Кто эти пассажиры - как сказать?
Не мудрено их абрис набросать.
Тут был какой-то ученик духовной
Какой-то школы, в сюртуке до пят,
Остриженный, круглоголовый, полный
Детина, словом, будущий аббат.
18
Как наша водка горькая - полынью,
Он был пропитан множеством цитат,
Риторикой, схоластикой, латынью,
И тем невежеством, которым рад
Он был делиться с каждым пассажиром.
(Конечно, папа был его кумиром.)
Ему какой-то немец возражал -
Он ежился, смеялся и мигал.
И хоть латынь из моды вышла ныне,
Один студент из Кракова, поляк,
Чтоб удивить нас, громко по-латыне
Стал рассуждать - заметно не дурак
19
Был этот малый - тайным порученьем
Уже снабженный - двадцати трех лет,
Он ехал к папе за благословеньем,
И вез к нему от маменьки пакет.
Таинственным казаться дипломатом
Уж он умел - и был аристократом
Таким лощеным с головы до пят,
Что, говоря с ним, будущий аббат
Пред ним заметно льстиво преклонялся,
Но на груди смиренно прижимал
Ладонь к ладони, - то приподнимался,
Чтоб отвечать, - то ухо выставлял.
20
Два англичанина - один ботаник,
Другой, не знаю, что-то починить
Был приглашен, как опытный механик,
К синьору Антонелли. - Может быть,
Дверь потайная или ванна с краном
Испортилась в той комнатке с диваном,
Куда ходил спасаться кардинал,
И где свои грехи он обмывал.
Еще тут было двое итальянских
Купцов из Пизы - да еще одна
Была Мадонна с парой глаз цыганских,
Какого-то табашника жена.
21
Еще тут были мы и вместе с нами
Один русак ("русак" же не всегда
Обозначает зайца - русаками
И земляков зовем мы иногда).
Итак, один из них был чисто русский.
Его картуз и выговор французский,
Особенный - когда он повторял:
Oh sacre bleu ! {О, черт возьми! (фр.).} его изобличал.
При слове "Roma" навострил он уши.
Он ехал к брату и направил путь
С намереньем не просто бить баклуши,
Но как-нибудь развлечься чем-нибудь.
22
И я (чтоб чем-нибудь и мне развлечься),
Я им займусь. Земляк мой не привык
Стесняться - хочется ему разлечься,
И он страдает... эдакий антик!
Глаза припухли и надулись губы.
Но - вообще черты лица не грубы
И даже не успели отцвести.
Земляк мой был лет тридцати пяти,
Но был на вид моложе. Без стеснений
И без борьбы любя игру страстей,
Он не старел; для глупых приключений
Сама судьба хранит таких людей.
23
Я знал его - таких кутил не много -
А мало ли их было на Руси!
Мы никогда их не судили строго
И не чуждались - боже упаси!
Мы даже думали: вот наши силы!
Иного нет исхода им - и милы
Нам были ухари богатыри:
Из них иные, что ни говори,
Хоть, может быть, и были самодуры
Одни осмеливались с пьяных глаз
Шуметь и выражаться без цензуры,
И молодежь им вторила, храбрясь.
24
И многое беспутникам прощалось,
За что вы думаете? -за скандал,
| |
| Просмотров: 734 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры