| Главная » Книги |
Милонов Михаил Васильевич - Стихотворения, Страница 5
Милонов Михаил Васильевич - Стихотворенияадну зреть велел.
Твою, мой Бог, пускай вселенна
На мне чудесну благость зрит,
Для казни правой устремленна,
Твоя десница жизнь дарит;
Твоей щедроты в прославленье,
Для памяти чудес твоих,
Ты пробавляешь дней теченье
Минутных странников земных.
Нет, нет, мой Боже и создатель,
Премудрость, благость без границ!
Величья твоего вещатель -
Не ужас тлеющих гробниц,
Не смерть, что их с улыбкой злобной
Вокруг рассеянными зрит,
Но персть, что под доскою гробной
К тебе надеждою горит.
Но те, которые со мною
Теперь от ней искуплены,
Из рода в род своей хвалою
Тебя прославят их сыны,
Твое владычество всеместно;
Я сам пойду, всемощный Царь!
Восставленный тобой чудесно,
Обнять священный твой алтарь.
Я чистым уст моих хваленьем,
Я пламенем души моей
Сердца подвигну сокрушеньем
Забывших о тебе людей,
Тебя познать я их заставлю,
Исполню их твоей хвалой,
Открою, вознесу, прославлю
Над нами промысл твой благой!
Сатиры... СПб., 1819. С. 91-94.
Выздоровление
Опубл.: СПВест Ч.2, N 5. С. 161-164 (с подп.: Н.; с подзаголовком: Ода, почерпнутая из молитвы Езекии. Исайи гл. 38); ВЕ 1813 Ч. 72, N 23/24. С. 177-179 (с подзаголовком: Ода, почерпнутая из Исайи; с незначительными разночтениями к тексту Сат); Сатиры С. 91-94. Прочитано в ВОЛСНХ 23 мая 1812 г. Загл. ориг.: Rousseau J.B. Ode I.15, tiree du cantique d'Ezechias. Isaie, chapitre 38. Pour une personne convalescente.
Перевод оды Ж.-Б.Руссо; другой перевод см.: Познанский Е.И. Покаяние, из Исаии ("Я зрел, как дней моих светило...") // Каллиопа: Труды благородных воспитанников Университетского пансиона. М., 1816. С. 205-207.
НАДГРОБНАЯ МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЕ
от оставшегося мужа с осиротелыми младенцами
Друг милый! нет тебя, ты в сердце лишь осталась!
Ни ум, ни красота, ни крепость юных лет,
Ни сердце ангелов, которым украшалась,
Ни сиротство детей, узревших скорбный свет,
От смерти лютыя тебя не защитили.
С тобой меня судьбы всех благ моих лишили,
Осталось лишь одно: их в помощь призывать,
Кропя в унынии, в тоске твой прах слезами,
С двумя несчастными твоими сиротами -
И ложем брачным гроб в стенанье называть
Надгробная молодой женщине
Опубл.: Сатиры С. 96.
ИДИЛЛИЯ
О Лила! блаженство дней юных не вечно!
Как быстрый источник оно скоротечно,
Веселья не придет потерянный час, -
Все тать сокровенный похитит у нас;
Расцветшая роза чрез миг исчезает,
Не доле у Лилы зефир лобызает
И лилии персей, и розы ланит,
И в страсти друг сердца к ним взоры стремит!
Мы так же, как роза, мгновенны бываем,
Не долее зреем - скорей отцветаем!
Добыча злой Парки уж многие дни,
Томление сердца, утрата любви;
С венком увядает чело, им увито,
Мы зрим, что проходит, - что будет - сокрыто!
О Лила! уж тени не ищет в дубраве
Ни агнец, резвяся в невинной забаве,
Ни серна прохлады в ущелинах гор;
С днем каждым в долинах теряет наш взор
Фиалки и розы, полей украшенье;
То смолкнет пернатых, что слышится пенье,
В леса опустевши вновь придет весна,
Но юность другая для нас не дана!
Ничто не наполнит грудь, в скорби отцветшу,
Ничто не воротит любовь отлетевшу!
О Лила, доколе не все отцвело,
Венком ароматным украсив чело,
Власы распустивши, как розы душисты,
На полныя груди, на перси волнисты,
Прижмися, лилейной рукой оплетясь,
Ты к другу, устами с устами слепясь:
Пусть дух воспылает, любовью объятый!
Пусть грозное время к нам мчится с закатом -
И дни перед нами как стрелы летят!
Любви наслажденья нам все заменят;
В ней жизни вся сладость, в ней счастье природы,
Минута с ней то же, что целые годы!
ИДИЛЛИЯ
О Лила! блаженство дней юных не вечно!
Как быстрый источник оно скоротечно,
Веселья не придет потерянный час, -
Все тать сокровенный похитит у нас;
Расцветшая роза чрез миг исчезает,
Не доле у Лилы зефир лобызает
И лилии персей, и розы ланит,
И в страсти друг сердца к ним взоры стремит!
Мы так же, как роза, мгновенны бываем,
Не долее зреем - скорей отцветаем!
В томлении сердца, чуждаясь любви,
Мы лучшие губим весенние дни;
С венком увядает чело, им увито,
Мы зрим, что проходит, - что будет - сокрыто!
О Лила! уж тени не ищет в дубраве
Ни агнец, резвяся в невинной забаве,
Ни серна прохлады в ущелинах гор;
С днем каждым встречает утрату наш взор!
На месте, где цвета вид зрелся веселый,
Чрез миг, возвратившись, зрю стебль облетелый,
В леса опустевши вновь придет весна,
Но юность другая для нас не дана!
Ничто не наполнит грудь, в скорби отцветшу,
Ничто не воротит любовь отлетевшу!
О Лила, доколе не все отцвело,
Венком ароматным украсив чело,
Власы распустивши, как розы душисты,
На полныя груди, на перси волнисты,
Прижмися, лилейной рукой оплетясь,
Ты к другу, устами с устами слепясь:
Пусть дух воспылает, любовью объятый!
Пусть грозное время к нам мчится с закатом -
И дни перед нами как стрелы летят!
Любви наслажденья нам все заменят;
В ней жизни вся сладость, в ней счастье природы,
Минута с ней то же, что целые годы!
Сатиры... СПб., 1819. С. 97-98.
Идиллия ("О Лила! блаженство дней юных не вечно...")
Опубл.: ВЕ 1812 Ч. 63, N 10. С. 96-98; Сатиры С. 97-98. Перепеч. в кн.: Муза новейших российских стихотворцев. М., 1814. С. 78-80. Возможно, прочитано в ВОЛСНХ 7 окт. 1811 г. (под загл.: Идиллия к Саре).
МОНАСТЫРЬ
(элегия)
Настал покоя час! От хвал, молений томных,
Пустынной тишине предавши мрачный храм,
Ряд тружениц идет печальных и безмолвных
Склониться к сладостным забвения мечтам.
Смиренны странницы сей жизни скоротечной,
Для коих навсегда веселье отцвело,
Их вера облекла в одежду скорби вечной,
Их к гробу бледное потуплено чело.
Вступает каждая в свой терем одинокий,
Друг к другу скорбный взгляд бросая при дверях;
Светило дневное сокрылось в понт глубокий -
И вечер воцарен прохладный на полях!
Все немо вкруг меня! лишь тихое моленье
Несется из среды обители святой;
Там дева, притаясь, в сердечном сокрушенье
Возносит к Божеству смиренно голос свой.
Быть может, страстию несчастною томима,
Погибших радостей взывает от небес,
Или, печалию ко гробу приводима,
Последний молит час с потоком горьких слез.
Как, скрытое во мрак, ей внемлет Провиденье
И час полуночи медлительно звучит;
Сопутницы ее вкушают усыпленье -
И их безбрачный одр являет гроба вид.
Светильники любви для них не возгорятся,
Супруги нежные их к персям не прижмут,
Их в чадах красоты уже не обновятся -
И самые мечты жилища их бегут.
Их строгое одной святыни обожанье
Кладет на лица их угрюмости печать,
Их сердце хладное мертвеет в покаянье,
В привычке горестной от радостей бежать.
Все дни посвящены занятиям единым:
Гнев праведных небес на милость преклонять,
Ко Промыслу нестись хваленьем уст невинным,
Святой его алтарь смиренно украшать.
О вы, владеющи возлюбленных сердцами,
Кому веселие в сем мире суждено,
Не смейте их встречать с надменными очами:
Все ваше счастие мгновение одно.
Ни ласки милых чад, ни их лобзанье нежно
Ни страстныя любви молящий слезный глас, -
Ничто не отвратит терзанье неизбежно,
С которым грозна смерть откроет гроб для вас!
Пускай, подобно вам, они во взорах страстных
Величие своей победы не прочтут,
Не встретят их вовек - и рук своих прекрасных
В объятья пламенной любови не прострут.
Увы! сия краса и взоры, жизнь дающи,
Лишатся некогда приятности своей:
По розовым путям и терновым идущи
Равно скрываются под хладною землей.
Что самая любовь, сей жизни упоенье?
Восторги пламенны в слиянии сердец
Не столько сладостны, как страшно разлученье -
Которым познаем мы жизни сей конец!
Быть может, некогда к гробнице сей высокой,
Когда вы в тишине придете здесь бродить,
В мечтанья погрузясь о доле одинокой,
Приникнет скорбна тень и будет говорить:
"Я юную имел во цвете дней подругу,
Ее сразила смерть - последню ей услугу
Отдать я, в горести, за гробом тек ея;
Унылый меди звон, свет тусклого огня,
Мольбы, которые вкруг гроба простирались,
С стенанием друзей и с плачем их сливались, -
Все скорбию мой дух исполнило тогда...
Но что я чувствовал, красавицы!.. когда
На первый звук земли, валимой тихо с края,
В глуши отозвалась обитель гробовая?.."
Санктпетербургский вестник. СПб, 1812 [1813]. Ч.3, N 9. С.260-263.
МОНАСТЫРЬ
(элегия)
Настал покоя час! От хвал, молений томных,
Пустынной тишине предавши мрачный храм,
Ряд тружениц идет печальных и безмолвных
Склониться к сладостным забвения мечтам.
Смиренны странницы сей жизни скоротечной,
Для коих навсегда веселье отцвело,
Их вера облекла в одежду скорби вечной,
Их бледное к земле потуплено чело.
Вступает каждая в свой терем одинокий,
Друг к другу скорбный взгляд бросая при дверях;
Светило дневное сокрылось в понт глубокий -
И вечер воцарен прохладный на полях!
Все пусто вкруг меня! лишь тихое моленье
Несется из среды обители святой;
Там дева, притаясь, в сердечном сокрушенье
Возносит к Божеству смиренный голос свой.
Быть может, страстию несчастною томима,
Погибших радостей взывает от небес,
Или, печалию ко гробу приводима,
Последний молит час с потоком горьких слез.
Как, скрытое во мрак, ей внемлет Провиденье
И час полуночи медлительно звучит;
Сопутницы ее вкушают сна забвенье -
И их безбрачный одр являет гроба вид.
Светильники любви для них не возгорятся,
Отрад супружества сердца их не найдут;
Их в чадах красоты уже не обновятся -
И самые мечты жилища их бегут.
Суровое одной святыни обожанье
Кладет на лица им угрюмости печать,
Их сердце хладное мертвеет в покаянье,
В привычке горестной от радостей бежать.
Все дни проведены в обетах их пустынных:
Гнев праведных небес на милость преклонять,
Ко Промыслу нестись хваленьем уст невинных,
Святой его алтарь смиренно украшать.
О вы, владеющи возлюбленных сердцами,
Кому веселие в сем мире суждено,
Не смейте их встречать с надменными очами:
Блаженство мыслию конца отравлено.
Что вечно из даров здесь скорбных и превратных?
Разрушить счастие один потребен миг;
И горькая тоска о благах невозвратных
Есть плата тяжкая, по коей ценим их.
Пускай, подобно вам, они во взорах страстных
Величие своей победы не прочтут,
Не встретят их вовек - и рук своих прекрасных
В объятья пламенной любови не прострут.
Увы! сия краса и взоры, жизнь дающи,
Пред грозною судьбой себя не защитят;
Вотще, слиясь в одно, мольбу свою несущи,
Сердца присутствием взаимным жить хотят -
Все рушит алчна смерть! все узы разрывает,
Сокровище любви и прелесть юных лет,
Средь нег, иль на одре страданья поражает,
И мхом покрытый гроб - единственный наш след.
В час утра светлого и вечера в мерцанье,
Когда, ведомым вам сердечною тоской,
Сей безответный гроб укажет вспоминанье
И слезы потекут на злак его рекой -
Вотще средь скорбного души своей порыва,
Объемля хладну персть, вы будете искать
На плач ваш милого, знакомого отзыва,
И сердце горестным обманом обольщать;
Вкруг вас единый шум, стрегущие гроб ели,
И вид знакомых мест вам будет говорить, -
Тогда, как живо все, лишь вы осиротели,
Лишь ваших благ одних не можно возвратить!
Стезя сомнения ко смерти от рожденья
Ведет печальные народов племена;
И если горести сменяют наслажденья,
И в них без примеси нам радость не дана!
Что самая любовь, сей жизни упоенье?
Восторги пламенны в слиянии сердец
Не столько сладостны, как страшно разлученье -
Страшнейшее для нас, чем самый наш конец!
Быть может, некогда к гробнице сей высокой,
Когда вы в тишине придете здесь бродить,
В мечтанья погрузясь о доле одинокой,
Приникнет скорбна тень и будет говорить:
"Я юную имел во цвете дней подругу,
Ее сразила смерть - последню ей услугу
Отдать я, в горести, за гробом тек ея;
Унылый меди звон, свет тусклого огня,
Мольбы, которые вкруг гроба простирались,
С стенанием друзей и с плачем их сливались, -
Все скорбию мой дух исполнило тогда...
Но что я чувствовал, красавицы!.. когда
На первый звук земли, валимой тихо с края,
В глуши отозвалась обитель гробовая?.."
Сатиры... СПб., 1819. С. 99-104.
Монастырь
Опубл.: СПВест Ч.3, N 9. С. 260-263 (с подп.: М.); Сатиры С. 99-104. Прочитано в ВОЛСНХ 16 янв. 1813 г.
БЕДНЫЙ ПОЭТ
Вольный перевод из Жильберта
О дней моих весна! куда сокрылась ты?
Едва твой след примечу,
Как сна пленительна мечты,
Вотще лечу к тебе - тебя вовек не встречу!
Полжизни, может быть, моей,
В себе ты заключила;
Но ах, жалеть ли мне о ней?
Восход моей зари ты скорбью омрачила
И скрылась от меня,
Как кроется от глаз предвестник бурна дня,
В туманных облаках померкшее светило!
Но блеск отрадных дней твоих
Еще прельщенное воображенье ловит,
Кто знает, что судьба в грядущем нам готовит?
Обрекши, может быть, для горестей иных,
О скорбь! в юдоли сей изгнанья,
Готовила она жестокою рукой,
Чтоб шел тернистою стезей я испытанья
И силы укреплял души моей тобой!
Так, ты мою стезю в сем мире начертала!
Я уст от твоего не отклонял фиала,
С начала бытия тобою уловлен;
Едва страдальческих пелен
Младенчества освободился,
Первейших благ земных, ласк матери лишился -
И колыбель моя явилась гробом ей!
Младенцем я познал условье жизни сей -
И первый мой урок была ее могила!
С тех пор меня, ты, скорбь, себе усыновила!
Лишь пылкой юности светильник возблистал,
И славы призраком мой дух обворожился,
Я вслед за нею устремился -
И что ж, безумец, я сыскал?
Несчастному о ней и мысль уже преступна;
Как злато, хладная, ничтожная, как дым,
Единой хитрости ласкательства доступна -
И чуждая сердцам незлобным и простым!..
Не устыжусь изречь, что жребий всемогущий
Извел меня на свет среди простыя кущи,
И бедность лишь одну в наследье дал отец;
Родившися царем - я презрел бы венец
И, одолженным быть стыдяся в чем породе,
Последнему б в моем завидовал народе,
Желав родиться вновь, чтоб вознестись собой!..
О скорбный мой отец! я слышу голос твой:
- Родительских полей почто, в ожесточенье,
Мой сын, забыв меня, бежишь - за кем вослед?
- Ко Славе! - Позабудь безумное стремленье,
Я дряхл, а ты едва по слуху знаешь свет,
В печальной старости останься мне отрадой:
Мой день почти угас, живу не для меня,
И светом слабого колеблема огня
Хочу светить тебе последнею лампадой!
- Ко Славе! - Если так, ступай! - Мне, в цвете дней,
Как юность пылкая зовет во храм честей,
Мне дале не видать отеческих полей!
Тот мертвый человек, кто в обществе не славен!
И вот - корабль готов и парус мой направлен,
И в пристани Творец меня не удержал!
Взял в руки опыт руль - и скоро мне сказал:
- Ты мене чем один, ты кровными оставлен! -
Для ней, для ней всем жертвовать хочу!
И Слава ль не пленит дух прямо благородный?
Я гражданин, за жизнь я обществу плачу,
Вей ветер - и лети корабль по бездне водной!
Ни бурей, ни грозой
Судьба коварная его не поглотила, -
Но тайною своей рукой
Путь дерзкого ума на влаге волн хранила!
Он прибыл - он один. - Кто вы? где ваш отец?
- Он жив еще, но я, увы! теперь безроден!
- Зачем? - Полезным быть? - Права? - Я благороден.
- А ваше ремесло? - Беднейшее - певец.
- Таланты любят здесь - здесь уважают знанья,
Здесь музам алтари - наукам здесь приют,
Что может выше быть поэтов достоянья?
Они бессмертие согражданам дают;
Похитив от богов волшебные глаголы,
Как возвещатели величия людей,
Они передают потомству блеск царей
И кроют славою иль клятвами престолы!
Они, паря к Творцу крылатым их умом,
И долу естества проникнувши уставы,
Оправдывают здесь, жрецы ума и славы,
Ничтожность смертного пред горним Божеством;
Оракулы судеб, таинственники неба,
Вотще, змеиною подъемляся главой,
Стремится зависть к ним, дочь Злобы и Эреба;
Оставя для других попрать ее пятой,
Завистников своих талант не примечает!
Так солнце, восходя на тверди голубой,
Мерцанье слабых звезд собою помрачает!
Для Гения преград и не было и нет,
Смелей в свой путь, поэт,
Достоинству, уму отверсто здесь паренье...
- Убийственный обман! так думаете вы,
А я, в начале быв ничтожного стремленья,
Не славы жертвою, но жертвою молвы,
К терзанью своему людей коварство зная,
Я понял, где талант себе преграду зрит,
Где, с нежною душой, бежит от вас Пиит -
И лира вержется, навеки умолкая!
Здесь Гений лишь парит на крылиях златых
И низостью одной венок свой покупает;
Поэт давно лишен за то здесь прав своих,
Что языком богов меж смертными вещает!
Прочь, призрак пагубный! прочь, глас зовущих лир!
Угасни навсегда в душе желанье Славы!
Явитесь вспять ко мне, о юности забавы,
И сердца прежнего бесценный, чистый мир!
Блажен, стократ блажен, ему кто цену знает,
Заране усмиря страстей своих порыв,
Кто в отческом дому живет себя сокрыв:
Цвет юности его не рано опадает,
И радость, спутница на жизненном пути,
Не скоро чувствовать дает ему измену;
Годичны времена, в свою урочну смену,
Как дань, спешат ему плоды свои нести,
Доволен он во всем, в сне самом не смущенный
Ужасной мыслию, что в наш кичливый век
На лоно матери возможет человек
Под игом бед упасть, никем не подкрепленный!
Нет нужды, что не зрел он пышности столиц,
Где сильных насытить не могут оба света,
Бесчестных гордецов блестящих колесниц,
На кои смотрит чернь, толпясь, едва одета,
Где подлость и обман - достоинство сердец;
Где дарования, едва-едва развиты,
Нуждою в пеленах жестокою убиты!
О сколько счастлив он, когда хранит отец
И мать, в закате дней, его златые годы;
Коль, чувств небесных рай, - о верх даров природы, -
Коль самая любовь хранит его покой
В прелестном образе подруги молодой!
С каким восторгом зрит, по кратком разлученье,
Свиданья сладкого ее предупрежденье,
Счастливыя любви благословенный плод!
Старейших чад она к нему тут правит ход
И, младшего неся, идет по скатам схода,
Прекрасна, как сама весенняя природа!
Все, все, что смертным дал блаженного Творец,
Обилье, тишина, веселие сердец,
Невозмутимый кров и счастья полно ложе...
Их взоры встретились, - о скрой, великий Боже,
Сей вид разительный для горести моей!
Но если бы судьба еще ко мне смягчилась
И ярость злых сердец на время утомилась,
Я м 
| |
| Просмотров: 447 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры