Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940), Страница 9 - Книги

Надо дать папской пастве хоть немного еды,

Подкормить богомольную папскую шпанку,

Чтоб она, озверев, не причинила беды...

Ватиканскому банку!

Капиталисты рыщут,

Выхода ищут,

Плана хочется, но план колется...

Папа римский молится...

А в Берлине -

И в одном ли Берлине? -

На людной площади, словно в пустыне,

Словно в месте и мертвом и голом,

Стоит девушка жутким символом

Капиталистического грабежа и вражды

И человеческой горькой нужды,

Стоит, словно столп, недвижимо,

А мимо,

Словно мимо столпа,

Равнодушно проходит толпа.

На площади людной так нелюдимо!

Мимо девушки бедной - глуха и слепа -

Проходит толпа...

Мимо...

Мимо девичьей незримой слезы...

Мимо нужды, кричащей плакатами...

Это голос отчаянья, не голос грозы.

_Гроза загремит громовыми

раскатами_!

СМЕЛЕЙ!

Не заражен я глупым чванством,

Покаюсь честно, не солгу:

Перед моей родней, крестьянством,

Я остаюсь в большом долгу.

Мой голос в годы фронтовые

Подобен часто был трубе.

Писал я песни боевые

И призывал народ к борьбе.

К борьбе с судьбой былой, кровавой.

К борьбе с попом и кулаком,

К борьбе с помещичьей оравой,

С Деникиным и Колчаком.

Вновь баре жить хотели жирно.

Мы им сказали: "Черта с два!"

В борьбе прославилась всемирно

Красноармейская братва.

Потом пошли другие годы,

Пора иных забот, хлопот:

Живил и нивы и заводы

Крестьянский и рабочий пот.

Нам было знойно и морозно,

Но - шла работа, как война.

И вот пред вражьей силой грозно

Стоит с деревнею колхозной

Индустриальная страна!

Деревня, жившая так бедно,

Рванулась к свету и красе.

Стальные кони мчат победно

На коллективной полосе.

Легли квадратами гектары-

Пять тысяч га! Семь тысяч га!

Вот - коллективные амбары,

Вот - коллективные стога.

Вот - ну, подумать! - спортплощадка,

Вот комсомольский уголок:

Где были образ и лампадка,

Плакат под самый потолок.

Дурман поповского глагола

Томится в собственном гною,

Совет, лечебница и школа

Победу празднуют свою.

О, сколько их на фронте этом

Не всеми знаемых побед!

Но ни одним еще поэтом

Фронт этот ярко не воспет.

Есть грех и мой в немалой доле,

Но... нету вечных силачей.

Мне одному хрипеть доколе?

Вина на тех певцах поболе,

Кто и моложе и бойчей.

Ребята! Юные поэты!

Певцы - ударники полей!

У вас возможностям нет сметы,

У вас и краски и сюжеты!

Ударней действуйте, смелей!

Чтоб боевая ваша нота

Все перекрыла образцы.

Где гениальная работа,

Там - гениальные певцы!

ЖИТЬ И РАБОТАТЬ!

...Колоссальной важности факт, что

колхозное движение, принявшее характер мощной,

нарастающей, а_н_т_и_к_у_л_а_ц_к_о_й лавины,

сметает на своём пути сопротивление кулака,

ломает кулачество и прокладывает дорогу для

широкого социалистического строительства в

деревне.

...Разве можно отрицать, что колхозы

(я говорю о колхозах, а не о лжеколхозах)

представляют при наших условиях базу и очаг

социалистического строительства в деревне,

выросшие

отчаянных

схватках с

капиталистическими элементами?

Из речи т. Сталина на 1 Всесоюзной

конференции

аграрников-марксистов в

Коммунистической академии 27 декабря 1929 г.

Речь - веха. Ей всего исполнилось два года.

В два эти года - только в два! -

Как много старого ушло из обихода,

Как много нового в свои вошло права!

Уже теперь каким рисуется уроком

Путь, измеряемый всего двухлетним сроком!

Кулак - давно ли жег он бедноту огнем

И ночью выходил с обрезом из овина?

И вот - кулацкая крушится сердцевина:

Идет, и ширится, и крепнет с каждым днем

Антикулацкая колхозная лавина.

Антикулацкий фронт собрать, вооружить,

Социализм в деревне заложить,

В два года укрепить его очаг и базу...

_Как хочется в такую пору жить!

Жить и работать без отказу_!

1932

К ПОБЕДЕ - ПОЛНЫЙ ХОД!!

Вступаем в новый год уверенно и смело

И на противника с усмешкою глядим.

Противник корчится, ярится очумело,-

Он болен нервами, и сердце онемело.

Холодный душ иль бром ему необходим.

Он успокоится на время, но... какое?

На час. Там из Москвы получит снова весть...

Не удручает так его ничто другое...

Из-за таких вестей уже давно в покое

Не может ночи он провесть.

Но мы бессонницей зато уж не страдаем

И за работою не спим.

Нет, с нами жульничать опасней, чем с Китаем:

Мы трезво мерим и считаем,

Сооружаем и крепим.

Мы маневрируем и быстро и умело.

Мы знаем "наш маневр": _к победе - полный ход_!!

И потому мы так уверенно и смело -

И класс и партия - вступаем в новый год!

СВИНОЙ ОСТРОВ

В Индийском океане, далеко,

Так далеко, что некуда уж дале,

Есть островок. На нем так жить легко.

Жить в домике, а не в сыром подвале

Иль, скорчась где-нибудь, подобно псу

Иль раненой, больной, бескрылой птице,

Жить, чувствуя себя в большой столице,

В Париже, как в глухом-глухом лесу.

На острове... О нем, за десять су {*}

{* Су - французская монета, равняющаяся

одной двадцатой франка, то есть 5 сантимам.}

В Париже белую приобретя газетку,

Волшебную прочтете вы заметку.

Тот остров злым, оборванным, больным,

Всей, всей белогвардейщине голодной,

Он сказкою звучит, ничем иным,

Хоть в практике, на карте мореходной,

Он назван просто - "островом Свиным".

Полгода он затерян в океане,

В густом, непроницаемом тумане,

Пустынный, чуждый радостям живым,

Полгода в одиночестве суровом -

Зловещий в зимнем зареве багровом -

Под саваном лежит он снеговым.

Гор ледяных прибрежный гулкий грохот,

Бурь океанских вой, и рев, и хохот,

Пустынность, дикость, сырость, холод, мрак...

Следов не видно от былой дорожки,

Протоптанной когда-то из сторожки,

В гранитный продовольственный барак.

Протаптывал дорожку четверть века

Угрюмый, молчаливый нелюдим.

Да, остров был жилищем человека:

Бараку сторож был необходим.

От воровских берег он покушений

(Грешили китоловы иногда!)

Постройку, где на случаи крушений

Хранилися одежда и еда.

И сторожу и в пополненье склада

Был привозим припас однажды в год.

Для сторожа, однако, не отрада

Был парохода редкого приход.

В былом к чему-то ненависть питая,

Он, получая письма, в тот же час

Безжалостно сжигал их, не читая.

В нем все сожгла жизнь, раньше прожитая,

Он твердо ей сказал однажды: "пас!"

На островке, над мрачною пучиной

Он угасал и, наконец, угас,

В дневник свой занеся перед кончиной:

Вот уже 42 дня подряд непроницаемый туман. Я слышу, как ледяные горы разбиваются с грохотом о скалы. Не могу спать. Одиночество. Мне скоро исполнится 62 года.

Он умер. Год прошел, и два, пока

На остров, где могила старика

Виднелась со сторожкой темной рядом,

Доставлен был мужчина средних лет.

Он долго, долго пароходу вслед

Глядел пустым и полумертвым взглядом.

А через год здесь найден был скелет

С костлявою рукой на склянке с ядом.

С тех давних пор до самых наших дней,

Как ни росла во всех анонсах плата,

Все не было - страх был нужды сильней! -

На этот пост вакантный кандидата.

Вдруг... Объяснять, что этому виной?

Чем нынче стала будущность чревата?

Что значит стон сердечно-надрывной

И гневный вопль голодных демонстрантов -

Рабочих и фабричных лаборантов,

Матросов и нежнейших музыкантов:

"Спастись, спастись, спастись любой ценой!.."

Легендою вдруг остров стал Свиной,

Особенно средь русских эмигрантов:

"Сторожка и барак! Жилище и еда!

Пусть не шелка, не сладкие сиропы,

Но не сухарь, не пресная вода!"

"Пусть остров! Пусть Свиной! Скорей туда

Из кризисной погибельной Европы!"

"В ней терпят все крушение, и мы!

Не пережить нам нынешней зимы!

Ждать лучшего? Увы, нет оснований!"

Что я пишу не выдумку свою,

Вот - образцы вам точные даю

Голодных эмигрантских завываний:

Ответ своим читателям парижской белогвардейской газеты "Последние

новости" (No 3933 от 29 декабря истекшего года).

По поводу напечатанной у нас заметки "Ищут Робинзона" (No 3931) мы получили несколько десятков письменных, телефонных и устных запросов.

Среди безработных эмигрантов немало охотников получить место сторожа на необитаемом Свином Острове ("Хог-Айланд").

Заметка эта была нами взята из "Берлинер Цейтунг ам Миттаг". Замечательно, что и берлинская газета оказалась заваленной предложениями немецких безработных. "Мне 22 года, а остальное не так важно..." - пишет один. "Нас, безработных, нельзя упрекнуть в том, что мы разборчивы",- пишет другой. "Мне стало просто невыносимо жить здесь, терять лучшие годы бесцельно, без всякой деятельности",- пишет третий.

Полученные нами письма по тону немногим отличаются от писем немецких безработных. "Я согласен на все предложения". "Мне 32 года, холостой, натурализированный француз, владею 8-ю европейскими языками".

Претендентам ничего не остается, как обратиться непосредственно в "Общество оказания помощи потерпевшим кораблекрушение" в Сидней (Австралия).

Выдержки из дальнейших, продолжавших поступать в редакцию "Последних новостей" писем. (См. No 3938 от 3 янв.)

Извините, что пишу Мало грамотно но я иначе не знаю писать... Статейка подзаглавием ищем робинзона: то есть Человека, который бы согласился поехать Насвиной остров... Я согласен ехать! в сторожа вместе с женой и сыном... и еще один знакомый тоже семейный трое детей тоже согласен в Месте... Прошу ответить, чем скорее, потому что безработы и запасу нету.

Правда, место не очень завидное, но наша жизнь эмигрантская еще хуже. Предпочитаем быть в безлюдье, чей смотреть на голод детей. Я три месяца без работы, дети обносились, жена начала болеть от недоедания. Просить о помощи я не могу, совесть не позволяет, так как и без меня много несчастных.

Ищут Робинзона. Я желал бы знать это место. Я уже давно мечтаю куда-нибудь удалиться подальше от людей, потому что жить среди людей невозможно. В холоде и голоде очень трудно, а стреляться не хочется.

Я согласен подписать контракт на несколько лет. Я русский. Мне 25 лет. Теперешняя моя жизнь мне надоела! Остров, дающий приют пострадавшим от кораблекрушения, явится также островом спасения и для меня.

Господин Милюков знай шел я ваше объявление у вашей уважаемой газеты П. Н. у котором объявлено что требуется Сторож на Свинский остров так я очын заинътирисувался етым обявлением и очын имею большую охоту ехать туда... Напишите мине... адрес где ето находица; так как я ищо очын молод имею только 22 года...

Я бы с большим удовольствием уехал на Свиной остров от етой проклятой нынешней жизни. Я вас увиряю, что если у меня не будет счастя туда попасть то жить мне остается не много в етом гнусном кровожадном мире. Я безработный... Все ето мне надоело до отвращения... Один путь я вже сибе выбрал, а это другой! Первый - смерть, второй жить в одиночестве.

Из рассуждений М. Осоргина, сопровождающих цитируемые письма

...Это так естественно для русского человека! _В дни полной безработицы и крушения всех надежд на будущее_ - и вдруг свободное место с хорошей оплатой. Один сторож умер в снегах, другой покончил самоубийством...

Отчаянье. Безвыходность. Тупик.

Готовность жрать хоть из свиной помойки.

Белогвардейский холод так велик,

Что в радость им тепло тюремной койки.

Как выглядит зверино "белый" лик

И как звучит животный, дикий крик

На фоне нашей грандиозной стройки!

Партконференциям? Нет, нет, не им.

И не ячейкам также заводским,

И не своим читателям колхозным

Для смеха, их живым речам не в тон,

Я подношу вот этот фельетон