| Главная » Книги |
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940), Страница 33
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
ю я приказчику. Право...
Я ведь строгий". Старик сдвинул брови смешно.
Лишь далося Данилке одно.
Не понять, как он так изловчился,
Мастерство кто такое внушил пареньку:
На рожке он играть научился,
Ну, куда старику!
Днем ли гонят коров к водопою,
Стадо ль вечером гонят домой,
Нет от баб да от девок Данилке отбою:
"Поиграй-ко нам песню, Данилка, родной!"
У Данилки все песни такие приятные,
Незнакомые все, только сердцу понятные:
То в них лес прошумит,
То ручей прожурчит,
То как будто кто горько проплачет сторонкой,
Пташки вдруг зазвенят перекличкою звонкой.
И так сладостно слушать, и сердце стучит...
Ах, закроешь ли сердце какою заслонкой!
Стали женщины лаской Данилку встречать
И дареньем на песни его отвечать:
Кто холста на онучи отрежет в избыток,
Кто ему починит его рваный пониток
Иль рубашку сошьет,-
Про кусок нет и речи, играй лишь почаще!
Ему каждая в сумочку что-то сует,
Да побольше дает,
Да послаще!
Деду Власу,- ну, мед ровно свежий в ковше! -
Тоже песни Данилки пришлись по душе.
Да нескладица также и тут выходила:
Заиграется этак Данила,
Все забудет, коровы ж какая куда.
На игре и пристигла Данилу беда:
Заигрался он так, а старик грешным делом
Задремал, поразмякнув и духом и телом.
Коровенок тут несколько в лес - погулять.
(Коровенка иная - все в лес бы смотреть ей!)
Стали стадо сбирать, глядь-поглядь,
Нет коровы одной, нет другой, нету третьей...
Дед с Данилкой метнулись искать на авось,
Да какое!
Возле Ельничной стадо паслось,
Место самое волчье, глухое.
Лишь сыскали одну. Вот со стадом - домой.
Что тут сделалось, боже ты мой!
Сколько ругани было и бабьего вою!
Понапрасну на розыски бегал народ.
Крыли деда: "Все спать тебе, старый урод!"
И Данилку: "Все песни играть, сумасброд!"
Приуныл старина: "Не уйти нам от бою".
Да и можно ли было от бою уйти?
За провинность любую спиною плати,
За большие и малые вины
Отвечали крестьянские спины.
От приказчика ждать ли какого добра?
Как на грех, из его-то двора
Оказалась пропавшей одна коровенка.
Потащили под бой старика и ребенка.
Был растянут старик наперед,
А за ним и Данилкин черед.
Уж такой-то он тоненький, вроде бы тросточки,
Поглядеть - одни косточки.
"Это что же, один только плач!"
Даже лютый господский палач
Перед этою поркой
Выдал жалость свою оговоркой:
"Тут, по совести, бить-то чего?
От удара мово
Одного
Он сомлеет,
А то вовсе, гляди, околеет,-
Растянувшись, как пласт,
Богу душу отдаст".
Но, одначе, ударил по малости.
А Данилка молчит.
Он вдругоряд, покрепче,- какие тут шалости,-
А Данилка молчит.
В третий раз он ударил. Данилка молчит...
Тут палач стал Данилку тиранить без жалости,
Сам он порет и сам же кричит:
"Вот какой оказался молчальник!
Что же скажет теперь про меня-то начальник?
(У приказчика делалось все на виду.)
Шкуру всю искромсаю тебе я, котенку!
Ты мне голос подашь! Я тебя доведу!
Доведу!
Доведу!.."
А Данилка молчит, закусивши губенку.
Слезы каплют у малого, весь он дрожит,
Но молчит,
Укрепился.
Наконец, он сомлел, помертвевши с лица,
Но никто не слыхал от него ни словца.
Видя это, приказчик весьма подивился:
"Эк, сыскался какой терпеливый, гляди.
Так-так-так. Погоди,
Уж теперь-то я знаю, кому ты достанешься,
Коли жив ты останешься!"
Отлежался Данилка. Душа
Его тельца разбитого все ж не оставила.
Его на ноги бабка Фетинья поставила.
Шибко бабка была хороша.
По заводам была и за лекаря
И заместо аптекаря.
Сила в травах раскрыта была для нее:
Для чего и какое питье -
От зубов, от надсады, ломоты,
От сердечной заботы...
Все-то бабке Фетинье в знатье.
Собирать она разные травы умела,
Когда силу какую трава заимела.
Из всех трав-корешков
Наготовит настоек различных
Да отваров наварит отличных -
И не счесть всех горшков,-
Мазь Фетиньей готовилась разная,
Видом вроде смола.
Словом, всем от Фетиньи помога была
Безотказная.
Как ни тяжко Данилке пришлось,
Хорошо у Фетиньи зато пожилось.
Шибко добрая бабка была да заботливая,
А к тому же еще - словоохотливая.
Всяких трав, корешков
Да цветков
У нее понасушено да понавешено.
Этим сердце Данилки куда как утешено:
"Как зовут эту травку? А этот цветок?
Где растет?" - так Данилка старуху допрашивает,
А она развернет свой словесный моток,
Уж чего не наскажет,- ну, бабий роток:
Может, что и прикрашивает,-
Горький корень, что мед у нее на устах.
"Все цветки знаешь, бабка, ты в наших местах?"
"Что ж хвалиться? Местечки тут все мной изрытые,
Все цветки мне известны, какие открытые".
"Разве есть неоткрытые?"
"Сколько, бог весть,
Только есть.
Ты про папорт слыхал? Говорят, загляденье.
У него под Иванов денечек цветенье...
Но оно - для отравы людской.
Тот цветок - колдовской.
Клады им открывают
И разрывом-травой
Потому называют.
На разрыве-траве, паренек,
Расцветает бегучий цветок-огонек.
Кто поймает цветок этот пламенный,
Для того ко всем кладам открытый мосток.
Воровской, одним словом, цветок.
А еще есть цветок, называется - каменный,
В малахитовой будто растет он горе.
Он в своей самой сильной поре
Расцветает на миг на единый
В страшный праздник змеиный.
Кто увидит его, тот навек
Разнесчастный уже человек".
"Почему же несчастный?"
Старуха вздыхала:
"Уж не знаю сама, только так я слыхала".
Отходила Фетинья Данилку. Привстал.
А ищейки приказчичьи то углядели,
Донесли: вот уж больше недели,
Как парнишка похаживать стал.
Был к приказчику позван Данилка.
У приказчика злая ухмылка:
"Из тебя человека я сделать хочу,
Малахитному делу тебя обучу.
Терпеливый ты, знаю тебя я, чертенка.
Наряжаю в ученье тебя к Фомичу.
В самый раз по тебе работенка".
Вот Данилка к сердитому деду идет,
Самого еще ветром качает.
Старый мастер его привечает,
Он такого-де только парнишку и ждет:
Получал он заморышей всяких немало,
Браковать их ему не впервой,
Но такого еще не бывало,-
Даже крепких парнишек шатало
От учебы его боевой,
А с такого что взыщешь - он еле живой.
Объяснять стал приказчику мастер толково:
"Мне не надо мальчишки такого,
Ненароком убьешь, как приложишь печать,
А потом за него отвечать.
Дайте парня покрепче". Фомич так хлопочет,
А приказчик хохочет:
Отговорок и слушать не хочет.
"Ладно, ладно, старик, не дури,
Я какого даю, ты такого бери,
Мальчик вытерпит этот любую обиду,
Не гляди, что он слабенький с виду.
Сухарек. А они ведь крепки - сухари".
"Дело ваше. Возьмите-ко все ж на примету,
Мне-то что: поучу, мастерство покажу,
А вот что я скажу,
Коль меня за него да потянут к ответу?"
"Одинокий парнишка. Родителей нету,
Так что некому будет к ответу тянуть.
Как учить паренька, я тебе не указчик.
В три погибели можешь его ты согнуть,
Что с ним хочешь, то делай",- ответил приказчик.
С тем Фомич и вернулся домой.
"Ну-ко, где никудышник-то мой?"
А Данилка стоит, ни о чем не догадывается,
К малахитовой досточке зорко приглядывается.
Чтобы кромку отбить, на ней сделан зарез.
Что-то шибко парнишку, видать, озадачивает,
Он глядит, головенкой покачивает.
"Неужель он,- берет Фомича интерес,-
Недостаток в работе какой примечает?"
На парнишку, по правилу, мастер орет:
Для чего он поделку ту в руки берет?
Кто позволил? - Данилка ему отвечает:
"На мой глаз, вот узоры тут, дедко, видны.
Отбивать надо кромку с другой стороны.
Чтоб не срезать узоров".
"Что? - Фомич закричал, показал, значит, норов.-
Вишь ты мастер какой! На тебя - угодить.
Что ты тут понимаешь, чтоб этак судить?"
"Понимаю я то, что испорчена штука".
"Кто испортил-то? Ну-ка!
Вон ты как! Видно сразу, что черту земляк.
На заводе первейшего мастера учишь?
Покажу тебе порку, такое получишь...
Жив не будешь, сопляк!"
Пошумел-покричал, а потом пообмяк.
Сам про досточку думал не первую ночку,
Где сподручнее кромку срезать.
"Ведь парнишка попал, надо правду сказать,
Прямо в самую точку.
Много ль смыслит? Берет, не иначе, нутром".
Так Фомич рассуждал, в свое дело влюбленный.
И сказал он Данилке уж вовсе добром:
"Ну-ко, ты, чудо-мастер явленный,
Мастерство мне свое покажи,
Как по-твоему сделать, скажи".
Объясняет Данилушка речью негромкой:
"Вот какой тут узор мог бы все расцветить.
Лучше было бы досточку уже пустить
И пройтися по полю по чистому кромкой,
А под самый вершок -
Тут бы малый оставили мы плетешок,-
Если, дедко, ты тут не сломаешь,
Выйдет заводь, по ней - серебристая зыбь".
А Фомич, знай, ворчит: "Много ты понимаешь,
Накопил - не просыпь.
Ну-ко, ну!.. Что еще?" Про себя рассуждает:
- Из парнишки - все это меня убеждает -
Выйдет толк,- меткий, верный глазок.
Только хлябенький он. Поглядеть - сердце вянет.
Как учить его? Стукнешь разок,
Он и ноги протянет.
"Ну, довольно твоих мне речей,-
Молвил дед,- появился ученый.
Ты скажи-ко мне, друг нареченный,
Сам-то будешь ты чей?"
Был ответ: сирота, всей родни, что могилка,
Мать лежит в ней, не помнит ее,-
Кто отец, то Данилке совсем не в знатье,-
Дали кличку ему - Недокормыш Данилка, -
В дворне был, да прогнали; со стадом ходил -
Провинился, под бой угодил.
"Да,- Фомич пожалел тут парнишку,-
Позавидовать трудно такому житьишку.
Как еще ты совсем не пропал.
А сменил ты житьишко убогое
Не на лучшее тоже, ко мне вот попал:
Ведь у нас мастерство шибко строгое.
Не для всякого это надежный причал.
Я не сладким житьем в мастерстве утвердился",
Тут Фомич не на шутку как бы рассердился,
Заворчал:
"Ладно, хватит. Весь вечер мне лясы
Да балясы.
Эк ты мастер плескать языком!
Поплескать языком любят все пустоплясы.
Ты на деле себя покажи на каком.
Вот тогда мы увидим.
Тоже зря не обидим.
За учебу ставать тебе завтра с утра.
Вот садись-ко да ужинай. Спать уж пора".
Жил Фомич одиноко, без близкого роду.
Овдовел он давно, и в дому
Старушонка, соседка Петровна, с находу
По утрам помогала в хозяйстве ему:
Что-нибудь там постряпает, сварит,
Напечет аль нажарит,
Наготовит чего про запас наперед
Да в избе уберет.
Вечерами Фомич - не в родимой семейке -
Смотрит сам за собой, сиротлив, одинок.
Вот поели. Фомич говорит: "Ну, щенок,
Спать ложися вон там, на скамейке".
Сел малец на скамью,
Вмиг разулся,- устал он ведь за день с избытком,-
Да под голову сунул котомку свою
И накрылся понитком.
Время было осеннее, в лужах - ледок,
А в избе - холодок.
Под понитком Данилка маленько поежился,
Покорежился,
Весь комком, ножки так под себя подогнул,
Надышал под пониток и вскоре уснул.
Лег Фомич, только сердце его что-то гложет,
Все заснуть он не может,
Разговор о той досточке все в голове,
Как блоха в рукаве:
Нет ни сна, ни покою
От нее Фомичу.
Поворочался он, встал, пошарил рукою,
Зажигает свечу
И - к станку: разговор проверяет,
Эту досточку так он и сяк примеряет;
То он кромку закроет одну,
То другую - "ну-ну!" -
| |
| Просмотров: 410 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры