| Главная » Книги |
Рылеев Кондратий Федорович - Думы, Страница 8
Рылеев Кондратий Федорович - Думы>
Над ним кто будет властелин? -
Он добродетель свято ценит
И ей нигде, как верный сын,
И в думах тайных не изменит.
Таков наш бард Державин был, -
Всю жизнь он вел борьбу с пороком;
Судьям ли правду говорил,
Он так гремел с святым пророком:
"Ваш долг на сильных не взирать,
70 Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять
И свято сохранять законы.
Ваш долг несчастным дать покров,
Всегда спасать от бед невинных,
Исторгнуть бедных из оков,
От Сильных защищать бессильных" {*}.
Певцу ли ожидать стыда
В суде грядущих поколений?
Не осквернит он никогда
80 Порочной мыслию творений.
{* См. "Властителям и судиям", его же.}
Повсюду правды верный жрец,
Томяся жаждой чистой славы,
Не станет портить он сердец
И развращать народа нравы.
Поклонник пламенный добра,
Ничем себя не опорочит
И освященного пера -
В нечестьи буйном не омочит.
Творцу ли гимн святой звучит
90 Его восторженная лира -
Словами он, как гром, гремит,
И вторят гимн народы мира.
О, как удел певца высок!
Кто в мире с ним судьбою равен?
Откажет ли и самый рок
Тебе в бессмертии, Державин?
Ты прав, певец: ты будешь жить,
Ты памятник воздвигнул вечный, -
Его не могут сокрушить
100 Ни гром, ни вихорь быстротечный" {*}.
Певец умолк - и тихо встал;
{* См. Памятник, подражание Державина
Горациевой оде: "Exegi monumentum a ere
peiennius..."
В нем сердце билось, и в волненьи,
Вздохнув, он, отходя, вещал
В каком-то дивном исступленьи:
"О, пусть не буду в гимнах я,
Как наш Державин, дивен, громок, -
Лишь только б молвил про меня
Мой образованный потомок:
"Парил он мыслию в веках,
110 Седую вызывая древность,
И воспалял в младых сердцах
К общественному благу ревность!""
1822
ДОПОЛНЕНИЯ
ДУМЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ОТДЕЛЬНОЕ ИЗДАНИЕ
1. Владимир Святый
Ни гром побед, ни звуки славы,
Ничто Владимира утешить не могло,
Не разъясняли и забавы
Его угрюмое и мрачное чело...
Братоубийством отягченный,
На светлых пиршествах сидел он одинок
И, тайной мыслию смущенный,
Дичился радостей, как узнанный порок.
Напрасно пение Бояна
10 И _рокот струн живых_ {1} ласкали княжий слух, -
Души не исцелялась рана,
И всё тревожился и тосковал в нем дух!
Однажды он с привычной думой,
На длань склонен главой, уединясь, сидел
И с дикостью души угрюмой
[На вновь] воздвигнутый Перунов лик глядел.
Вокруг зеленого кургана
Толпами шумными на теремном дворе
Народ кипел у истукана,
20 Сиявшего, как луч, и в злате и в сребре!..
"Перун! твой лик я здесь поставил, -
Вещал страдалец князь. - Мироправитель бог!
Тебя я всех признать заставил
И дуб, священный дуб перед тобой возжег! а
Почто ж не укротишь волненья
Обуреваемой раскаяньем души!
Увы! ужасные мученья
Меня преследуют и в шуме и в тиши.
Молю у твоего кумира:
30 Предел страданиям душевным положи, -
Пересели меня из мира
Или по-прежнему с веселием сдружи!"
Вдруг видит старца пред собою!
Почтенный, важный вид: спокойствие в чертах,
Брада до чресл седой волною,
Кудрями волосы седые на плечах.
На посох странничий склоненный,
В десной распятие златое он держал;
И в князя взор его вперенный
40 На душу грешника смятенье проливал...
"Кто ты?" - Владимир с изумленьем
И гласом трепетным пришельца вопросил.
"Посол творца! - он рек с смиреньем, -
Ты бога вышнего делами прогневил...
Ни в Чернобоге, ни в Перуне,
Ни в славе, ни в пирах Владимиров покой;
Его ты, грешник, жаждешь втуне:
Как за добычей вран, так совесть за тобой!..
Но что, о князь, сии терзанья!
50 Тебя, отверженец, ужаснейшие ждут!
Наступит час - ценить деянья!
Воскреснут мертвые! Настанет Страшный суд!
И суд сей будет непреложен, -
Твое могущество тебя не защитит!
Там раб и царь равно ничтожен -
Всевышний судия на лица не глядит.
Пред ним угаснет блеск короны!
И князю-грешнику один и тот же ад,
Где вечный скрежет, плач и стоны
60 С рабами низкими властителя сравнят!"
Так говорил пришлец священный,
И пылкий, яркий огнь в глазах его блистал,
И князь, трепещущий, смятенный,
Лия потоки слез, словам его внимал!..
"О, чем же я избегну ада?..
Наставь, наставь меня!.. - Владимир старцу рек:
Из твоего читаю взгляда,
Что ты, таинственный, спасти меня притек!.."
"Крести себя, крести народы! -
70 В ответ вещал святой, - и ты себя спасешь!
И славу дел из рода в роды
С благословением потомства перельешь!
Тогда не ад, блаженство рая
И вечность дивная тебя, Владимир, ждут,
Где сонмы ангелов, порхая,
Пред троном вышнего твой подвиг воспоют!"
"Крести ж, крести меня, о дивный!" -
В восторге пламенном воскликнул мудрый князь...
Наутро звук трубы призывный -
80 И рать Владимира к Херсону понеслась...
На новый подвиг, с новым жаром
Летят дружинами с вождем богатыри,
Зарделись небеса пожаром,
Трепещет Греция и гордые цари!..
Так в князе огнь души надменной,
Остаток мрачного язычества горел:
С рукой царевны несравненной
Он веру самую завоевать летел...
1822 или 1823
2. Яков Долгорукий
Корабль летел как на крылах,
Шумя уныло парусами,
И, зарывался в волнах,
Клубил их и вздымал буграми.
Седая пена за кормой
Рекой клубящейся бежала
И шум однообразный свой
С ревущей бурею сливала.
На шканцах шумною толпой
10 Стояли с пленниками шведы, -
Они летели в край родной
С отрадной вестию победы.
Главу склонив, с тоской в очах
И на крест опустивши руки,
На верхней палубе, в мечтах,
Сидел отважный Долгорукий.
Об чем ты думаешь, герой?
Об чем в унынии мечтаешь?
Знать, мыслишь о стране родной
20 И плен постыдный проклинаешь.
Он говорил: "Родной земли
Уже не зреть страдальцу боле;
Умру, как изгнанник вдали,
Умру с бесславием в неволе.
В печальном плене дни влача
В своей темнице безотрадной,
Я буду таять, как свеча,
Как пред иконой огнь лампадный;
В печальном плене дни влача,
30 Вотще пылаю славой дедов;
Увы! не притупить меча
Тебе об кости грозных шведов.
Уж для меня, как битвы знак,
Не загремят в полках литавры,
И не украсят мой шишак
Неувядаемые лавры.
Не буду я, служа Добру,
Творить вельможам укоризны
И правду говорить Петру
40 Для благоденствия Отчизны.
Ах! лучше смерть в седых валах,
Чем жизнь без славы и свободы;
Не русскому стенать в цепях
И изнывать без цели годы".
Так пел герой. Меж тем вдали
Уже сияли храмов шпицы,
Чернелись берега земли
И стаями неслися птицы.
Вот видны башни на скалах:
50 То Готенбург на бреге диком -
И шведы с пламенем в очах
Приветствуют отчизну криком!
Подняв благочестивый взор
И к небу простирая длани,
В слезах благодарит пастор
И бога вод и бога брани.
Вокруг него толпы врагов,
Молясь, упали на колена...
Бушует ветр меж парусов,
60 Корабль летит, клубится пена.
Катятся слезы из очей
И груди шведов орошают;
Они отцов, сестер, детей
Уже в мечтаньях обнимают...
Вдруг Долгорукий загремел:
"За мной! Расторгнем плен постыдный!
Пусть слава будет нам удел
Иль смертию умрем завидной".
Лилася кровь, сверкал булат,
70 Пал неприятель изумленный,
И завоеванный фрегат
Помчался в Ревель покоренный.
1823
3. Царевич Алексей Петрович в Рожествене {1}
Страшно воет лес дремучий,
Ветр в ущелиях свистит,
И украдкой из-за тучи
Месяц в Оредеж глядит.
Там разбросаны жилища
Угнетенной нищеты,
Здесь стоят средь красоты
Деревенского кладбища
Деревянные кресты.
10 Между гор, как под навесом,
Волны светлые бегут
И вослед себе ведут
Берега, поросши лесом.
*
Кто ж сидит на черном пне
И, вокруг глядя со страхом,
В полуночной тишине
Тихо шепчется с монахом:
"Я готов, отец святой,
Но ведь царь - родитель мой..."
20 - "Не лжеумствуй своенравно!
(Слышен голос старика.)
Гибель церкви православной
Вижу я издалека...
Видишь сам, - уж все презренно:
Предков нравы и права,
И обычай их священный,
И родимая Москва!
Ждет спасенья наша вера
От тебя, младый герой;
30 Иль не зришь себе примера:
Мать твоя перед тобой.
Все царица в жертву богу
Равнодушно принесла
И блестящему чертогу
Мрачну келью предпочла.
В рай иль в ад тебе дорога...
Сын мой! слушай чернеца:
Иль отца забудь для бога,
Или бога для отца!"
40 Смолк монах. Царевич юный
С пня поднялся, говоря:
"Так и быть! Сберу перуны
На отца и на царя!.."
4. Видение Анны Ивановны
Презренного злодея меч
Сверкнул над выей патриота;
Сверкнул - глава упала с плеч
И покатилась с эшафота.
И страх и тайную тоску
Льстецы в душе презренной кроя,
Чтоб угодить временщику,
Торжествовали смерть героя.
Одна царица лишь была
10 Омрачена печальной думой;
Как будто камень, залегла
Тоска в душе ее угрюмой!
С тех пор от ней веселье прочь,
И стала сна она чуждаться:
Ее очам и день и ночь
Какой-то призрак стал являться.
Однажды пир шумел в дворце,
Гремела музыка на хорах;
У всех веселье на лице
20 И упоение во взорах.
В душе своей утомлена,
Бледна, печальна и угрюма,
Царица в тронную одна
Ушла украдкою от шума.
Увы! и радость не могла
Ее порадовать улыбкой
И мрачность бледного чела
Развеселить, хотя ошибкой.
"О, где найду душе покой?" -
30 Она в раздумьи возопила
И, опершись на трон рукой,
Главу печально преклонила.
И в шуме пиршеств и в глуши
Меня раскаянье терзает;
Оно из глубины души
Волынского напоминает!.."
- "Он здесь!" - внезапно зазвучал
По сводам тронной страшный голос.
В царице трепет пробежал
40 И дыбом приподнялся волос!..
Она взглянула - перед ней
Глава Волынского лежала
И на не 
| |
| Просмотров: 425 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры