Глинка Федор Николаевич - Стихотворения

fy">   Слилась из пышных облаков

  

  

   Ему чудесно колесница -

  

  

   И алой лентою денница

  

  

   У позолоченных краев

  

  

   На синий небосклон ложится...

  

  

   Порой, на крылиях ветров,

  

  

   Над бурями, он, дивный, мчится.

  

  

   И быстрый ветр не облетит

  

  

   Полета ангелов посыльных,

  

  

   И из огня себе творит

  

  

   Он слуг тьмочисленных и сильных

  

  

   О, как ты землю утвердил!

  

  

   Стоять ей в вечности с надеждой!

  

  

   И бездной ты ее покрыл,

  

  

   Как величавою одеждой.

  

  

   Когда ж ты, боже! загремишь,

  

  

   Раскат морей, кипя, мятется,

  

  

   Но ось земли не пошатнется,

  

  

   Доколь ты, сильный, не велишь;

  

  

   И всё хранимое тобою

  

  

   Твоей содержится судьбою! -

  

  

   Ты положил всему предел:

  

  

   Ничто его не переходит.

  

  

   Разумный житель красных сел

  

  

   И дикий зверь дубрав приходит

  

  

   Пить воды и прохладу вод.

  

  

   И под дубравою ветвистой,

  

  

   С своею песнью голосистой,

  

  

   Пернатый гнездится народ.

  

  

   Ты дал нам золотые нивы,

  

  

   И умащающий елей,

  

  

   И винограда сок игривый...

  

  

   С ним сердце бьется веселей.

  

  

   Бежит над пропастию смело

  

  

   Младая серна по горе,

  

  

   И угнездился кролик белый

  

  

   Во мшисто-каменной норе.

  

  

   Твоя луна в свой час урочный

  

  

   Идет, как страж, на небеса;

  

  

   И в час покоя, в час полночный,

  

  

   Ты внемлешь рев и голоса

  

  

   К тебе зверей, просящих пищи,

  

  

   Твоя любовь им корм дает;

  

  

   Но луч рассвета чуть мелькнет,

  

  

   Спешат в дубравны логовищи.

  

  

   Тогда выходит человек

  

  

   С своею спутницей - заботой;

  

  

   Но красит он земной свой век

  

  

   Трудом, искусством и работой.

  

  

   О, как не петь твои дела!

  

  

   Твоя земля полна красами,

  

  

   И под твоими небесами,

  

  

   Тиха, покойна и светла,

  

  

   Она колышется в лазури;

  

  

   Восходят и над нею бури,

  

  

   И в них торжественней она!..

  

  

   Но кто, таясь, залег у дна

  

  

   Морей, под голубые своды?

  

  

   И кем пучины глубь полна?

  

  

   Там чуд и рыб морских народы

  

  

   Живут как в области своей;

  

  

   И режут лоно океана

  

  

   Ряды могучих кораблей.

  

  

   Ты сотворил левиафана!

  

  

   Средь необузданных морей,

  

  

   Силач, никем не побежденный,

  

  

   Гуляя, мещет из ноздрей

  

  

   Столпами бисер. Но, смиренный

  

  

   Перед тобою, он тебя

  

  

   Своим ретивым сердцем знает;

  

  

   И, как питателя, любя,

  

  

   И он с толпой подводных чает,

  

  

   Доколь, в урочной их поре,

  

  

   Ты дашь им корм - и, насыщенный,

  

  

   Игривым бегом утомленный,

  

  

   Почиет в водном серебре.

  

  

   Как всё живет, как всё блистает

  

  

   От взоров сладостных твоих...

  

  

   Но отврати лице... и вмиг

  

  

   Всё вянет, сохнет, умирает...

  

  

   Отнимешь дух - и плоть во прах!

  

  

   Когда ж повеешь - молодеет

  

  

   Земля в пленительных красах!

  

  

   Моя душа благоговеет

  

  

   Перед тобой: блеснул твой взор -

  

  

   И гнутся вековые кедры,

  

  

   Земли расколыхались недры

  

  

   И дым реками бьет из гор!

  

  

   О, буду я, до века буду

  

  

   На лире господу бряцать:

  

  

   Его щедроты не забуду,

  

  

   Его прославлю благодать!

  

  

   Когда бы песнию приятной

  

  

   Ему угодным стал и я!

  

  

   Как пар от луга ароматный,

  

  

   Несись душа и песнь моя!

  

  

   А вам, о грешных род надменный,

  

  

   Не греться б солнцем золотым!

  

  

   Не вам, - одним сердцам простым

  

  

   Владеть землею обновленной.

  

  

   <1831>

  

  

  

   ПЕРВЫЙ СНЕГ

  

  

  Постлалась белая, холодная постель,

  

  

  И, под стеклом, чуть живы воды!

  

  

  Сугроб высокий лег у ветхой изгороды...

  

  

  В лесах одна без перемены - ель!

  

  

  В господский сельский дом теснится вьюга

  

  

  в сени,

  

  

  И забелелося высокое крыльцо,

  

  

  И видны ног босых по улицам ступени,

  

  

  И чаще трет ямщик полой себе лицо,

  

  

  И колокол бренчит без звона,

  

  

  Протяжно каркает обмоклая ворона,

  

  

  И стая вдруг явилася сорок;

  

  

  Везде огонь, везде дымятся трубы,

  

  

  Уж для госпож в домах готовят шубы,

  

  

  И тройкою сосед катит на вечерок.

  

  

  Куют коней, и ладят сани,

  

  

  И говорят о будущем катаньи.

  

  

  Пороша!.. и следят и зайцев и лисиц,

  

  

  И хвалятся борзых удалым бегом...

  

  

  И, по примете, первым снегом

  

  

  Умылись девушки для освеженья лиц!

  

  

  <1832>

  

  

  

   НЕИЗВЕСТНОСТЬ

  

  

   Друзья! я весла опустил,

  

  

  

  Плыву по скату синей влаги:

  

  

   К борьбе нет больше прежних сил,

  

  

  

  И прежней нет уже отваги!

  

  

   "Куда? Зачем плывешь, пловец?

  

  

  

  Плывешь в который угол света?

  

  

   Где цель и где пути конец?"

  

  

  

  "Не знаю!" - вместо вам ответа.

  

  

   Вдали темно, я одинок,

  

  

  

  Но я, доверьем сладким полный,

  

  

   Плыву - и слышу: мой челнок

  

  

  

  Куда-то мчат, играя, волны.

  

  

   <1832>

  

  

  

  

  ЗВЕЗДА

  

  

  

  Ты не спрашивай, друг!

  

  

  

  Как мой долгий досуг

  

  

  

  В тишине провожу:

  

  

  

  Я сижу и гляжу

  

  

  

  Далеко в высоту;

  

  

  

  День пришел и исчез,

  

  

  

  И покатость небес

  

  

  

  В голубую тафту,

  

  

  

  Мне неведомо, кто одевает,

  

  

  

  И на той высоте,

  

  

  

  В голубой пустоте

  

  

  

  Бриллиант одинокий сияет:

  

  

  

  Он дрожит и горит,

  

  

  

  Он меня веселит,

  

  

  

  Он меня в свой эдем зазывает.

  

  

  

  И к нему я парю

  

  

  

  И ему говорю:

  

  

  "О! светочь дивная годины полуночной!

  

  

  Кто ты? Цветок в невидимом венце,

  

  

  Алмаз в святом небес кольце,

  

  

  Иль искра вечности бессрочной?

  

  

  Мне говорят: ты плавающий мир;

  

  

  Твои моря - лазурь; твой океан - эфир..

  

  

  О божья дочь! ты выше бед и рока,

  

  

  Ты выше смерти и скорбей:

  

  

  И не дойдет дыхание порока

  

  

  До голубых твоих зыбей!

  

  

  И что тебе земные наши годы?

  

  

  Ты скольких царств судьбу пережила!

  

  

  Как искры, вихрились и гаснули народы,

  

  

  А ты, как жизнь бессмертная, цела!"

  

  

  

  Так с звездой говорю,

  

  

  

  И дрожу, и горю

  

  

  В непонятном души упоенье;

  

  

  

  И весь полон я дум,

  

  

  

  И не слышен мне шум,

  

  

  Ни раздор, ни земное волненье...

  

  

  

  Там мечами звенят,

  

  

  

  И народы кипят,

  

  

  И везде мятежи и движенья;

  

  

  

  Бодро, легкой стопой,

  

  

  

  Непробитой тропой,

  

  

  Молодые спешат поколенья, -

  

  

  

  Огневые глаза

  

  

  

  И в устах их гроза;

  

  

  Они рвут ослабевшие звенья

  

  

  

  Связей ветхих, земных,

  

  

  

  И желают иных

  

  

  Наслаждений, и мук, и деяний.

  

  

  

  И разбит и забыт

  

  

  

  Праотеческий быт,

  

  

  И обломков былого - преданий

  

  

  

  Жадно ищет поэт...

  

  

  

  Ускорился полет

  

  

  

  И событий и лет,

  

  

  

  Всякий смотрит и ждет...

  

  

  

  Невозможного нет:

  

  

  

  Обновляется свет

  

  

  Средь тоски и неясных желаний...

  

  

  

  Но я тихо сижу,

  

  

  

  Я судьбы не сужу

  

  

  

  И на небо гляжу

  

  

  До поры, как мечты и надежды,

  

  

  

  Зароясь с вышины,

  

  

  

  Обаяньем полны,

  

  

  Закрывают мне томные вежды.

  

  

  <1839>

  

  

   ЗАЗДРАВНЫЙ КУБОК А. П. ЕРМОЛОВУ

  

  

   Умом затмил он блеск алмаза,

  

  

   В боях был славный он боец,

  

  

   Да здравствует герой Кавказа!

  

  

   Да здравствует герой сердец!

  

  

   Под буркою, над русским станом,

  

  

   С морщиной умной на челе,

  

  

   Не раз стоял он великаном

  

  

   Монументально на скале!

  

  

   А шашка между тем чеченцев

  

  

   Вела с штыком трехгранным спор,

  

  

   И именем его младенцев

  

  

   Пугали жены диких гор.

  

  

   И вот еще из-за тумана

  

  

   Глядит героем Оссияна

  

  

   Он на мельчающий наш быт!

  

  

   И под маститой сединою

  

  

   Хоть взор орлиный и пригас,

  

  

   Всё баснословной стариною

  

  

   И славой обдает он нас!

  

  

  

  

  

   1847

  

  

  

  

  ЭЛЕГИЯ

  

  

  Три юные лавра когда я садил,

  

  

  Три радуги светлых надежд мне сияли;

  

  

  Я в будущем счастлив судьбою их был..

  

  

  Уж лавры мои разрослись, расцветали.

  

  

  

  

  

  Была в них и свежесть, была и краса,

  

  

  Верхи их, сплетаясь, неслись в небеса.

  

  

  Никто не чинил им ни в чем укоризны.

  

  

  Могучи корнями и силой полны,

  

  

  Им только и быть бы утехой отчизны,

  

  

  Любовью и славой родимой страны!..

  

  

  

  

  

  Но, горе мне!.. Грянул сам Зевс стрелометный

  

  

  И огнь свой палящий на сад мой послал,

  

  

  И тройственный лавр мой, дар Фебу заветный,

  

  

  Низвергнул, разрушил, спалил и попрал ...

  

  

  

  

  

  И те, кем могла бы родная обитель

  

  

  Гордиться... повержены, мертвы, во прах,

  

  

  А грустный тех лавров младых насадитель

  

  

  Рыдает, полмертвый, у них на корнях!..

  

  

  

  

  

  16 ноября 1869

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  Ф. Н. Глинка, проживший без малого сто лет и писавший стихи в течение шести десятилетий, оставил после себя поэтическое наследие огромное по объему, но крайне неравноценное в художественном и идейном отношении. Большая часть стихотворений Глинки рассеяна по многочисленным журналам и альманахам первой половины XIX в. Сборниками при жизни поэта были изданы только "духовные" стихотворения ("Опыты священной поэзии Федора Глинки". СПб., 1826), несколько аллегорий и басен ("Опыты аллегорий, или иносказательных описаний, в стихах и прозе. Сочинения Ф. Глинки". СПб., 1826) и некоторые стихи о 12-м годе ("Подарок русскому солдату. Сочинения Ф. Глинки". СПб., 1818). Три тома собрания сочинений, изданных М. П. Погодиным, содержат малую и не лучшую часть поэтического наследия Глинки (Собрание сочинений Ф. Н. Глинки. Издание М. П. Погодина. М., 1869-1872; т. 1 - "Духовные стихотворения", т. 2 - поэма "Таинственная капля", т. 3 - поэмы "Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой" и "Иов. Свободное подражание священной книге Иова"). За советские годы Глинка был издан четыре раза: три раза в Петрозаводске - в 1938 г. переиздана поэма "Карелия", в 1939 г. впервые опубликована повесть в стихах "Дева карельских лесов", в 1949 г. выпущено "Избранное", куда вошли стихотворения, разбросанные по журналам и альманахам, не помещенные поэтом в прижизненные сборники. Наконец, в Ленинграде в 1951 г. стихотворения Глинки вышли в малой серии "Библиотеки поэта". В настоящее издание вошли лучшие стихотворения Глинки эпохи Отечественной войны 1812 года, декабристского движения (1816-1825) и карельской ссылки (1826-1830). Творчество позднего периода представлено всего лишь несколькими стихотворениями. Из крупных поэтических работ Глинки включены трагедия "Вельзен, или Освобожденная Голландия", единственное издание которой (Смоленск, 1810) стало библиографической редкостью, а также поэмы "Дева карельских лесов" и "Карелия". "Иов. Свободное подражание священной книге Иова" (СПб., 1859) печатается в наиболее существенных отрывках. Не включены стихотворения ученической поры, масонские гимны и многие "духовные" стихотворения, входящие в первый том погодинского "Собрания сочинений" (М., 1869). {В примечаниях ссылки на этот том даются сокращенно: Собр. соч., т. 1.} Композиционная структура сборника отражает основные авторские циклы. Название большинства циклов даны самим Глинкой: "Опыты трагических явлений", "Опыты священной поэзии", "Опыты иносказательных описаний в стихах" и т. д. Готовя для М. П. Погодина свод своих стихотворений, Глинка выделял в особый цикл "разные" стихотворения. В этот последний цикл включались наиболее неоднородные в жанровом и тематическом отношении стихотворения: элегии, романсы, идиллии, шарады, медитации, дружеские послания, "рассказы в стихах" и разная "альбомная мелочь". Из прижизненных изданий Глинки можно считать авторитетными только сборники 1826 г.: "Опыты священной поэзии" и "Опыты аллегорий, или иносказательных описаний, в стихах и в прозе", а также поэму "Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой" (СПб., 1630). Элегические псалмы и аллегории, написанные до 1826 г., печатаются по этим прижизненным сборникам. Поэма "Карелия" по изданию 1830 г. Все остальные стихотворения, не вошедшие в сборники, печатаются по журнальным публикациям. Принцип распределения текста внутри отдельных циклов- хронологический. Стихотворения первого периода (1812-1825) сравнительно легко датируются, так как год написания в большинстве случаев совпадает с годом первой публикации. Иногда датировка уточняется по протоколам Вольного общества любителей российской словесности. О времени написания "военных песен" часто свидетельствует содержание стихотворения с их развернутыми пояснительными названиями. Следует учитывать, что ряд стихотворений, написанных до 1826 г., появился в печати несколько позже, так как Глинка, привлеченный по делу декабристов, не мог их опубликовать в конце 1825 г. Полагаем, что к ним относятся некоторые стихотворения об Отечественной войне 1812 г. и ее героях, стихотворения о Богдане Хмельницком, над которыми поэт работал в 1825 г., а также некоторые другие стихотворения, оговариваемые нами в примечаниях. Значительно сложнее датировать стихотворения, написанные после 1825 г. Та датировка, которая частично содержится в "Духовных стихотворениях" (1869), далеко не всегда отвечает действительности. Так, например, элегический псалом "Глас" был напечатан в "Литературном музеуме" на 1827 г. (стр. 47). В том же году об этом псалме "Московский вестник" писал: "Из всех стихотворений первое место по мысли и по выражениям занимает "Глас" Ф. Н. Глинки" ("Московский вестник", 1827, No 11, стр. 280). В "Духовных стихотворениях" псалом "Глас" датируется 1829 г. В погодинское издание эта и многие другие ошибки были механически перенесены из "Рукописного собрания стихотворений" {"Рукописное собрание стихотворений" долгое время хранилось в калининском областном архиве. В настоящее время оно находится в Центральном государственном литературном архиве (Москва).} Глинки. В "Рукописном собрании" стихотворение "Глас" значится с пометой: "В Петрозаводске, 1829 г." Стихотворение "Глас" действительно написано в Петрозаводске, но, как об этом свидетельствует публикация в "Литературном музеуме", не позже начала 1827 г. Готовя к изданию "Собрание сочинений", Е. П. Голенищева-Кутузова, жена Ф. Н. Глинки, переписывала стихотворение с журнального текста, так как автографы ранних стихотворений в большинстве случаев были утрачены. В результате такой переписки возникали курьезные ошибки и явная путаница. "Глас" был обозначен 1827 г., и под этой датой он появился в первом томе "Собрания сочинений". Ясно, что "Рукописное собрание стихотворений" мы не можем считать авторитетным источником текста, хотя в некоторых случаях здесь имеется собственноручная правка поэта. Стихотворения эпохи суда и ссылки легко угадываются по их содержанию. Они образуют в нашем сборнике второй раздел (Стихотворения 1826-1830 гг.). Этот раздел начинается со стихотворений, написанных в 1826 г. в Петропавловской крепости. Автографы этих стихотворений входят в особую "тетрадь". Тюремная "тетрадь" дает возможность безошибочно датировать целый цикл стихотворений мартом - маем 1826 г. Стихотворения, написанные в период олонецкой ссылки, следуют за тюремными стихами. Датировка этих стихотворений остается точной в пределах одного-двух лет. Все они написаны в Петрозаводске (вторая половина 1826 - первая половина 1830 гг.) и тогда же, в годы ссылки, были опубликованы в журналах и альманахах. В ряде случаев датировка стихотворений данного раздела уточняется на основе отдельных реалий, проливающих свет на время написания (сразу же после следствия и суда, по приезде в Олонецкую губернию, в первый год ссылки или несколько позже, когда поэт изучил край, его историю и культуру; наконец, отмечаются стихи, написанные перед отъездом из Петрозаводска, а возможно, что и в пути из Петрозаводска в Тверь). Это же относится и к тем "духовным" стихотворениям, которые были опубликованы в погодинском издании 1869 г. в разделе "Без означения годов".

  Печатая в первом томе "Собрания сочинений" свои "духовные" стихотворения, Глинка вслед за "Опытами священной поэзии" (1826) поместил стихотворения, написанные до 1й2о г., но не вошедшие в "Опыты". В следующем разделе он разместил стихотворения, написанные после 1825 г., причем этот раздел снабдил довольно туманной справкой: "Стихотворения, написанные в разные времена, без означения годов". В раздел "Без означения годов" были запрятаны "духовные" стихотворения ("Я пред тобою...", "Из псалма 43-го", "Илия - богу", "Бог - Илие", "Я видел их...", "Покорность", "Ты наградил..." и многие другие), содержащие скрытый намек на декабрьские события и годы гонений. {На декабристские стихотворения Глинки, напечатанные в "Духовных стихотворениях", в разделе "Без означения годов", впервые указал Ю. Г. Оксман. См. "Временник Пушкинской комиссии", т. 2, М-Л., 1936, стр. 325-328.} Ключ к разгадке хронологии этих стихотворений содержится в самом оглавлении к сборнику. Стихотворения, написанные после 1830 г., то есть после возвращения из ссылки, как правило, обозначены датой их написания. Стихотворения, написанные в период сотрудничества Глинки в "Москвитянине" (1841-1848), выделены в особый раздел. "Опыты священной поэзии" и все остальные "духовные" стихотворения, написанные до 1026 г., входят в первую часть книги. Остается предполагать, что большинство стихотворений, скрывшихся под неясным заголовком "Без означения годов", написаны в пору следствия и в годы ссылки (1826-1830). Об этом же свидетельствует частичная датировка отдельных Стихотворений в разделе "Без означения годов" и Проникновение отдельных текстов в печат