| Главная » Книги |
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения, Страница 16
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения>
Стонет, молит защиты у нас.
Тем зверьем, что зовутся "товарищи",
Изничтожена наша земля.
Села наши - не села, пожарищи,
Опустели родные поля.
Плачут дети, томясь в испытании
И от голода еле дыша,
Неужель на такие страдания
Не откликнется наша душа?
Мы ль не слышим, что совестью велено?
Мы ль не двинемся все, как один,
Не покажем Бронштейну да Ленину,
Кто на русской земле господин?
Самодержцы трусливые, куцые,
Да погибнут под нашим огнем!
Знамя новой, святой революции
В землю русскую мы понесем.
Слава всем, кто с душой неизменною
В помощь Родине ныне идут.
Это, други, война не военная,
Это Божий свершается суд.
ГОСТЬ
Как приехал к нам англичанин-гость,
По Гостиному по Двору разгуливает,
В пустые окна заглядывает.
Он хотел бы купить - да нечего.
Денег много - а что толку с того?
Вот идет англичанин завтракать,
Приходит он в Европейскую гостиницу,
А ее, сердечную, и узнать нельзя.
Точно двор извозчичий, заплевана,
Засорена окурками да бумажками.
Три года скреби - не выскребешь,
Не выскребешь, не выметешь.
Ни тебе обеда, ни ужина,
Только шмыгают туда-сюда
Ловкачи - комиссары бритые.
Удивился гость, покачал головой
И пошел на Садовую улицу
Ждать трамвая номер тринадцатый.
Ждет он час, ждет другой,- не идет трамвай.
А прохожие только посмеиваются:
"Ишь нашелся какой избалованный.
Что ж, вожди, потерпи, коли время есть,
Долго ли до второго пришествия?"
И прождал бы он так до вечера,
Да терпение аглицкое лопнула,
И побрел он пешком к Покрову, домой.
Наплывали сумерки осенние,
Фонарей не видать, не светятся,
Ни души крупом, тишина да мгла,
Только слышно: журчит где-то около
Ручеек, по камушкам прыгая,
Да скрипит-шуршит, мягко стелется
Под ногою трава забвения.
Вот пришел он домой измученный,
Не горят камин, темно-холодно,
Керосину в лампе ни капельки,
Хлеба ни крошки, и корочки,
Трубы лопнули - не идет вода,
Не идет, только сверху капает,
С потолка на голую лысину.
Покорился гость, делать нечего.
Доплелся до кровати ощупью
И улегся спать, не поужинав.
Как заснул он - выползла из щелочки
Ядовитая вошь тифозная.
Поглядела, воздуха понюхала.
Очень запах ей аглицкий понравился,
Подползла ока тихонько, на цыпочках,
И... куснула англичанина я самый пуп.
Пролежал англичанин в сыпном тифу.
Пролежал полтора он месяца.
А как выздоровел, сложил чемодан
И удрал, не теряя времени,
Прямо в Лондон через Финляндию.
Вот приехал к себе он на родину,
Обо всем Ллойд Джоржу докладывает,
"Ваше, говорит, Превосходительство:
Был я в русской советской республике,
Еле ноги унес, еле душу спас
Никого там нет, ничего там нет,
Только белая вошь да галки потаи,
С кем торговлю вести, мир заключать,
Не со этой ли сыпнотифозною?"
А Ллойд Джорж сидит, усмехается,
Пузом стоим потряхивает,
На соседнюю дверь подмигивает:
"Обману, говорит, я обманщиков,
Самого товарища Красина,
Штуку выкину, только дайте срок.
Время терпит, а дело трудное".
---
Врет, иль правду говорит?
Спорить неуместно.
Кто кого перехитрит,
Ой, неизвестно.
НАД ЗАБВЕНЬЕМ
Я весь, и сердцем и телом,
Тебя позабыл давно,
Как будто в дому опустелом
Закрылось твое окно.
И вот, этот звук случайный,
Который я тоже забыл,
По связи какой-то тайной
Меня во мне изменил.
Душу оставил все тою,
Уму не сказал ничего,
Лишь острою теплотою
Наполнил меня всего.
Не память, но воскресенье,
Мгновений обратный лет...
Так бывшее над забвеньем
Своею жизнью живет.
ЯСНОСТЬ
В. А. Мамченко
Невинны нити всех событий,
Но их не путай, не вяжи,
И чистота, единость нити
Всегда спасет тебя от лжи.
ПРОРЕЗЫ
Здесь - только обещания и знаки:
Игла в закатном золоте вина,
Сияющий прорыв, прорез на мраке...
Здесь только счастье - голубого сна.
Но я земным обетам жадно внемлю.
Текут мгновения, звено к звену.
И я люблю мою родную Землю,
Как мост, как путь в зазвездную страну.
И этот вечер, весь под лунным жалом,
(Все вечера, все вечера - один!)
Лишь алый знак, написанный кинжалом
На терпком холоде зеленых льдин.
И чем доверчивее, тем безгрешней
Люблю мое высокое окно.
Одну Нездешнюю люблю я в здешней,
Люблю Ее... Она и ты - одно.
ЕЙ В ГОРАХ
I
Я не безвольно, не бесцельно
Хранил лиловый мой цветок.
Принес его, длинностебельный,
И положил у милых ног.
А ты не хочешь... Ты не рада...
Напрасно взгляд твой я ловлю.
Но пусть! Не хочешь - и не надо;
Я все равно тебя люблю.
II
Новый цветок я найду в лесу.
В твою неответность не верю, не верю!
Новый, лиловый я принесу
В дом твой прозрачный, с узкою дверью.
Но стало мне страшно там, у ручья:
Вздымился туман из ущелья, стылый,
Тихо шипя, проползла змея...
И я не нашел цветка для милой.
ПРОШЛА
На выгибе лесного склона
Я увидал Ее в закатный час.
Зеленая прозрачная корона,
Печальность неподвижных глаз.
Легко прошла, меж алых сосен тая,
Листом коричневым не прошурша,
Корона изумрудела сквозная...
И плакала моя душа.
Любил Ее, люблю, не зная...
Узнаю ль в мой закатный час?
Сверкнет ли мне в последний раз
Ее корона тонкая, сквозная,
Зеленая осеннесть глаз?
ST. THERESE DE L'ENFANT
JESUS
Девочка маленькая, чужая,
Девочка с розами, мной не виденная,
Ты знаешь все, ничего не зная,
Тебе знакомы пути неиденные -
Приди ко мне из горнего края,
Сердцу дай ответ, неспокойному...
Милая девочка, чужая, родная,
Приди к неизвестному, недостойному...
Она не судит, она простая,
Желанье сердца она услышит,
Розы ее такою чистою,
Такой нежной радостью дышат...
О, будь со мною, чужая, родная,
Роза розовая, многолистая...
ЗЕРКАЛА
А вы никогда не видали?
В саду или в парке - не знаю,
Везде зеркала сверкали.
Внизу, на поляне, с краю,
Вверху, на березе, на ели.
Где прыгали мягкие белки,
Где гнулись мохнатые ветки,-
Везде зеркала блестели.
И в верхнем - качались травы,
А в нижнем - туча бежала...
Но каждое было лукаво,
Земли иль небес ему мало,-
Друг друга они повторяли,
Друг друга они отражали...
И в каждом - зари розовенье
Сливалось с зеленостью травной;
И были, в зеркальном мгновеньи,
Земное и горнее - равны.
8 НОЯБРЯ
Тихие сумерки... И разноцветная
медленно меркнущая морская даль.
Тоже тихая и безответная,
розово-серая во мне печаль.
Пахнет розами и неизбежностью,
кто поможет, и как помочь?
Вечные смены, вечные смежности,
лето и осень - день и ночь...
Свечи кудрявятся за тихой всенощной,
к окнам узким мрак приник,
пахнет розами... Как мы немощны!
Радуйся, радуйся, Архистратиг!
ETERNITE FREMISSANTE
В. С. Варшавскому
Моя любовь одна, одна,
Но все же плачу, негодуя:
Одна,- и тем разделена,
Что разделенное люблю я.
О Время! Я люблю твой ход,
Порывистость и равномерность.
Люблю игры твоей- полет,
Твою изменчивую верность.
Но как не полюбить я мог
Другое радостное чудо:
Безвременья живой поток,
Огонь, дыхание "оттуда"?
Увы, разделены они -
Безвременность и Человечность.
Но будет день: совьются дни
В одну - Трепещущую Вечность.
КОГДА?
В церкви пели Верую,
весне поверил город.
Зажемчужилась арка серая,
засмеялись рои моторов.
Каштаны веточки тонкие
в мартовское небо тянут.
Как веселы улицы звонкие
в желтой волне тумана.
Жемчужьтесь, стены каменные,
марту, ветки, верьте...
Отчего у меня такое пламенное
желание - смерти?
Такое пристальное, такое сильное,
как будто сердце готово.
Сквозь пенье автомобильное
не слышит ли сердце зова?
Господи! Иду в неизвестное,
но пусть оно будет родное.
Пусть мне будет небесное
такое же, как земное...
* * *
Осенняя ночь и свежа, и светла -
В раскрытые окна глядела,
По небу луна величаво плыла,
И листья шептались несмело.
Лучи на полу сквозь зеленую сеть
Дрожали капризным узором...
О, как мне хотелось с тобой умереть,
Забыться под ласковым взором!
В душе что-то бурной волною росло,
Глаза застилались слезами.
И было и стыдно, и чудно светло,
И плакал Шопен вместе с нами.
О, милый, мы счастья так ждали с тобой -
И счастье неслышно подкралось,
Пришло, как волна, унеслося волной,
Пришло, но навек не осталось!
* * *
Долго в полдень вчера я сидел у пруда.
Я смотрел, как дремала лениво,
Как лениво спала голубая вода
Над склоненной, печальною ивой.
А кругом далеко - тишина, тишина,
Лишь звенят над осокой стрекозы;
- Неподвижная глубь и тиха, и ясна,
И душисты весенние розы.
Но за пыльной оливой, за кущами роз,
Там, где ветер шумит на просторе,
Меж ветвями капризных, стыдливых мимоз
Море видно, безбрежное море!..
Все полудня лучами залито, дрожит,
И дрожит, и смеется, сверкая,
И бросает волна на прибрежный гранит
Серебристую пену, играя.
Что-то манит туда, в неизвестную даль,
Манит шум синих волн бесконечный...
Океану неведома наша печаль,
Он - счастливый, спокойный и вечный.
Но... блеснувшая в сумерках робко звезда,
Темных вязов густая аллея
И глубокие, тихие воды пруда
Утомленному сердцу милее...
П. И. ВЕЙНБЕРГУ
Люблю - хрусталь бесценный и старинный,
Обычаи невозвратимых дней,
Благоприятны старые картины
И старое вино душе моей.
Всегда, всегда любила я седины,
И наконец пришла моя пора:
Не устояло сердце робкой Зины
Перед цветами Вейнберга Петра!
СПБ
8 января 1894
П. И. ВЕЙНБЕРГУ
Суббот 
| |
| Просмотров: 540 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры