| Главная » Книги |
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения, Страница 15
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворенияsp;
Июнь 1918
МОЖЕТ БЫТЬ...
Скоро изменятся жизни цветы,
я отойду ото всех, кто мил,
буду иные искать ответы,
если здешние отлюбил.
И не будет падений в бездны:
просто сойду со ступень крыльца,
просто совьется свиток звездный,
если дочитан до конца.
СПБ
Июнь 1918
НЕ БЫВАЕТ
Нет, не бывает, не бывает,
Не будет, не был и нет.
Зачем нас этот сон смущает,.
На безответное, ответ?
Он до сих пор кому-то снится,
И до сих пор нельзя забыть...
Он никогда не воплотится:
Здесь - ничего не может быть.
СПБ
Август 1918
ЗА КОПЬЯМИ
Горят за копьями ограды, -
В жестокой тайне сочетаний,
Неугасимые лампады
Моих сверкающих мечтаний.
Кто ни придет к ограде,- друг ли,
Иль враг,- войти в нее не смея, ^
Лампады меркнут, точно угли,
Во тьме дыша и ало рдея.
Не знать огней моих лампадных
Тому, кого страшат потери.
Остры концы мечей оградных,
И нет в ограде этой - двери.
Сверкайте, радужные цепи
Моих лампад, моих мечтаний,
В бесплодности великолепий,
В ненужности очарований.
СПБ
Август 1918
КАК ПРЕЖДЕ
Твоя печальная звезда
Недолго радостью была мне:
Чуть просверкнула,- и туда,
На землю,- пала темным камнем.
Твоя печальная душа
Любить улыбку не посмела,
И от меня уйти спеша,
Покровы черные надела.
Но я навек с твоей судьбой
Связал мою - в одной надежде.
Где б ни была ты - я с тобой,
И я люблю тебя, как прежде.
СПБ
Сентябрь 1918
ДНИ
Все дни изломаны, как преступлением,
Седого Времени заржавел ход.
И тело сковано оцепенением,
И сердце сдавлено, и кровь - как лед.
Но знаю молнии: все изменяется...
Во сне пророческом иль наяву?
Копье Архангела меня касается
Ожогом пламенным - и я живу.
Пусть на мгновение,- на полмгновения,
Одним касанием растоплен лед...
Я верю в счастие освобождения,
В Любовь, прощение, в огонь - в полет!
СПБ
Ноябрь 1918
ТЯЖЕЛЫЙ СНЕГ
В. А. Злобину
Звезда субботняя лампады,
За окнами - тяжелый снег,
Пространств пустынные преграды,
Ночных мгновений четкий бег...
Вот 3 удара, словно пенье
Далекое - колоколов...
И я, чтоб задержать мгновенья,
Их сковываю цепью слов.
СПБ
Ноябрь 1918
ТИШЬ
На улицах белая тишь.
Я не слышу своего сердца.
Середе, отчего ты молчишь?
Такая тихая, такая тихая тишь...
Город снежный, белый - воскресни!
Луна - окровавленный щит.
Грядущее все неизвестней...
Сердце мое, воскресни! воскресни!
Воскресение - не для всех.
Тихий снег тих, как мертвый.
Над городом распростерся грех.
Тихо плачу я, плачу - обо всех.
СПБ
Декабрь 1918
КАЧАНИЕ
Все "Я" мое, как маятник, качается,
и длинен, длинен размах.
Качается, скользит, перемежается -
то надежда - то страх.
От знания, незнания, мерцания
умирает моя плоть.
Безумного качания страдание
ты ль осудишь, Господь?
Прерви его, и зыбкое мучение
останови! останови!
Но только не на ужасе падения,
а на взлете - на Любви!
СПБ
Февраль 1919
ТЩЕТА
Я шел по стылому, седому льду.
Мой каждый шаг - ожоги и порезы.
Искал тебя - и знал, что не найду,
Как синтез не найду без антитезы.
Смотрело маленькое солнце зло
(Для солнца нет ни бывших, ни грядущих
На хрупкое и скользкое стекло,
На лица синие мимоидущих.
Когда-нибудь и ты меня искать
Пойдешь по той же режущей дороге.
И то же солнце будет озарять
Твою тщету и раненые ноги.
СПБ
Март 1919
ПОКА
Я ненавижу здешнее "пока":
С концами всё, и радости, и горе.
Ведь как бы ни была длинна река -
Она кончается, впадая в море.
Противны мне равно земля, и твердь,
И добродетель, и бесчеловечность;
Одну тебя я принимаю, Смерть:
В тебе единой не пока - но вечность.
СПБ
Апрель 1919
С ВАРЕВОМ
Две девочки с крошечными головками,
ужасно похожие друг на дружку,
тащили лапками, цепкими и ловкими,
уёмистую, как бочонок, кружку.
Мне девчонки показались занятными,
заглянул я в кружку мимо воли:
суп,- с большими сальными пятнами,
а на вкус - тепловатый и без соли.
Захихикали, мигнули: "Не нравится?
да он из лучшего кошачьего сала!
наш супец - интернационально славится;
а если тошнит,- так это сначала..."
Я от скуки разболтался с девчонками;
их личики непрерывно линяли,
но голосами монотонно-звонкими
они мне все о себе рассказали:
"Личики у нас, правда, незаметные,
мы сестрицы, и мы - двойняшки;
мамаш у нас количества несметные,
и все мужчины наши папашкн.
Я - Счастие, а она - Упокоение,
так зовут нас лучшие поэты...
Совсем напрасно твое удивление:
или ты, глупый, не веришь в это?"
Такой от девчонок не ждал напасти я,
смеюсь: однако, вы осмелели!
Уж не суп ли без соли - эмблема счастия?
Нет, как зовут вас на самом деле?
Хохоток их песочком сеется...
"Как зовут? Сказать ему, сестрица?
Да Привычкой и Отвычкой, разумеется!
наших имен нам нечего стыдиться.
Мы и не стыдимся их ни крошечки,
а над варевом смеяться - глупо;
мы, Привычка и Отвычка,- кошечки...
Подожди, запросишь нашего супа..."
СПБ
Апрель 1919
НОЧЬ
...Не рассветает, не рассветает..
На брюхе плоском она ползет.
И все длиннеет все распухает,
Не рассветает! Не рассветет.
СПБ
Декабрь 1919
ПЕСНЯ БЕЗ СЛОВ
Как ясен знак проклятый
Над этими безумными!
Но только в час расплаты
Не будем слишком шумными.
Не надо к мести зовов
И криков ликования:
Веревку уготовав -
Повесим их в молчании.
СПБ
Декабрь 1919
ТАМ И ЗДЕСЬ
Там - я люблю иль ненавижу,-
Но понимаю всех равно:
И лгущих,
И обманутых,
И петлю вьющих,
И петлей стянутых...
А здесь - я никого не вижу.
Мне все равны. И все равно.
Бобруйск
Январь 1920
ВИДЕНИЕ
(ЭТЮД НА "АНТЕ")
На Смольном новенькие банты
из алых заграничных лент.
Закутили красноармейские франты
близится великий момент.
Жадно комиссарские аманты
мечтают о журнале мод.
Улыбаются спекулянты,
до ушей разевая рот.
Эр-Эс-Эф-ка - из адаманта,
победил пролетарский гнев!
Взбодрились оба гиганта,
Ульянов и Бронштейн Лев.
Завели крепостные куранты
(кто услышит ночной расстрел?),
разработали все пуанты
европейских революционных дел.
В цене упали бриллианты,
появился швейцарский сыр...
. . . . . . . . . . . . . . .
Что случилось? А это Антанта
с большевиками заключает мир.
Минск
Январь 1920
ОТТУДА?
Д. П. С.
Она никогда не знала,
как я любил ее,
как эта любовь пронзала
все бытие мое.
Любил ее бедное платье,
волос ее каждую прядь...
Но если б и мог сказать я -
она б не могла понять.
И были слова, далеки...
И так - до последнего дня,
когда в мои путь одинокий
она проводила меня...
Ни жалоб во мне, ни укора...
Мне каждая мелочь близка,
над каждой я плачу, которой
касалась ее рука...
Не знала - и не узнает,
как я любил ее,
каким острием пронзает
любовь - бытие мое.
И, может быть, лишь оттуда,-
если она уж там,-
поймет любви моей чудо
она по этим слезам...
Варшава
Май 1920
ГЛАЗА ИЗ ТЬМЫ
О эти сны! О эти пробуждения!
Опять не то ль,
Что было в дни позорного пленения,
Не та ли боль?
Не та, не та! Стремит еще стремительней
Лавина дней,
И боль еще тупее и мучительней,
Еще стыдней.
Мелькают дни под серыми покровами,
А ночь длинна.
И вся струится длительными зовами
Из тьмы,- со дна...
Глаза из тьмы, глаза навеки милые,
Неслышный стон...
Как мышь ночная, алая, острокрылая,
Мой каждый сон.
Кому страдание нести бесслезное
Моих ночей?
Таит ответ молчание угрозное,
Но чей? Но чей?
Варшава
Август 1920
БУДЕТ
И. И. Манухину
Ничто не сбывается.
А я верю.
Везде разрушение,
А я надеюсь.
Все обманывают,
А я люблю.
Кругом несчастие,
Но радость будет.
Близкая радость,
Нездешняя - здесь.
1922
БОЖИЙ СУД
Это, братцы, война не военная,
Это, други, Господний наказ.
Наша родина, горькая, пленная,
| |
| Просмотров: 555 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры