| Главная » Книги |
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения, Страница 18
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворенияопался пустой извозчик,
старый старичишка с белой бородой.
Увидал старичишка Ангела,
начал, на чем свет стоит, ругаться:
"Ах ты, своевольник, такой-сякой,
ах ты, жалетель без ума-разума,
чего распустил розовые слюни,
душу человечью на месте убил?
Гляди, вот, ее веревочка длинная,
в тысячу дней тесемка,
и не сряду на ней, не сряду три узелка!
Тысячу дней ты сделал минуточкой,
да как ты осмелился на такое,
силы человечьи не ты считал!"
Испугался Ангел, и слезы высохли.
Николая-Угодника узнал он:
нажалуется, не минует,- как быть?
А извозчик на козлах прыгает,
рукой морщинистой машет:
"Иди, неуемный, иди назад,
сыграй ей такую песенку,
чтобы все, что узнала, забыла;
а тебе нагоняй - своим чередом".
Побежал Ангел, спотыкается,
спешит, а она на том же месТе,
только не стоит - сидит на песке.
И видит Ангел: губы у нее белые.
Вынуты у нее все тр^ сердца,
во не три раны, а одна.
Привязал к шарманке веревочку,
длинную веревочку с тремя узелками,
длинную веревочку в тысячу дней,
и заиграл Ангел песенку,
песенку забвенную, бедную,
возвращая Время в свой круг,
покрывая тьмою грядущее,
чтобы копились силы человечьи
по воле Того, Кто их знал.
И дрожал шарманщик, играючи:
закроется ли тройная рана?
вернется ли в свои дни душа?
Люди подбежали, подняли
ту, что сидела с белыми губами.
Она очнулась, слушает, глядит,
смеется: "Ах, вдруг точно уснула я,
и что-то снилось мне, что - не знаю..."
Три сердца ее Ангел увидал,
три сына, Смертью отмеченные,
три узелка на веревочке длинной,
на длинной веревочке в тысячу дней.
А Николай-Угодник у решетки дожидается,
посадил Ангела в старенькую пролетку
и судить его за самовластье повез.
---
Недаром разгорались зори багровые.
У кого не вынули они сердца?
Не оставили кровавых ран?
У той, что на даче жила, счастливая,
первое сердце взяли чужие,
второе - свои, а третье - неизвестно, кто.
Но три раны не сливались в единую,
потому что давал ей сил для страданья,
давал каждый из тысячи дней.
СПБ
1914-1918
КОПЬЕ
Лукавы дьявольские искушения,
но всех лукавее, одно,- последнее,
тем невозвратнее твое падение
и неподатливость твоя победнее.
Но тайно верю я, что сердце справится
и с торжествующею преисподнею,
что не притупится и не расплавится
копье, врученное рукой Господнею.
Дружноселье
17.8.1918
БОЛЬШЕВИЦКИЙ СОН
Ам...ии
Комната. Окна в какой-то сад.
В комнате гости. А день так светел.
Я улыбаюсь, гостям я рад...
Странное в них не сразу заметил.
Что? Да как? Они без лиц!
Дримса-пумса-цуц и цыц.
Сверху у этих - вот тебе раз! -
Гладко и бледно что-то круглится.
Нету на гладком ни ртов, ни глаз:
Это, что хочешь, только не лица.
Ни единого лица,
Лапца-дрыпца гоп-ца-ца!
Каждый телесным своим пятном,
Розово-желтым, ворочал мило.
Это казалось сперва смешно,
Ну а потом - меня затошнило.
Хоть кусочек бы лица,
Дрости-крости гоп-ца-ца1
Вдруг я увидел, что черный кот
Тихо скользит меж толпой у двери,
Щурит глаза, раскрывает рот...
О, как я жадно бросился к зверю!
И целую во уста -
Есть лицо хоть у кота!
КРАСНОГЛАЗОЕ
Схватило, заперло, оставило
Многоголовое Оно.
В холодной келье замуравило
Мое последнее окно.
О, пусть бы яма одинокая,
И темь, и тишь, и холод плит.
Но я не знал, что Красноокое
Меня и с Ним разъединит.
Разъединило! Нету доступа
Ему ко мне и мне к Нему.
Не уловлю я легкой поступи
И уст к одежде не прижму...
И если в келью позабытую
Он постучит ко мне: открой!
Как я открою дверь забитую
Моей слабеющей рукой?
1919
ТВОЯ ЛЮБОВЬ
Из тяжкой тишины событий,
Из горькой глубины скорбей,
Взываю я к Твоей защите.
Хочу я помощи Твоей.
Ты рабьих не услышишь стонов,
И жалости не надо мне.
Не применения законов -
А мужества хочу в огне.
Доверчиво к Тебе иду я.
Мой дух смятенный обнови.
Об Имени Своем ревнуя,
Себя во мне восстанови.
О, пусть душа страдает смело,
Надеждой сердце бьется вновь...
Хочу, чтобы меня одела,
Как ризою,- Твоя любовь.
17 окт. 1919
* * *
Никогда не читайте
Стихов вслух.
А читаете - знайте:
Отлетит дух.
Лежат, как скелеты,
Белы, сухи...
Кто скажет, что это
Были стихи?
Безмолвие любит
Музыка слов.
Шум голоса губит
Душу стихов.
* * *
...Сказаны все слова.
Теплится жизнь едва...
Чаша была полна.
Выпита ли до дна?
Есть ли у чащи дно?
Кровь ли в ней, иль вино?
Будет последний глоток:
Смерть мне бросит платок!
1920
НАДЕЖДА МОЯ
(АМАЛИИ)
Speranza mia! Non piange...
Неаполитанская песенка
Надежда моя, не плачь:
С тобой не расстанемся мы.
Сегодня ночью палач
Меня уведет из тюрьмы.
Не видит слепой палач -
Рассветна зеленая твердь.
Надежда моя! Не плачь:
Тебя пронесу я сквозь смерть.
РЫДАТЕЛЬНОЕ
Кипела в речке темная вода,
похожая на желтое чернило.
Рыдал закатный свет, как никогда,
и все кругом рыдательное было.
Там, в зарослях, над речкой, на горбе,
где только ветер пролетает, плача,-
преступница, любовь моя, тебе
я горькое свидание назначил.
Кустарник кучился и сыро прел,
дорога липла, грязная, у склона,
и столбик покосившийся серел,
а в столбике - забытая икона...
Прождать тебя напрасно не боюсь:
ты не посмеешь не услышать зова...
Но я твоей одежды не коснусь,
я не взгляну, не вымолвлю ни слова -
пока ты с плачем ветра не сольешь
и своего рыдательного стона,
пока в траву лицом не упадешь
не предо мной - пред бедною иконой..
Не сердце хочет слез твоих... Оно,
тобою полное,- тебя не судит.
Родная, грешная! Так быть должно,
И если ты еще жива - так будет!
Рыдает черно-желтая вода,
Закатный отсвет плачет на иконе.
Я ждал тебя и буду ждать всегда
Вот здесь, у серого столба, на склоне...
ГОЛУБОЙ КОНВЕРТ
В длинном синем конверте
Она мне письмо прислала.
Я думал тогда о смерти...
В письме было очень мало,
Две строчки всего: "Поверьте,
Люблю я, и мир так светел..."
Я думал только о смерти
И ей на письмо не ответил..
На сердце было пустынно...
Я сердцу не прекословил.
Разорванный, праздный, длинный
Конверт на ковре васильковел.
ВЕРНОСТЬ
И. И. Ф - му
Смерч пролетел над вздрогнувшей вселенной,
Коверкая людей, любовь круша.
И лишь одна осталась неизменной
Твоя беззлобная душа.
Как медленно в пространстве безвоздушном
Недель и дней влечется череда!
Но сердцем бедным, горько-равнодушным,
Тебя - люблю, мой верный, навсегда.
ПЛАМЯ
Посмотри в жаркие окна,
в небесный фарфор.
Чей это желтый локон
вьется из-за гор?
Ширится, крутится круче...
Что это? Не гроза ль?
Но почему под тучей
забагровела даль?
Вся в искрах странная хмара.
Нет, не гроза, не гроза!
Это лесного пожара
огненные глаза.
Ало мглы загорелись...
Дымы - как фимиам...
Маковое ожерелье
вспыхнуло по холмам.
А с неба кто-то струями
льет сверкающий зной:
белое горнее пламя -
в красный огонь земной.
ЛИК
О моря тишь в вечерний час осенний!
О неба жемчуг,- белая вода!
И ты, как золотой укол, звезда,
И вы, бесшелестных платанов тени,-
Я не любил вас никогда.
Душа строга и хочет правды строгой.
Ее поймет, ее услышит Бог.
В моей душе любви так было много,
Но ни чудес земли, ни даже Бога
Любить - я никогда не мог.
Зарниц отверзтые блистаньем вежды,
Родных берез апрельские одежды,
На лунном море ангелов стезя -
И вас любить? Без страха и надежды,
Без жалости - любить нельзя.
А вы, и Бог,- всегда одни, от века
Вы неподвижный пламень бытия.
Вы - часть меня, сама душа моя.
Любить же я могу лишь человека,
Страдающую тварь, как я.
Не человека даже - шире, шире!
Пусть гор лиловых светит красота
И звезды пышно плавают в эфире,
Любовь неумолима и проста:
Моя любовь - к живому Лику в мире,
От глаз звериных - до Христа.
СЛОВО?
Проходили они, уходили снова,
Не могли меня обмануть...
Есть какое-то одно слово,
В котором вся суть.
Другие - сухой ковыль.
Другие все - муть,
Серая пыль.
Шла девочка через улицу,
Закричал ей слово автомобиль...
И вот, толпа над ней сутулится,
Но девочки нет - есть пыль.
Не правда ли, какие странные
Уши и глаза у людей?
Не правда ли, какие туманные
Линии и звуки здесь?
А мир весь
Здесь.
Для нас он - потери...
Но слово знают звери,
Молчаливые звери:
Собачка китайская,
Голая, с кожей грубой,
В дверях какого-то клуба
Дрожит вечером майским,
Смотрит сторожко,-
Молчит тринадцать лет,
Как молчит и кошка
В булочной на Muette.
Звери сказать не умеют,
Люди не знают,
И мир, как пыль, сереет.
Пропадом пропадает...
ТРОЙНОЕ
Тройною бездонностью мир богат.
Тройная бездонность дана поэтам.
Но разве поэты не говорят
Только об этом?
Только об этом?
Тройная правда - и тройной порог.
Поэты, этому верному верьте.
Только об этом думает Бог:
О Человеке.
Любви.
И Смерти.
&n 
| |
| Просмотров: 596 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры