| Главная » Книги |
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения, Страница 13
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения дождевая,
Дневная ночь, ночные дни...
Живу без жизни, не страдая,
Сквозь сон все реже вспоминая
В тени угасшие огни.
Господь, Господь мой, Солнце, где Ты?
Душе плененной помоги!
Прорви туманные наветы,
О, просияй! Коснись! Сожги...
1904
ТАК ЛИ?
Бегу от горько сложной боли я,
От праздных мыслей, праздных слов.
Бегу от судорог безволия
И перепутанных узлов.
О, эти злобные туманности,
Порывный взлет,- падений пыль...
Не лучше ль в тихой безжеланности
Уснуть, как спит степной ковыль?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
1907
ЗАКЛИНАНЬЕ
Расточитесь, духи непослушные,
Разомкнитесь, узы непокорные,
Распадитесь, подземелья душные,
Лягте, вихри, жадные и черные.
Тайна есть великая, запретная.
Есть обеты - их нельзя развязывать.
Человеческая кровь - заветная:
Солнцу кровь не велено показывать.
Разломись, Оно, проклятьем -цельное!
Разлетайся, туча исступленная!
Бейся, сердце, каждое,- отдельное,
Воскресай, душа освобожденная!
СПБ
Декабрь 1905
ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР
П. Соловьевой
Неудержимый, властный, влажный,
Весельем белым окрылен,
Слепой, безвольный - и отважный,
Он вестник смены, сын Времен.
В нем встречных струй борьба и пляска,
И разрезающе остра
Его неистовая ласка,
Его бездумная игра.
И оседает онемелый,
Усталый, талый, старый лед.
Люби весенний ветер белый,
Его игру, его полет...
1907
ЧЕРНЫЙ СЕРП
Спеленут, лежу, покорный,
Лежу я очень давно;
А месяц, черный-пречерный,
Глядит на меня в окно.
Мне страшно, что месяц черный...
А, впрочем,- не все ль равно?
Когда-то я был упорный,
Вил цепь, за звеном звено...
Теперь, как пес подзаборный,
Лежу да твержу одно:
И чем мой удел позорный?
Должно быть так суждено.
Водицы бы мне наговорной,-
Да нет ее, не дано;
Чьей силою чудотворной
Вода перейдет в вино?
И страх мой - и тот притворный:
Я рад, что кругом темно,
Что месяц корявый, черный,
Глядит на меня в окно.
1908
ТОСКЕ ВРЕМЕН
Пришли - и стали тени ночи...
Полонский
Ты, уныльница, меня не сторожи,
Ты хитра - и я хитер, не обморочишь.
Глубоко я провожу мои межи,
И захочешь, да никак не перескочишь.
Я узнал тебя во всех твоих путях,
Ты сближаешь два обратные желанья,
Ты сидишь на перепутанных узлах,
Ищешь смешанности, встречности, касанья.
Я покорных и несчастных не терплю,
Я рабом твоим, запутчица, не стану.
Ты завяжешь,- я разрежу, разделю,
Не поддамся надоевшему обману.
Буду весел я и прост,- пока живу...
Если в сердце, в самом сердце, петлю стянешь,-
Я и этот страшный узел разорву.
Не поймаешь, не обманешь, не обманешь...
1907
ЖЕНСКОЕ
"НЕТУ"
Где гниет седеющая ива,
где был и ныне высох ручеек,
девочка, на краю обрыва,
плачет, свивая венок.
Девочка, кто тебя обидел?
скажи мне: и я, как ты, одинок.
(Втайне я девочку ненавидел,
не понимал, зачем ей венок.)
Она испугалась, что я увидел,
прошептала странный ответ:
меня Сотворивший меня обидел,
я плачу оттого, что меня нет.
Плачу, венок мой жалкий сплетая,
и не тепел мне солнца свет.
Зачем ты подходишь ко мне, зная,
что меня не будет - и теперь нет?
Я подумал: это святая
или безумная. Спасти, спасти!
Ту, что плачет, венок сплетая,
взять, полюбить и с собой увести...
- О, зачем ты меня тревожишь?
мне твоего не дано пути.
Ты для меня ничего не можешь:
того, кого нет,- нельзя спасти.
Ты душу за меня полежишь,-
а я останусь венок своя вить.
Ну скажи, что же ты можешь?
это Бог не дал майе - быть.
Не подходи к обрыву, к краю...
Хочешь убить меня, хочешь любить?
я ни смерти, ни любви не понимать,
дай мне венок мой, плача, вить.
Зачем я плачу - тоже не знаю...
высох - но он был, ручеек...
Не подходи к страшному краю:
мое бытие - плача, вить венок.
Париж
1907
ОН - ЕЙ
Разве, милая, тебя люблю я
как человек
человека?
Я людей любить, страдая и ревнуя,
не умею,
не умею.
Но как тайную тебя люблю я радость,
простую,
простую...
Как нежданную и ведомую сладость
молитвы,
молитвы.
Я люблю тебя, как иву ручьевую,
тихую,
тихую,
Как полоску в небе заревую,
тонкую,
тонкую.
Я люблю тебя, как весть оттуда,
где все ясное,
ясное.
Ты в душе - как обещанье чуда,
верное,
верное.
Ты - напоминание чего-то дорогого,
вечного,
вечного.
Я люблю тебя, как чье-то слово,
вещее,
вещее.
1907
ТВАРЬ
Царица вечно-ясная,
Душа моей души!
Зову тебя, прекрасная,
Зову тебя, спеши!
Но знаю, на свидание
Придешь ты не одна:
Придет мое страдание,
Мой грех, моя вина.
И пред тобой, обиженной,
Склоняться буду ниц.
И слезы пить униженно
С опущенных ресниц.
Прости мне! Бесконечности
В любви я не достиг.
Творю тебя не в вечности,-
Творю на краткий миг.
Приходишь ты, рожденная
Лишь волею моей.
И, волею зажженная,
Погаснешь вместе с ней.
Шатаясь, отодвинешься,-
Чуть ослабею я...
И молча опрокинешься
Во мглу небытия.
1907
А ПОТОМ..?
Ангелы со мной не говорят.
Любят осиянные селенья,
Кротость любят и печать смиренья.
Я же не смиренен и не свят:
Ангелы со мной не говорят.
Темненький приходит дух земли.
Лакомый и большеглазый, скромный.
Что ж такое, что малютка - темный?
Сам мы не далеко ушли...
Робко приползает дух, земли.
Спрашиваю я про смертный час.
Мой младенец, хоть и скромен,- вещий.
Знает многое про эти вещи,
Что, скажи-ка, слышал ты о нас?
Что это такое - смертный час?
Темный ест усердно леденец.
Шепчет весело: "И все ведь жили.
Смертный час пришел - я раздавили.
Взяли, раздавили - и конец.
Дай-ка мне четвертый леденец.
Ты рожден дорожным червяком.
На дорожке долго не оставят,
Ползай, ползай, а потом раздавят.
Каждый, в смертный час, под сапогом,
Лопнет на дорожке червяком.
Разные бывают сапоги.
Давят, впрочем, все они похоже,
И с тобою, милый, будет то же,
Чьей-нибудь отведаешь ноги...
Разные на свете сапоги.
Камень, нож иль нуля, все - сапог.
Кровью ль сердце хрупкое зальется,
Болью ли дыхание сожмется,
Петлей ли раздавит позвонок -
Иль не все равно, какой сапог?"
Тихо понял я про смертный час
Я ласкаю гостя, как родного,
Угощаю и пытаю снова:
Вижу, много знаете о нас!
Понял, понял я про смертный час.
Но когда раздавят - что потом?
Что, скажи? Возьми еще леденчик,
Кушай, кушай, мертвенький младенчик!
Не взял он. И поглядел бочком:
"Лучше не скажу я, что - потом".
Канн
Январь 1911
ПОЭТУ РОДИНЫ
А. Меньшову
Угодила я тебе травой,
зеленями да кашками,
ширью моей луговой,
сердцами золотыми - ромашками.
Ты про них слагаешь стихи,
ты любишь меня играющей...
Кто же ратая мои да грехи
покроет любовью прощающей?
Нет, любя ядовитый туман,
что встает с болотца поганого,
подзаборный сухой бурьян,
мужичка моего пьяного...
А коль тут - презренье и страх,
коли видишь меня красивою,
заблудись же в моих лесах,
ожигаяся моей крапивою!
Не открою тому лица,
кто красу мою ищет показную,
кто не принял меня до конца,
безобразную, грязную...
СПБ
Август 1911
МИНДАЛЬНЫЙ ЦВЕТОК
О теплый, о розово-белый,
О горький миндальный цветок!
Зачем ты мой дух онемелый
Проклятой надеждой ожег?
Надежда клятая - упорна,
Свиваются нити в клубок...
О белые, хрупкие зерна,
О жадный миндальный цветок!
Изъеденный дымом и гарью,
Задавленный тем, что люблю,-
Ползу я дрожащею тварью,
Тянусь я к нему - к миндалю.
Качаясь, огни побежали.
Качаясь, свиваясь в клубок...
О кали, цианистый кали,
О белый, проклятый цветок!
СПБ
Ноябрь 1911
ЕГО ДОЧКА
Ее, красивую, бледную,
Ее, ласковую, гибкую,
Неясную, зыбкую,
Ее улыбку победную,
Ее платье странное,
Серое, туманное,
Любовницу мою -
Я ненавижу.
И ненависть таю.
Когда в саду смеркается,
Желтее листья осенние,
И светы изменнее -
Она на качелях качается...
Кольца стонут, ржавые,
Складки вьются лукавые...
Она чуть видна.
Я ее ненавижу:
Знаю, кто - она.
| |
| Просмотров: 532 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры