| Главная » Книги |
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворения, Страница 6
Гиппиус Зинаида Николаевна - Стихотворенияustify">
II
Повелишь умереть - умрем.
Жить прикажешь - спорить не станем.
Как один, за тебя пойдем,
За тебя на тебя восстанем.
Видно, жребий у нас таков;
Видно, велено так законом,
Откликается каждый зов
В нашем сердце, тобой зажженном.
Будь что будет. Нейти назад:
Покорились мы Божьей власти.
Подымайся на брата брат,
Разрывайся душа на части!
<1920>
РОЖДЕНИЕ
Беги, беги, пещерная вода,
Как пенье звонкая, как пламя чистая.
Гори, гори, небесная звезда,
Многоконечная, многолучистая.
Дыши, дыши, прильни к Нему нежней,
Святая, радостная, ночь безлунная...
В тебе рожденного онежь, угрей,
Солома легкая, золоторунная...
Несите вести, звездные мечи,
Туда, туда, где шевелится мга,
Где кровью черной облиты снега,
Несите вести, острые лучи,
На край земли, на самый край, туда -
Что родилась Свобода трехвенечная
И что горит восходная Звезда,
Многоочитая, многоконечная...
24 декабря 1920, Париж
РОДНОЕ
Т. И. М<анухиной>
Есть целомудрие страданья
И целомудрие любви.
Пускай грешны мои молчанья -
Я этот грех ношу в крови.
Не назову родное имя,
Любовь безмолвная свята.
И чем тоска неутолимей,
Тем молчаливее уста.
Декабрь 1920, Париж
ЛАЗАРЬ
Нет, волглая земля, сырая;
Только и может - тихо тлеть;
Мы знаем, почему она такая,
Почему огню на ней не гореть.
Бегает девочка с красной лейкой,
Пустоглазая,- и проворен бег;
А ее погоняют: спеши-ка, лей-ка,
Сюда, на камень, на доски, в снег!
Скалится девочка: "Везде побрызжем!"
На камне - смуглость и зыбь пятна,
А снег дымится кружевом рыжим
Рыжим, рыжим, рыжей вина.
Петр чугунный сидит молча,
Конь не ржет, и змей ни гу-гу.
Что ж, любуйся на ямы волчьи,
На рыжее кружево на снегу.
Ты, Строитель, сам пустоглазый,
Ну и добро! Когда б не истлел,
Выгнал бы девочку с лейкой сразу,
Кружева рыжего не стерпел.
Но город и ты - во гробе оба,
Ты молчишь, Петербург молчит.
Кто отвалит камень от гроба?
Господи, Господи, уже смердит...
Кто? Не Петр. Не вода. Не пламя.
Близок Кто-то. Он позовет.
И выйдет обвязанный пеленами:
"Развяжите его. Пусть идет".
8 ноября 1922
ВЕЕР
Смотрю в лицо твое знакомое,
Но милых черт не узнаю.
Тебе ли отдал я кольцо мое
И вверил тайну - не мою?
Я не спрошу назад, что вверено,
Ты не владеешь им,- ни я:
Все позабытое потеряно,
Ушло навек из бытия.
Когда-то, ради нашей малости
И ради слабых наших сил,
Господь, от нежности и жалости,
Нам вечность - веером раскрыл.
Но ты спасительного дления
Из Божьих рук не приняла
И на забвенные мгновения
Живую ткань разорвала...
НЕГЛАСНЫЕ РИФМЫ
Хочешь знать, почему я весел?
Я опять среди милых чисел.
Как спокойно меж цифр и мер.
Строг и строен их вечный мир.
Все причинно и тайно-понятно,
Не случайно и не минутно.
И оттуда, где всё - кошмары,
Убегаю я в чудо меры.
Как в раю, успокоен и весел,
Я пою - божественность чисел.
<1925>
НАСТАВЛЕНИЕ
Молчи. Молчи. Не говори с людьми,
Не подымай с души покрова.
Все люди на земле - пойми! Пойми! -
Ни одного не стоят слова.
Не плачь. Не плачь. Блажен, кто от людей
Свои печали вольно скроет.
Весь этот мир одной слезы твоей,
Да и ничьей слезы не стоит.
Таись, стыдись страданья твоего,
Иди - и проходи спокойно.
Ни слов, ни слез, ни вздоха,- ничего
Земля и люди недостойны.
Начало 1925 г., Париж
НЕОТСТУПНОЕ
Я от дверей не отойду.
Пусть длится ночь, пусть злится ветер.
Стучу, пока не упаду.
Стучу, пока Ты не ответишь.
Не отступлю, не отступлю,
Стучу, зову Тебя без страха:
Отдай мне ту, кого люблю,
Восстанови ее из праха!
Верни ее под отчий кров,
Пускай виновна - отпусти ей!
Твой очистительный покров
Простри над грешною Россией!
И мне, упрямому рабу,
Увидеть дай ее, живую...
Открой!
Пока она в гробу,
От двери Отчей не уйду я.
Неугасим огонь души,
Стучу - дрожат дверные петли,
Зову Тебя - о, поспеши!
Кричу к Тебе - о, не замедли!
Ноябрь 1925, Villa Alba
ОТРАЖЕННОСТЬ
Опять ты зреешь золотистой дыней
На заревом небесном огороде,
И с каждым новом вечером - пустынней
Вокруг тебя, среди твоих угодий.
И с каждым вечером, на желтой коже
Сильней, и ярче выступают пятна:
Узор, как будто на лицо похожий,
Узор тупой, привычно-непонятный.
Все это мне давным-давно знакомо!
Светлей круглись и золотей бессонно.
Я равнодушен к золоту чужому,
Ко всем на свете светам - отраженным.
1926, Cannet
ДВЕ
Она войдет, земная и прелестная,
Но моего ее огонь не встретит.
Ему одна моя любовь небесная.
Моя прозрачная любовь ответит.
Я обовью ее святой влюбленностью,
Ее, душистую, как цвет черешни.
Заворожу неуловимой сонностью,
Отдам, земную, радости нездешней.
А пламень тела, жадный и таинственный,
Тебе, другой, тебе, незримой в страсти.
И ты придешь ко мне в свой час единственный,
Покроешь темными крылами счастья.
О, первые твои прикосновения!
Двойной ожог невидимого тела.
И путь двойной - томления и дления
До молнии, до здешнего предела.
1915-1927
РАВНОДУШИЕ
...Он пришел ко мне,- а кто, не знаю,
Он плащом закрыл себе лицо...
1905
Он опять пришел, глядит презрительно,
Кто - не знаю, просто Он, в плаще...
1918
Он приходит теперь не так.
Принимает он рабий зрак.
Изгибается весь покорно
И садится тишком в углу
Вдали от меня, на полу,
Подхихикивая притворно.
Шепчет: "Я ведь зашел, любя,
Просто так, взглянуть на тебя,
Мешать не буду - не смею...
Посижу в своем уголку,
Устанешь - тебя развлеку,
Я разные штучки умею.
Хочешь в ближнего поглядеть?
Это со смеху умереть!
Назови мне только любого.
Укажи скорей хоть кого,
И сейчас же тебя в него
Превращу я, честное слово!
На миг, не на век! - Чтоб узнать,
Чтобы в шкуре его побывать...
Как минуточку в ней побудешь -
Узнаешь, где правда, где ложь,
Всё до донышка там поймешь,
А поймешь - не скоро забудешь.
Что же ты? Поболтай со мной...
Не забавно? Постой, постой,
И другие я знаю штучки..."
Так шептал, лепетал в углу,
Жалкий, маленький, на полу,
Подгибая тонкие ручки.
Разъедал его тайный страх,
Что отвечу я? Ждал и чах,
Обещаясь мне быть послушен.
От работы и в этот раз
На него я не поднял глаз,
Неответен - и равнодушен.
Уходи - оставайся со мной,
Извивайся,- но мой покой
Не тобою будет нарушен...
И растаял он на глазах,
На глазах растворился в прах,
Оттого, что я - равнодушен...
1927, Париж
ВЕЧНОЖЕНСТВЕННОЕ
Каким мне коснуться словом
Белых одежд Ее?
С каким озареньем новым
Слить Ее бытие?
О, ведомы мне земные
Все твои имена:
Сольвейг, Тереза, Мария...
Все они - ты Одна.
Молюсь и люблю... Но мало
Любви, молитв к тебе.
Твоим - твоей от начала
Хочу пребыть в себе,
Чтоб сердце тебе отвечало -
Сердце - в себе самом,
Чтоб Нежная узнавала
Свой чистый образ в нем...
И будут пути иные,
Иной любви пора.
Сольвейг, Тереза, Мария!
Невеста - Мать - Сестра!
Январь 1928, Париж
ГОРНОЕ
Освещена последняя сосна.
Под нею темный кряж пушится.
Сейчас погаснет и она.
День конченый - не повторится.
День кончился. Что было в нем?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днем,
А все-таки - не повторится.
Июль - август 1928, Thorrenc
ВСЕ РАВНО
...Нет! из слабости истощающей
Никуда! Никуда!
Сердце мое обтекающей
Как вода! Как вода!
Ужель написано - и кем оно?
В небесах,
Чтоб въедались в душу два демона,
Надежда и Страх?
Не спасусь, я борюсь,
Так давно! Так давно!
Все равно утону, уж скорей бы ко дну...
Но где оно?..
<1930>
ЖИТЬ
Как будто есть - как будто нет...
Умру наверно, а воскресну ли?
То будто тень - то будто свет...
Чего искать и ждать - известно ли?
Вот и живем, и будем жить,
Сомненьем жалким вечно жалимы.
А может быть, а может быть,
Так жить и надо, чтоб не знали мы?
<1932>
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Д. М<ережковскому>
Не пытай ни о чем дорогой,
Легкой ткани льняной не трогай,
И в пыли не пытай следов,-
Не ищи невозможных слов.
Посмотри, как блаженны дети;
Будем просты сердцем и мы.
Нету слов об этом на свете,
Кроме слов - последних - Фомы.
<1933>
ДОСАДА
Когда я воскрес из мертвых,
Одно меня поразило:
Что это восстанье из мертвых
И все, что когда-то было,-
Все просто, все так, как надо...
Мне раньше бы догадаться!
И грызла меня досада,
Что не успел догадаться.
Март 1933
СИЯНЬЯ
Сиянье слов... 
| |
| Просмотров: 606 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры