| Главная » Книги |
Толстой Лев Николаевич - Путь жизни, Страница 17
Толстой Лев Николаевич - Путь жизниить нас поближе к Богу,
чтобы Он нас расслышал: Бог всегда близко к нам. Он внутри нас. В нас живет
Святой Дух, свидетель и страж всего хорошего и дурного. Он обходится с нами,
как мы обходимся с Ним. Если мы бережем Его, Он бережет нас".
Если хочешь, чтобы мысль твоя была тебе на пользу, то старайся думать
совершенно независимо от своих чувств и своего положения, то есть не кривить
мыслью для того, чтобы оправдать то чувство, которое испытываешь, или то
дело, которое ты сделал или делаешь.
Когда в раздумьи не знаешь, что хорошо, что дурно, нужно уйти из мира;
только забота о суждении мира мешает видеть то, что добро и что зло. Уйди из
мира, то есть войди в себя, и уничтожится всякое сомнение.
Бороться с соблазнами легко только тогда, когда ты еще не подпал им.
В суете и среди возбуждения соблазнов некогда искать средств
противодействия нашим желаниям. Установи свои цели тогда, когда отсутствуют
соблазны, когда ты один.
И УМЕРШИМИ ЛЮДЬМИ МИРА
Часто молодые люди говорят: "Я не хочу жить чужим умом, а сам обдумаю".
Это совершенно справедливо, мысль своя дороже всех чужих мыслей. Но зачем же
тебе обдумывать обдуманное? Бери готовое и иди дальше. В том, что можно
пользоваться чужими мыслями и идти дальше, сила человечества.
Усилия, освобождающие человека от грехов, соблазнов и суеверий,
совершаются прежде всего в мысли.
Главной помощью в борьбе этой служит человеку то, что он может
соединяться с разумной деятельностью всех живших до него мудрецов и святых
людей мира. Такое общение с мыслью прежде живших святых и мудрых людей есть
молитва, то есть повторение тех слов, которыми люди эти выражали свое
отношение к своей душе, к другим людям и к миру и началу его.
С древних времен признано, что для человека необходима молитва.
Для людей прежнего времени молитва была - и теперь остается для
большинства людей - обращением при известных условиях, в известных местах,
при известных действиях и словах к Богу или богам для умилостивления их.
Христианское учение не знает таких молитв. Оно учит тому, что молитва
необходима не как средство избавления от мирских бедствий и приобретения
мирских благ, а как средство укрепления человека в добрых мыслях.
Истинная молитва тем важна и нужна для души, что в такой молитве, когда
один с Богом, мысль достигает до той высшей степени, до которой она может
достигнуть.
Христос сказал: если молишься, то будь один (Мф. VI, 5,6). Только тогда
Бог услышит тебя. Бог в тебе, и для того, чтобы Он услышал тебя, тебе надо
только отогнать от себя все скрывающее Его.
Уныние есть такое состояние души, при котором человек не видит смысла
ни в своей, ни во всей жизни мира. Избавление от него есть только одно:
вызвать в себе лучшие мысли свои или других людей, которые были тобою
сознаны и которые объясняли тебе смысл твоей жизни. Вызывание таких мыслей
совершается повторением тех высших истин, которые знаешь и можешь высказать
сам себе - молитвой.
Молитесь ежечасно. Самая нужная и самая трудная молитва - это
воспоминание среди движения жизни о своих обязанностях перед Богом и законом
Его. Испугался, рассердился, смутился, увлекся, - сделай усилие, вспомни,
кто ты и что ты должен делать. В этом молитва. Это трудно сначала, но
привычку эту можно выработать.
Хорошо изменять свою молитву, то есть выражение своего отношения к
Богу. Человек постоянно растет, изменяется, и потому должно изменяться и
уясняться его отношение к Богу. Должна изменяться и молитва.
Дорожи добрыми мыслями своими и чужими, когда узнаешь их. Ничто не
поможет тебе столько, сколько помогут добрые мысли для исполнения истинного
дела твоей жизни.
Владей своими мыслями, если ты хочешь достигнуть своей цели. Устреми
взор своей души на тот единый чистый свет, который свободен от страсти.
Размышление - путь к бессмертию, легкомыслие - путь к смерти.
Бодрствующие в размышлении не умирают никогда; легкомысленные, неверующие -
подобны мертвым.
Пробуждай сам себя, - тогда, защищенный собой и вникающий сам в себя,
ты будешь неизменен.
Истинная сила человека не в порывах, а в ненарушимом, спокойном
стремлении к добру, которое он устанавливает в мыслях, выражает в словах и
проводит в поступках.
Если, посмотрев назад, на свою жизнь, ты заметишь, что жизнь твоя стала
лучше, добрее, более свободна от грехов, соблазнов и суеверий, то знай, что
этим успехом ты обязан только работе своей мысли.
Деятельность мысли дорога не только тем, что она исправляет нашу жизнь,
но еще и тем, что она помогает в жизни и другим людям. От этого особенно
важны усилия мысли.
Вот как говорит китайский мудрец Конфуций о значении мысли:
Истинное учение научает людей высшему добру - обновлению людей и
пребыванию в этом состоянии. Чтобы обладать высшим благом, нужно, чтобы было
благоустройство во всем народе. Для того, чтобы было благоустройство во всем
народе, нужно, чтобы было благоустройство в семье. Для того, чтобы было
благоустройство в семье, нужно, чтобы было благоустройство в самом себе. Для
того, чтобы было благоустройство в самом себе, нужно, чтобы сердце было
исправлено. Для того, чтобы сердце было исправлено, нужны ясные и правдивые
мысли.
Человек отличается от животных только тем, что у него есть способность
мысли. Одни люди увеличивают в себе эту способность, другие не заботятся об
этом. Такие люди точно как будто хотят отказаться от того, что отличает их
от скота.
Корова, лошадь, всякая скотина, как бы голодна ни была, не выйдет со
двора, если ворота открываются внутрь. Она издохнет с голоду, если ворота
крепки и никто не отворит их, но не догадается отойти от ворот и потянуть их
на себя. Только человек понимает то, что надо потерпеть, потрудиться,
сделать не то, что сейчас хочется, для того, чтобы вышло то, чего желаешь.
Человек может удерживаться, не есть, не пить, не спать, только оттого, что
знает, что хорошо и должно делать, и что дурно и не должно делать. Научает
этому человека его способность мыслить.
В сравнении с окружающим его миром человек - не более как слабый
тростник; тростник, но тростник, одаренный способностью мысли.
Какого-нибудь пустяка достаточно, чтобы убить человека. И все-таки
человек выше всяких тварей, выше всего земного, потому что он и умирая будет
сознавать, что он умирает.
Человек может сознать ничтожество своего тела перед природою. Природа
же ничего не сознает.
Все наше преимущество заключается в нашей способности мыслить. Мысль
наша возвышает нас над остальным миром. Будем же ценить и поддерживать нашу
силу мысли, и она осветит нам всю нашу жизнь, укажет нам, в чем добро, в чем
зло.
Человек может научиться читать и писать, но грамота не научит его,
нужно ли написать письмо другу или жалобу на того, кто обидел, или не нужно.
Человек может научиться музыке, но музыка не научит его, когда можно петь
или играть и когда этого не надо делать. Так и во всех делах. Только разум
показывает нам то, что и когда надо делать и чего и когда не надо делать.
Наделив нас разумом, Бог дал нам в распоряжение то, что нам нужнее
всего. Давая нам разум, Он как будто сказал нам: для того, чтобы вы могли
избегать зла и пользоваться благом жизни, Я вселил в вас божественную
частицу Себя Самого. Я дал вам разум. Если вы будете прикладывать его ко
всему тому, что случается с вами, то ничто в мире не будет служить вам
препятствием или стеснением на том пути, который Я вам назначил, и никогда
не будете плакаться ни на свою судьбу, ни на людей, не станете осуждать их и
не будете подделываться к ним. Так не упрекайте же Меня за то, что Я не дал
вам большего. Неужели мало для вас того, что вы можете прожить всю вашу
жизнь разумно, спокойно и радостно?
Мудрая пословица говорит: "Бог приходит к нам без звона". Это значит,
что нет перегородки между нами и бесконечностью, нет стены между человеком
последствием и Богом - причиною. Стены приняты, - мы открыты всем глубоким
воздействиям божественных свойств. Только работа мысли держит открытым то
отверстие, через которое мы сообщаемся с Богом.
Человек сотворен для того, чтобы мыслить; в этом все его достоинство и
вся его заслуга. Обязанность человека только в том, чтобы мыслить правильно.
Порядок же мысли в том, чтобы начинать с себя, своего творца и своей цели. А
между тем о чем думают мирские люди? Никак не об этом, а только о том, как
повеселиться, как разбогатеть, как прославиться, как сделаться королем, не
думая о том, что такое значит быть королем и что значит быть человеком.
Благо жизни человека в соединении любовью с Богом и ближними.
Препятствуют этому благу грехи. Причина грехов в том, что человек полагает
свое благо в удовлетворении похотей тела, а не в любви к Богу и ближнему. И
потому благо человека в избавлении от грехов. Избавление же от грехов - в
усилии отречения от жизни тела.
Все телесные грехи: блуд, роскошь, тунеядство, корыстолюбие,
недоброжелательство, все - только от признания своим "я" своего тела, от
подчинения своей души телу. Избавление от грехов - только в признании своим
"я" своей души, в подчинении душе своего тела.
Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною,
отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною. Ибо кто хочет жизнь
свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот
обретет ее. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей
повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?
Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее.
Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и
власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего.
То, что человек может отречься от своей телесной жизни, явно показывает
то, что в человеке есть то, ради чего он отрекается.
Без жертвы нет жизни. Вся жизнь - это, - хочешь ли ты или не хочешь
этого, - жертва телесного духовному.
Чем больше отдаешься телесному, тем больше теряешь духовное.
Самоотречение не есть отречение от себя, а только перенесение своего
"я" из животного существа в духовное. Отрекаться от себя не значит
отрекаться от жизни. Напротив, отрекаться от жизни плотской значит усиливать
свою истинную духовную жизнь.
Разум показывает человеку, что удовлетворение требований его тела не
может быть его благом, а потому разум неудержимо влечет человека к тому
благу, которое свойственно ему, но не умещается в его телесной жизни.
Обыкновенно думают и говорят, что отречение от телесной жизни есть
подвиг; это неверно. Отречение от телесной жизни не подвиг, а неизбежное
условие жизни человека. Для животного благо телесной жизни и вытекающее из
этого продолжение рода есть высшая цель жизни. Для человека же телесная
жизнь и продолжение рода есть только та ступень существования, с которой
открывается ему истинное благо его жизни, не совпадающее с благом его
телесной жизни. Для человека телесная жизнь - не вся жизнь, но только
необходимое условие истинной жизни, состоящей во все большем и большем
единении с духовным началом мира.
Младенцу, когда он родится, кажется, что только он один и есть на
свете. Он никому и ничему не уступает, ни о ком знать не хочет, а только
подавай ему то, что ему нужно. Он даже и матери не знает, - знает только
грудь ее. Но пройдут дни, месяцы, года, и ребенок начинает понимать, что
есть и другие, такие же, как и он, люди, и что то, чего ему хочется для
себя, того же самого хочется и другим людям. И чем дальше он живет, тем все
больше и больше понимает он, что он не один на свете и что надо либо, если
есть сила, бороться с другими людьми за то, что хочешь иметь, либо, если нет
силы, покориться тому, что есть. И, кроме того, чем дальше живет человек,
тем все становится понятнее ему и то, что вся жизнь его только на время, и
всякий час может кончиться смертью. Он видит, как на его глазах нынче,
завтра берет смерть то того, то другого, и понимает, что то же самое может
всякую минуту с ним случиться и рано или поздно наверное будет. И человек
тогда не может не понять, что в теле его нет настоящей жизни, что, что бы он
ни делал в этой жизни для тела, все это ни к чему.
И когда человек ясно поймет это, он поймет и то, что дух, который живет
в нем, живет не в нем одном, но во всех людях, во всем мире, что дух этот
есть дух Божий. И, поняв это, человек перестает приписывать значение своей
телесной жизни, а переносит цель свою в единение с духом Божиим, с тем, что
вечно.
Смерть, смерть, смерть каждую секунду ждет вас. Жизнь ваша совершается
в виду смерти. Если вы трудитесь для своей телесной жизни в будущем, то вы
сами знаете, что в будущем для вас одно: смерть. И эта смерть разрушает все
то, над чем вы трудились. Вы скажете, что вы трудитесь для блага будущих
поколений, но ведь и они также исчезнут и от них ничего не останется. Стало
быть, жизнь для вещественных целей не может иметь никакого смысла. Смерть
разрушает всю такую жизнь. Чтобы жизнь имела какой-нибудь смысл, надо жить
так, чтобы смерть не могла разрушить дела жизни. И такую жизнь Христос
открывает людям. Он показывает людям, что вместе с той жизнью телесной,
которая есть только призрак жизни, есть другая, истинная жизнь, дающая
истинное благо человеку, и что такую жизнь знает всякий человек в своем
сердце. Учение Христа есть учение о призрачности личной жизни, о
необходимости отречения от нее и о перенесении смысла и цели жизни в жизнь
божескую, в жизнь всего человечества, в жизнь Сына Человеческого.
Для того, чтобы понять учение Христа о спасении жизни, надо ясно понять
то, что говорили все пророки, что говорил Соломон, что говорил Будда, что
говорили все мудрецы мира о личной жизни человека. Можно, по выражению
Паскаля, не думать об этом, нести перед собой ширмочки, которые бы скрывали
от взгляда ту пропасть смерти, к которой мы все бежим; но стоит подумать о
том, что такое отделенная телесная жизнь человека, чтобы убедиться в том,
что вся жизнь эта, если она есть только телесная жизнь, не имеет не только
никакого смысла, но что она есть злая насмешка над сердцем, над разумом
человека и над всем тем, что есть хорошего в человеке. И потому, чтобы
понять учение Христа, надо прежде всего опомниться, одуматься, надо, чтобы в
нас совершилось то самое, что, проповедуя свое учение, говорит
предшественник Христа, Иоанн, таким же, как мы, запутанным людям. Он
говорил: "Прежде всего покайтесь, то есть одумайтесь, а то все погибнете". И
Христос, начиная свою проповедь, говорит то же: "Одумайтесь, а то все
погибнете". Христу рассказали о погибели галилеян, убитых Пилатом, и Он
говорит: "Думали ли вы, что галилеяне были грешнее всех галилеян, что так
пострадали? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все также погибнете.
Неизбежная смерть стоит перед всеми нами. Мы напрасно стараемся забыть про
нее, но это не избавит нас от нее, - напротив, когда она придет неожиданная,
она будет еще ужаснее. Одно спасение: отречься от той жизни, которая
умирает, и жить той жизнью, для которой нет смерти".
Стоит на минуту отрешиться от привычной жизни и взглянуть на нашу жизнь
со стороны, чтобы увидеть, что все, что мы делаем для мнимого обеспечения
нашей жизни, мы делаем совсем не для того, чтобы обеспечить нашу жизнь, а
только для того, чтобы, занимаясь этим воображаемым обеспечением, забывать о
том, что жизнь наша никогда и ничем не обеспечена. Но мало того, что мы
обманываем себя и губим свою настоящую жизнь для воображаемой, мы в этом
стремлении к обеспечению чаще всего губим то самое, что мы хотим обеспечить.
Богач обеспечивает свою жизнь тем, что у него есть деньги, а самые деньги
привлекают разбойника, который убивает его. Мнительный человек обеспечивает
свою жизнь лечением, а самое лечение медленно убивает его, а если и не
убивает его, то наверное лишает его истинной жизни. То же и с народами,
которые вооружаются, чтобы обеспечивать свою жизнь и свободу, а между тем
это самое обеспечение ведет к погибели на войнах сотен тысяч людей и свободы
народов.
Учение Христа о том, что жизнь нельзя обеспечить, а надо всегда, всякую
минуту быть готовым умереть, дает больше блага, чем учение мира о том, что
надо обеспечить свою жизнь, - дает больше блага уже по одному тому, что
неизбежность смерти и необеспеченность жизни остаются те же при учении мира
и при учении Христа, но самая жизнь, по учению Христа, не поглощается уже
вся без остатка праздным занятием мнимого обеспечения своей жизни, а
становится свободна и может быть отдана одной свойственной ей цели:
совершенствованию своей души и увеличению любви к людям.
Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что
пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело
одежды?
Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в
житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один
локоть?
Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во
что одеться?
Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.
Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет
заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.
Чем больше отрекается человек от своего телесного я, тем больше
раскрывается в нем Бог. Тело скрывает Бога в человеке.
Если ты хочешь достигнуть познания всеобъемлющего я, то ты должен
прежде всего узнать самого себя. Для того, чтобы познать самого себя, ты
должен пожертвовать своим я всемирному я.
Человек, отрекающийся от своей личности, могущественен, потому что
личность скрывала в нем Бога. Как скоро он откинул личность, действует в нем
уже не он, а Бог.
Если ты презираешь мир, то это небольшая заслуга. Для того, кто живет в
Боге, и он сам и мир всегда будут ничто.
Отречение от телесной жизни ценно, нужно и радостно, только когда оно
религиозное, то есть когда человек отрекается от себя, своего тела, для
того, чтобы исполнить волю живущего в нем Бога. Когда же человек отрекается
от телесной жизни не для исполнения воли Бога, а для того, чтобы исполнить
свою волю или волю таких же людей, как он, то такое самоотречение и не
ценно, и не нужно, и не радостно, а только вредно и себе и другим.
Если будете стараться угождать людям для того, чтобы они были
благодарны вам, то напрасно будете стараться. Если же будете делать добро
людям, не думая о них, для Бога, то и себе сделаете хорошо, и люди будут
благодарны вам.
Если ты ничего не ожидаешь и не хочешь получать от других людей, то
люди не могут быть страшны для тебя, как пчеле не страшна другая пчела, как
лошади не страшна другая лошадь.
С этого и надо начать: надо отрешиться от всего того, что нам не
принадлежит, отрешиться настолько, чтобы оно не было нашим хозяином,
отрешиться от всего, что нужно телу, отрешиться от любви к богатству, к
славе, к должностям, почестям, отрешиться от своих детей, жены, братьев.
Надо сказать себе, что все это не твоя собственность.
А как дойти до этого? Подчинить свою волю воле Бога: хочет Он, чтобы у
меня была лихорадка, - и я этого хочу. Хочет Он, чтобы я делал это, а не то,
- и я этого хочу. Хочет Он, чтобы со мной случилось то, чего я не ожидал, и
я этого хочу.
Своя воля никогда не удовлетворяет, хотя бы и исполнились все ее
требования. Но стоит только отказаться от нее - от своей воли, и тотчас же
испытываешь полное удовлетворение. Живя для своей воли, всегда недоволен;
отрекшись от нее, нельзя не быть вполне довольным. Единственная истинная
добродетель - это ненависть к себе, потому что всякий человек достоин
ненависти своей похотливостью. Ненавидя же себя, человек ищет существо,
достойное любви. Но так как мы не можем любить ничего вне нас, то мы
вынуждены любить существо, которое было бы в нас, но не было бы нами, и
таким существом может быть только одно - всемирное существо. Царство Божие в
нас (Лк. XVII, 21); всемирное благо в нас, но оно не мы.
Не погибает только то, что живет не для себя. Но для чего жить тому,
кто живет не для себя? Не для себя можно жить только тогда, когда живешь для
всего. Только живя для всего, человек может быть и бывает спокоен.
Если бы ты и хотел этого, ты не можешь отделить свою жизнь от
человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Живя среди людей, ты не можешь
не отрекаться от себя, потому что мы все сотворены для взаимодействия, как
ноги, руки, глаза, а взаимодействие невозможно без самоотречения.
Заставить себя любить других нельзя. Можно только откинуть то, что
мешает любви. А мешает любви любовь к своему животному я.
"Полюби ближнего, как самого себя" - не значит то, что ты должен
стараться полюбить ближнего. Нельзя заставить себя любить. "Люби ближнего"
значит то, что ты должен перестать любить себя больше всего. А как только ты
перестанешь любить себя больше всего, ты невольно полюбишь ближнего, как
самого себя.
Для того, чтобы точно, не на словах, быть в состоянии любить других,
надо не любить себя, - тоже не на словах, а на деле. Обыкновенно же бывает
так: других, мы говорим, что любим, но любим только на словах, - себя же
любим не на словах, а на деле. Других мы забудем одеть, накормить, приютить,
- себя же никогда. И потому для того, чтобы точно любить других на деле,
надо выучиться забывать о том, как одеть, накормить, приютить себя, - так
же, как мы забываем сделать это для других людей.
Надо приучить себя, когда сходишься с человеком, в душе говорить себе:
буду думать только о нем, а не о себе.
Стоит вспомнить о себе в середине речи - и теряешь нить своей мысли.
Только когда мы совершенно забываемся, выходим из себя, только тогда мы
плодотворно общаемся с другими и можем служить им и благотворно влиять на
них.
Чем богаче по внешности, благоустроеннее жизнь человека, тем труднее,
дальше от него радость самоотречения. Богатые почти совсем лишены этого. Для
бедного всякая отрывка от своей работы для помощи ближнему, всякий ломоть
хлеба, поданный нищему, есть радость самоотречения.
Богатый же, если и отдаст из своих трех миллионов два ближнему, не
испытает радости самоотречения.
Была давно-давно на земле большая засуха: пересохли все реки, ручьи,
колодцы, и засохли деревья, кусты и травы, и умирали от жажды люди и
животные.
Раз ночью вышла девочка из дома с ковшиком поискать воды для больной
матери. Нигде не нашла девочка воды и от усталости легла в поле на траву и
заснула. Когда она проснулась и взялась за ковшик, она чуть не пролила из
него воду. Он был полон чистой, свежей воды. Девочка обрадовалась и хотела
было напиться, но потом подумала, что недостанет матери, и побежала с
ковшиком домой. Она так спешила, что не заметила под ногами собачки,
споткнулась на нее и уронила ковшик. Собачка жалобно визжала. Девочка
хватилась ковшика.
Она думала, что разлила его, но нет, он стоял прямо на своем дне, и вся
вода была цела в нем. Девочка отлила в ладонь воды, и собачка все вылакала и
повеселела. Когда девочка взялась опять за ковшик, он из деревянного стал
серебряным. Девочка принесла ковшик домой и подала матери. Мать сказала:
"Мне все равно умирать, пей лучше сама", и отдала ковшик девочке. И в ту же
минуту ковшик из серебряного стал золотой. Тогда девочка не могла уже больше
удерживаться и только хотела приложиться к ковшику, как вдруг в дверь вошел
странник и попросил напиться. Девочка проглотила слюни и поднесла страннику
ковшик. И вдруг на ковшике выскочило семь огромных брильянтов, и из него
полилась большая струя чистой, свежей воды.
А семь брильянтов стали подниматься выше и выше и поднялись на небо и
стали теми семью звездами, которые называются Большой Медведицей.
То, что ты отдал, то твое, а то, что ты удержал, то чужое.
Если ты отдал что-нибудь другому, оторвав от себя, ты сделал добро
себе, и это добро навсегда твое, и никто не может отнять его от тебя. Если
же ты удержал то, что хотел иметь другой, то ты удержал это только на время
или до того времени, когда тебе придется отдать это. А отдать придется
наверное, когда придет смерть.
Неужели нельзя надеяться, что придет день, когда люди найдут, что жить
для других им будет так же легко, как им теперь легко умирать на войнах,
причин которых не знают? Для этого нужен только подъем и просветление духа в
людях.
УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ОДНИХ ЖИВОТНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ,
Если человек думает только о себе и ищет во всем своей выгоды, то он не
может быть счастлив. Хочешь жить для истинного своего блага, жить для себя,
живи для других.
Сенека
2
Для того, чтобы понять, как необходимо отрекаться от плотской жизни для
жизни духовной, стоит только представить себе, как ужасна, отвратительна
была бы жизнь человека, вся отданная одним телесным, животным желаниям.
Настоящая человеческая жизнь начинается только тогда, когда начинается
отречение человека от животности.
Притчей о виноградарях (Мф. XXI, 33-42) Христос разъясняет заблуждение
людей, принимающих призрак жизни - свою личную животную жизнь - за жизнь
истинную.
Люди, живя в хозяйском обработанном саду, вообразили себе, что они
собственники этого сада. И из этого ложного представления вытекает ряд
безумных и жестоких поступков этих людей, кончающийся их изгнанием,
исключением из жизни. Точно так же мы вообразили себе, что жизнь каждого из
нас есть наша личная собственность, что мы имеем право на нее и можем
пользоваться ею, как хотим, ни перед кем не имея никаких обязательств. И для
нас, вообразивших себе это, неизбежен такой же ряд безумных и жестоких
поступков и несчастий и такое же исключение из жизни. Как обитатели сада
забыли или не хотели знать того, что им передан сад окопанным, огороженным,
с вырытым колодцем и что кто-нибудь поработал на них и потому ждет и от них
работы, так точно и люди, живущие личной жизнью, забыли или хотят забыть все
то, что сделано для них прежде их рождения и делается во все время их жизни
и что поэтому ожидается от них.
По учению Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном,
должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу перед хозяином,
так точно и люди должны понимать и чувствовать, что со дня рождения и до
смерти они всегда в неоплатном долгу перед кем-то, перед жившими до них, и
теперь живущими и имеющими жить, и перед тем, что было, есть и будет началом
всего. Они должны понимать, что всяким часом своей жизни они утверждают это
обязательство и что поэтому человек, живущий для себя и отрицающий это
обязательство, связывающее его с жизнью и началом ее, сам лишает себя жизни.
Люди думают, что самоотречение нарушает свободу. Такие люди не знают,
что только самоотречение дает нам истинную свободу, освобождая нас от нас
самих, от рабства нашей развращенности. Наши страсти - самые жестокие
тираны; только отрекись от них, и почувствуешь свободу.
Если человек понимает свое назначение, но не отрекается от своей
личности, то он подобен человеку, которому даны внутренние ключи без
внешних.
Сознание своего назначения, включающее в себя закон самоотречения, не
имеет ничего общего с наслаждением жизнью. Если бы мы захотели смешать
сознание своего назначения с наслаждением и предложили бы эту смесь в
качестве лекарства больной душе, то эти два начала сейчас же сами собой
разделились бы. Если же бы они этого не сделали, и сознание возвышенного
назначения человека не оказало бы никакого действия, и телесная жизнь
приобрела бы, от стремления к наслаждению, будто бы совпадающему с
назначением, некоторую силу, то нравственная жизнь исчезла бы безвозвратно.
Отречение от животного блага ради духовного есть последствие изменения
сознания, то есть человек, признававший себя прежде только животным,
начинает признавать себя духовным существом. Если это изменение сознания
совершилось, то то, что представлялось прежде лишением, страданием,
представляется уже не лишением и страданием, а только естественным
предпочтением лучшего худшему.
Неверно думают и говорят, что для исполнения назначения жизни и для
блага нужны здоровье, достаток и вообще благоприятные внешние условия. Это
неправда: здоровье, достаток и благоприятные условия не нужны для исполнения
назначения и для блага. Нам дана возможность блага духовной жизни, ничем не
могущего быть нарушенным, блага увеличения в себе любви. Только надо верить
в эту духовную жизнь, перенести в нее все свои усилия.
Живешь телесной жизнью, работаешь в ней, - но как только являются
препятствия в этой телесной жизни, перенесись из жизни телесной в жизнь
духовную. А духовная жизнь всегда свободна. Это как крылья у птицы. Птица
ходит на ногах. Но вот препятствие или опасность - и птица верит в свои
крылья, развертывает их и летит.
Нет ничего важнее внутренней работы в одиночестве с Богом. Работа эта в
том, чтобы останавливать себя в желании блага своей животной личности,
напоминать себе бессмысленность телесной жизни. Только когда один с собой, с
Богом, и можно делать это. Когда с людьми, тогда уже поздно. Когда с людьми,
то поступишь хорошо только тогда, когда заготовил способность самоотречения
в уединении, в обществе с Богом.
Всякий человек рано или поздно, ясно или смутно испытывает внутреннее
противоречие: хочу жить для себя и хочу быть разумным, а жить для себя
неразумно. Это кажется противоречием, но противоречие ли это? Ведь если так,
то и для сгнивающего зерна есть противоречие в том, что оно, сгнивая,
пускает росток. Противоречие будет только тогда, когда я не хочу слушать
голоса разума. Разум показывает необходимость перенести сознание жизни из
личной жизни в растущую жизнь духовную. Он показывает ненужность,
бессмысленность личной жизни, обещая новую жизнь, как прорастает зерно,
распирающее косточку вишни. Противоречие только тогда, когда мы так
ухватились за эту внешнюю отжившую форму жизни, что не хотим расстаться с
нею, вроде того, как если бы оболочка зерна после того, как зерно разбило
ее, хотела бы все-таки утверждать свою жизнь. То, что мы называем
противоречием, есть только муки рождения к новой жизни. Стоит только не
противиться неизбежному уничтожению телесной жизни жизнью духовной и
отдаться этой духовной жизни, и открывается новая, лучшая, истинная жизнь.
Единственное истинное радостное дело жизни - это растить свою душу, а
для роста души нужно отречение от себя. Начинай отречение в малых делах.
Когда приучишь себя к отречению в малых, осилишь отречение и в больших.
Когда потухает свет твоей духовной жизни, то темная тень твоих телесных
желаний падает на твой путь, - остерегайся этой ужасной тени: свет твоего
духа не может уничтожить этой темноты до тех пор, пока ты не изгонишь из
своей души желаний тела.
| |
| Просмотров: 416 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры