Главная » Книги

Курочкин Василий Степанович - Стихотворения, Страница 7

Курочкин Василий Степанович - Стихотворения


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

пишем
  
  
   Несходных нравами богов;
  
  
   Мы - под диктовку доброй феи;
  
  
   Вы - гнома злобы и вражды;
  
  
   Для нас - евреи суть евреи;
  
  
   Для вас - евреи суть жиды.
  
  
   Мы к сердцу женскому, робея,
  
  
   С цветами, с песнями идем;
  
  
   Вам - их учить пришла идея
  
  
   Посредством плетки с букварем.
  
  
   Для нас - забавны ваши вздохи;
  
  
   Для вас - чувствителен наш смех.
  
  
   Увы! Мы с вами две эпохи
  
  
   Обозначаем вместо вех.
  
  
   Что ж спорить нам? Простимся кротко
  
  
   И станем по своим местам,
  
  
   Вы - с букварем своим и плеткой,
  
  
   А мы с запасом эпиграмм.
  
  
   1860
  
  
  
  38. ДРУЖЕСКИЙ СОВЕТ
  
  
   (ПОСВЯЩАЕТСЯ РЕЦЕНЗЕНТУ, КОТОРЫЙ
  
  
   ПРИМЕТ ЭТУ ШУТКУ НА СВОЙ СЧЕТ)
  
  
   Друг мой, вот тебе совет:
  
  
   Если хочешь жить на свете
  
  
   Сколь возможно больше лет
  
  
   В мире, здравьи и совете -
  
  
   Свежим воздухом дыши,
  
  
   Без особенных претензий;
  
  
   Если глуп - так не пиши,
  
  
   А особенно - рецензий.
  
  
   1860
  
  
  
   39. 1861 ГОД
  
  
  
  
  Элегия
  
  
   Семь тысяч триста шестьдесят
  
  
  
   Девятый год,
  
  
   Как человек ползет назад,
  
  
  
   Бежит вперед;
  
  
   Семь тысяч триста с лишком лет
  
  
  
   Тому назад
  
  
   Изображал весь белый свет
  
  
  
   Фруктовый сад.
  
  
   Мы, господа, ведем свой счет
  
  
  
   С того числа,
  
  
   Когда Адам отведал плод
  
  
  
   Добра и зла.
  
  
   Семь тысяч лет пошли ко дну
  
  
  
   С того утра,
  
  
   Как человек нашел жену,
  
  
  
   Лишась ребра;
  
  
   С тех пор счет ребрам у друзей
  
  
  
   Мужья ведут,
  
  
   Когда в наивности своей
  
  
  
   Их жены лгут.
  
  
   И всё обман и всё любовь -
  
  
  
   Добро и зло!
  
  
   Хоть время семьдесят веков
  
  
  
   Земле сочло.
  
  
   Потом мудрец на свете жил, -
  
  
  
   Гласит молва -
  
  
   За суп он брату уступил
  
  
  
   Свои права.
  
  
   Потом заспорил род людской,
  
  
  
   Забыв урок,
  
  
   За призрак власти, за дрянной
  
  
  
   Земли клочок;
  
  
   За око око, зуб за зуб
  
  
  
   Ведет войну -
  
  
   За тот же чечевичный суп,
  
  
  
   Как в старину.
  
  
   Прошли века; воюет мир,
  
  
  
   И льется кровь -
  
  
   Сегодня рухнулся кумир,
  
  
  
   А завтра вновь
  
  
   Встают неправда и порок
  
  
  
   Еще сильней -
  
  
   И служит порох и станок
  
  
  
   Страстям людей.
  
  
   И спорят гордые умы
  
  
  
   Родной земли:
  
  
   "Что нужно нам? Откуда мы?
  
  
  
   Куда пришли?
  
  
   Должны ли мы на общий суд
  
  
  
   Тащить всё зло
  
  
   Иль чтоб, по-старому, под спуд
  
  
  
   Оно легло?
  
  
   Крестьянам грамотность - вредна
  
  
  
   Или добро?
  
  
   В семействе женщина - жена
  
  
  
   Или ребро?
  
  
   Созрел ли к пище каждый рот?
  
  
  
   Бить или нет?"
  
  
   Так вопрошают Новый год
  
  
  
   Семь тысяч лет.
  
  
   1860 или 1861
  
  
  
  
   40
  
  
  Видеть, как зло торжествует державно,
  
  
  Видеть, как гибнет что свято и славно,
  
  
  И ничего уж не видеть затем -
  
  
  
  Лучше не видеть совсем!
  
  
  Слышать с младенчества те же напевы:
  
  
  Слышать, как плачут и старцы и девы,
  
  
  Как неприютно и тягостно всем, -
  
  
  
  Лучше не слышать совсем!
  
  
  Жаждать любви и любить беспокойно,
  
  
  Чтоб испытать за горячкою знойной
  
  
  На сердце холод и холод в крови, -
  
  
  
  Лучше не ведать любви!
  
  
  Знать и молитвы и слез наслажденье,
  
  
  Да и молиться и плакать с рожденья -
  
  
  Так, чтобы опыт навеки унес
  
  
  
  Сладость молитвы и слез!
  
  
  Каждое утро вверяться надежде,
  
  
  Каждую ночь сокрушаться, как прежде,
  
  
  И возвращаться к надежде опять -
  
  
  
  Лучше надежды не знать!
  
  
  Знать, что грозит нам конец неизбежный,
  
  
  Знать всё земное, но в бездне безбрежной
  
  
  Спутать конец и начало всего -
  
  
  
  Лучше не знать ничего!
  
  
  Мудрый лишь счастлив; он смотрит спокойно,
  
  
  И над его головою достойной
  
  
  Свыше нисходит торжественный свет...
  
  
  
  Да мудрецов таких нет!
  
  
  <1861>
  
  
  
  41. СТАРИЧОК В ОТСТАВКЕ
  
  
   Литературой обличительной
  
  
  
   Я заклеймен:
  
  
   Я слышу говор, смех язвительный
  
  
  
   Со всех сторон.
  
  
   Еще добро б порода барская,
  
  
  
   А то ведь зря
  
  
   Смеется челядь канцелярская
  
  
  
   И писаря!
  
  
   А мне всего был дан родителем
  
  
  
   Один тулуп,
  
  
   И с ним совет - чтобы с просителем
  
  
  
   Я не был глуп,
  
  
   Что "благо всякое даяние"
  
  
  
   Да "спину гни" -
  
  
   Вот было наше воспитание
  
  
  
   В былые дни.
  
  
   В уездный суд судьбой заброшенный
  
  
  
   В шестнадцать лет,
  
  
   Я вицмундир купил поношенный -
  
  
  
   И белый свет
  
  
   С его соблазнами, приманками
  
  
  
   Мне не светил
  
  
   Между обложками и бланками,
  
  
  
   В струях чернил.
  
  
   Я не забыл отцовы правила,
  
  
  
   Был верен им:
  
  
   Меня всегда начальство ставило
  
  
  
   В пример другим.
  
  
   Сносив щелчки его почтительно,
  
  
  
   Как благодать,
  
  
   Я даже мысли возмутительной
  
  
  
   Не смел питать.
  
  
   Я в каждом старшем видел гения,
  
  
  
   Всю суть наук, -
  
  
   И взял жену без рассуждения
  
  
  
   Из старших рук.
  
  
   А как супруга с ребятишками
  
  
  
   Пилить пойдут,
  
  
   Так я ученого бы с книжками
  
  
  
   Поставил тут!
  
  
   Я им опорой был единою.
  
  
  
   Всё нужно в дом:
  
  
   И зашибешься - где полтиною,
  
  
  
   А где рублем.
  
  
   Дорога торная, известная:
  
  
  
   Брал - всё равно,
  
  
   Как птичка божия, небесная
  
  
  
   Клюет зерно.
  
  
   Клюют пернатые, от сокола
  
  
  
   До голубков,
  
  
   Клюют, клюют кругом и около:
  
  
  
   На то дан клёв.
  
  
   За что ж, когда так умилительно
  
  
  
   Мир сотворен,
  
  
   Литературой обличительной
  
  
  
   Я заклеймен?
  
  
   <1861>
  
  
  
   42. СКАНДАЛ
  
  
  
  
  
  
  Они сейчас: - Разбой! Пожар!
  
  
  
  
   И прослывешь у них мечтателем опасным!
  
  
  
  
  
  
   (Чацкий. "Горе от ума")
  
  
   "На что, скажите, нет стихов?" -
  
  
   Во время оно Мерзляков
  
  
   В старинной песне, всем знакомой,
  
  
   Себя торжественно спросил
  
  
   И добродушно угостил
  
  
   Своих читателей _соломой_.
  
  
   В былые дни для Мерзлякова
  
  
   Воспеть солому было ново...
  
  
   Для нас ни в чем новинки нет,
  
  
   Когда уже австрийский лагерь
  
  
   Воспел Конрад Лилиеншвагер,
  
  
   "Свистком" владеющий поэт.
  
  
   У нас _жуки сшибались лбами_,
  
  
   Перейра был воспет стихами,
  
  
   С березой нежничает дуб,
  
  
   И, наконец, король сардинский
  
  
   В стих Розенгейма исполинский
  
  
   Попался, как ворона в суп.
  
  
   Друзья мои, господь свидетель:
  
  
   Одну любовь и добродетель,
  
  
   Одни высокие мечты,
  
  
   Из лучших в наилучшем мире,
  
  
   Я б воспевал на скромной лире,
  
  
   Не тронув праха суеты;
  
  
   "Лизета чудо в белом свете!" {1} -
  
  
   Всю жизнь я пел бы в триолете;
  
  
   "Когда же злость ее узнал"
  
  
   (Не Лизы злость, а жизни злобу), -
  
  
   Прищелкнув языком по нёбу,
  
  
   Друзья мои, пою _Скандал_!
  
  
   Скандал, пугающий людей!
  
  
   Скандал, отрада наших дней!
  
  
   Скандал! "Как много в этом звуке
  
  
   Для сердца русского слилось!..
  
  
   Как много лиц отозвалось" {2}
  
  
   В искусстве, в жизни и в науке!
  
  
   Хвала, хвала тебе, Скандал!
  
  
   За то, что ты перепугал
  
  
   Дремавших долго сном блаженным, -
  
  
   И тех, кто на руку нечист,
  
  
   И тех, кому полезен свист,
  
  
   Особам якобы почтенным.
  
  
   Хвала, хвала тебе, Скандал!
  
  
   За то, что на тебя восстал
  
  
   Люд по преимуществу скандальный:
  
  
   Восстал поборник откупов,
  
  
   Восстал владелец ста домов,
  
  
   Восстал Аск_о-ченский печальный;
  
  
   Восстали мрачные умы,
  
  
   Восстали грозно духи тьмы,
  
  
   Надев личины либералов,
  
  
   Страшась, что справедливый суд
  
  
   Над ними скоро изрекут
  
  
   "Литературою скандалов".
  
  
   Хвала, хвала тебе, Скандал!
  
  
   С тех пор как ты в печать попал,
  
  
   С чутьем добра, с змеиным жалом,
  
  
   Ты стал общественной грозой,
  
  
   Волной морской, мирской молвой
  
  
   И перестал уж быть Скандалом.
  
  
   Скандал остался по углам:
  
  
   Скандал гнездится здесь и там,
  
  
   Скандал с закрытыми дверями,
  
  
   Немой Скандал с платком во рту,
  
  
   Дурная сплетня на лету
  
  
   И клевета с ее друзьями.
  
  
   Хвала, хвала тебе, Скандал!
  
  
   Твоя волна - девятый вал -
  
  
   Пусть хлынет в мир литературы!
  
  
   Пусть суждено увидеть нам
  
  
   Скандал свободных эпиграмм
  
  
   И ясной всем карикатуры!
  
  
   1861
  {1 Стихи между вносными знаками в этой строфе принадлежат Карамзину (триолет "Лизета").
  2 Известные стихи Пушкина из "Евгения Онегина".}
  
  
   43. Г-Н АСКОЧЕНСКИЙ И Г-Н ЛЕОТАР
  
  
  
  (МАСЛЯНИЧНАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ)
  
  
  
  
  
   О каком ваша речь Аскоч_е_нском?
  
  
  
  
  
   Вам Аск_о_ченский речь задает.
  
  
  
  
  
  
  Голос из "Домашней беседы".
  
  
  
  
  
  
  "Искра" 1861 г., ? 1
  
  
   В начале сырныя недели
  
  
   Я звал к Аскоченскому так:
  
  
   "О ты, мой Ментор в каждом деле,
  
  
   Тебя зовет твой Телемак!
  
  
   О муж Аск_о_ченский, поведай,
  
  
   Как веселиться должно мне".
  
  
   И сел "Домашнею беседой"
  
  
   Питать свой дух наедине.
  
  
   К занятью этому привычный,
  
  
   Что нужно - тотчас я нашел:
  
  
   Прочел "Словарь иноязычный"
  
  
   И "Блестки с изгарью" прочел;
  
  
   Нашел статеечку "За чаем",
  
  
   Прочел внимательно сейчас
  
  
   И порешил: теперь мы знаем,
  
  
   Что позволительно для нас.
  
  
   "Не загрязнюсь в житейском море! -
  
  
   За чаем провещал сей муж. -
  
  
   И не пойду смотреть Ристори
  
  
   (Она уехала к тому ж).
  
  
   Она беснуется в Медее...
  
  
   А Майерони-Олоферн
  
  
   И остальные лицедеи
  
  
   Суть скверна хуже всяких скверн.
  
  
   Васильев, Щепкин и Садовский!
  
  
   Вас избегаю, как огня...
  
  
   Ваш этот Гоголь, ваш Островский
  
  
   Страшнее язвы для меня.
  
  
   Пусть весь театр в весельи диком
  
  
   Кричит и воет: Тамберли-и-к! -
  
  
   При встрече с вашим Тамберликом
  
  
   Стыдом зардеется мой лик.
  
  
   А эти нимфы... эти... эти...
  
  
   Розатти, Кошева... Но нет!
  
  
   Нет! Ни полслова о балете...
  
  
   Стыжусь... я сам люблю балет!"
  
  
   Артистов всех одним ударом
  
  
   При мне Аскбченский сразил;
  
 

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 434 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа