| Главная » Книги |
Дмитриев Иван Иванович - Стихотворения, Страница 7
Дмитриев Иван Иванович - Стихотворенияруг вижу, будто ты уж более не крив;
Ну, если этот сон не лжив?
Позволь мне испытать". - И вмиг, не дав супругу
Прийти в себя, одной рукой
Закрыла глаз ему - здоровый, не кривой, -
Другою же на дверь указывая другу,
Пролазу говорит: "Что, видишь ли, мой свет?"
Муж отвечает: "Нет!"
- "Ни крошечки?" - "Нимало;
Так темно, как теперь, еще и не бывало".
- "Ты шутишь?" - "Право, нет; да дай ты мне взглянуть".
- "Прелестная мечта! - Лукреция вскричала. -
Зачем польстила мне, чтоб после обмануть!
Ах! друг мой, как бы я желала,
Чтобы один твой глаз
Похож был на другой!" Пролаз,
При нежности такой, не мог стоять болваном;
Он сам разнежился и в радости души
Супругу наградил и шалью и тюрбаном.
Пролаз! ты этот день во святцах запиши:
Пример согласия! Жена и муж с обновой!
Но что записывать? Пример такой не новый.
1791
СКАЗКА
Ну, всех ли, милые мои, пересчитали?
Довольно, право, ведь устали!
Послушайте меня, я сказку вам скажу;
Садитесь все вокруг, да чур... уж не жу-жу!
Однажды адский воевода,
Вы знаете, кто он? -
Угрюмый бородач, по имени Плутон,
Зовет к себе богов проворна скорохода,
Эрмия, и дает приказ:
"Ступай на землю ты в сей час
И выбери мне там трех девушек пригожих,
Или хоть вдовушек, лишь с фуриями схожих,
А эти уж стары, пора им отдохнуть!"
Меркурий порх - и кончил путь
Скорей, чем два раза мигнуть.
С минуту погодя и важная Юнона
Ирисе говорит с блистательного трона:
"Послушай, душенька, не можешь ли ты мне
Найти в подлунной стороне
Трех девушек прекрасных,
Невлюбчивых, бесстрастных
И целомудренных, как чистых голубиц?
Мне очень хочется привесть Венеру в краску...
Поверю ль я, что все смиренья носят маску
И нет упорных ей ни жен, ниже девиц!"
Ириса также порх, и по земному шару
Кидается и тут и там,
По кротким хижинам, по гордым теремам,
По кельям, - нет нигде толь редкого товару!
Взвилася бедная опять под небеса.
"Возможно ль! Что за чудеса? -
Увидевши одну, Юнона закричала. -
О непорочность! что ты стала?"
- "Богиня, - воздохнув, посланница рекла. -
Из рук находка утекла!
Сыскались было три, которы век не знали
И имени любви, но, ах, к моей печали,
Я поздно уж пришла: Эрмий перехватил!"
- "Ах он негодница! да кем он послан был?"
- "Плутоном". - "Как! и хрыч затеял уж измену?"
- "Нет, фуриям на смену".
1793
ИСКАТЕЛИ ФОРТУНЫ
Кто на своем веку Фортуны не искал?
Что если б силою волшебною какою
Всевидящим я стал
И вдруг открылись предо мною
Все те, которые и едут, и ползут,
И скачут, и плывут,
Из царства в царство рыщут,
И дочери судьбы отменной красоты
Иль убегающей мечты
Без отдыха столь жадно ищут?
Бедняжки! жаль мне их: уж, кажется, в руках...
Уж сердце в восхищеньи бьется...
Вот только что схватить... хоть как, так увернется,
И в тысяче уже верстах!
"Возможно ль, - многие, я слышу, рассуждают, -
Давно ль такой-то в нас искал?
А ныне как он пышен стал!
Он в счастии растет; а нас за грязь кидают!
Чем хуже мы его?" Пусть лучше во сто раз,
Но что ваш ум и всё? Фортуна ведь без глаз;
А к этому прибавим:
Чин стоит ли того, что для него оставим
Покой, покой души, дар лучший всех даров,
Который в древности уделом был богов?
Фортуна - женщина! умерьте вашу ласку;
Не бегайте за ней, сама смягчится к вам.
Так милый Лафонтен давал советы нам
И сказывал в пример почти такую сказку,
В деревне ль, в городке,
Один с другим невдалеке,
Два друга жили;
Ни скудны, ни богаты были.
Один все счастье ставил в том,
Чтобы нажить огромный дом,
Деревни, знатный чин, - то и во сне лишь видел;
Другой богатств не ненавидел,
Однако ж их и не искал,
А кажду ночь покойно спал.
"Послушай, - друг ему однажды предлагает, -
На родине никто пророком не бывает;
Чего ж и нам здесь ждать? - Со временем сумы.
Поедем лучше мы
Искать себе добра; войти, сказать умеем;
Авось и мы найдем, авось разбогатеем".
- "Ступай, - сказал другой, -
А я остануся; мне дорог мой покой,
И буду спать, пока мой друг не возвратится".
Тщеславный этому дивится
И едет. На пути встречает цепи гор,
Встречает много рек, и напоследок встретил
Ту самую страну, куда издавна метил:
Любимый уголок Фортуны, то есть двор;
Не дожидайся ни зову, ни наряду,
Пристал к нему и по обряду
Всех жителей его он начал посещать:
Там стрелкою стоит, не смея и дышать,
Здесь такает из всей он мочи,
Тут шепчет на ушко; короче: дни и ночи
Наш витязь сам не свой;
Но все то было втуне!
"Что за диковинка! - он думает. - Стой, стой
Да слушай об одной Фортуне,
А сам все ничего!
Нет, нет! такая жизнь несноснее всего.
Слуга покорный вам, господчики, прощайте
И впредь меня не ожидайте;
В Сурат, в Сурат лечу! Я слышал в сказках, там
Фортуне с давних лет курится фимиам..."
Сказал, прыгнул в корабль, и волны забелели.
Но что же? Не прошло недели,
Как странствователь наш отправился в Сурат,
А часто, часто он поглядывал назад,
На родину свою: корабль то загорался,
То на мель попадал, то в хляби погружался;
Всечасно в трепете, от смерти на вершок;
Бедняк бесился, клял - известно, лютый рок,
Себя, - и всем и всем изрядна песня пета!
"Безумцы! - он судил. - На край приходим света
Мы смерть ловить, а к ней и дома три шага!"
Синеют между тем Индейски берега,
Попутный дунул ветр; по крайней мере кстате
Пришло мне так сказать, и он уже в Сурате!
"Фортуна здесь?" - его был первый всем вопрос.
"В Японии", - сказали.
"В Японии? - вскричал герой, повеся нос -
Быть так! плыву туда". И поплыл; но, к печали,
Разъехался и там с Фортуною слепой!
"Нет! полно, - говорит, - гоняться за мечтой".
И с первым кораблем в отчизну возвратился.
Завидя издали отеческих богов,
Родимый ручеек, домашний милый кров,
Наш мореходец прослезился
И, от души вздохнув, сказал:
"Ах, счастлив, счастлив тот, кто лишь по слуху знал
И двор, и океан, и о слепой богине!
Умеренность! с тобой раздолье и в пустыне".
И так с восторгом он и в сердце и в глазах
В отчизну наконец вступает,
Летит ко другу, - что ж? как друга обретает?
Он спит, а у него Фортуна в головах!
1794
ПО СЛЕДАМ ДИОГЕНА
Посвящается В. Слабошевичу
Я зажег свой фонарь. Огоньком золотым
Он во мгле загорелся глубокой.
И по свету бродить я отправился с ним
То тропой, то дорогой широкой.
Я везде побывал - у подножья божков
И любимцев прогресса и века,
И под кровлей забытых, презренных рабов, -
Я повсюду искал _человека_.
Беспредельная, грозная мгла над землей
Простирала могильные сени,
И во мгле окровавленной, страшной толпой
Шевелились и двигались тени.
Исхудалые, бледные, в тяжких цепях
Шли они трудовою дорогой
И тельцов золотых на усталых руках
Проносили с тоской и тревогой.
Если двое столкнутся - безжалостный бой
Начинают безумные братья...
Льется кровь, разливаясь широкой волной,
И гремят над толпою проклятья;
И напрасно безумцев разнять я хотел,
Говоря им о правде и боге:
Этот бой беспощадный повсюду кипел
На тернистой житейской дороге!
И с улыбкой, исполненной злобы глухой,
С высоты своего пьедестала
Беспредельно царил над развратной толпой
Гордый призрак слепого Ваала.
Где же люди? Тоскующий взор не встречал
Ни любви бескорыстной, ни ласки;
Только стон над землей утомленной стоял,
Да с безумным весельем повсюду звучал
Дикий грохот вакхической пляски.
Где же жизнь? Неужели мы жизнью зовем
Этот мрак без лучей идеала?..
И ушел я поспешно с моим фонарем
Из мятежного царства Ваала.
Я хотел отдохнуть на просторе полей
От бесплодных и долгих исканий,
От разврата и злобы погибших людей,
От жестокой борьбы и рыданий.
Предо мной расстилалась туманная даль...
Ночь повсюду безмолвно дремала,
И подруга раздумья - немая печаль
На душе словно камень лежала.
Грустно, грустно кругом. Никого - кто бы мог
Облегчить накипевшую муку,
Кто б в неравной борьбе мне участьем помог,
Протянул бы по-дружески руку...
Люди-братья! Когда же окончится бой
У подножья престола Ваала
И блеснет в небесах над усталой землей
Золотая заря идеала!
1879
* * *
Заря лениво догорает
На небе алой полосой;
Село беззвучно засыпает
В сияньи ночи голубой;
И только песня, замирая,
В уснувшем воздухе звучит,
Да ручеек, струей играя,
С журчаньем по лесу бежит...
Какая ночь! Как великаны,
Деревья сонные стоят,
И изумрудные поляны
В глубокой мгле безмолвно спят...
В капризных, странных очертаньях
Несутся тучки в небесах;
Свет с тьмой в роскошных сочетаньях
Лежит на листве и стволах...
С отрадой жадной грудь вдыхает
В себя прохладные струи,
И снова в сердце закипает
Желанье счастья и любви...
1879
ОБЛАКА
1
По лазури неба тучки золотые
На заре держали к морю дальний путь,
Плыли, - зацепились за хребты седые
И остановились на ночь отдохнуть.
Целый чудный город, с башнями, с дворцами,
С неподвижной массой дремлющих садов,
Вырос из залитой мягкими лучами
Перелетной стаи вешних облаков.
Тут немые рощи замок окружили,
Там через ущелье легкий мост повис.
Вырос храм, и стройный портик обступили
Мраморные группы, тяготя карниз;
Высоко вознесся купол округленный
И поник на кроны розовых колонн,
И над всем сияет ярко освещенный
Новый, чудный купол - южный небосклон!..
2
Милый друг, не верь сияющим обманам!
Этот город - призрак: он тебе солжет, -
Он тебя пронижет ветром и туманом,
Он тебя холодным мраком обоймет.
Милый друг, не рвись усталою душою
От земли - порочной родины твоей, -
Нет, трудись с землею и страдай с землею
Общим тяжким горем братьев и людей.
Долог труд, зато глубоко будет счастье:
Кровью и слезами купленный покой
Не спугнет бесследно первое ненастье,
Не рассеет первой легкою грозой!
О, не отдавай же сердца на служенье
Призрачным обманам и минутным снам:
Облака красивы, но в одно мгновенье
Ветер разметать их может по горам!..
Май 1880
* * *
Да, хороши они, кавказские вершины,
В тот тихий час, когда слабеющим лучом
Заря чуть золотит их горные седины
И ночь склоняется к ним девственным челом.
Как жрицы вещие, объятые молчаньем,
Они стоят в своем раздумье вековом,
А там, внизу, сады кадят благоуханьем
Пред их незыблемым гранитным алтарем;
Там - дерзкий гул толпы, объятой суетою,
Водоворот борьбы, страданий и страстей, -
И звуки музыки над шумною Курою,
И цепи длинные мерцающих огней!..
Но нет в их красоте знакомого простора:
Куда ни оглянись - везде стена хребтов, -
И просится душа опять в затишье бора,
Опять в немую даль синеющих лугов;
Туда, где так грустна родная мне картина,
Где ветви бледных ив склонились над прудом,
Где к гибкому плетню приникнула рябина,
Где утро обдает осенним холодком...
И часто предо мной встают под небом Юга,
В венце страдальческой и кроткой красоты,
Родного Севера - покинутого друга -
Больные, грустные, но милые черты...
Июнь 1880
Тифлис
* * *
Друг! Как ты вошел сюда
не в брачной одежде?
Св. Евангелие
Томясь и страдая во мраке ненастья,
Горячее, чуткое сердце твое
| |
| Просмотров: 626 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры