Байрон Джордж Гордон - Двое Фоскари

p;           Я часто

         Слыхала, что уб³йцы погребали

         Убитыхъ ими жертвъ, но никогда

         Не приводилось - признаюсь - мнѣ видѣть.

         Чтобъ лицемѣрье окружало рядомъ

         Такихъ высокихъ почестей того,

         Кто былъ имъ умерщвленъ. Слыхала я

         О скорби бѣдныхъ вдовъ - теперь ее

         Узнала я сама стараньемъ вашимъ;

         Видала я наслѣдниковъ, одѣтыхъ

         Въ глубок³й скорбный трауръ - вы лишили

         Умершаго наслѣдниковъ и сами

         Играете ихъ роль. Ну что жъ - пускай!

         Будь такъ, какъ вы хотите! Близокъ день,

         Когда свершится точно такъ же судъ

         Небесный и надъ вами.

  

             ГЛАВА СОВѢТА.

  

                       Вы забыли,

         Предъ кѣмъ вы говорите и чему

         Рискуете подвергнуться.

  

             МАРИНА.

  

                       О! васъ

         Я знаю лучше, можетъ быть, чѣмъ сами

         Себя вы знаете; чему жъ себя

         Могу подвергнуть я,- извѣстно мнѣ

         Не меныие, чѣмъ и вамъ. Я презираю

         Какъ то, такъ и другое! Нужны ль вамъ

         Еще друг³я рѣчи къ погребенью?

  

             БАРБАРИГО.

  

         Простите ей, синьоры: положенье,

         Въ какомъ она находится, ей можетъ

         Служить защитою.

  

             ГЛАВА СОВѢТА.

  

                   О! мы отнюдь

         Не придаемъ малѣйшаго значенья

         Ея словамъ.

  

         БАРБАРИГО (кь Лоредано, который пишетъ

         что-то въ записной книжкѣ).

  

                   Что пишешь ты съ такимъ

         Серьезнымъ, важнымъ видомъ?

  

         ЛОРЕДАНО (указывая на тѣло дожа)

  

                             То, что онъ

         Мнѣ заплатилъ.

  

             ГЛАВА СОВѢТА.

  

                   A что онъ былъ вамъ долженъ?

  

             ЛОРЕДАНО.

  

         Старинный долгъ и долгъ природный - смерти!

  

  

   "Посылаю вамъ, писалъ Байронъ Муррею 14 ³юля 1821 г., трагед³ю въ пяти дѣйств³яхъ "Двое Фоскари", содержан³е которой можетъ вамъ объяснить Фосколо или Гобгоузъ; вы найдете его также въ "Истор³и Венец³и" Дарю или въ болѣе краткомъ видѣ въ "Истор³и итальянскихъ республикъ" Сисмонди. Имя образуетъ дактиль: Фоскари... Въ развит³и дѣйств³я я строго слѣдовалъ истор³и. Мнѣ очень досадно, что Джаффордъ пренебрегаетъ моими новыми драмами. Конечно, онѣ представляютъ совершенную противоположность англ³йской драмѣ, но мнѣ все-таки кажется, что со временемъ, когда онѣ будутъ поняты, онѣ будутъ благосклонно приняты читателемъ (хотя не на сценѣ). Простота дѣйств³я - намѣренная, точно такъ же, какъ и старан³е избѣгать всякой напыщенности въ рѣчахъ и ограничивать ихъ самыми строгими предѣлами. Я скорѣе старался показать въ пьесѣ сдержанныя страсти, нежели высокопарное ихъ выражен³е, которое теперь въ модѣ. По этой части "Я разглагольствовать умѣю, какъ и ты" {("Гамлетъ", д. V, сц. 1, изд. Брокгаузъ-Ефронъ, т. III, стр. 137).} и это было бы вовсе нетрудно, какъ я и доказалъ въ моихъ юношескихъ сочинен³яхъ, конечно, не драматическихъ...".

   Въ первомъ издан³и трагед³и къ ней было приложено слѣдующее историческое примѣчан³е:

   "Наилучш³й англ³йск³й разсказъ о событ³яхъ, на которыхъ основана эта пьеса, находится во второмъ томѣ "Очерковъ изъ Венец³анской Истор³и" достопочтеннаго г. Смедлея. Приводимъ этотъ разсказъ:

   "Правлен³е Франческо Фоскари обнимаетъ необычно продолжительный пер³одъ въ тридцать четыре года. Эти годы отмѣчены почти непрерывною войною, въ течен³е которой мужество, твердость и мудрость знаменитаго дожа доставили его родинѣ четыре богатыя провинц³и я содѣйствовали какъ расширен³ю ея владѣн³й, такъ и увеличен³ю ея славы. Пылк³й, предпр³имчивый, честолюбивый и полный завоевательныхъ стремлен³й, Фоскари получилъ санъ дожа не безъ сильнаго противодѣйств³я, и вскорѣ убѣдился въ томъ, что престолъ, къ которому онъ съ такою настойчивостью стремился, вовсе не былъ мѣстомъ успокоен³я. Вслѣдств³е этого, по заключен³и Феррарскаго мира, которымъ закончились въ 1433 г., бѣдств³я войны, предвидя приближен³е новыхъ и еще болѣе сильныхъ замѣшательствъ и утомленный борьбою парт³й, которыя во всѣхъ нестроен³яхъ обвиняли только государя, онъ представилъ сенату свое отречен³е отъ престола; но сенатъ отказался принять это отречен³е. Эту же просьбу онъ повторилъ и девять лѣтъ спустя, когда его первоначальное убѣжден³е подтвердилось дальнѣйшимъ опытомъ; но сенатъ и на этотъ разъ - не въ силу какой-либо приверженности къ личности дожа, а болѣе ради охранен³я существующихъ традиц³й, отказалъ ему и потребовалъ присяги, что онъ сохранить свой тягостный санъ до конца жизни. Увы! Слишкомъ скоро обнаружилось, что жизнь при такихъ услов³яхъ была для дожа невыносимымъ бременемъ. Трое изъ четверыхъ его сыновей уже умерли; на оставшагося въ живыхъ, Джакопо, онъ полагался, какъ на наслѣдника своего имени и на опору въ своемъ преклонномъ возрастѣ; бракъ этого сына, вступившаго въ родство съ знаменитымъ домомъ Контарини, отпразднованный всенароднымъ торжествомъ, казался дожу залогомъ будущаго благополуч³я. Однако, не прошло и четырехъ лѣтъ со времени этого радостнаго событ³я, какъ начался цѣлый рядъ бѣдств³й, отъ которыхъ одна только смерть могла избавить несчастнаго сына и еще болѣе злополучнаго отца. Въ 1445 г. Совѣту Десяти сдѣланъ былъ доносъ на Джакопо Фоскари, что онъ принимаетъ подарки отъ иноземныхъ владѣтелей, въ особенности же - отъ Филиппо Висконти. По закону, это являлось однимъ изъ самыхъ гнусныхъ преступлен³й, как³я только могъ совершить венец³анск³й дворянинъ. Притомъ, даже если бы Джакопо и не нарушалъ этого закона, ему все-таки было бы не легко доказать свою невиновность передъ венец³анскимъ судомъ. Обвиняемый былъ подвергнутъ пыткѣ на глазахъ у отца, который долженъ былъ предсѣдательствовать на судебномъ слѣдств³и, и отцомъ же былъ объявленъ ему приговоръ, навсегда изгонявш³й его изъ Венец³и въ Навпл³ю. По дорогѣ въ изгнан³е онъ вынужденъ былъ, вслѣдств³е тяжкой болѣзни, остановиться въ Тр³естѣ, и, по усиленной просьбѣ дожа, ему позволено было жить въ одной изъ менѣе отдаленныхъ провинц³й, а именно - въ Тревизо, куда вмѣстѣ съ нимъ отправилась также и его жена.

   "Въ началѣ зимы 1450 г., когда Джакопо Фоскари жилъ сравнительно спокойно въ указанномъ ему мѣстѣ ссылки, на улицахъ Венец³и совершено было уб³йство. Предсѣдатель Совѣта Десяти, Эрмолао Донато, возвращаясь изъ засѣдан³я Совѣта, былъ убитъ неизвѣстными людьми у дверей собственнаго дома. Важность этого преступлен³я и оскорблен³е, нанесенное высокому достоинству Совѣта Десяти, требовали искупительной жертвы, и товарищи убитаго сановника съ жадностью хватались за самые малѣйш³е признаки подозрѣн³я. Наканунѣ уб³йства, въ Венец³и видѣли одного изъ слугъ Джакопо Фоскари, а на слѣдующее утро одинъ изъ членовъ Совѣта Десяти, встрѣтивъ этого же человѣка въ Местре на лодкѣ, спросилъ его: "Что новаго?" - и тотъ подробно разсказалъ ему объ уб³йствѣ, нѣсколькими часами раньше, чѣмъ оно стало вообще извѣстно въ городѣ. Такая откровенность уже сама по себѣ должна была бы служить доказательствомъ полной непричастности его къ преступлен³ю, такъ какъ для соучастника было бы совсѣмъ неумѣстно преждевременно раскрывать подробности происшеств³я. Но Совѣтъ Десяти держался другого мнѣн³я, и обстоятельства, которыя въ глазахъ другихъ людей послужили бы доказательствомъ невиновности, для него явились, наоборотъ, признакомъ виновности. Слуга былъ арестованъ и подвергнутъ допросу и жестокой пыткѣ; но даже и на восьмидесятомъ ударѣ отъ него нельзя было добиться ни одного слова, которое могло бы служить оправдан³емъ его осужден³я. Сужден³я Совѣта были таковы: Джакопо Фоскари испыталъ на себѣ строгость суда Десяти; ревнивая подозрительность Совѣта ежедневно налагала на власть стараго Фоскари как³я-нибудь новыя ограничен³я; слѣдовательно, Совѣтъ долженъ былъ быть предметомъ жесточайшей ненависти для обоихъ Фоскари. Кто же скорѣе всего могъ вооружить уб³йцу главы Совѣта, какъ не человѣкъ, понесш³й отъ этого Совѣта наказан³е? Въ силу этого несправедливаго и ни на чемъ неоснованнаго предположен³я, молодой Фоскари былъ вызванъ изъ Тревнзо, поднятъ на дыбу, съ которой только что сняли его слугу, снова преданъ пыткѣ на глазахъ отца и но освобожденъ, несмотря на то, что до конца рѣшительно отрицалъ свою виновность.

   "Зло, причиненное молодому Фоскари, все-таки не заглушило въ немъ страстной любви къ своей неблагодарной родинѣ. Онъ былъ совершенно разлученъ съ своей семьей, съ любимою женою и дѣтьми, и не имѣлъ надежды увидѣться когда-либо съ тѣми изъ своихъ родныхъ, которые достигли уже преклоннаго возраста, всѣ его помыслы сосредоточивались на единственномъ желан³и - возвратиться на родину, и никакой другой цѣли въ жизни онъ уже не видѣлъ; напротивъ, ради осуществлен³я этой своей мечты онъ готовъ былъ отдать и самую жизнь. Измученный тоскою по родинѣ, послѣ шестилѣтнихъ напрасныхъ ходатайствъ о смягчен³и наказан³я, онъ написалъ лѣтомъ 1455 г. письмо къ герцогу Миланскому, умоляя его о добромъ заступничествѣ передъ венец³анскимъ сенатомъ. Это письмо намѣренно оставлено было незапечатаннымъ въ мѣстѣ, доступномъ для шп³оновъ, которыми Джакопо былъ окруженъ даже въ ссылкѣ, а затѣмъ - такъ же намѣренно - было передано въ предательск³я руки для доставлен³я герцогу Сфорцѣ. Конечно, оно было отослано, какъ и предполагалъ Джакопо, въ Совѣтъ Десяти, и ожидаемый результатъ не замедлилъ явиться: Джакопо былъ спѣшно вызванъ въ Венец³ю для отвѣта по обвинен³ю въ тяжкомъ преступлен³и - въ томъ, что онъ обратился къ чужеземному вмѣшательству съ цѣлью воздѣйств³я на правительство своей родины.

   "Въ трет³й разъ Франческо Фоскари пришлось присутствовать при судебномъ допросѣ своего сына, и въ первый разъ онъ услышалъ, что сынъ вполнѣ признаетъ взведенное на него обвинен³е, спокойно удостовѣряя, что "преступлен³е" (если его поступокъ дѣйствительно былъ преступнымъ) совершено имъ намѣренно и предумышленно, съ единственною цѣлью добиться того, чтобы его привезли опять въ Венец³ю, хотя бы въ качествѣ подсудимаго. Однако, это добровольное сознан³е показалось его подозрительнымъ судьямъ недостаточнымъ: они нашло, что слишкомъ легкое признан³е вины равносильно слишкомъ упорному ея отрицан³ю, и потому заключили, что необходимо заставить самообвинителя отказаться отъ этого показан³я - тѣмъ же способомъ, какой въ прежнее время примѣнялся ими для вынужденнаго сознан³я подсудимаго въ своей виновности. И вотъ опять отцу пришлось видѣть, какъ его сына поднимали на дыбу не меньше тридцати разъ, чтобы заставить его, подъ вл³ян³емъ этой пытки, провозгласить себя невиновнымъ. Но эта жестокость оказалась напрасною - и по окончан³и пытки страдалецъ былъ перенесенъ въ покоя дожа, истерзанный, окровавленный, въ безчувственномъ состоян³и, но не отказавш³йся отъ первоначальнаго своего заявлен³я. Съ другой стороны, и его гонители также остались при своемъ: они опять приговорили ого къ ссылкѣ, съ добавлен³емъ, что первый годъ ея онъ долженъ провести въ тюрьмѣ. Прежде отправлен³я въ ссылку ему было разрѣшено свидан³е съ его семействомъ. Сануто, можетъ быть, и самъ не сознавая всей трогательности своего разсказа, повѣствуетъ, что дожъ Фальеро былъ дряхлый старецъ, ходивш³й, опираясь на клюку; придя въ ту комнату, гдѣ находился его сынъ, онъ обратился къ нему съ такою твердостью, что можно было подумать, что онъ говоритъ съ постороннимъ, а между тѣмъ, вѣдь это былъ единственный его сынъ! "Ступай, Джакопо", отвѣтилъ дожъ на послѣднюю просьбу сына еще разъ ходатайствовать о помилован³и: "ступай и подчинись волѣ нашей родины, не думая искать ничего иного". Это проявлен³е самообладан³я было свыше силъ немощнаго духа стараго дожа, но его дряхлаго тѣла: выйдя изъ комнаты, онъ упалъ безъ чувствъ на руки своей свиты. Джакопо былъ отправленъ въ Канд³ю, заключенъ въ тюрьму и вскорѣ освобожденъ оттуда смерт³ю.

   "Франческо Фоскари, еще болѣе несчастный вслѣдств³е утраты сына, продолжалъ жить, но горе и слабость здоровья лишили его возможности съ должнымъ вниман³емъ относиться къ высокимъ обязанностямъ своего сана: онъ уединился въ своихъ покояхъ, никуда не выходилъ и даже пересталъ присутствовать въ засѣдан³яхъ Совѣта. Отъ этого недостатка дѣятельности со стороны высшаго сановника въ государствѣ не могло пройзойти на практикѣ никакихъ неудобствъ, такъ какъ венец³анская конституц³я въ достаточной степени предусматривала временное прекращен³е личныхъ занятй дожа, а замѣстителемъ его какъ въ Совѣтѣ, такъ и въ различныхъ оффиц³альныхъ случаяхъ, являлось особо уполномоченное для этого лицо. Наконецъ, преклонный возрастъ дожа и постигшее его тяжкое горе требовали, казалось бы, снисходительнаго отношен³я къ его слабости, тѣмъ болѣе, что этою снисходительностью ему все равно недолго пришлось бы пользоваться. Но на старика обрушились еще и дальнѣйш³я бѣдств³я. Въ 1467 г. однимъ изъ трехъ главныхъ членовъ Совѣта Десяти былъ назначенъ Джакопо Лоредано, принадлежавш³й къ фамил³и, которая долгое время находилась въ наслѣдственной враждѣ съ домомъ Фоскари. Его дядя Пьотро, получивъ на дѣйствительной службѣ высок³й санъ венец³анскаго адмирала, по возвращен³и своемъ въ Венец³ю сталъ во главѣ политической парт³и, явно враждебной дожу; онъ вызывалъ рукоплескан³я своими рѣчами въ Совѣтахъ и достигъ такого вл³ятельнаго положен³я, что большинство нерѣдко оказывалось на его сторонѣ. Однажды, въ минуту досады, у Фоскари вырвалось, въ засѣдан³й Сената, рѣзкое выражен³е, что онъ никогда но будетъ считать себя на самомъ дѣлѣ дожемъ, пока живъ Пьетро Лоредано. Вскорѣ послѣ этого, адмиралъ, которому было поручено командован³е одною изъ арм³й, мобилизованныхъ противъ Висконти, скоропостижно умеръ на военномъ банкетѣ, устроенномъ во время краткаго перемир³я,- и эту смерть поставили въ связь съ угрожавшими ему словами Фоскари. Замѣчено было также, что и братъ его, Марко Лоредано, занимавш³й должность аввогадора (си. примѣч. къ "Марино Фальеро", умеръ подобнымъ же образомъ въ то время, когда онъ готовился выступить обвинителемъ одного зятя Фальеро въ расхищен³и государственной собственности. Глух³е слухи, вызванные этими несчастными совпаден³ями (конечно, это были не болѣе, какъ только совпаден³я), показались мало правдоподобными и были отвергнуты или забыты всѣми, кромѣ лишь одного человѣка. Джакопо, сынъ одного и племянникъ другого изъ умершихъ Лоредано, вполнѣ повѣрилъ этому обвинен³ю, написалъ на гробницѣ своего отца въ монастырѣ св. Елены, что онъ умеръ-отъ отравы, далъ торжественную клятву неутомимо добиваться возмезд³я и, въ концѣ концовъ, эту клятву исполнилъ.

   "Еще при жизни Пьетро Лоредано, Фоскари, желая положить конецъ враждѣ заключен³емъ семейнаго союза, предложилъ одному изъ сыновей своего соперника руку своей дочери. Молодой человѣкъ, увидѣвъ предложенную ему невѣсту, открыто высказалъ, что она ему не нравится, и крайне нелюбезно отказался отъ брака съ нею, такъ что вмѣсто примирен³я произошла новая ссора, въ которой Фоскари могъ считать себя наиболѣе оскорбленной стороной. Но Джакопо Лоредано былъ иного мнѣн³я. Годъ за годомъ онъ злобно выжидалъ удобнаго времени для своей мести; наконецъ, это время настало, когда онъ занялъ вл³ятельное положен³е въ совѣтѣ Десяти. Опираясь на авторитетъ своего высокаго сана, онъ внесъ предложен³е о низвержен³и стараго дожа, которое, впрочемъ, сначала принято было холодно: люди, дважды не допустивш³е дожа до добровольнаго сложен³я своего сана, не могли не видѣть, что требован³е отречен³я противорѣчило бы ихъ собственнымъ словамъ и дѣйств³ямъ. Для обсужден³я этого предложен³я была избрана юнта, въ числѣ членовъ которой, назначенныхъ Великимъ Совѣтомъ, находился братъ самого дожа, прокураторъ св. Марка, Марко Фоскари, совершенно даже и не подозрѣвавш³й о той цѣли, съ какою юнта была созвана. Совѣтъ полагалъ, что устранить его отъ этого дѣла значило бы - возбудить подозрѣн³я, между тѣмъ какъ участ³е его могло бы придать всему процессу характеръ безпристраст³я. Потому-то онъ и былъ включенъ въ составъ юнты; но его не допустили къ участ³ю въ прен³яхъ, удалили въ отдѣльную комнату и потребовали клятвы, что онъ сохранитъ всѣ эти обстоятельства въ тайнѣ; въ то же время онъ долженъ былъ подписать окончательное постановлен³е, въ обсужден³и котораго онъ не участвовалъ. Засѣдан³е Совѣта длилось восемь дней и почти столько же ночей; результатомъ этого продолжительнаго совѣщан³я было назначен³е особой депутац³и, которая должна была потребовать отъ дожа отречен³я. Старецъ принялъ депутатовъ съ удивлен³емъ, но твердо, и отвѣчалъ имъ, что онъ поклялся не отрекаться и, слѣдовательно, долженъ исполнить свою клятву. Такомъ образомъ, добровольное отречен³е представляется для него невозможнымъ; но если мудрый Совѣтъ признаетъ необходимымъ, то онъ можетъ сдѣлать соотвѣтствующее предложен³е Великому Совѣту объ отрѣшен³и дожа отъ должности. Между тѣмъ, Совѣтъ десяти вовсе не желалъ передавать это дѣло на обсужден³е болѣе многочисленнаго законодательнаго собран³я; поэтому, принявъ на себя самовластно прерогативы, не предоставленныя ему уложен³емъ, Совѣтъ разрѣшилъ Фоскари отъ данной имъ клятвы, объявилъ должность дожа вакантною, назначилъ ему пенс³ю въ двѣ тысячи дукатовъ и обязалъ его въ течен³е трехъ дней выѣхать изъ дворца, подъ угрозою конфискац³и всего его имущества. Лоредано, бывш³й въ ту пору очереднымъ предсѣдателемъ Совѣта, имѣлъ жестокое удовольств³е лично представить это постановлен³е дожу. "А вы кто такой, синьоръ?" спросилъ дожъ у другого члена Совѣта, явившагося вмѣстѣ съ Лоредано и сразу имъ не узнаннаго.- "Я - сынъ Марко Меммо", отвѣчалъ тотъ.- Ахъ, да,- вашъ отецъ - мой другъ, сказалъ Фоскари. Затѣмъ дожъ заявилъ, что онъ охотно исполнитъ волю свѣтлѣйшаго Совѣта, и, сложивъ съ себя головной уборъ и облачен³е дожа, отдалъ депутатамъ свое кольцо, которое тутъ же было сломано. На слѣдующее утро, когда онъ собирался выѣхать изъ дворца, ему было предложено удалиться по боковой лѣстницѣ, чтобы не встрѣчаться съ толпою, собравшеюся на дворцовомъ дворѣ. Фоскари спокойно и съ достоинствомъ отказался исполнить это требован³е и заявилъ, что онъ сойдетъ по тѣмъ же самымъ ступенямъ, по которымъ взошелъ тридцать лѣтъ тому назадъ. И въ самомъ дѣлѣ, онъ, съ помощью своего брата, медленно спустился по Лѣстницѣ Гигантовъ. Дойдя до послѣдней ступени, онъ отложилъ свой жезлъ и, обернувшись къ дворцу, произнесъ слѣдующ³я прощальныя слова: "Мои заслуги водворили меня въ твоихъ стѣнахъ; злоба враговъ моихъ изгоняетъ меня изъ этихъ стѣнъ!" Фоскари былъ непр³ятенъ только для олигарховъ; народъ всегда любилъ его и, конечно, и въ эту послѣднюю минуту вполнѣ ему сочувствовалъ. Но венец³анск³е тираны постарались заглушить даже народное чувство: въ тайнѣ люди могли сколько угодно жалѣть о своемъ оскорбленномъ и униженномъ государѣ, но всякое явное выражен³е этого сожалѣн³я было строго запрещено Совѣтомъ, который подъ страхомъ смертной казни запретилъ даже произносить имя Фоскари. На пятью день по низложен³и Фоскари, долженъ былъ быть избранъ Паскале Малип³ери. Низложенный дожъ узналъ объ избран³и своего преемника по звону колоколовъ св. Марка. Онъ старался подавить свое волнен³е; но отъ сильнаго огорчен³я у него лопнулъ кровеносный сосудъ, и черезъ нѣсколько часовъ онъ скончался".

  

  

   Относительно общаго характера этой трагед³и, въ связи съ усвоенными Байрономъ пр³емами драматической техники, Джеффри замѣтилъ, что она представляетъ разительный примѣръ неудобства, или, сказать прямо,- нелѣпости - жертвовать высшими цѣлями драмы ради соблюден³я формальнаго услов³я единствъ. Весь интересъ пьесы сосредоточивается на молодомъ Фоскари, который, несмотря на запрещен³е закона, рѣшился самовольно вернуться изъ изгнан³я, побуждаемый неодолимою тоскою по родинѣ. Единственный способъ обнаружить передъ нами всю силу этого чувства, ради котораго человѣкъ не устрашился ужаснѣйшихъ страдан³й,- состоялъ въ томъ, чтобы представить молодого Фоскари взвывающимъ въ ссылкѣ и показать, какъ онъ приходитъ вдали отъ родины къ рѣшен³ю вернуться,- или какъ имъ овладѣваетъ сомнѣн³е и мучительное колебан³е въ виду родныхъ береговъ. Тогда только передъ нами до нѣкоторой степени раскрылись бы его побужден³я и сущность его необыкновеннаго характера. Но такъ какъ это находилось бы въ противорѣч³и съ требован³емъ одного изъ единствъ, то мы впервые встрѣчаемся съ молодымъ Фоскари, когда его ведутъ съ допроса; затѣмъ мы видимъ его перенесеннымъ во дворецъ дожа, припадающимъ къ стѣнамъ тюрьмы въ своемъ родномъ городѣ - и умирающимъ отъ страха, что ему приходится разстаться съ этими стѣнами. Такимъ образомъ, мы не столько сочувствуемъ ему, сколько изумляемся, когда намъ говорятъ, что эта агон³я является слѣдств³емъ не вины или преступлен³я, а единственно горячей любви молодого Фоскари къ своей родинѣ"...

   Стр. 380. "Лоредано - прекрасно задуманный и истинно трагическ³й характеръ. Глубокая и неутолимая ненависть, побуждающая его совершать самыя ужасныя жестокости, можетъ съ перваго взгляда показаться неестественной и преувеличенной. Но она представлена совершенно согласно съ истор³ей. Притомъ, если принять во вниман³е причину этой ненависти - предполагаемое участ³е Фоскари въ уб³йствѣ его отца и дяди, жесток³я понят³я итальянцевъ о мести и то обычное пренебрежен³е ко всякимъ проявлен³ямъ душевной мягкости, которымъ славились венец³анск³е патриц³и, то мы поймемъ, что именно такая ненависть должна была наполнять душу гордаго венец³анца, считавшаго весь родъ Фоскари врагами не только своей фамил³и, но и своей родины". (Геберъ).

  

   ...На отдыхѣ отъ пытки.

   "Сомнительно, чтобы Джакопо Фоскари во время третьяго своего процесса былъ подвергаемъ пыткѣ. Въ подлинномъ документѣ Совѣта Десяти, отъ 23 ³юля 1456 г., сказано: "Si videtur vobis per еа quae dicta et lecta sunt, quod procedatur contra Ser Jac. Foscari", и историки доказываютъ (см. F. Berlan, 1 due Foscari, etc., 185:?, стр. 57), 1) что слово procedatur не есть эвфемизмъ и что его слѣдуетъ переводить просто: "долженъ быть преданъ суду"; 2) что если бы Совѣть постановилъ подвергнуть его пыткѣ, то это было бы прямо сказано, и 3) что въ двусмысленныхъ выражен³яхъ не представлялось надобности, такъ какъ постановлен³я Совѣта Десяти не соглашалось. Это мнѣн³е раздѣляютъ С. Романинъ (Storia documentata, 1853) и P. Зенгеръ (Die beiden Foscari, 1878). Съ другой стороны. миссъ Уиль (Wiel, Two Doges of Venice, 1891) указываетъ, что, по словамъ "Хроники Дольфина", которую Берланъ оставилъ безъ вниман³я, Джакопо, по окончан³и суда, оказался "изувѣченнымъ" и ему позволено было проститься съ женой и дѣтьми въ тюрьмѣ. Гете, въ своихъ бесѣдахъ съ Эккерманомъ, не удивлялся тому, что Байронъ можетъ такъ долго останавливаться на столь мучительномъ предметѣ".- "Онъ всегда былъ мучителемъ самого себя, - замѣтилъ Гете,- и подобные сюжеты были для него самыми любимыми темами". (Кольриджъ).

  

             ...Вѣдь судитъ онъ

   Послѣдняго единственнаго сына.

   "Совершенно невѣроятно, чтобы Франческо Фоскари лично присутствовалъ на третьемъ процессѣ своего сына, или на двухъ предшествовавшихъ. Изъ одного постановлен³я Совѣта Десяти, относящагося къ первому изъ этихъ процессовъ, видно, что въ законѣ было указано совсѣмъ обратное: "Въ присутств³и самого дожа не надлежитъ разсуждать, говоритъ или совѣщаться о предметахъ, касающихся его самого или его сыновей; равнымъ образомъ, дожъ не присутствуетъ при сужден³яхъ о предметахъ, касающихся лицъ его свиты". Поводомъ къ предан³ю о томъ, что старый дожъ, подобно древнему римлянину, самъ судилъ и осудилъ своего сына, послужило, вѣроятно, помѣщен³е во главѣ декрета о ссылкѣ обычной формулы: "Мы, Франческо Фоскари", и пр. (Кольриджъ).

  

   Стр. 381.

   Что будто бы они отравлены.

   "Per insidias hostiura veneno sublatus". Гробница эта находится въ монастырѣ св. Елены, на Isola Santa Lena.

  

   Барбарнго. Идти съ тобой!...

   "Лоредано всегда является въ сопровожден³и одного сенатора, по имени Барбариго. Это нѣчто вродѣ наперсника или хора, который выведенъ, какъ будто, съ единственною цѣлью упрекать Лоредано и высказывать ему свои сомнѣн³я, а затѣмъ все-таки поддерживать его своимъ авторитетомъ и пособничествомъ". (Джеффри).

   "Лоредано единственное дѣйствующее лицо, возвышающееся надъ уровнемъ посредственности. Всѣ проч³е характеры или неестественны, или слабы. Барбариго - самый незначительный изъ всѣхъ наперсниковъ, как³е когда-либо сопровождали героя на парижской сценѣ". (Геберъ).

  

   Стр. 382.

   Я - одинъ изъ членовъ "Десяти".

   "Этотъ эпизодъ изъ частной жизни дома Фоскари имѣетъ особенную цѣнность потому, что онъ бросаетъ лучъ свѣта на внутреннюю истор³ю Венец³и. Здѣсь мы находимся въ совершенно особой атмосферѣ. Совѣтъ Десяти всемогущъ; онъ присвоиваетъ себѣ даже и так³я права, которыя на основан³и конституц³и вовсе ему не принадлежатъ. Воздухъ насыщенъ заговорами, подозрѣн³ями, уб³йствами, доносами, шп³онствомъ, словомъ, всѣми элементами, подтверждающими народныя легенды объ ужасахъ "Десяти". (Горац³й Ф. Кроунъ, Ѵеп³се, 1893).

  

   Стр. 383.

   .....Я былъ тогда ребенкомъ.

   "Рѣчь Джакопо у окна, въ которой онъ говоритъ о своихъ юношескихъ забавахъ, написана съ большимъ чувствомъ и съ любовью къ тому, что въ ней изображается". (Геберъ).

  

   Когда гудѣлъ, бывало, подъ окномъ

   Моей тюрьмы онъ въ Канд³и...

   "Климатъ Крита вообще мягокъ и здоровъ; но городъ Канд³я открытъ для вѣтровъ сѣверныхъ и сѣверо-восточныхъ" (Прим. Байрона).

   "Что же представляетъ собою самъ герой этой пьесы? Если дѣйствительно когда-либо могъ произойти такой случай, что человѣкъ серьезно предпочелъ тюрьму и пытку у себя на родинѣ временному пребыван³ю на прекрасномъ островѣ, въ благопр³ятномъ климатѣ и на разстоян³и всего трехъ дней паруснаго плаван³я отъ родного города, то мало найдется людей, которые этому повѣрятъ, и еще меньше такихъ, которые будутъ этому сочувствовать; такимъ образомъ, здѣсь передъ нами - тема, не особенно благодарная для драматическаго произведен³я. Что касается лично насъ, то мы почто не сомнѣваемся въ томъ, что Фоскари написалъ свое роковое письмо именно съ тою цѣлью, какая подозрѣвалась его обвинителями. желая добиться, съ помощью чужеземнаго вл³ян³я, почетнаго возвращен³я изъ ссылки; объяснен³е же, какое имъ дано было этому дѣлу, когда оно обнаружилось, представляется намъ только попыткой утопающаго ухватиться за что-нибудь, хотя бы за соломинку. Но если Байронъ дѣйствительно считалъ такое объяснен³е поступка Фоскари реальнымъ, то онъ долженъ былъ, по крайней мѣрѣ, ясно представить намъ всю невыносимость его разлуки съ родиной, изнурительную тоску по ней, постепенное помрачен³е умственныхъ силъ и безплодную надежду на милость враговъ: вѣдь только такимъ образомъ и можно было сдѣлать вѣроятнымъ поступокъ, который долженъ былъ привести Фоскари снова на пытку и въ тюрьму. Поэту слѣдовало прежде всего показать намъ Фоскари осужденнымъ на ссылку и покидающимъ Венец³ю, затѣмъ изобразить его томлен³е въ Канд³и, его попытки вступить въ переговоры съ агентами правительства; только при этихъ услов³яхъ, а не иначе, мы были бы подготовлены къ терпѣливому выслушиван³ю его жалобъ и могли бы съ интересомъ и ужасомъ слѣдить за его страдан³ями". (геберъ).

  

   Стр. 384. Марина Фоскари была изъ рода Контарини; въ дѣйствительности ее звали Лукрец³ей.

  

   Стр. 388.

   Что Альморо Донато былъ убитъ

   Николо Эризо изъ личной мести.

   "Необыкновенный приговоръ, произнесенный надъ Джакопо Фоскари и еще сохраняющ³йся въ венец³анскихъ архивахъ, гласитъ слѣдующее: "Дж. Фоскари, обвиненный въ уб³йствѣ Эрмолао Донато, былъ арестованъ и допрошенъ. Изъ свидѣтельскихъ показан³й и предъявленныхъ суду документовъ съ очевидностью выясняется, что онъ виновенъ въ упомянутомъ преступлен³и; тѣмъ не менѣе, въ виду его упорства я вслѣдств³е чаръ и заклинан³й, которыми онъ владѣетъ и которыя ясно обнаруживались, невозможно было извлечь изъ него истину, подтверждаемую устными и письменными показан³ями; ибо въ то время, какъ онъ висѣлъ на дыбѣ, онъ не произносилъ ни слова и не стоналъ, а только бормоталъ что-то неясно и сквозь зубы. Потому, и такъ какъ этого требуетъ достоинство государства, онъ и приговаривается къ дальнѣйшей ссылкѣ въ Канд³ю". Можно ли повѣрить тому, что очевидное доказательство его невиновности - обнаружен³е настоящаго уб³йцы - ни въ чемъ не измѣнило этого несправедливаго и жестокаго приговора?" (Прим. Байрона).

  

   Стр. 395.

         Два раза я хотѣлъ

   Сложитъ мой санъ.

   Дожъ заявлялъ о своемъ желан³и отказаться отъ власти въ ³юнѣ 1433 г., въ ³юнѣ 1442 г. и затѣмъ снова въ 1446 г.

   "Весь интересъ этой пьесы основывается на чувствахъ столь необычныхъ и преувеличенныхъ, что они не вызываютъ съ нашей стороны сочувств³я, и все дѣйств³е состоитъ изъ такихъ событ³й, которыя мало занимательны и неестественны. Молодой Фоскари дважды подвергается пыткѣ (одинъ разъ публика должна слышать его стоны) только изъ-за того, что онъ притворился преступникомъ, желая, чтобы его вернули изъ незаслуженной ссылки, и, наконецъ, умираетъ въ тоскѣ и безум³и; а старый Фоскари въ глубокомъ и неподвижномъ молчан³и допускаетъ такое явно несправедливое обращен³е съ своимъ сыномъ, ибо въ противномъ случаѣ, обнаруживъ сочувств³е его несчаст³ю, онъ былъ бы обвиненъ въ сообщничествѣ, несмотря на то, что за нимъ и не признается никакой вины. Въ то время, когда происходятъ всѣ эти ужасы. Дожъ боятся пошевельнуться, боится взглянуть или сказать слово: его страшитъ вражда Лоредано, который верховодитъ въ Совѣтѣ Десяти неизвѣстно какъ и почему и который, наконецъ, запутываетъ и отца и сына въ свои сѣти, не взирая на ихъ пассивное подчинен³е и непротивлен³е ого замысламъ. Оба Фоскари - не болѣе, какъ глупыя мухи, предназначенныя на то, чтобы погибнуть въ тенетахъ этого паука и насытить его старинную вражду". (Джеффри).

  

   Стр. 401.

         Как³я это буквы

   Изсѣчены на камнѣ?

   О венец³анскихъ тюрьмахъ и надписяхъ въ нихъ см. примѣчан³е Гобгоуза въ I томѣ наст. изд., стр. 529-530. Въ этой трагед³и Байронъ вообще старался не отступать отъ исторической истины; слѣдуетъ, однако, въ интересахъ точности замѣтить, что Джакопо послѣ пытки былъ перенесенъ во дворецъ дожа, а не въ тюрьму; что онъ умеръ не въ Венец³и, а въ Каноѣ; что между его послѣднимъ осужден³емъ и низложен³емъ Франческо прошло 15 мѣсяцевъ и что дожъ скончался не во дворцѣ, а у себя въ домѣ.

  

   Стр. 404.

         Мнѣ ужасна мысль

   Объ одиночествѣ.

   "Говорятъ, что люди, осужденные на одиночное заключен³е, обыкновенно или сходятъ съ ума. или становятся ид³отами, смотря по тому, что въ нихъ преобладаетъ духъ или матер³я,- когда нарушается таинственное равновѣс³е между этими двумя элементами. Впрочемъ, подвергающ³еся этому страшному наказан³ю, подобно большинству закоренѣлыхъ преступниковъ, обыкновенно не обладаютъ сильными душевными рессурсами. Извѣстно, съ другой стороны, что люди талантливые, какъ напр. Тренкъ, даже и въ самомъ строгомъ заключен³и и безусловномъ одиночествѣ находили въ себѣ достаточно силы для борьбы съ жестокой меланхол³ей и, проведя въ тюрьмѣ много лѣтъ, выходили изъ вся не ослабѣвшими умственно Тѣ, кто страдаетъ за родину или за вѣру, имѣютъ для этой внутренней борьбы твердую опору и могутъ воскликнуть, подобно Отелло, хотя и въ другомъ смыслѣ: "Причина есть, причина есть, о сердце! Причина есть!" (Вальтеръ Скоттъ).

  

   Стр. 405.

         Они создать умѣли средъ лагунъ

   Приморск³й новый Римъ.

   "Въ безстрашномъ и прекрасномъ сочинен³и объ Итал³и лэди Морганъ я встрѣтилъ въ примѣнен³и къ Венец³и выражен³е: "Римъ океана". То же самое выражен³е встрѣчается и въ трагед³и "Двое Фоскари". Мой издатель можетъ засвидѣтельствовать, что эта трагед³я была написана и отослана въ Англ³ю раньше, чѣмъ я увидѣлъ книгу лэди Морганъ, полученную мною только 16 августа. Какъ бы то вы было, я спѣшу отмѣтить это совпаден³е, уступая право на первенство писательницѣ, которая раньше дала эту фразу публикѣ. Я тѣмъ болѣе считаю себя обязаннымъ это сдѣлать, что, какъ мнѣ сообщаютъ (самъ я видѣлъ очень мало примѣровъ, да и то лишь случайно), противъ меня недавно высказаны были обвинен³я въ плаг³атѣ". (Прим. Байрона).

   Байронъ называетъ книгу лэди Морганъ "безстрашной" за то, что она осуждаетъ образъ дѣйств³й Англ³и въ Генуѣ въ 1814 г.

   Стр. 405.

   Родной напѣвъ гористыхъ странъ, раздавшись

   Въ ушахъ изгнанника...

   "Воспоминан³е о швейцарскихъ мелод³яхъ". (Дрим. Байрона).

   Байронъ, конечно, имѣетъ въ виду такъ наз. Ranz des vaches,- пѣсню, которую играютъ на волынкѣ молодые альп³йск³е пастухи. Эта пѣсня, по словамъ Руссо, такъ дорога сердцу каждаго швейцарца, что ее запрещено было, подъ страхомъ смертной казни, играть въ войскахъ на чужой сторонѣ, такъ какъ ея звуки вызывали у солдатъ слезы и заставляли ихъ дезертировать или изнывать въ тоскѣ по родинѣ: такое неодолимое желан³е вернуться въ родныя горы возбуждала въ нихъ эта мелод³я.

   Стр. 409.

         Лишь онъ одинъ

   Достоинъ быть жильцомъ подобной кельи.

   "Если оба Фоскари ничего не предпринимаютъ противъ махинац³й своего безсовѣстнаго врага, то по крайней мѣрѣ Марина, жена младшаго изъ нихъ, срываетъ на немъ свой гнѣвъ, обливая ненавистнаго гонителя желчью упрековъ и презрѣн³я свыше всякой мѣры и съ такою силою, которая напоминаетъ королеву Маргариту въ Ричардѣ III" . (Джеффри).

  

   Стр. 414.

   Какой законъ? У насъ законъ - Совѣтъ.

   По закону, предложен³е дожу отречься отъ власти должно было исходить отъ шестерыхъ его совѣтниковъ совмѣстно съ большинствомъ Великаго Совѣта. Такимъ образомъ, въ данномъ случаѣ Совѣтъ Десяти незаконно присвоилъ себѣ власть, ему не принадлежавшую.

   Стр. 415.

         Мой сынъ, ты долженъ

   Послушенъ быть законамъ государства.

   Романинъ, въ своей "Истор³и Венец³и", приводитъ слѣдующ³й разсказъ изъ "Хроники Дольфина": "Посреди слезъ и рыдан³й, которыми сопровождались послѣдн³я прощальныя объят³я, Джакопо, болѣе чѣмъ когда-либо чувствуя скорбь разлуки, сказалъ: "Отецъ, прошу тебя, постарайся, чтобы мнѣ позволили вернуться домой!" Дожъ отвѣчалъ ему: "Уѣзжай, Джакопо, повинуйся волѣ твоей родины и не ищи ничего другого". Но когда несчастный сынъ удалился, старецъ уже не въ силахъ былъ бороться со своею скорбью,- рыдая, упалъ онъ на кресло и воскликнулъ: "О, Боже милостивый!".

  

   Стр. 418.       Онъ умеръ.

   Какъ уже замѣчено выше, Джакопо Фоскари умеръ только въ февралѣ 1457 г., въ Канд³и. Смерть его въ Венец³и, вслѣдъ за объявлен³емъ