| Главная » Книги |
Сырокомля Владислав - Маргер, Страница 7
Сырокомля Владислав - Маргер; "Не оскверняйте чуувства, которымъ я объятъ!
"Мнѣ-ль, голову покрывши монашескимъ вѣнцомъ,
"Святой обѣтъ изрекши предъ Божьимъ алтаремъ,-
"Мнѣ-ль о любви взаимной язычницу молить
"И сердце съ некрещенной литвинкою дѣлить?
"Не знаю я.... но сердце отрадно бьется вновь,
"И душу освящаетъ та чистая любовь...
"Но въ тяжкое злодѣйство, въ ужасную вину
"Мнѣ Богъ поставитъ, если пойду я на войну,
"Командуя стрѣлками... Чистъ буду я душой,
"Неся пожаровъ пламя и грозный мечъ съ собой,
"Неся туда погибель и разрушенья адъ,
"Гдѣ - плѣнный непр³ятель - я принятъ былъ, какъ братъ!?
"Гдѣ, будто какъ роднаго, народъ меня любилъ.
"Гдѣ Лютасъ пѣлъ мнѣ пѣсни, а храбрый князь кормилъ;
"Гдѣ крестоносца Эгле прекрасная спасла,
"Ему открыла сердце и руку подала?
"Не человѣкъ, а демонъ пролить рѣшится кровь
"3а лучш³й даръ на свѣтѣ! хлѣбъ, пѣсни и любовь!
"Нѣтъ, воевать съ Литвою я, нѣмцы, не хочу!
"Мой лукъ я изломаю, мой панцирь истопчу...
"Но для Литвы не буду предатель и злодѣй,-
"Хотя и избранъ княземъ въ число его вождей...
"Боюсь я... но не смерти, не голову сложить;
"Но Маргеръ можетъ взглядомъ предателя убить;
"Иль разорвется сердце, что такъ въ груди горитъ,
"Иль Богъ небеснымъ громомъ злодѣя поразитъ!..
"Скажите же магистру: я смертной казни жду...
"Онъ властенъ... на Лятву же измѣной не пойду!"
Такъ молвилъ юный Рансдорфъ, со вспыхнувшимъ лицомъ,
И взоръ его орлиный заискрился огнемъ;
Вздымалась грудь подобно клокочущей волнѣ...
"Вильгельмъ! страшись глумиться надъ тѣмъ, что свято мнѣ:
"Пускай стократно выше и умъ, и возрастъ твой,
"Тебѣ перчатку брошу я съ вызовомъ на бой;
"Пускай стократно ловче владѣешь ты мечомъ,-
"Извѣдаешь ты силу въ порывѣ огневомъ!"
XIII.
Тутъ всталъ Вильгельмъ и выпилъ бокалъ спокойно свой.
"Безумецъ благородный! не горячись, постой!
"Есть предъ тобой дорога; ты путь найдешь одинъ,
"Какъ рыцарь, и влюбленный, и церкви вѣрный, сынъ:
"Веди стрѣлковъ нѣмецкихъ въ литовск³е лѣса;
"Крестъ или мечъ тамъ, вѣрно, окажутъ чудеса.
"Когда ты любишь Эгле, устрой, чтобы она
"Крещен³емъ Христовымъ была осѣнена.
"Возьмите замокъ Пулленъ, и надо всей Литвой
"Пусть мощно вознесется Господень крестъ святой.
"Тебя магистръ велик³й тамъ княземъ утвердитъ,
"А папа отъ обѣтовъ охотно разрѣшитъ,
"Тамъ со своею Эгле счастливо заживешь,
"И именемъ Христовымъ ты душу ей спасешь,-
"Какъ ранѣе отъ смерти спасла тебя она,"
Вильгельмъ окончилъ, выпилъ еще бокалъ вина. ,
И вышелъ, такъ какъ смѣны урочный часъ пробилъ:
А Рансдорфъ впалъ въ раздумье и голову склонилъ.
Чело его то меркнетъ, то ясно и свѣтло:
Знать сердце то воскреснетъ, то дрогнетъ тяжело;
Знать въ немъ надежды небо, или сомнѣн³й адъ;
Надъ нимъ то ангелъ дѣетъ, то демоны парятъ.
И молвилъ онъ, въ ладоняхъ сжалъ лобъ горящ³й свой,
"Господь иль адск³й демонъ ведутъ меня на бой?
"Несу Литвѣ я счастье иль гибель и бѣду?
"Воспряну ли до неба иль въ бездну упаду?"
Пѣснь четвертая. I.
Рожденная въ туманахъ въ приморской сторонѣ,
Грозна порою туча въ небесной вышинѣ,
Когда неукротимый полётъ свершая свой,
Рокочетъ въ страшномъ гнѣвѣ съ угрозой роковой,
Змѣящимся перуномъ въ лѣсную чащу бьетъ
И молн³и потоки изъ грозной пасти льетъ;
Куда-жъ крыломъ повѣетъ, сверкнувъ очами, тамъ
Зловѣщ³й дымъ пожара встаетъ ужъ къ небесамъ.
Она въ безумномъ бѣгѣ все низвергаетъ въ прахъ,
Что встрѣтитъ - Божью церковь и хаты въ деревняхъ.
Предъ ней бѣгутъ и звѣри, и стаи вольныхъ птицъ,
А человѣкъ трепещетъ, распростираясь ницъ.
Но взорѣ къ странамъ балт³йскимъ Литвинъ тревожный шлетъ,
Когда чернѣе тучи толпа враговъ идетъ.
С³янье ихъ оружья небесныхъ стрѣлъ грознѣй,
Не такъ ужасны вихри съ ихъ ярост³ю всей:
Отъ нихъ ни хлѣбъ на нивахъ, ни села, ни лѣса,
Ни старецъ сѣдовласый, ни дѣвица-краса,
Ни въ пеленахъ младенецъ, ни мужъ, подъявш³й щитъ,
Не скроется, предъ ними ничто не устоитъ.
Есть ножъ у нихъ для старцевъ, огонь для мирныхъ хатъ,
Для дѣвъ, во имя Божье, крещенье и развратъ.
А для бойца-Литвина, что въ битвѣ съ ними смѣлъ,-
Змѣиное лукавство и градъ горючихъ стрѣлъ.
Они во имя Божье льютъ кровь людей рѣкой...
Спаситель христ³анск³й! Какъ полонъ Ты враждой!
II.
Съ крышъ деревенскихъ слышенъ зловѣщ³й крикъ совы.
Вотъ, войско крестоносцевъ уже въ поляхъ Литвы!
Для смерти будетъ жатва богата и легка:
Безчисленны, громадны нѣмецк³я войска.
Дружинъ ужасныхъ десять проходятъ чередой,
Знаменъ великихъ десять надъ каждою толпой;
Ихъ панцыри за милю сверкаютъ и горятъ,
Блестящ³я ихъ копья и молн³ю затмятъ.
Гудятъ, какъ громъ далек³й, копыта ихъ коней,
А трубы адскихъ стоновъ ужаснѣй и звучнѣй.
Когда-жъ умолкнутъ трубы, смѣшавшись пополамъ,
Звучитъ псаломъ Давида съ разгульной пѣсней тамъ.
А алчности безбожной нечистый демонъ злой
Соединилъ кощунство съ молитвою святой.
Плащъ бѣлый у магистра весь золотомъ обшитъ,
Его сопровождаетъ начальниковъ синклитъ.
Предъ нимъ знаменоносецъ съ хоругвью боевой:
На ней, на бѣломъ полѣ, крестъ вышитъ золотой.
Онъ на конѣ ретивомъ предъ свитою своей,
Изъ рыцарей пр³ѣзжихъ за нимъ толпа гостей;
Нѣмецк³е бароны и графы и князья
Сюда стеклись; покинувъ далек³я края,
Для счаст³я и выгодъ, для славы боевой,
Иной изъ-за добычи готовъ идти на бой,
Иль совѣсти нечистой чтобъ голосъ заглушить,
Обѣты покаянья здѣсь хочетъ совершить.
Въ земляхъ - Германской, Галльской, въ Британской сторонѣ
Монахи возбуждаютъ съ невѣрными къ войнѣ,
Охотно разрѣшая того во всѣхъ грѣхахъ,
Кто насаждаетъ вѣру въ языческихъ краяхъ.
А тотъ, кто пламя Знича угаситъ, вѣрно тотъ
И полное прощенье, и небо обрѣтетъ.
Язычниковъ же сотню убивъ иль взявъ въ полонъ.
Христа и Богоматерь къ себѣ преклонитъ онъ.
И такъ въ рядахъ крестовыхъ становятся князья,
Надежду на спасенье въ душѣ своей тая.
Теперь Бельг³йск³й Немуръ стоитъ въ рядахъ бойцовъ
И храбрый Ганнебергеръ, князь съ рейнскихъ береговъ,
И Людвигъ Бранденбургск³й, удѣльный князь, съ собой
Ведутъ войска больш³я, идя въ Литву войной.
Гостей желанныхъ орденъ радъ отъ души принять
И вороновъ сзываетъ грудь у Литвы терзать;
Въ нее ихъ клювы вонзятся глубоко,
Но скалы этой груди пробить имъ не легко.
III.
Валятъ громады войска, нигдѣ конца имъ нѣтъ,
Вонь конныя дружины одна другой во слѣдъ;
Эльблонга и Торуни и Гданьска силы тутъ,
Швейцарцы и Славяне наемные идутъ;
Стрѣлковъ нѣмецкихъ быстрый проносится отрядъ,
Здѣсь и таранъ могуч³й, и мѣдныхъ пушекъ рядъ.
Недавно новый способъ нашли стрѣлять огнемъ,
Литва недавно только провѣдала о томъ,
А нѣмцы, взявъ на помощь могущество громовъ,
Увѣрены въ побѣдѣ надъ воинствомъ враговъ.
Межъ воиновъ магистра найдутся у иныхъ
Ручные самопалы съ сокрытымъ громомъ въ нихъ;
Но мало огнестрѣльный снарядъ пока знакомъ,
А лучше управляютъ стрѣлою и копьемъ;
И общимъ уваженьемъ окружены пока
Стрѣлковъ Эльблонгскихъ бравыхъ старинныя войска.
IV.
Рансдорфъ, ихъ предводительѵ тѣмъ саномъ облеченъ
Въ надеждѣ, что Литвиновъ разбить сумѣетъ онъ;
Что, зная и языкь ихъ, и весь литовск³й бытъ,
Онъ Пуллена твердыни вѣрнѣе покоритъ.
Оставшись вѣренъ клятвѣ, что Лютасу онъ далъ,
Онъ никому о ходахъ подземныхъ не сказалъ,
Хранилъ онъ, какъ святыню, обязанность свою -
Довѣр³ю Литвиновъ не измѣнить въ бою;
Поклялся въ благодарность за ихъ радушный кровъ,
Что нивы ихъ не стопчетъ, не тронетъ ихъ домовъ,
Что поселянъ не тронетъ средь мирныхъ ихъ полей,
Что пощадитъ и старцевъ, и женщинъ, и дѣтей.
Онъ свершилъ предъ Богомъ въ душѣ обѣтъ такой,
Святое причащенье принялъ передъ войной,
Но не смотря, что душу молитвой укрѣпилъ,
Что на войну онъ посланъ по волѣ старшихъ былъ,
И хоть война за вѣру всѣхъ войнъ была святѣй,
Но чувствовалъ онъ бремя на совѣсти своей,
Когда-жъ его дружина, развеселясь порой,
Затянетъ пѣсню хоромъ, съ отвагой удалой,
Когда веселый говоръ межъ бравыхъ удальцовъ,
Онъ, головой поникши, безмолвенъ и суровъ...
Какъ предъ судомъ преступникъ, онъ блѣденъ и угрюмъ,
А на челѣ уныломъ печать сокрытыхъ думъ.
Коня лишь въ нетерпѣньи онъ шпорою кольнетъ,
Какъ будто вихремъ въ поле умчался впередъ;
И лишь одна надежда тайкомъ паритъ надъ нимъ,
Что съ Эгле онъ подышетъ хоть воздухомъ однимъ,
Но съ радостью сердечной едва-ли; тотъ знакомъ,
Кто ѣдетъ къ дому милой не другомъ, а врагомъ;
Кто, вмѣсто дружелюбныхъ подарковъ и цвѣтовъ,
Зажечь надъ нею пламя ужасное готовъ;
Кто изготовилъ стрѣлы каленыя свои
На гибель и на горе родной ея семьи;
Кто надъ ея святыней и отчею главой
Занесъ топоръ кровавый и мечъ свой роковой...
Такой любовникъ - извергъ, позорище людей;
Онъ не любовь - кощунство таитъ въ груди своей...
Въ сознан³и, что ѣдетъ какъ будто на разбой,
Рансдорфъ свой мечъ хватаетъ отчаянной рукой,
Чтобъ имъ злодѣя сердце пронзить въ себѣ самомъ;
Но вѣра, что отъ дѣтства хранится свято въ немъ,
Надеждой озаряетъ отчаян³я тьму,
Что къ вѣчному спасенью путь предстоитъ ему,
Что онъ, какъ рыцарь Бож³й, за вѣру въ бой идетъ,
Что онъ враговъ Христовыхъ, язычниковъ попретъ;
И чрезъ него увидѣть предвѣчный свѣтъ должны
Враги Твои, Спаситель, кромѣшной тьмы сыны!
Что въ идолахъ литовскихъ нечистый духъ силенъ,
Что Зничъ изъ адской искры въ Литвѣ воспламененъ.
А кто во имя Божье кумировъ посрамитъ,
Ихъ капища низвергнетъ и въ прахъ испепелитъ,
Тотъ будетъ святъ, низринувъ исчадья адскихъ силъ,
Какъ встарь святый Георг³й, что зм³я побѣдилъ.
Но мысль одна святая всѣхъ мыслей въ немъ сильнѣй,
Какъ рыцарь, какъ влюбленный, онъ весь отдался ей.-
Чтобъ ликъ прекрасной Эгле крестомъ былъ осѣненъ....
Тогда въ с³яньи чистомъ достоинъ будетъ онъ,
Небесъ, что видитъ нынѣ она въ одной мечтѣ
И ангеловъ, которыхъ сестра по красотѣ....
О, это будетъ счастья блаженная пора!
Обѣтъ расторгнетъ папа ему мечемъ Петра;
Она же - христ³анка, причастна небесамъ,
Ему такъ точно ручку подастъ, идя во храмъ,
Какъ нѣкогда въ тотъ страшный и вмѣстѣ сладк³й мигъ,
Когда костеръ кровавый литовск³й жрецъ воздвигъ;
Но на лицѣ прекрасномъ не блѣдность и не страхъ,
А радость разольется, зардѣвшись на щекахъ....
Тогда начнется счастья блаженная весна!
V.
Въ такихъ мечтаньяхъ Рансдорфъ пришпорилъ скакуна
И вскрикнулъ: "Эй, дружина! подъ Пулленъ поспѣшимъ!"
Но конь, уколотъ шпорой, подъ всадникомъ лихимъ
Всталъ на дыбы, споткнулся и на землю упалъ;
Но стремя подъ ногою наѣздникъ удержалъ,
Всей силой вздернулъ трензель - и конь ужъ на ногахъ.
Дружина поздравляетъ, столпившись впопыхахъ,
Что такъ благополучно ихъ вождь спасенъ судьбой;
Но старые солдаты качаютъ головой.,
Сѣдой Вильгельмъ тихонько товарищу шепнулъ:
"Глотка вина два года я лучше-бъ не хлебнулъ,
"Чѣмъ увидать предъ битвой паден³е коня....
"Не доброе предвѣстье! страшитъ оно меня....
"Вождь юный, на погибель онъ избранъ, можетъ быть;
"И самъ погибнуть можетъ, и войско погубить!
"Что на Литвѣ мы встрѣтимъ - кровь или старый медъ?
"Эй, выпьемъ-ка, дружина, и веселѣй впередъ!"
Изъ кожанаго мѣха наполнивъ рогъ виномъ
Онъ выпилъ и понесся, запѣвши съ удальствомъ.
Дружина, также выпивъ, за нимъ запѣла вслѣдъ;
Но и въ винѣ, какъ видно, веселья что-то нѣтъ....
А пѣсня замираетъ все тише, и слабѣй,
И эхо горъ литовскихъ угрюмо вторитъ ей.
VI.
Литва, какъ муравейникъ, среди полей кишитъ,
По нивамъ пѣсня жницы веселая звучитъ;
Въ лѣсахъ повсюду звуки охотничьихъ роговъ,
Въ священной рощѣ гимны и пѣн³е жоецовъ;
Щебечутъ пташки рѣзво въ небесной синевѣ,
А боевые кони пасутся на травѣ.
Взнуздайте же не медля, сѣдлайте ихъ скорѣй,
Кто дорожитъ свободой и жизн³ю своей!
Кто чтитъ святыню храмовъ, хранитъ дѣтей покой,
Пускай приложитъ ухо; скорѣй къ землѣ сырой.
Пускай отвѣтитъ вѣтеръ и черный дымъ вдали,
Что значитъ гулъ далек³й изъ глубины земли?...
Зачѣмъ, какъ будто туча, затмили свѣтъ дневной
Тьмы вороновъ, отвсюду слетѣвшись надъ Литвой?
Пускай скорѣй бросаютъ покой лѣсовъ и хатъ,
И мирный рогъ охоты воинскимъ замѣнятъ.
Пускай осмотрятъ луки, натянутъ тетивы,
Пускай отточатъ копья скорѣй сыны Литвы,
И поспѣшатъ отважно, сомкнувшись въ дружный рядъ,
Въ ту сторону, откуда тьмы вороновъ летятъ!
Тамъ, можетъ быть, въ засадѣ иль въ битвѣ - съ грудью грудь,-
Удастся вражью силу прогнать иль покачнуть.
О, не пускайте только враговъ въ свой край родной,
Гдѣ беззащитно хатки стоятъ въ глуши лѣсной,
Гдѣ скрыты ваши боги лишь зеленью дубовъ,
Лишь подъ защитой женщинъ, да слабыхъ стариковъ;
Гдѣ безмятежны семьи въ безпечности своей,
Гдѣ въ колыбелькахъ дѣти, да жницы средь полей!...
Литвинъ! Литвинъ! погибнутъ твой отч³й домъ и родъ,
И не копьемъ, такъ горемъ твой врагъ тебя убьетъ!
Когда на полѣ брани не сложишь рукъ своихъ,
То скоро обезсилитъ отчаян³е ихъ....
Исчадья Вельзевула въ понятьяхъ Нѣмцевъ вы,
Для нихъ святое дѣло избить народъ Литвы....
Въ плащахъ, съ крестами, гости у васъ въ родномъ краю
На вѣкъ оставятъ память ужасную. свою.
На смерть и на погибель будь, селянинъ, готовъ
И мечъ, и пламя скоро траву твоихъ луговъ
Обрызнутъ кровью старцевъ, и женщинъ, и дѣтей:
И пчелка въ мирномъ ульѣ, и конь среди полей,
Все ляжетъ отъ пожара, стѣлы или меча!
Все, все до мелкой пташки, что вьется, щебеча!
VII.
Ужъ край литовск³й грабятъ нѣмецк³я бойцы,
А бѣдные селяне, 
| |
| Просмотров: 384 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры