| Главная » Книги |
Сырокомля Владислав - Маргер, Страница 11
Сырокомля Владислав - Маргерsp; "Намъ смерть одна осталась.... О, еслибъ у враговъ
"Была хоть къ дѣтямъ жалость! Литвины! я готовъ,
"Я, князь вашъ, на колѣна передъ врагами стать
"И ихъ о дѣтяхъ нашихъ и семьяхъ умолятъ....
"Но что-жъ для крестоносцевъ о жалости мольбы?
"Умремъ же, какъ герои - не жалк³е рабы!
"Чтобъ на послѣднихъ трупахъ литовскихъ сыновей
"Врагъ не зарѣзалъ женщинъ и старцевъ, и дѣтей!
"Чтобы на грудахъ пепла низверженныхъ домовъ
"Онъ женъ не обезчестилъ, не посрамилъ боговъ!...
"Перкунъ! не оскверни насъ безчест³емъ такимъ!
"Врагамъ одни лишь трупы на жертву отдадимъ!
"Воздвигните-жъ скорѣе здѣсь жертвенный костеръ -
"Хотя на мигъ сверхъ силы врагамъ дадимъ отпоръ,
"Чтобы они, ворвавшись, не помѣшали намъ
"Исполнить то, что должно отчизнѣ и богамъ....
"Низвергните на Нѣмцевъ камней послѣдн³й градъ!
"Отцы! дѣтей убейте и брата кровный братъ!
"Не лучше ль, чѣмъ погибнуть во власти палачей?"
Сказалъ, и тяжк³й камень всей силою своей
Швырнулъ онъ.... дождь каменьевъ на Нѣмцевъ полетѣлъ,
И черезъ мигъ въ пучину упала сотня тѣлъ.
Сильнѣй пожара пламя... сильнѣй вратамъ отпоръ...
Литвины съ наслажденьемъ возносятъ свой костеръ.
До подземелья вопли достигли, наконецъ,
И вотъ съ богами Марти выходитъ, какъ мертвецъ,
Зничъ угасивъ священный и, надрывая грудь,
Она стремится искру послѣднюю раздуть.
На плодъ своей измѣны Рансдорфъ вдали глядитъ;
Топоръ ужасный Марти Литвиновъ въ грудь разитъ;
Подъ жертвенною сталью валятся груды тѣлъ;
Ихъ складываетъ Марти; Литвою овладѣлъ
Отчаян³я страшный, безумно-дик³й нылъ...
Въ огонь Литвины скачутъ... Вонъ тамъ отецъ схватилъ
Дитя изъ колыбельки и въ пламя бросилъ... мать
Спаленнаго младенца вновь начала качать
И прижимаетъ къ груди... но вотъ уже ее
Отчаянье сражаетъ быстрѣй, чѣмъ лезв³е.
Жрецамъ скорѣе Маргеръ велитъ въ роги трубить,
Чтобы сердца Литвиновъ еще воспламенить;
И съ горстью храбрыхъ, смѣло, самъ руша замокъ свой,
Бросая въ Нѣмцевъ балки, чтобъ жертвѣ роковой
Они не помѣшали, удерживаетъ ихъ...
Смотри, магистръ! любуйся на дѣло рукъ твоихъ!
X.
Межъ тѣмъ какъ овладѣло отчаянье Литвой,
Всѣ позабыли Эгле въ темницѣ подъ землей. '
Рансдорфъ, съ мечемъ кровавымъ, какъ яростный злодѣй,
Обходитъ цѣлый замокъ, съ дружиною своей;
По комнатамъ знакомымъ проходитъ взадъ - впередъ,
И всюду громко Эгле по имени зоветъ.
Хотя и пламя пышетъ, и бой кипитъ кругомъ,
Хотя разноситъ эхо въ пустыхъ покояхъ громъ
Оруж³я и вопли и матерей, и жонъ,
Но, различить надѣясь знакомый голосъ, онъ
Вбѣгаетъ въ подземелье, гдѣ Зничъ горѣлъ святой,
И то кумировъ топчетъ, то падаетъ съ мольбой...
И вотъ въ забытыхъ норахъ онъ, наконецъ, во тьмѣ
Находить дверь, гдѣ Эгле заключена въ тюрьмѣ.
XI.
Погружена въ раздумье, она сидитъ въ углу,
Разлитъ недугъ тяжелый по блѣдному челу;
Лучъ солнечный украдкой лицо ей золотитъ,
Отъ сырости румянецъ сбѣжалъ съ ей ланитъ;
Глава ея поникла, унын³е въ чертахъ,
И гробовая блѣдность почила на устахъ;
Какъ будто все застыло, окаменѣло въ ней,
И только искра жизни сверкаетъ изъ очей.
Когда съ дверей упали желѣзные замки,
Послушные усильямъ Рансдорфовой руки,-
Затрепетала Эгле, издавши слабый крикъ,
Какъ будто страшный призракъ въ ея тюрьмѣ возникъ.
Весь обагренный кровью, Рансдорфъ предъ нею палъ:
"О, дочь Литвы!- оно молвилъ - послѣдн³й день насталъ
"Для твоего жилища! все въ пламени оно...
"Тебя спасти пришелъ я... ужъ все раззорено...
"Горятъ остатки кровли у твоего гнѣзда...
"Уже ворвалась въ замокъ свирѣпая орда;
"Литвины же толпою отчаянною тамъ
"Себя приносятъ въ жертву ужасную богамъ,
"Чтобы не стать живыми добычею враговъ...
"Бѣжимъ скорѣй, о, Эгле! для бѣгства путь готовъ!
"Чу, жертвенныя трубы!... О, страшный день!... бѣжимъ!...
"Ты слышишь трескъ пожара? Ты видишь черный дымъ?
"Какъ стѣны раскалились! какъ пышетъ отъ камней!
"Длинна дорога наша! бѣжимъ, бѣжимъ скорей!
"Знакомымъ тайнымъ ходомъ тебя я унесу!
"Отъ пламени пожара и отъ враговъ спасу!"
Такъ говоря, онъ страстно на милый ликъ смотрѣлъ
И дорогое бремя въ объятья взять хотѣлъ;
Но Эгле кроткимъ взглядомъ, движен³емъ однимъ
Рансдорфа отстранила... и полонъ былъ такимъ,
Велич³емъ и силой спокойный этотъ взоръ,
Что, будто встрѣтилъ мощный, воинственный отпоръ,
Рансдорфъ остановился...- "Стой, дерзк³й рыцарь! стой!
"Ты думаешь - слаба я? слаба въ борьбѣ съ собой?
"Пусть домъ мой грудой пепла разсыплется во прахъ!
"Твой мечъ обрызганъ кровью! огонь въ твоихъ рукахъ!
"Послушай, крестоносецъ! еще недавно мнѣ
"Мечталось такъ отрадно въ сердечномъ сладкомъ снѣ,
"Что въ край чужой, далек³й умчусь я за тобой,
"Моихъ боговъ оставлю, покину край родной,
"Домъ и отца... что счаст³е найду, унесшись вдаль...
"И никого не будетъ въ родной Литвѣ мнѣ жаль!
"Твой домъ мнѣ часто снился на берегу морскомъ,
"Дворцы и храмы ваши въ ихъ блескѣ золотомъ,
"Гдѣ всѣхъ боговъ оставивъ для бога твоего,
"Я предалась бы сердцемъ учен³ю его...
"Но все перемѣнилось теперь въ душѣ моей:
"Съ собой привелъ ты въ Пулленъ крестовыхъ палачей...
"Мой домъ родной ты предалъ разгрому и огню...
"И я отъ общей жертвы главы не отклоню!...
"Мой долгъ - отца и братьевъ теперь сопровождать
"И, умирая, съ ними одну судьбу принять!
"Возьми же этотъ крестикъ... возьми назадъ... а мнѣ
"Съ литовскими богами сгорѣть въ одномъ огнѣ!
"Тебѣ меня не вырвать ни силой, ни мечемъ:
"Не вывѣдать - молитва послѣдняя о чемъ,
"Кому..."
XII.
Такъ голосъ Эгле, не дрогнувъ, прозвучалъ
О, духъ отца геройск³й! зачѣмъ же ты избралъ
Жилище въ слабомъ тѣлѣ? Зачѣмъ слеза бѣжитъ?
Зачѣмъ ея головку пожарный дымъ мрачитъ?
Зачѣмъ же это пламя, пробившись изъ щелей,
Послѣднее дыханье тѣснитъ въ груди у ней?
Безъ чувствъ упала Эгле, лишась послѣднихъ силъ;
Уже огонь пожарный темничный сводъ пробилъ;
А въ подземелье, съ дымомъ, ворвавшимся столбомъ,
И головни, и камни посыпались кругомъ;
Въ огнѣ, въ дыму, на грудахъ осыпанной земли
Стрѣлки схватили Эгле и быстро понесли.
Дорогу предводитель указываетъ имъ
И разгребаетъ пепелъ; когда жъ они сквозь дымъ
Изъ подземелья вышли,- съ пылающимъ челомъ,
Имъ путь онъ прорубаетъ среди Литвы мечемъ.
Съ валовъ уже и стража послѣдняя сошла,
И догораетъ Пулленъ, весь въ пламени, до-тла;
Тамъ рыщутъ крестоносцы свирѣпою толпой,
Труба ихъ возвѣщаетъ часъ грозный, роковой:
То дьявольски хохочетъ, то, какъ змѣя, шипитъ,
Литва-жъ въ остервенѣньи сама себя разитъ;
Братъ убиваетъ брата кровавымъ топоромъ,
Отецъ малютку рубитъ въ безум³и мечемъ;
Неистовая Марти надъ грудой жертвъ своихъ
Послѣдн³й похоронный поетъ напѣвъ для нихъ;
Святой сѣкирой машетъ и шлетъ мольбы богамъ,
Препоручая души сгорѣвшихъ небесамъ.
Рансдорфъ идетъ отважно съ добычею своей
Средь пламени и дыма, средь блещущихъ мечей;
Съ ужасной, дикой силой все рубитъ онъ мечемъ;
А панцырь на Рансдорфѣ и кожаный шеломъ,
Въ пожарѣ раскалившись, чело и грудь палятъ.
О, въ той главѣ, въ той груди сильнѣе зной стократъ!
Кипятъ и пышутъ въ сердцѣ, какъ пламени потокъ,
И муки, и надежда, и совѣсти упрекъ.
XIII.
Безчувственную Эгле Рансдорфввы стрѣлки
Несутъ за стѣны замка къ прибреж³ю рѣки,
Подъ тѣнью старой ольхи начало гдѣ беретъ,
Въ глуши, прикрытый камнемъ, подземный тайный ходъ,
Что для Литвы спасенье послѣднее хранилъ
О, сколько думъ въ Рансдрофѣ онъ живо пробудилъ!
Воспоминаньямъ рыцарь отдался всей душой:
Любовь, потомъ измѣна шли по дорогѣ той...
Здѣсь онъ бѣжалъ, когда-то неволи сбросивъ гнетъ...
Какъ счастливый любовникъ, теперь онъ здѣсь идетъ...
Но славой и успѣхомъ хотя увѣнчанъ онъ,
Что-жъ ликъ его угрюмый печалью омраченъ?
Что-жъ сердце не играетъ въ избыткѣ полноты,
Когда осуществились завѣтныя мечты?
И, вотъ, уже спокойно, внѣ битвы и мечей,
Водой чело онъ орошаетъ возлюбленной своей.
Очнулась Эгле, хочетъ припомнить что-нибудь,
Свободнѣе вздохнула измученная грудь...
Вотъ, и глаза открыла, и ясный взоръ очей
Блеснулъ Рансдорфу ярче божественныхъ лучей,
Старается припомнить: что съ нею? гдѣ она?
Что въ замкѣ? и желаньемъ томительнымъ полна
Спросить у провожатыхъ, но страшно... силы нѣтъ
Въ очахъ у нихъ читаетъ безмолвный лишь отвѣтъ...
Въ лицѣ видна тревога у каждаго стрѣлка,
Ихъ голосъ можетъ выдать, и смерть еще близка...
"Скорѣй! скорѣй, какъ можно!.." всѣ шепчутъ второпяхъ,
И Эгле спѣшнымъ шагомъ уносятъ на рукахъ;
Неся зажженный факелъ, Рансдорфъ идетъ впередъ
И свой отрядъ путями знакомыми ведетъ;
Въ молчаньи осторожно идутъ за нимъ стрѣлки,
И, наконецъ, выходятъ къ прибреж³ю рѣки.
А тамъ распоряженьемъ Рансдорфовымъ готовъ
Уже челнокъ нѣмецк³й и нѣсколько гребцовъ;
Полуживую Эгле кладутъ на дно челна...
Туда, гдѣ слышны крики, бросаетъ взоръ она;
А тамъ родимый замокъ въ огнѣ со всѣхъ сторонъ...
И, вырвавшись у Эгле, отчаян³я стонъ
Пронзилъ Рансдорфу сердце, какъ острымъ лезв³ёмъ:
-"Скорѣй, скорѣй пустите сгорѣть съ моимъ отцомъ!
"Тамъ передъ смертной жертвой безъ страха стану я,
"Какъ братья и какъ сестры, какъ вся Литва моя!"
Такъ Эгле простонала, заплакавъ горячо,
И вновь безъ чувствъ головка повисла на плечо.
Безмолвно на колѣнахъ Рансдорфъ стоитъ предъ ней,
И, по его приказу, всей силою своей
Гребцы, отчаливъ дружно, на весла налегли;
А волны съ тихимъ плескомъ ихъ лодку понесли.
XIV.
На пепелищѣ замка кипитъ кровавый бой;
Во прахъ упали стѣны, разсыпавшись золой.
До Нѣманскихъ прибреж³й струится кровь ручьемъ,
А трупы все валятся подъ грознымъ топоромъ;
Въ огонь Литвины скачутъ, и стонутъ, и поютъ;
И, опьянѣвъ въ безумьи, потоки крови льютъ.
Спокоенъ только Маргеръ среди своихъ дѣтей;
Лицо его не дрогнетъ, и ясенъ взоръ очей,
Когда сквозь ходъ подземный проникла вражья рать,
Лишь трупы да обломки поклялся онъ отдать;
Свершая волю неба, въ сознан³и святомъ,
Онъ братьевъ умерщвляетъ съ торжественнымъ лицомъ,
Не какъ уб³йца низк³й, не съ злобой, не смѣясь;
Но долгъ свой исполняетъ онъ, какъ отецъ и князь,
Чтобы народъ геройск³й, любимый жарко имъ,
Въ цѣпяхъ поруганъ не былъ мучителемъ своимъ.
Ища добычи въ пеплѣ, враги поражены,
Смотря какъ жаждутъ смерти литовск³е сыны;
И, утоливши ярость, пресыщенная рать
Не смѣетъ на Литвиновъ уже руки поднять.
Невольнымъ уваженьемъ враги къ Литвѣ полны,
Хотя въ той жертвѣ видятъ лишь силу сатаны;
Востеръ ужъ догораетъ чуть тлѣющимъ огнемъ;
Уже скончалась Марти, сама сгорѣвъ на немъ
Едва, едва лишь слышенъ звукъ рѣдк³й топоровъ;
И Маргеръ эту жертву кровавую готовъ
Самимъ собой докончить....
XV.
Но, вотъ, онъ вдалекѣ
Челнокъ нѣмецк³й видитъ, плывущ³й по рѣкѣ;
Онъ вмигъ узналъ Рансдорфа, орлиный бросивъ взглядъ,
Узналъ и дочь.... заплакалъ,.... въ груди зажегся адъ....
"О, боги! мы тутъ всходимъ на жертвенный костеръ,
"А кровь моя родная Литвѣ несетъ позоръ!
"Кровь Маргера!... О, чадо несчастное мое!
"Съ Литвой расторгнувъ узы, спѣшитъ забыть ее!
"И съ гадиной нѣмецкой, съ проклятою змѣей
"Бѣжитъ отъ общей жертвы, бросаетъ край родной!
"О, укрѣпи мнѣ руку, Перкунъ!... Стрѣлой моей
"Спасу отъ оскверненья я непорочность ей!"
Сказалъ - и мѣткимъ лукомъ прицѣлился въ челнокъ,
Но померкаютъ очи - затмилъ ихъ слезъ потокъ
Стрѣла свистя сорвалась, а Нѣмана волна
Затрепетала, словно смятен³я полна....
Отцу сдавила сердце могильная тоска,
И что-то въ бѣломъ въ воду упало съ челнока...
Еще стрѣла взвилася въ полетѣ роковомъ.
Челнокъ заколебался, накренился потомъ,
И, словно камень, съ плескомъ исчезнулъ въ глубинѣ
Тяжелый трупъ Рансдорфа, въ сверкающей бронѣ.
Гребцы засуетились, встревожены бѣдой;
Вотъ, плахта забѣлѣвши мелькнула разъ - другой
Надъ Нѣманомъ, и скрылась въ пучинѣ темныхъ волнъ....
Гребцы, причаливъ, вышли и бросили свой челнъ;
И, жертвы чудной силы принявши въ глубину,
Вновь Нѣманъ мирно катитъ спокойную волну,
При солнцѣ блещетъ, зыблясь, и искрится вода...
А въ ней могилы свѣжей не сыщешь и слѣда.
XVI.
"Свершилось!- молвилъ Маргеръ,- теперь и мой чередъ!"
Вотъ онъ къ костру подходить и мечъ свой достаетъ.
Тамъ всѣ уже Литвины почили вѣчнымъ сномъ
Бѣлѣютъ кости, трупы валяются крутомъ;
Порою стонъ послѣдн³й раздастся чей-нибудь,
А надъ костромъ угасшимъ курится дымъ чуть-чуть.
Соболью шапку Маргеръ снялъ съ рыцарской главы:
"Привѣтъ въ могильной безднѣ вамъ, сыновья Литвы!
"Литва! повѣдай небу ты въ этотъ день святой,
"Что честь твою сберегъ я и самъ погибъ съ тобой!
"Несчастна ты,- но врагъ твой тебя не посрамилъ!..."
Сказалъ, и мечъ широк³й онъ въ грудь свою вонзилъ,
Вперилъ на небо очи, на вѣки замолчалъ....
Герой Литвы послѣдн³й на братнемъ пеплѣ палъ.
ЭПИЛОГЪ.
Въ золѣ и грудахъ пепла, гдѣ былъ погромъ войны,
Искали долго нѣмцы сокровищъ и казны;
Солдаты долго рылись въ развалинахъ пустыхъ,
Ища медовъ старинныхъ и слитковъ золотыхъ;
Лѣса Литвы святые срубили и пожгли,
Стада скотины тучной съ собою увели;
Снесли остатки замка, сровняли ихъ съ землей,
Воздвигли крестъ, а сами ушли къ себѣ домой;
Тамъ совы свили гнѣзда въ тиши глухихъ лѣсовъ,
Развалины-жъ остались наслѣд³емъ вѣковъ.
По рыцарскимъ могиламъ крапива и трава
Зазеленѣли густо, а поле, гдѣ Литва
Со славой билась,- паха 
| |
| Просмотров: 354 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры