| Главная » Книги |
Козлов Иван Иванович - Невеста Абидосская, Страница 7
Козлов Иван Иванович - Невеста Абидосскаяalign="justify">
27
Над Геллеспонтом вопль и стоны!
Уныли мужи - плачут жены;
Звезда любви, Яфара дочь,
Последняя семьи надменной!
Спешил - скакал и день и ночь,
Но опоздал твой обрученный;
Не зреть ему красы твоей,
Не для его она очей.
И Вулвулла к нему порою {29}
Несется с вестью гробовою.
Плач громкий на твоем крыльце
Подруг, бледнеющих в лице;
Рабов безмолвных вид печальный,
Корана песни погребальной
Протяжный хор, стенанья, вой
Ему расскажут жребий твой.
Селима падшим ты не зрела;
Когда в ночи на страшный бой
Твой друг пошел, ты обомлела;
Он был надеждой светлых дней,
Любовью, радостью твоей.
Ты видишь - смерть неизбежима,
Уж не спасти тебе Селима!
И сердце кровью облилось,
Впоследнее затрепетало,
Вдруг дикий вопль... разорвалось,
И разом биться перестало,
И тихо всё - всё тихо стало.
Мир сердцу твоему! и мир
Над девственной твоей могилой!"
Ты счастлива - любви кумир
Тебя пленял мечтою милой;
Один удар тебя сразил;
Он вдруг мечты твои убил,
Но веры к ним не погубил.
Ты жизнь так радостно встречала;
Ты не боялась, ты не знала
Разлуки, ссоры роковой,
Стесненной гордости позора,
И злобы с тайной клеветой,
И мрачной совести укора,
Ни язвы той... О! черных дней,
Ночей ужасных плод унылый
Безумства дикого страшней.
Она как червь - жилец могилы -
Не утихает, не уснет;
И этот червь в душе гнездится,
Не терпит света, тмы страшится;
Он сердце точит, сердце рвет
И всё мертвит, а сам не мрет.
Беда тебе! свершитель злодеянья!
Напрасно ты главу опепелил
И слезы льешь в одежде покаянья!
Кто Абдалу, Селима кто убил?
Ты назвал дочь невестою Османа...
Та, чья краса пленила б и султана,
Отрада, честь твоих преклонных лет...
О! рви власы, злодей! ее уж нет,
И нет тебя, уж нет, звезда младая!
Родимых волн и прелесть, и любовь,
Твой блеск погас, его затмила кровь.
Злодей! страшись, та кровь была родная;
Терзайся век, ищи ее везде:
"_Где дочь моя_?" и отзыв скажет: _где_? {30}
28
В долине, меж кустов блистая,
Могильных камней виден ряд;
И кипарисы там шумят,
Не вянет зелень их густая;
Но ветви, темные листы
Печальны, как любовь младая
Без упованья и мечты.
В долине той есть холм унылый,
Одет муравчатым ковром,
И роза белая на нем
Одна над тихою могилой
Цветет, - но так нежна, бледна,
Как бы тоской посажена.
Она сама грустит, томится,
И чуть повеет ветерок, -
Уже и страшно за цветок.
Но что ж! и буйный вихрь промчится,
И грянет гром, и дождь польет,
А роза всё цветет, цветет;
И если кто грозы вреднее
Ее сорвет, - свежей, милее
Она с румяною зарей
Опять над мягкой муравой.
Иль гений тайный, но чудесный
Кропит ее росой небесной,
И пестун розы молодой?
Меж дев Эллады слух несется,
Что роза не цветок земной,
Когда ни дождь, ни ветр, ни зной,
Ничто до розы не коснется;
Не нужен ей весенний луч,
Не страшен мрак осенних туч, -
Над нею птичка, гость эфирный,
Незримая в долине мирной,
Поет одна в тиши ночей,
И райской арфы сладкогласной
Дивней напев ее прекрасный;
То не иранский соловей;
Такой живой, сердечной муки
Его не выражают звуки, -
Зайдет ли кто, - уж он всю ночь
От птички не отходит прочь,
И слушает в раздумье пенье
И плачет, - и в душе волненье,
Как бы в груди проснулась вновь
Тоской убитая любовь,
Но так отрадно слезы льются,
Часы так сладостно несутся
И так не тягостна печаль,
Что сердцу горестному жаль,
Как вдруг пленительное диво
Расцвет огнистый прекратит
И невидимка замолчит.
Иным в тоске мечталось живо;
Но кто жестокий упрекнет,
Что в песни жалкой и любимой,
Почти всегда певец незримый
Зюлейки имя намекнет? {31}
Над ней тот кипарис надгробный,
Где влажный звук, словам подобный,
Звенит и тает в тме ночной;
Тот мягкий дерн над девой чистой,
Где вдруг расцвел цветок душистый
Неувядаемой красой.
Здесь был вечернею зарею
Могильный мрамор положен;
Наутро камня нет, - и он
Ужели смертною рукою
На дальний берег унесен?
И нам гласит рассказ восточный:
Когда, сраженный злобой мочной,
Селим был шумною волной
Лишен святыни гробовой,
Тогда вблизи крутого ската
На взморье камень был найден,
И этот камень наречен
_Подушкой мертвого пирата_.
На нем пловцы в полночной тме
Видают голову в чалме;
А роза всё не увядает,
Томится, снова расцветает;
Прекрасна и бледна под чистою росой,
Как щеки красоты при вести роковой.
<1826>
Примечания
1 Межнун и Лейла - восточные Ромео и Юлия. Сади - нравоучительный
персидский поэт.
2 У турок бьют в барабан при восхождении солнца, в полдень и в сумерки.
3 Это выражение находили странным: я не стану ссылаться на "того, кто
не. имеет музыки в душе", а только попрошу читателя припомнить в течение
десяти секунд черты женщины, которую он почитает прекраснейшею; ежели он и
тогда совершенно не поймет того, что слабо выражено в этом стихе, то я жалею
о нас обоих.
О соотношении и непосредственном сравнении, происходящем от сего
соотношения: музыки с живописью, можно прочесть красноречивый отрывок в
книге "О Германии", - творении, написанном женщиною, которой гений превзошел
дарования женщин всех времен ("De l'Allemagne", vol. III, chap. 10). Не
гораздо ли сильнее сия связь с подлинником, нежели с копиею? с красками
природы, нежели с красками искусства? Одним словом, это легче чувствовать,
нежели описать; однако ж я думаю, что будут люди, которые поймут сие
выражение, или по крайней мере поняли бы, ежели б они видели лицо, которого
говорящая гармония внушила сию мысль: в самом деле, мысль сия произведена не
воображением моим, но я нашел ее в моем воспоминании, этом зеркале, которое
печаль разбивает, бросая на землю, но, глядя на обломки, видит только
умноженное отражение.
4 Карасман-Оглу, или Кара-Осман-Оглу, есть богатейший помещик в Турции;
он управляет городом Магнезиею; тимарьетами называют тех, которые владеют
землею, вроде феодального права, с обязанностью служить; они служат как
спаги его, соответственно пространству участков их, и приводят с собою в
поле известное число конных воинов.
5 Когда паша столь силен, что может противиться, то повелевает удавить
посланного, возвещающего ему смертную казнь; иногда таким образом умерщвляют
пятерых или шестерых посланных одного за другим, по приказанию
возмутившегося паши. Напротив того, ежели он слаб или послушен, то он
преклоняется, целует подпись султана и с подобострастием позволяет себя
удавить. В 1810 году выставлены были на вратах сераля головы многих пашей,
понесших подобную участь, и между прочими голова багдадского паши, храброго
молодого человека, отчаянно сопротивлявшегося, но умерщвленного изменою.
6 Хлопая в ладони, кличут слуг. Турки не любят тратить слова и не имеют
колокольчиков.
7 Богачи в Турции имеют чубуки с муштуками, а иногда и самые трубки,
украшенные дорогими каменьями.
8 Делгисы, удалые всадники, всегда бросающиеся в первый огонь и
начинающие сражение.
9 Турки для упражнения в искусстве рубить саблею употребляют сверток
войлока; мало кто, кроме мусульман, в состоянии перерубить его одним ударом;
часто употребляют для подобного же испытания самую жесткую чалму. Джарид
есть игра тупыми копьями, которая очень приятна для глаз необыкновенною
живостью.
10 Олла, Алла-ил-Аллаг - восклицание, называемое испанскими поэтами
Лейла. По-настоящему выговаривается Оллах; молчаливые турки довольно
расточительны на сие восклицание, особенно во время охоты, игры джиридом, а
всего более в сражениях. Их живость в битвах представляет разительную
противоположность с их важностию в комнатах, когда они курят трубку и
перебирают зерна комболойё.
11 Много рассуждали о том, почитать ли веселым или печальным пение сего
любителя роз; примечания Фокса дали повод ко многим ученым спорам против
мнения древних о сем предмете. Я не смею сделать тут никакого решительного
заключения, хотя готов разделять заблуждения г. Фокса.
12 Азраил - ангел смерти.
13 Сокровища султанов, которые, по нелепому мнению турок, были до
Адама. Смотри у d'Herbelot слово: Истакар.
14 Есть пословица, что турки из Негропонта, жиды из Салоники и греки из
Афин хуже всех других из их почтенного народа.
15 Чекодар - служитель, предшествующий знатной особе.
16 Много было споров о том, что выражает эпитет: широкий Геллеспонт.
При мне спорили об этом однажды на месте; не предвидя скорого окончания сего
спора, я вздумал переплыть его между тем, и, верно, еще раз переплыву, пока
это решат. Известно, что спор о сем начинается с времен Троянских: всё
затруднение представляется в слове ἃπειρος. {Безграничный, беспредельный
(греч.). - Ред.} Может быть, поэт имел такое ж понятие о расстоянии, какое
кокетки имеют о времени, и, говоря о широком, подразумевают не более
полумили; таким же образом кокетки, говоря о вечной их привязанности,
подразумевают не более трех недель.
17 Александр Македонский, прежде наступления на Персию, почтил гробницу
Ахилла и увенчал алтарь лаврами и проч. Впоследствии сделал то же в
подражание ему Каракалла. Полагают, что Каракалла умертвил своего друга, по
имени Фестуса, отравою для того только, чтобы найти причину учредить новые
игры, подобно бывшим в память Патрокла. Я видел стада овец, пасущихся на
гробницах Есиетеса и Антилоха; гробница первого в средине долины.
18 Янтарь при трении издает слабый, но приятный запах.
19 На Востоке еще и теперь все суеверные верят могуществу талисманов,
вырезанных на драгоценных камнях или помещенных в золотых коробочках.
Талисманы составляются из нескольких стихов Корана, и носят их на шее или
привязывают к руке, в виде браслета. Стихи из Курзи (престол) во второй
главе Корана составляют талисманы, имеющие наиболее силы; почему набожные
мусульмане и носят их начертание на драгоценных камнях как высочайшее из
всех познаний.
20 Четки мусульман называются комболойё. Восточные и, в особенности,
персидские рукописи украшены с большою роскошью. Гречанки вообще не имеют
никакого просвещения, но тлногие молодые мусульманки получают хорошее
воспитание, которое, впрочем, не доставило бы им блеску в обществе
европейцев.
21 Галионджи или галиондже, то есть турецкий матрос; на кораблях сего
народа матросы суть греки, а солдаты - мусульмане. Одежда галионджи весьма
красива. Я часто видал капитана-пашу в сей одежде, когда он хотел не быть
узнанным. Сии галионджи обыкновенно ходят с босыми ногами; описание обуви,
которую я придал Селиму, сделано с обуви одного из бывших прежде в числе
морских разбойников, у которого я жил, близ Гальмона, в Морее; она
составлена из чешуек, лежащих одна на другой, как на армадилле.
22 На лезвии турецких сабель бывает начертано название завода, на
котором они сделаны, но чаще бывает начертано золотыми буквами несколько
стихов из Корана. Между восточными саблями, которые имею я, есть одна,
которой лезвие имеет необыкновенный вид. Оно очень широко и с острого края
представляет изгибы наподобие волн или наподобие пламени. Я спрашивал у
албанца, который мне продал сию саблю, какую выгоду может принести такой вид
оружия? Он отвечал по-итальянски, что не знает того, но что мусульмане
думают, что таковые оружия наносят опаснейшие раны, и предпочитают их по той
причине, что они жесточе. Я не удивлялся объясненной им причине, но купил
сию саблю по ее странному наружному виду.
23 Турки неосновательно думают, будто предания о Каине, о ковчеге и все
повествования Ветхого завета им столько же известны, сколько и евреям. Они
даже тщеславятся знанием самых мелочных обстоятельств из жизни патриархов с
большею подробностию, нежели означены оные в св. писании, и, не
довольствуясь повествованиями от Адама, первого человека, имеют ложные
жизнеописания до времен Адамовых. С такою же неосновательностию почитают они
Соломона царем некромантии, а своего Магомета осмеливаются сравнивать с
Моисеем, истинным пророком. Зюлейкою, по-персидски, называется жена
Пентефрия, и любовь ее к Иосифу дала предмет к сочинению одной из
прекраснейших восточных поэм. Итак, не удивительно, когда мусульманин
говорит о Каине и Ное.
24 Пасван-Оглу - возмутившийся паша Виддинский, который в последние
годы своей жизни поколебал могущество Оттоманской Порты.
25 Яфар, паша Аргирокастронский или Скутарский (не могу вспомнить,
которого из сих двух городов), был отравлен албанским пашою Алием, тем же
самым образом, как я предполагал, что Абдала сие сделал. Между тем как я еще
там находился, Алипаша женился на дочери отравленного им чрез несколько
месяцев после сего убийства, которое совершилось в одной из андрианопольских
или софийских бань. Яд был примешан в чашку кофе, который всегда пьют прежде
шербета, подаваемого восточным жителям при выходе их из бани.
26 Грек Ламбро Канцани в 1789 и 90 годах силился избавить отечество
свое от турецкого владычества; но, быв оставлен Россиею, не успел в своем
предприятии и сделался морским разбойником, избрав театром нападений своих
Архипелагские острова. Говорят, что он еще жив и поселился в Петербурге.
Ламбро и Рига занимают, без сомнения, первое место между защитниками
независимости своего народа.
27 Кочующая жизнь арабов, татар и туркменцев описана всеми
путешественниками в Левант. Нельзя не сказать, чтобы они не находили в ней
особенной прелести. Один молодой француз, отступивший от христианства,
рассказывал Шатобриану, что всегда, когда он мчался на коне, в степи, он
испытывал неописанное чувство, приближавшее к восторгу.
28 Чалма высекается из камня на гробницах одних мужчин. 69 Это
надгробная песнь по усопшим женщинам в Турции.
Тамошняя благопристойность не позволяет, чтобы невольница могла
публично изъявлять свою горесть.
30 "Я пришел в мою отчизну и вскричал: "Где друзья моей юности? где
они?" - и эхо отвечало: "Где они?"" - Отрывок из арабской рукописи.
31 Не нужно ехать на Восток, чтоб найти людей, верящих переселению душ
в птиц. История привидения лорда Литтльтона, герцогиня Кендаль, которая
уверяла себя, что Георг I прилетал на ее окно в виде ворона (см.
Воспоминания Орфорда), и многие другие примеры доказывают, что сие суеверие
было не чуждо и Европе. Самый чрезвычайный пример есть суеверие одной
госпожи из Ворчестера, которая, вообразив, что ее покойная дочь приняла вид
певчей птички, велела поместить на своем месте, которое она имела в соборной
церкви, несколько клеток с птицами сего рода. Сия дама была богата и
украшала церковь своими приношениями, почему и не воспротивились этому
сумасбродству. Сей анекдот упоминается в письмах Орфорда.
<1826>
ПРИМЕЧАНИЯ
Невеста абидосская. Перевод поэмы Байрона "The Bride of Abydos".
Впервые - отрывки поэмы - НЛ, 1823, No 24, стр. 175-176; "Соревнователь
просвещения и благотворения", 1825, No 3, стр. 290-294; "Московский
телеграф", 1825, No 19, стр.250-252; полностью - отдельное издание: "Невеста
абидосская. Турецкая повесть лорда Байрона. Перевел с английского Иван
Козлов". СПб., 1826, с эпиграфом, взятым Байроном из стихотворения Роберта
Бернса "Ае fond kiss":
Had we never loved so kindly,
Had we never loved so blindly,
Never met or never parted
| |
| Просмотров: 413 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры